Поход в театр

- Ал, но зачем мне это? – возмущался Эд, смотря в красные, неживые глаза брата. - Ты не понимаешь? Сходи куда-нибудь – развейся. В последнее время ты стал замкнутым. Ни с кем не общаешься, не выходишь из дома, читая разные пособия, изучая человеческую трансмутацию. Остановись, брат, прошу. И сходи в театр, -умоляюще просит младший брат старшего. - Ал, но я ведь занят, как ты не можешь понять? – Эдвард был очень зол. Зол на брата за непонимание, а точнее на то, что брат просто не хочет понимать, что Эд старается изо всех сил. Он не спит, порой не ест. Учит, читает, узнаёт всё новые и новые сведения. Как может быть какой-то театр важнее? Да и вообще, что может быть важнее, чем вернуть их тела обратно? - Эдвард, опомнись. Мы можем вообще никогда не вернуть свои тела, а ты так и потеряешь всю свою жизнь в поисках философского камня! – уже в отчаянье кричал Альфонс. - Ал, - Элрик старший устало выдохнул и протянул механизированную руку вперёд, - я пойду. - Как здорово, братик! – обрадовался Альфонс, кладя в механическую руку лишь один билет. - Тут только один? – удивился Эд. - Прости. Но я не хочу смотреть представление и не иметь возможности чувствовать, - хмуро сказал Ал, уходя в дальний угол комнаты, снятой в отеле. - Это только ради тебя, брат, - устало сказал Стальной алхимик, разглядывая красивые позолоченные буквы на красной глянцевой бумажке. На бумажке была надпись, большими чёрными буквами прямо по центру – «Трагедия о Кориолане». Эд нахмурился. Эта трагедия была написана Уильямом Шекспиром о мужчине, о войне. Правда, в летописи указывалось, что он погиб. Странно, что брат выбрал именно эту пьесу. Ведь это трагедия, а трагедий в их жизни и без театра было так много… Эдвард неуверенно сверкнул золотыми глазами в сторону брата, но тот, как назло уставился в плачущее небо. А небо издевалось, разрезая себя пополам и плача крупными серыми слезами, повествуя о своей боли. Представление состоялось в восемь вечера и длилось аж два часа. Эдварду тяжело просидеть столько времени на одном месте, но ради любимого брата, он готов прижать свою драгоценную пятую точку к бархатному сиденью. К семи вечера, молодой человек пятнадцати лет стоял перед зеркалом и смотрел на растерянного себя. Впервые он надевает костюм. Белая рубашка, расстёгнутая на три пуговицы, чёрный пиджак, узкие чёрные брюки и в тон всему комплекту, кожаные чёрные туфли. Он выглядел очень соблазнительно в таком виде, ему даже нравилось. Казалось, что он будто бы старше своих лет. Медовые волосы были распущены и красиво обрамляли идеальный овал лица. На руках непременно были перчатки, ведь как же без них, когда твоя правая рука и не рука вовсе. Своим необычным образом Эдвард остался доволен. Он был элегантен, утончен и чего греха таить – сексуален. Слегка загорелая кожа красиво контрастировала с белоснежным шёлком рубашки. Ал же стоял позади своего старшего брата, мысленно улыбался. Ведь он так красив сейчас. Красивее он может быть только после ванны. Билет молодой алхимик убрал во внутренний карман чёрного пиджака. На дворе стояла слякотная осень, поэтому стоило надеть, нечто существеннее и теплей, чем излюбленное алое пальто. Поэтому выбор пал на чёрное короткое утеплённое пальто, а чтобы точно не заболеть, на Эдварда нацепили серый шарф. Ал слишком беспокоился за своего старшего братика. Слишком… Эдвард подъехал к зданию театра на такси. Около монументального кремового здания толпилась огромная «туча» людей, которые стремились попасть в здание театра. Но вездесущая охрана не пускала безбилетных ценителей за огромные резные двери волшебного мира, где оживают сказки, сказания, мифы и легенды, где возможны чудеса, а не алхимия. Эдвард шел не спеша, обтекая толпу своими гибкими и ловкими движениями. Дойдя до манящих