Бэкхён жил обычной жизнью, прекрасно зная все о омегах. Про альф он мало что знает, ведь у него их никогда не было. Да Бэкхён и не задумывался обзаводиться парой. Он был обычной многомиллионной омегой, что водилось в мире, но один аргумент горланил о том, что Бэкки не такой, как все. Почему? Потому что он умеет смотреть в будущее. «Бред?» — спросите вы. Но нет, к сожалению, это не бред и не выдумки. Бэкхён действительно умеет видеть то, что не подвластно видеть другим.
Семья Бэкхёна была с его рождения бедной и неполноценной. Папа случайно залетел от какой-то большой и важной шишки, с которым крутил шашни на стороне, поэтому его тут же повели на аборт. Он категорически отказался, потому что ему нужен ребенок. Если сделают аборт, он больше не сможет иметь детей (а бесплодные омеги считались изгоями). Отец Бэкки в лицо сказал папе, чтобы тот забыл дорогу к нему и оборвал все связи. К счастью, отец был не таким уж и жестоким, потому что оставил хоть какие-то средства на рождение малыша, а затем исчез.
Денег, естественно, хватило на вынашивание ребенка и первые два года. Они скитались, просили еду и воду, папа пытался устроится на работу с ребенком, но ему везде отказывали. Прошло еще несколько жестоких лет для обессиленных омег, но затем судьба преподнесла им сюрприз. Дела папы пошли хорошо: нашлась работа, денег хватало на еду и на новую одежду. Так же они откладывались на съемную квартиру, которую было отыскать непросто, но у него получилось. У них получилось.
***
— Бэкки, иди кушать! — папа ставит пиалы с рисом и тушеными овощами на стол, и смотрит на десятилетнего Бэкхёна, который неподвижно сидел на полу с красным карандашом в руке. — Бён Бэкхён, ужин готов. — малыш не откликался. Он смотрел в одну точку и не двигался.
Такие «зависания» были не каждодневные, это несказанно радовало папу, но вот то, что Бэк мог сидеть, как по несколько секунд, так и до нескольких минут: не моргая и не двигаясь настораживало папу. Все что он мог — наблюдать за сыном. Он как-то отводил Бэкки к доктору, где ему поставили диагноз — ясновидение.
« — В мире насчитывается по четыре человека на десять тысяч людей с этаким даром», — объяснял на приеме доктор. —
так что беспокоиться не стоит. Как только Бэкхён решится, он будет рассказывать то, что видит, а пока что привыкайте к этому. Так он развивает свой дар.
То, что у Бэкхёна развился этот «дар» так рано, (на момент посещения врача Бэкхёну было 7 лет) несказанно удивило родителя.
— А? Да, иду. — карандаш полетел на пол. Оперевшись небольшими ладошками о линолеум, малыш встает и подходит к столу, отодвигая стул.
— Приятного аппетита и спасибо богу за еду. — одновременно произносят омеги и берут в руки палочки, начиная уплетать рис с овощами.
*Спустя несколько лет. День рождение Бён Бэкхёна.*
Бэкхён просыпается тогда, когда первые лучи солнца, еще не коснувшись асфальта, начинают просыпаться вместе с ним. Хоть тот в свою очередь всегда вставал раньше солнца, он привык выходить на утренний велоспорт именно с ним.
Обув кроссовки и поправив на себе спортивную майку, Бэкхён целует отца, который подает ему на пороге небольшой рюкзак с бутылкой воды и уходит в комнату, чтобы начать собираться на работу.
В жизни омег все стабилизировалось: как только Бэкхён подрос, он смог помогать папе материально. Его первые деньги ушли ему на велосипед, а затем подработка вошла в работу. Бэкхён закончил школу и пошел работать, забросив колледж.
— Я погуляю сегодня дольше положенного, не теряй меня. — предупреждает Бэкхён, смотрясь в зеркало и поправляя волосы.
— Тебе так идет подводка, сынок. Она прекрасно подчеркивает твои глазки! Глядишь и альфу себе подцепишь.
— Пап, ну прекрати. — Бэкхён смущен от слов папы.
