Дурная педагогика

Дмитрий вдохнул и выдохнул. Так, всё нормально, всё просто отлично. Он, в конце концов, психолог, а это, в конце концов, просто родительское собрание. Ничего сложного. На листе были выписаны основные темы и ходы — перепоручить организацию выпускного родительскому комитету, сказать, что подготовка к ЕГЭ это важно, пообещать в любой сложной ситуации сразу с ними связываться и попытаться передать всё внимание предметникам. Ладно, он справится. Стук в дверь заставил его дернуться. Он прятался в своем кабинете, до родительского собрания оставалось ещё около получаса, но чёрт его знает, кто там пришёл. Может, какая-нибудь особенно озабоченная мамочка? Дмитрий одернул пиджак и плюхнулся в кресло — не хорошо будет, если кто-то увидит, что он расхаживает по кабинету туда-сюда, как робот-пылесос. - Войдите, - разрешил он, и на пороге появился Руслан, разве что ножкой не шаркнул при этом. К груди он прижимал какие-то листы. - Вот, это то что Вы просили — список класса, график дежурств, выписки из журнала… Всё, что уже есть, - он улыбнулся и положил листок на один из столов, которых в кабинете было аж три. - Спасибо большое, - кивнул Ларин. Руслан определенно был подарком судьбы — на этого мальчика можно было скинуть буквально всё, и он, похоже, был только рад. Конечно, у него была явная демонстративность, но… Дмитрий считал, что психологу не стоит лезть в то, что всех и так устраивает. А у этого парня, похоже, не было проблем. И с ним ни у кого не было проблем. - Если хотите, я могу… Поприсутствовать, - предложил Руслан. О, похоже он замахнулся на то, чтобы пойти дальше и произвести впечатление не только на учителей, но и на родителей. - Нет, спасибо, думаю, я сам справлюсь, - спокойно отсек этот вариант Ларин. Нет уж, он действительно справится сам. Надо было дать парню понять — Дмитрий всё равно всё держит в руках. И перетягивать одеяло на себя не стоит. - Ладно, тогда я, пожалуй, пойду, - кажется, он немного смутился, но постарался это скрыть. - До завтра, Дмитрий Александрович. - До завтра, - Ларин кивнул. Стоило Руслану выйти, как он приблизился к столу и забрал листки, принимаясь бегло их просматривать. Неплохо будет хотя бы немного освежить в голове имена и фамилии учеников прежде, чем он встретится с их родителями. Однако покой, в котором Ларин зубрил одну фамилию за другой, длился не долго. На этот раз никто не стучал — дверь просто открылась, и в неё ввалился несколько запыхавшийся Юрий Хованский, держа в руках маленького игрушечного пингвина. - Здрасте! - выпалил он, сразу двинувшись в сторону компьютера. - Можно у Вас кое-что тут распечатать? Мне школьный совет поручил раздать родителям анкеты, а я их не распечатал. - Ладно, сам справишься? - Ларин махнул рукой в сторону принтера, но Юра, похоже, ловко умел обращаться со школьной техникой. - Сколько тебе там, тридцать штук? - Даже меньше можно, не у всех в нашем классе есть родители - отозвался Хованский, заправляя бумагу в принтер. Поймав взгляд Дмитрия, он рассмеялся. - Усачева небось из космоса сбросили. Или он спустился с небес, идеальный и безгрешный. - Меньше зависти, - посоветовал Ларин, отворачиваясь, чтобы скрыть улыбку. Да что такое? Это определенно была не смешная шутка. - Закрой кабинет на ключ, когда будешь раздавать анкеты — отдашь мне, - тряхнув ключом с биркой, Ларин положил его на стол, а сам, подхватив листы, покинул кабинет. Надо было подготовиться к собранию и быть на своём месте немного раньше начала. Так полагалось. Надо сказать, что собрание оказалось скорее скучным, чем катастрофичным. Родители задавали много вопросов, но в основном спрашивали об одном и том же. Ларин обычно или с умным видом говорил что-то, прочитанное им с листка Руслана, или выдавал какую-нибудь только что пришедшую ему в голову мысль, либо предлагал спросить у предметников. Больше