тёмных дверь в театр, юноша остановился. - Эй, малявка, что тебе тут нужно? – грубо спросил мужчина под два метра ростом. - Вот, - холодно сказал Эдвард, еле сдерживая себя, что бы в очередной раз не закатить скандал по поводу своего роста. - Билет? – удивился мужчина, принимая красивую бумажку. - Хм, - лишь недовольно фыркнул Эдвард, забирая билет обратно. Мужчина рассыпался в извинениях, но молодой государственный алхимик уже его не слушал. Войдя в здание, юноша ахнул. Красота строения поражала. На верху, на самом потолке была нарисована огромная фреска, выполнявшаяся не один десяток лет. Так же под потолком висела внушительная хрустальная люстра, освещающая зал. Стены также были украшены золотой резьбой у самого низа, как будто, золотая кайма охватывала весь зал своим внушающим поясом. Эдвард скользил взглядом по лицам, но не было ни одного знакомого. Юноша мерно вздохнул. Подойдя ко входу в главный зал, где проходит представление, Элрика старшего остановила женщина средних лет. - Юноша! – закудахтала женщина – Где Ваш билет? - Вот, - молодой человек протянул даме билет. - Ох, извините, - тихо сказала женщина, – проходите, пожалуйста. Наслаждайтесь. Эдвард прошёл в зал, найдя свой ряд и своё место, юноша сел на бархатное сиденье кресла. Он сидел на четвёртом ряду, так что должно быть видно всё, что будет происходить на сцене. Свет потух. Освещалась только большая, мощёная досками сцена. Заиграла музыка. Началось представление. Зал затих, всматриваясь в происходящее. Вот вышел молодой мужчина, как понял Элрик-старший это и был легендарный воин – Кориолан. Сцена сменялась другой сценой, юноша завороженно глядел на все действа. Эта игра актёров просто поражала. Вдруг взгляд янтарных глаз пал на третий ряд и… Прямо перед ним сидел его непосредственный начальник. Рой Мустанг собственной персоной. Сперва Эдвард подумал, что он привёл с собой очередную пассию, но не найдя таковой, Эд задумался. Мужчина сидел и смотрел на актёров. С пугающей периодичностью, Рой показывал свои эмоции. Впервые Эдвард увидел на лице полковника переживание, грусть, радость. Оказывается он тоже человек. То есть, конечно, он человек, но… На работе он совершенно иной! Как будто, когда он работает, он отключает все свои чувства, продвигаясь всё выше и выше. Через час эта прекрасная трагедия закончилась смертью персонажа. Насколько Эдвард знал, то «Трагедия о Кориолане» имела несколько версий своего завершения. В одной из версий, Кориолан погибал из-за того, что он так и не напал на Рим, из-за этого на него взъелись его приспешники и товарищи, в другой же, он дожил свой век, вне Рима, ибо был изгнан оттуда. Собственно после того, как Эдвард заметил Мустанга, он редко заглядывал на сцену. Его в тот момент больше волновал мужчина. В затемнённом зале, он позволял себе открыться и показать все свои имеющиеся эмоции. Это больше всего поражало Эдварда. Ему даже показалось, что он прослезился. Но ведь это просто абсурд! Разве нет? Представление подошло к концу. В зале вновь зажгли свет, Эдвард втиснулся в непроходимую толпу людей, пытающуюся выйти из театрального зала. Какой-то грубый мужчина толкнул его локтем и Эд, потеряв равновесие, чуть было не упал, но его подхватили, чьи то сильные руки. - Стальной? – послышался голос позади. - Полковник Мустанг… Простите, - тихо сказал Эд, вставая на ноги. - Что ты тут делаешь, Стальной? – спросил мужчина, удерживая своего подопечного за локоть. - В шахматы играю, - съехидничал юноша. - Откуда у тебя билет на столь редкую пьесу? – поразился Рой. - Ал подарил, сказал чтобы я развеялся, а то я чахну. Прямо, как герой пьесы, когда его изгнали из города, - задумчиво произнёс Элрик старший. Наконец выйдя, юноша вдохнул прохладного влажного воздуха полной грудью. Эдвард улыбался, как когда-то в