— Ничего не прекращу. Будь осторожен на улице, не уезжай далеко, хорошо?
— Хорошо. ~
***
Велосипед плавно останавливается рядом с хозяином, который припарковал его возле подъезда, из которого недавно вышел. Достав и распутав наушники, Бэкхён садится на велосипед и уезжает. Обычно он колесил где-то по близости, но сейчас он решил позволить себе чуть больше обычного и поехать подальше. Прекрасный вид Сеула можно увидеть и на оживленных улицах, а не только во дворах.
Гул людей стоял на всю дорогу, а потоки людей к десяти утра стали больше, чем людей в Китае. Сняв один наушник, Бэкхён аккуратно прошел ногами по асфальту, еле-еле касаясь земли. Неумело держа руль в руках, Бэкки пытался не задеть людей, которые спешили на работу. Красный светофор заменяется зеленым, и люди, словно муравьи, подхватывают Бэкхёна в свой водоворот, унося в неизведанную ему сторону. С велосипеда Бэкки не додумался слезть — вот теперь и мучается.
Внезапно Бэкхён зависает всего на пару секунд, а когда люди исчезли с дороги — он опомнился. Бэкки стоял на середине перекрестка с косым пешеходным переходом. Уже как семь секунд горит красный свет для пешеходов, а Бэкхён посреди оживленной дороги. Схватив велосипед покрепче, Бэк ставит ногу на педаль и под гул автомобилей стремится на другую сторону дороги. Что-то пошло не так. Удар и его тело падает с велосипеда, глаза от страха закрываются, наушники вырываются из ушей, звук разбитого стекла, крик какого-то ребенка, асфальт и боль.
— Твою ж. Мальчик, ты в порядке?! — какой-то темноволосый парень выбегает из машины и смотрит на омегу сверху, когда Бэк, оперевшись о асфальт, открывает глаза. — Ты что, не видишь — красный горит! Почему на зеленый не перешел?
— Ты… я видел тебя. Только что. Я видел. — словно в бреду говорит Бэкхён, облизывая губы.
— Конечно видел, я чуть не переехал тебя, между прочим. — невозмутимо говорит альфа, затаскивая руку Бэкхёна на своё плечо. — Я Чанёль, а тебя как зовут? — он протягивает руку Бэкхёну, который отряхнувшись, принял рукопожатие.
— Бэкхён.
— Ты в порядке? Авария как никак. Ничего не сломал, только царапины, да? — Чанёль старательно осматривает Бэкхёна на наличие ран, но кроме пореза на щеке и разодранных ладошек ничего не обнаруживает.
— Нет, все хорошо. Может, мы уйдем с дороги? — Бэкхён вертится по сторонам. Его окружают обеспокоенные взгляды людей, которые повторяют, что медицинская помощь и полиция в пути.
— Точно? — Чанёль изогнул бровь, а Бэкки кивнул. — Ну хорошо. Пошли, я довезу тебя до дома, твои родители, наверное, будут ругаться, что ты не в школе. — альфа убирает руку Бэкхёна с плеча и поднимает сломанный велосипед, догоняя Бэкхёна, который шел в неизведанном Паку направлении.
— Постой, я же на машине! — Чанёль подходит к багажнику, открывая и затаскивает туда велосипед. Обернувшийся на крик альфы, Бэкхён садится в салон ранее открытой машины.
— Ну, вообще-то я уже окончил школу. Я работаю.
— Да? А я бы не сказал, что ты не школьник. — Чанёль оценочно осмотрел Бэкхёна в зеркало заднего вида, а тот в свою очередь поёжился от такого взгляда.
— Спасибо, что не насмерть.
— Да не за что. Кстати, это моя работа — спасать омег.
— Работа? Ты работаешь в ВСО*?
— Почему это в ВСО. Это… даже не работа, а скорее предназначение. Увы, так расположилась судьба, а не я. — Бэкхён помотал головой и потупил взгляд на задуманного Пака. — Где ты живешь? Диктуй адрес.