всего, конечно, всех волновали ЕГЭ и выпускной. Второй сразу был поручен активным мамочкам в числе пяти штук, которые обещали собрать группу в соцсетях, писать всё всем на почту и вообще «сделать деткам самый крутой выпускной». Да, эти мамочки часто использовали слово «детки», и Ларин каждый раз, слыша это, представлял себе Хованского. Вот уж детка так детка. Что касается ЕГЭ, тот тут было несколько сложнее. Родители требовали график пробников, расписание консультаций и статистику школы. С этим их можно было послать к предметникам. Но некоторые умудрялись вклиниваться и рассказывать ужасно бредовые слухи из разряда «одну девочку прямо во время ЕГЭ забрали рептилойды, и из-за этого всем в аудитории не засчитали баллы, всех мальчиков прямо с пункта забрали в армию, а девочек — в проститутки» и требовали подтвердить это. На разумные доводы реагировало незначительное количество утомленных родителей, причем если некоторые утомились за те два с половиной часа, что шло собрание, то другие, похоже, утомились быть родителями лет этак семнадцать назад. Так или иначе, Дмитрий выдержал. Его не сломили дурацкие вопросы, косые взгляды, повторение одного и того же множество раз, шум и духота. Он выстоял. Он выдержал даже то, что после того, как ему показалось, что всё кончалось, мамочки начали подходить к нему вереницей по одной, чтобы опять задать всё те же глупые вопросы или попросить приглядеть особо за их любимым чадом. Матери Юры, кстати, в этом числе не было — она вообще тихонько сидела на галерке и не отсвечивала, что даже слегка удивило Ларина. Впрочем, удивляться у него не было сил. Второй раз ему показалось, что всё уже почти закончилось, когда в кабинете осталась только одна мамочка. Это была пышная женщина, у которой круглая голова с ярко рыжей шевелюрой, кажется, покоилась сразу на необъятной груди, покачиваясь на ней, как вишенка на торте. Грудь, кстати, почти вываливалась из выреза, борясь за освобождение не менее активно, чем чернокожие американцы в славные далекие времена. Этой маме позарез нужно было забрать справку сына об освобождении от физкультуры, которую Дима, как назло, вложил в личное дело, оставленное в кабинете. Пришлось спускаться вместе с этой мамашей вниз, отпирать кабинет, отпирать шкаф и рыться в личных делах, пытаясь не спалиться, что он не помнит фамилию её драгоценного «Ванюши». - А Вы женаты? - спросила мамочка вдруг. Дмитрий понял, что у него на спине выступает холодный пот. Так, наверное, чувствует себя одинокая девушка в темной подворотне, когда её сзади окликают «Э, слышь?» - Нет, я не женат, - признался он, вытаскивая очередную папку и вглядываясь в подпись. Нет, и это не Ваня. Да где же этот мелкий засранец? - А зря. Мужчине в наше время очень нужно женское тепло, - сообщили сзади. Ларин, наконец обнаруживший нужную папку, обернулся. И ужаснулся. Пышные женские телеса практически полностью покоились на его столе, лишь одна короткая ножка кокетливо свешивалась вниз, покачивая туфлей. Вторая была не менее кокетливо подогнана куда-то в общую массу, почти поглотившую внутри себя платье. В том, что тут тепла много, Дмитрий не сомневался. Он вспомнил, что в древней Спарте мальчики забирались внутрь вспоротых животов крупного рогатого скота, чтобы согреться. - А вот и справка, - дрожащими руками он выудил нужную бумажку, надеясь, что это, подобно крику петуха по утру, спасет его. - Ой, большое Вам спасибо. Знаете… - кажется, уходить она не собиралась. Даже напротив, она вытянула руку вперед, к нему, пытаясь изобразить то ли походку львицы, то ли бросок кобры. Ларин почувствовал, что сейчас узнает то, что знать не хотел бы. Никогда. Но тут его петух всё-таки появился. Нет, он не закукарекал где-то вдали, в вечернем Питере, он просто громко постучал в дверь. Кажется, ногой. Мама Вани спрыгнула со стола, подхватила справку и напряженно