детстве. Все его мысли вращались вокруг полковника. Он оказывается тоже, что-то чувствует, он такой же, как и самый молодой государственный алхимик. Человек. Простой человек, переживающий те же чувства, что и все остальные люди. Эдвард взглянул на полковника. На мужчину падали капли дождя, скатывались вниз, затекая за шиворот. Дождь усиливался. - Чёрт… - выругался Эдвард, кутаясь в пальто. - Тебе понравилась эта трагедия? – тихо спросил мужчина, раскрывая зонт и наклоняясь близко к продрогшему пареньку. - Да. Это было… Это было… Волшебно! – всё что смог выдать из себя охваченный чувствами Элрик. - Ты впервые в театре? – предположил полковник, подхватывая юношу под руку. - Угу, - слегка краснея, сказал Эдвард. Эдвард жался к теплу Роя, неосознанно, инстинктивно, прижимаясь всё теснее к телу взрослого мужчины. Вдруг Эд закусил губу, думая, как же он попадёт домой? Ведь такси уже не ходят, денег на гостиницу поблизости у него нет, а домой в такой дождь идти как-то не особо хочется. Юноша пропустил тот момент, когда мужчина начал говорить и понял, что к нему обращаются лишь тогда, когда его слегка вздёрнули. - А? Что? – опомнился государственный алхимик. - Я говорю пошли ко мне. А то как ты под таким дождём пойдешь домой, - сухо сказал Мустанг. - Эм… Да, конечно, а я Вам не помешаю? – озадаченно поинтересовался златовласый парнишка. - Конечно нет, как ты мне можешь помешать, Эдвард? Я живу один. Знаешь, когда-то давно у меня была девушка, мы жили с ней вместе, но после войны в Ишваре, я… Я изменился и она ушла от меня, - с горечью поведал Мустанг. - Расскажите мне, расскажите о войне, - попросил юноша, дёргая начальника за рукав, как обычно делают маленькие дети, когда что-то выпрашивают. - Я был тогда молод и неопытен и никогда не убивал невинных людей. Для меня это было тяжело. Я смотрел в их лица, видел и чувствовал их страх, слышал их крик перед смертью. Каждый день мы убивали простых горожан, которые сражались за свой маленький мир, в котором им жилось так спокойно. Много крови было пролито в Ишваре. После того, как я вернулся, меня мучили кошмары, да и чего греха таить, сейчас тоже они не редко меня мучают. Я готов был неделями не спать, лишь бы не видеть сей ужас вновь и вновь. Не переживать всё снова и снова. Откровенно говоря, я боялся засыпать один и поэтому… - Рой усмехнулся, склонив голову так, что бы Эдвард, не видел его глаз. Одинокая капля скатилась по лицу мужчины и разбилась миллионами осколков о прозрачное озеро лужи. Она влилась в общий поток воды, который так ненавидел полковник. Эдвард завороженно глядел на мужчину и в его груди неутолимо рвался огонь, а сердце стучало, как бешенное, ломая рёбра. Становилось всё труднее дышать, зрачки расширились, он так хотел прижать Мустанга к себе. Согреть, успокоить, утешить… Эдвард так хотел. Через пару длинных серых домов показался и дом полковника. Это был ни чем не приметный, такой же серый дом, как и все в этом районе. Мужчина сунул в руки Эдварда зонт, а сам прошёл открыть замок. Открыв дверь, мужчина пропустил юношу вперёд, забирая зонт и стряхивая с него множественные дождевые капли. Эдвард робко зашёл, осматривая темноту, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Рука полковника легла на выключатель, раздался щелчок и свет вспыхнул. - Проходи, - тихо сказал мужчина, ставя зонт около двери. Эдвард кивнул. Его пальто промокло, и сейчас по коже прошлась толпа мурашек от холода. Юноша стянул верхнюю одежду и удобно разместил её на крючке. Мустанг же в это время стягивал с себя промокшие насквозь туфли. Эдвард хихикнул, когда мужчина выливал из ботинка попавшую туда воду. На него пал грозный взгляд черных глаз, но через долю секунды полковник сам разразился смехом. Эдвард улыбнулся. Вот такой Мустанг, как сейчас ему очень