***
— Мы приехали. — Чанёль повернулся, натыкаясь на сонного омежку, которого явно укачало в машине. Чанёль вышел из машины и открыл дверь салона, дотрагиваясь до Бёна. — Бэкхён?
Бэкки что-то буркнул, но Чанёль его все-таки разбудил, а тот в свою очередь медленно начал выползать из машины.
Не смей засыпать, Бэкхён.
— Ну, надеюсь, твои отцы не будут тебя сильно ругать. Береги себя и впредь старайся успевать переходить дорогу на зеленый, хорошо? — альфа донес сломанный велосипед до двери, и дождался пока Бэкхён откроет её, дабы помочь занести двухколесный транспорт.
— Х-хорошо… — Бэкки опустил голову, а затем сказал: — У меня папа. Один. Я никогда не видел отца. — а затем, мягко улыбнувшись, произнес: — Ты первый альфа с которым я так много говорю, хоть и за такое короткое время. Спасибо тебе, Чанёль. Надеюсь, мы обязательно встретимся.
Бэкхён скрылся за дверью, а Чанёль еще некоторое время стоял под окнами, размышляя над словами омеги.
***
— Пап, расскажи мне про альф. — десятилетний Бэкхён поудобнее садится на кровать, где папа смотрел телевизор.
— Альф? Ты хочешь узнать свою противоположность? — Папа улегся поудобнее, чтобы Бэкки сел рядом. — Ну, они сильнее нас. Они нас защищают. Альфы хорошие, правда, но их инстинкты отличаются от наших. — Бэкхён непонимающе смотрит на папу. — Смотри: возьмем, к примеру, твою коллекцию собак и щенят. Тот, что поменьше и с щеночком — омега и его сын, — папа указывает ладошкой на пол, где лежали бэкхёновские игрушки.
— Прям как мы с тобой?
— Прям как мы. А вот собака, что побольше — альфа. Он сильнее этих двух щенков, поэтому он их защищает. В мире принято такое слово как «истинный». Запомни его, сынок. Как только ты найдешь истинного, ты поймешь, что эта собака побольше в роли альфы должен будет защищать тебя и твоего щенка.
— А альфы бывают плохими?
— Не все, Бэкки. Некоторые не хотят брать ответственность за омег, как, например, твой отец. Он альфа, а мы с тобой омеги. А, вот у Ким Бома, с которым ты ходишь в школу, хороший отец. У них дома есть и омега, и альфа, и сынок-альфа.
— Получается, у меня плохой отец?
— С чего ты взял?
— Ну, ты говоришь, что мой отец не хочет брать ответственность, а отец Ким Бома берет её. Папа, а где её можно взять, чтобы подарить отцу? — у Бэкки загорелись глазки от интереса. — Когда я её подарю отцу, у него будет ответственность и мы будем как семья Ким Бома, но только у нас будет омега, альфа и сын-омега.
— Я не знаю где она продается, но обещаю, что как только у тебя будет альфа, я подарю её ему, чтобы он был у тебя ответственным.
***
Черт. Я же просил тебя не засыпать. Просыпайся!
Папы не было дома, когда Бэкхён затащил велосипед в квартиру. Колеса были проткнуты, некоторых спиц не хватало, рама погнута. В общем, ходячий металлолом.
— Мда, не айс. — для достоверности Бэкхён потыкал носком кеда о руль. Набрав папу, Бэкхён пошел в комнату и плюхнулся на кровать, ожидая ответа.
— Привет, сынок, я немного занят, позже перезвоню, хорошо?
— Хорошо, пап. Я буду спать, поэтому я закрою дверь, чтобы ты сам её открыл. Не задерживайся на работе и не забудь покушать.
— И ты тоже, Бэкки, не забывай есть.
После того, как омега поговорил с папой, он расстелил постель и укутался тонким пледом, проваливаясь в царство Морфея.
***
На улице была темнота, когда Бэкхён сквозь сон услышал обеспокоенный голос папы. Поворочавшись еще немного, Бэкхён встал, распутывая на ходу спутавшиеся ото сна волосы. Зайдя в гостиную, от куда доносился голос, омега невольно стал свидетелем неприятного разговора, где папа нервно говорил с кем-то на повышенных тонах.