улыбнулась. - Входите! - позвал спасенный. На пороге материализовался Хованский. А, ну кто бы сомневался. Впрочем, сейчас Дмитрий был ему даже благодарен за визит. - Что ж, до свидания? - До свидания, - женщине, похоже, ничего не оставалось, кроме как раствориться в двери. Дмитрий с трудом удержался от того, чтобы смахнуть со лба пот. - Что у тебя? - бросил он Юре. Не признаваться же, что тот, вообще-то, его спас. Кстати, об этом. - Ты теперь стучишься? Молодец. - Я флешку забыл, - Юрий двинулся к компу, из которого и правда торчала половинка того самого пингвина. - И я не сразу постучался. - Вот как, - Ларин фыркнул. Он вытащил флешку и бросил её Хованскому, но тот, похоже, и не думал разворачиваться и уходить. Вместо этого он вспрыгнул на тот самый стол, где ещё недавно возлежала мама Вани. Поерзав задницей по поверхности, Юрий, похоже, устроился с комфортом. - Мне всё время говорят не сидеть на столах. Он же от этого не сломается? - Юра подпрыгнул, насколько мог. Стол даже не скрипнул. - Не сломается. А если на нём трахаться? - Полегче на поворотах, - оборвал его Ларин. Похоже, у этого мальчишки не было ни грамма уважения к педагогическому коллективу. - Слезь со стола немедленно. - Она же явно Вас хотела прямо на этом столе, - продолжал Хованский, не обращая ни малейшего внимания на слова Дмитрия. - Не в Вашем вкусе? Слишком жирная, да? - Юра, не выводи меня из себя, - попросил Дмитрий. У него был чертовски тяжелый день, и не хотелось бы, чтобы этот день имел ещё более тяжелое продолжение. Даже не тяжелое, а тяжкое. Тяжкое телесное. - Нет, Вы скажите, а то я могу и похудеть, - вдруг объявил Юрий. Ларин сморгнул, уставился на него, медленно проникая в суть услышанного. Только этого ему тут не хватало. Заигрывания со стороны ученика. Что дальше, его начнут кадрить аквариумные рыбки? Или скелет из кабинета биологии? - Ну-ка слез со стола! - остановившись прямо перед учеником, Дмитрий дернул его за джинсы вниз. По гладкой поверхности стола тот благополучно съехал и приземлился, чудом не поставив свои ноги на ноги Ларина. Так они и остались стоять — лицом друг к другу, на расстоянии нескольких сантиметров. Наконец Дмитрий отшатнулся. - Домой иди. - Уже лечу, - Хованский вдруг опустил свои ладони на плечи классного руководителя, надежно защищенные пиджаком, и провел вниз, до его локтей. Очень странный получился жест, но Диму от него буквально парализовало. - А похудеть я и правда могу. - Лучше мозги себе поправь, - посоветовал Ларин, отступая ещё. Да что за день сегодня такой? Одно приключение краше другого. Черт, он учился в группе, полной девчонок, в женском ВУЗе, а до этого в гуманитарном классе, но никогда ещё не ощущал себя так. - Так Вы же тут мозгоправ, правда? - Юрий прищурился и разулыбался. Ему совершенно не было стыдно, и это пугало Дмитрия — кажется, вообще никаких барьеров и ограничений этот парень не чувствовал. Ларин рукой оправил свои волосы. - Думаю, ты без всяких мозгоправов можешь справиться, - сообщил он наконец, рассматривая Хованского. Он силился понять — мальчишка выбрал его объектом для затяжной, неудачной и глупой шутки, или у него действительно настоящий ад творился в голове? - Просто почему-то не хочешь. - Зато я хочу… - пока он говорил, лицо его светлело. Похоже, он и сам впервые открыл для себя то, что собирался сказать. И Дмитрий понимал, что именно парень сейчас скажет. - Домой пошёл, живо! - психолог сделал шаг вперед и тряхнул не ожидавшего этого Юру за рубашку. Тот проглотил конец своей фразы и поспешно направился к двери, словно испугавшись, что ему сейчас дадут по лицу. Бить его Дмитрий, конечно, не собирался, но был вполне доволен произведенным эффектом. Парня надо было заткнуть, пока он не наговорил глупостей. - Я… - медленно протянул Юрий, остановившись в дверях и готовый скрыться в любой момент. - Хочу… Вас!