нравился, не хотелось ехидничать и язвить, но хотелось подарить своё тепло. - Давай согреемся? – предложил мужчина, пройдя на кухню. - Да, было бы неплохо, - ответил Эд, следуя за мужчиной. Кухня оказалась довольно маленькой, но на одного человека хватает. Маленький деревянный круглый столик, пара стульев, три тумбочки, холодильник, плита и два навесных ящичка. Всё выполнено в светлых тонах, от чего сразу становится уютно. Полковник поставил чайник, достал чашки и заварку. Эдвард следил за ленивыми, но грациозными движениями полковника. В своей форме он всегда казался таким неуклюжим, а в брюках и белой рубашке он был очень… Сексуален. Эд поймал себя на этой мысли, когда смотрел на влажные губы полковника, открытую шею, стройные ноги, обтянутые чёрной тканью брюк. Эдвард наклонил голову, и чёлка упала ему на глаза, на щеках играл едва уловимый румянец. Он не хотел быть замечен в своих постыдных желаниях. Полковник наверняка будет смеяться, а ему это совсем не нужно. - С сахаром? – спросил мужчина, заваривая листовой чай. - Угу, - кивнул Эдвард, рассматривая скатерть на столе. - С молоком? – улыбнулся полковник, но юноша не увидел его улыбки, так как тут же взорвался негодованием. - Полковник, Вы что, издеваетесь надо мной? – выкрикнул государственный алхимик. - Я просто спросил, - фыркнул Мустанг, – и давай на «ты», мы ведь не на работе? - Ну, - Эдвард замялся и покраснел ещё больше, – не положено вроде бы… Да и Вы же меня старше, так ведь не принято! - Я настаиваю, - сказал мужчина, ставя перед Эдвардом кружку со сладким чаем. - Хорошо, - выдохнул Эдвард, смотря в чай и рассматривая собственное лицо. - Хочешь чего-нибудь сладкого? – спросил мужчина. - Да, то есть… - «Я хочу твои губы» это всё что сейчас было в голове юного алхимика. - Не стесняйся, говори, - улыбнулся Мустанг, наконец, садясь напротив смущённого Элрика старшего. Эдвард отхлебнул горячего чая и обжёг язык, как опрометчиво с его стороны. Эдвард смотрел из-под челки на расслабленного Мустанга, мужчина слегка улыбался. Так приятно видеть дорогого тебе человека в таком состоянии. «И когда он успел стать для меня таким… Дорогим?» - подумалось Эдварду Элрику. Через полчаса, мужчина и юноша вернулись в зал и сели около камина. Спать не хотелось совершенно и, Эдвард был не против послушать, что-нибудь из жизни Огненного алхимика. - Рой? – позвал юноша, робко касаясь плеча мужчины. - Расскажи мне, Эдвард… Я хочу знать… О том дне? – наконец собрался Рой. - Я… - начал Эдвард, его взгляд потемнел, и он вновь очутился в том злополучном для них с Алом дне. - Нам было плохо без матери, я видел, как страдал Альфонс. Я не хотел видеть его грустное лицо, я хотел, что бы мы оба улыбались. Мы готовились к «этому» дню очень долго. Я рассчитал все необходимые пропорции, из которых состоит человеческое тело, мы вырыли кости, сделали всё, что зависело от нас. Нарисовав круг преобразования человека, я поместил туда все необходимые компоненты, останки. Ещё нужны были ДНК в которых была бы память о усопшем. Наша кровь послужила бы материалом. Я всё сделал верно, но всё равно ничего не вышло. Когда преобразование закончилось, я заметил, что в середине круга что-то шевелится. Я обрадовался, но разглядев то, что у нас с Алом в итоге вышло, я ужаснулся. Я хотел позвать Ала, но его нигде не было, лишь его одежда. И я готов был отдать всё, что угодно… Перебинтовав свою ногу я сложил руки и просто готов был расстаться со своей жизнью, а потом появились они, - Эдвард замолчал вдыхая побольше воздуха. - Всё нормально? – обеспокоенно спросил мужчина, обнимая Эдварда за плечи. Получилось, что Мустанг опирался спиной о диван, а Эдвард был зажат в кольце рук мужчины и удобно лежал на груди полковника. На мгновенье лицо юноши посветлело, но тут же вернулась тень