— Пап, что случилось? — Бэкки сонно зевает в кулак.
— Ничего, Бэкхён, просто у твоего папы небольшие проблемы, но я их решу, не переживай.
— Какие проблемы? Мне не десять, а девятнадцать, пап. Говори, что случилось?
— Долги… — грустно отвечает старший омега, присаживаясь на диван, сильнее сжимая мобильный телефон. — Когда я пытался найти деньги, чтобы прожить, у меня мало что-либо удавалось заработать. Да и кто в то время (да и сейчас) возьмет на работу нищенку с ребенком на руках? Поэтому я начал занимать, а сейчас мне не чем отдавать, зарплату уже второй месяц задерживают.
— Не беспокойся, пап, я разберусь с этим. — гордо и без нотки сонливости говорит Бекхён.
— Ты такой ответственный, Бэкки. Этой чертой ты пошел в меня… Кстати, что случилось с твоим велосипедом? Я видел сдутое колесо и погнутую раму. А твоя щека, — Бэкхён провел тыльной стороной ладони по щеке, где была царапина. — а ладони! — папа опустил голову, смотря на руки Бэкхёна.
— Эм… пап, только не переживай, со мной все в порядке, я починю велосипед. Просто… я случайно попал в аварию, но со мной все в порядке, честное слово! — глаза Бэкхёна никогда не врут; его беспокойство за папу было больше, чем за свою жизнь.
— Ты попал в аварию?! Господи, это было сегодня? Твои ладони, они ведь все изодраны!
— Пап, я всего лишь поцарапался. Они пройдут, но, если ты так переживаешь, я могу их перебинтовать.
— Живо на кухню за аптечкой. Мне надо обзвонить знакомых. А эти разговоры не для детских ушей. Иди спать, уже поздно.
***
Бэкхён, с тобой всё в порядке? — кричит сознание, а глаза отказываются моргать.
Ночью Бэкхён не смог уснуть. Он ненароком вспоминал сильные руки альфы, что несли его сломанный велосипед с такой легкостью, будто он ничего не весит. Помнит ту улыбку и обеспокоенный взгляд при осмотре на наличие ран, там, на дороге. А еще он помнит заботливый взгляд, который он видел в зеркале заднего вида, когда сонно смотрел в лобовое стекло. Помнит тот чудный запах спелых персиков, которые папа покупал в детстве, когда они ходили в магазин. Точно такой же запах источал Чанёль. Альфа. Его альфа. Коленки подкашивались, как только Бэкхён вспоминал губы, что расплывались в улыбке, когда тот заставлял омегу смущаться. Бэкхён хочет увидеть его снова.
«А он понял, что мы истинные?»
Когда комната омеги наполнилась яркими лучами солнца, тогда Бэкхён понял, что проспал. Лениво потирая глаза и зевая, Бэкхён встал на теплый паркет, не выпуская из своих рук плед. В гостиной и на кухне папы не было, а возле входа лежала записка — «Работаю в две смены, вернусь завтра. Крепко обнимаю, папа ~♥». Бэкхён с капелькой сочувствия вздохнул и понял, что этот вечер он проведет в гордом омежьем одиночестве. Когда Бэкхён убрал записку в карман, в дверь позвонили. Бэкхён любопытно, словно тому десять, посмотрел в глазок, предварительно встав на цыпочки. Зрачок омеги расширился, ведь за дверью стоял не безызвестный со вчерашнего дня Чанёль.
— Кто там? — осторожно, как можно тише спросил Бэкхён.
— Эм, добрый день… — неуверенно Чанёль посмотрел на наручные часы. — вечер. Черт. Часы встали. Ой, прошу прощения, что отвлекся. Это Пак Чанёль.
— Что Вам нужно? — Бэкки перебирается с ноги на ногу. Стоять на цыпочках более чем одну минуту сложновато.
— Бэкки, это ты? Открой, мне нужно с тобой поговорить.
Бэкхён встает на ноги, чуть отходя от двери. Замки еле слышно щелкают, предоставляя альфе вход в дом. Чанёль аккуратно клонится в знак приветствия, а затем входит. Бэкхён закрывает дверь и было уже оборачивается, как его за талию обнимают горячие руки.
— Я пришел извинится, ведь я не хотел тебя сбивать. — руки притягивают омегу ближе, а у того подкашиваются ноги.
— Н-ничего. Я сам виноват, что не успел пере… — подбородок Пака ложится на плечо Бэкхёна и голова поворачивается в сторону шеи. Носом Чанёль проводит по гладкой коже, вдыхая аромат свежих апельсинов. — Чанёль…
Бэкхён опрокидывает голову, открывая еще больше участок шеи. В глазах приятно мутнеет, а в голове дверца с разумом защелкивается на замок, когда горячие ладони пробираются под футболку, нежно очерчивая кончиками пальцев живот, останавливаясь на пупке. Бэкхён хватается за мощные руки альфы, протяжно издавая стон сквозь зубы.
Ты уверен, что не хочешь проснутся? Ощущения наяву приятнее, чем во сне.
— Ах… — глаза Бэкхёна моментально открываются. В комнате кромешная тьма, а в штанах влажно. Взгляд хаотично бегает по комнате, фокусируясь на теле. Приподняв плед, нос омеги ощущает резкий запах спелых апельсинов. Оттянув резинку пижамы вместе с брифами, Бэкхён мысленно выругался за то, что кончает во сне. — Эротический сон с альфой. Вот что значит гормоны…
Встав с постели на паркет, Бэкхён зевает и выходит из комнаты в гостиную. Ему показалось, что сейчас ночь, потому что шторы в комнате были задернуты, а в гостиной — нет. В комнате довольно-таки светло. Свет неприятно слепит по сонным глазам. Проходя мимо коридора, взгляд Бэкхёна зацепила записка, прикрепленная на зеркале. «Работаю в две смены, вернусь завтра. Крепко обнимаю, папа ~♥».
— Отлично. Еще скажите, что как только я её скомкаю, в дверь позвонят. Дайте-ка подумаем… на пороге будет Чанёль!
Как только Бэкхён начал сминать записку, в дверь действительно позвонили. Смять он не успел, но испугаться — да. В глазок он не стал смотреть, а попросту открыл. Ему смотреть незачем, ведь он знает: на пороге истинный.
— Проходи, Чанёль, я знаю, мы должны поговорить. — Бэкхён отходит в сторону, прикрывая пах полу-смятой запиской, чтобы альфа не увидел его оплошность.
Чанёль зашел, но не успел ничего сказать, как его тут же перебили.
— А ещё я знаю, что ты хочешь попросить прощения за инцидент на дороге. А, и это, не стоит класть свои горячие ладони мне на талию. — уверенно заявил омега. — И не нужно нюхать мою шею, целовать тоже, не стоит, и… лезть туда… в штаны… — под конец Бэкхён замялся, но всё же закончил.
— Но я же не успел ничего… как ты узнал, что я собираюсь просить прощение? А про ладони? Ты даже не потрогал их, откуда знаешь, что они горячие? И поцелуй, штаны, откуда?
— Пошли на кухню, я заварю тебе чай и всё расскажу.
Прекрати, Бён Бекхён! Ты же не остановишься, я тебя знаю!
— Эй, Бэкхён, с тобой всё в порядке?
— Что?
— Я до тебя уже десять минут пытаюсь достучатся. Ты велосипед забирать будешь, или мы так до вечера простоим с открытой дверью? — Чанёль радушно улыбнулся, похлопывая руль велосипеда.
— Ч-что?
— Я говорю, что мы приехали, Бэк. — улыбка с губ Пака не спадала. Поставив велосипед на подножку, Чанёль обходит его, чтобы погладить младшего по голове. — Чего завис-то? Ещё не проснулся что ли?
— Я завис? — всё еще не осознавая до конца происшествие, Бэкхён сильнее цепляется за дверь, когда рука альфы проходится по его волосам снова и снова.