и он продолжил свой рассказ. - Врата Истины. Они были невероятно огромными. Серые с алхимическими рисунками. Я смотрел на них, смотрел и думал, что же за ними, а потом… Потом позади меня раздался голос. Он смеялся, я точно помню. Но я сказал, что отдам всё что угодно за брата и тогда прошёл процесс расщепления. Моя правая рука переходила во власть этого существа. Было невероятно больно, но я старался терпеть. Терпеть ради брата. В конце концов нарисовав на доспехе кровавую печать из собственной крови, я присоединил его душу к доспеху. А остальное ты знаешь, - грустно сказал Эдвард, полностью расслабляясь в тепле мужчины. - Ты так много пережил за свои пятнадцать лет, - глухо произнёс Рой на ушко юноши. - Ты тоже. Прошёл войну. Это дорогого стоит, - сказал Эд. Вдруг кольцо из цепких рук расцепилось, и правая рука полковника легла на грудь юноши. Пальцы ловко расстёгивали маленькие пуговицы, а где обнажалась кожа, её тут же касалась тёплая ладонь мужчины. Эдвард не дёргался, ему не было противно или ещё что-то, он хотел этого. Точнее он хотел бы большего. - Полковник? – удивлённо спросил юный алхимик, повернув голову в сторону начальника. - Эдвард… Эдвард… - лишь шептал мужчина. Юноша улыбнулся. Так тепло и так искренне, что на пару секунд Мустанг опешил. В это короткое мгновенье, Эдвард успел сесть на колени к полковнику и легко коснуться его губ своими. Так мягко, почти невесомо, но так ярко и так ощутимо. Мустанг ответил. Не ответить на этот неумелый, робкий, но такой нежный поцелуй, было бы просто преступлением. Эдвард закрыл глаза и отдался во власть пламени, растущего между ними. Рой целовался пылко, страстно, даря вместе с поцелуями своё пламя, отдавая себя самого этому юному гению. Эдвард так удачно обвил руками шею полковника, прижался теснее. Рой же во всю уже гладил обнажённое тело, касался пальцами поясницы, пытался залезть в штаны, но этому мешал ремень. Юноша отстранился от мужчины и стал расстёгивать ремень. Пряжка звонко ударилась о деревянный пол. Штаны стали неумолимо стягиваться, обнажая пряный загар манящей кожи. Золото встретилось с темнотой ночи. Рой изучал янтарные глаза парня, ловил в них радость, страсть, нежность и доверие. - Что же я делаю? – шептал мужчина, целуя шею подчинённого. - Всё правильно, - убеждал томный голос Элрика. И этому голосу нельзя было не подчинится. Тихие и сдавленные стоны пьянили, сводили с ума. Рой хотел больше, хотел чувствовать жар и холод этого прекрасного молодого тела. Белая рубашка присоединилась к одежде юноши, а штаны, мужчина решил пока не снимать. На длинной загорелой шее расцвели алыми цветками мака два ярких засоса. Мустанг двигался настойчиво, уверенно. Ласки были такими жаркими, невероятно опаляющими сознание. Эдвард выгибался под умелыми губами и руками. Рой всем телом уже лежал на хрупком парнишке, подмятым под это сильное тело. Внезапно он остановился, взглянуть на парня, что лежит под ним. Такой красивый, златовласый, глаза потемнели от желания, по виску скатывается капелька пота, на лице играет алый румянец, грудь тяжело вздымается и опускается, а руки так и не отпустили полковника. Мужчина улыбнулся и потянулся к губам. Влажные, покусанные, истерзанные, но от этого лишь более желанные. Сквозь ткань боксеров у юноши явно виднелся стояк, да такой внушительный. Мустангу это льстило - он так возбуждал этого паренька. Мужчина потянулся одной рукой к ткани, раздался треск нитей. Откинув ненужную тряпку в сторону, мужчина прошёлся по всей длине члена, размазав капли выступившей смазки. Эдвард громко застонал. «Что же я делаю, он же ещё ребёнок?» - мысленно останавливал себя Мустанг. - Я… Ах… Так хочу Вас, полковник Мустанг, - хриплым голосом сквозь стоны сказал алхимик. Это было последней каплей. После таких слов просто невозможно остановиться. От этого, мужчина лишь больше завёлся. Буквально разорвав на себе одежду, Рой вновь стал покрывать тело Эдварда поцелуями. Он кусал, но тут же зализывал, что-то сумбурно шептал, опаляя ушную раковину мальчика, а Эдвард лишь стонал, изредка выкрикивая имя Мустанга. Пальцы прошлись по члену, скользнули ниже, обхватили яички. Слегка помассировав их, Рой скользнул дальше. Влажная дырочка, пульсирующая от наслаждения. Рой вошёл двумя смазанными слюной пальцами и замер. Жар обволакивал пальцы, теснота сжимала, сознание медленно ускользало от Мустанга. К первым двум, мужчина добавил ещё один палец. Эдвард протестующе замычал, но его самым наглым образом поцеловали. Мальчишка растворился в этом блаженном поцелуе. Пальцы наткнулись на бугорок, плавно надавили. Юноша громко вскрикнул и насадился на пальцы глубже. Мустанг победоносно улыбнулся. Вытащив пальцы из такой пленительной тесноты, Рой приставил влажную головку к разработанному отверстию. «Главное не навредить» - говорил остаток сознания, который тоже медленно плавился под пламенем страсти. Эдвард развёл ноги пошире, что бы мужчине было легче входить. Мустанг зарычал и грубо толкнулся, войдя сразу до основания. Эдвард вскрикнул от накатившей боли. Мужчина остановился. На глазах Эдварда стояли так и не выкатившиеся слёзы. Рой готов был себя проклинать, за то что сделал больно, за то, что не сдержался, за то, что соблазнился, но не сейчас. Сейчас его так манило это тело, эти стоны, эти вздохи, этот голос, разметавшиеся по полу волосы. Он хотел всего и сразу и что бы только ему и никому больше. Эгоистичные мысли казались сейчас такими правильными. Привыкнув к размерам, юноша толкнулся бёдрами, побуждая к действиям. Рой сдавленно зарычал и стал медленно двигаться. Эд стонал. Стонал и метался от такой бешеной страсти, от таких чувств, испытываемых впервые! Рой стал двигаться быстрее, буквально вбиваться в молодое и гибкое тело своего любовника. Он был уверен, что Эдвард согласится быть только с ним. Такое чудо он не согласится делить ни за что. Он и так многое потерял, не хватало еще, чтобы и Эдвард исчез из его жизни. Движения стали размашистее, грубее. Он входил до основания, давя на простату со всей силы, и Эд выгибался дугой. Выходил полностью и вновь врезался, вызывая у молодого алхимика новый страстный крик. Рою нравилось, как стонал и кричал Элрик, он готов был его всю жизнь ублажать, лишь бы слушать эту музыку до конца дней своих. Мужчина уже был на пределе, поэтому движения стали ломанными, не равномерными. То быстрыми, то медленными, рывкообразными… Огненный алхимик сжал член Эдварда, пытаясь двигать рукой в такт свои рваным движениям. Ещё один толчок, и он заполнил узкую дырочку Эдварда своей спермой. Он аккуратно вышел. Из пульсирующего кольца вытекала прозрачно-белая сперма, стекала по ногам и медленно опускалась на ковёр, расцветая серыми влажными кляксами. Рой упал рядом с Эдвардом. Его рука пару раз двинулась по всей длине и Эдвард кончил себе на живот и запачкал руку полковника. Через пару минут оба они пришли в норму. - Рой послушай, - скомкано начал Эдвард – если ты предпочтёшь всё забыть я пойму, но если… - Стальной, ты с ума сошёл? Тебе в Лиоре последние мозги отбило? – зарычал Рой, больно кусая золотистую шею юноши. - Ай! Да я просто спросил, зачем сразу орать? – забурчал Эдвард. - Оставайся со мной, ладно? Всегда, - тихо пробормотал мужчина. - А ты сводишь меня в театр, ещё раз? – спросил Элрик старший. - Тц, - цыкнул мужчина и рассмеялся – Если наши походы в театр будут всегда так заканчиваться, то мы будем посещать его каждый вечер! – Рой смеялся. - Ну, так что, навсегда? – ухмыльнулся Эдвард, смотря своими золотыми глазами в прищуренные чёрные. - Навсегда, - подтвердил Мустанг и уткнувшись в шею засопел.