— Ну не я же. Ты открыл дверь, я вытащил велосипед из багажника, начал с тобой прощаться, а ты как вкопанный встал возле двери и всё! Я тебя и так, и сяк пытался растолкать, а ты ни в какую не хотел отвисать. Вспомнил что-то нехорошее?
— Да нет… всего лишь видение. — Бэкхён закрыл глаза. — Всего лишь видение…
— Видение? Предсказатель что ли? — Пак перестает гладить по голове Бэкхёна. Он немного отстраняется, чтобы получше рассмотреть черты лица Бёна.
— Нет, не бери в голову. Такое иногда случается, — расстроенно начал Бэкки. — Не обращай внимание, это… я не всегда так зависаю, то есть я не специально это делаю. В общем… черт. Я глупо сейчас выгляжу, да?
Чанёль лишь демонстративно посмеялся в кулак.
— Ты выглядишь очень мило, Бэкхённи. А твои глаза… наноси на свои глазки подводку. С ней ты выглядишь очень сексуально. — щеки омеги в миг поалели, а пальцы ещё сильнее впились в дверь.
— Дурак… мне пора домой. Спасибо за помощь, Чанёль.
— Постой. Я могу взять у тебя номер телефона?
***
— Черт, черт, черт! Да как же так! Ненавижу, ненавижу! — Бэкхён яростно бил подушкой кровать, на которой сейчас сидел. — Чертов Пак Чанёль, чертово ясновидение, чертова жизнь! Почему это досталось мне, а? Почему?! — слезы отчаяния катились по щекам, перемешиваясь с косметикой. Бэкхён размазывал серые дорожки слез по щекам, притягивая к груди подушку. — Ненавижу тебя, Пак Чанёль. Ненавижу за то, что ты такой красивый и недоступный. Зачем ты меня сбил, а? Кто тебя просил провожать меня до дома? — всхлипывая, спрашивал у своих ног омега. — Набери меня после того, как я успокоюсь и посплю, только пожалуйста, не приходи ко мне. Не целуй меня… не говори, что мы истинные, пожалуйста…
Бэкхён знал, что умолять пустоту бесполезно. Он знал, что все то, что он увидел в мгновение там, возле двери, определенно сбудется. Пускай не сегодня и не завтра, но оно определенно будет так, как он увидел. Не осознанно, но Бэкхён ждал того момента, когда это свершится. Как жаль, что он никогда не слушает тихий шепот своего разума.
***
Разбудил омегу звонок в дверь. Поворочавшись пару раз, Бэкхён встает на холодный паркет. За окном уже было темно, а источники света в доме не наблюдались. Сфокусировав взгляд на двери, Бэкхён лениво потирает тыльной стороной руки глаза, размазывая по руке высохшую подводку.
— Ащщ, я не смыл косметику. — звонок в дверь повторился, но уже более настойчивее. — Кого притащило так поздно? Папа что, ключи забыл?
Включив свет в коридоре, на глаза Бэкхёна тут же пал сложенный в двое листок, на котором отчетливо было послание. Взяв и раскрыв его, Бэкхён ужаснулся.
«Работаю в две смены, вернусь завтра. Крепко обнимаю, папа ~♥». — гласила записка, которая была предсказана ранее дважды.
— Почему так скоро?! — взгляд резко пал на дверь, в которую опять же звонили. — Не дай бог там Чанёль, нет. — шептал Бэкхён, откладывая записку на тумбочку.
Медленно, но осознанно Бэкхён открывает дверь. Ему не за чем смотреть в глазок, потому что как только он открыл дверь, в нос сразу ударил запах спелых персиков.
— Привет, Чанёль. — ноги неосознанно подкашиваются, выдавая бэкхёновское напряженное волнение.
— Бэк, с тобой всё хорошо? Я звонил тебе на мобильный, но ты не отвечал. Я спросил у твоих бывших одноклассников в социальной сети домашний адрес, вот и пришел навестить тебя…, а это… ты печешь апельсиновый пирог? — Чанёль принюхался, закрывая глаза.
— Н-нет. «Этот запах источаю я, придурок.» — будто не навязывая, думает Бэкхён. — Войдешь?
Молодец, Бэкки. Знаешь, а я ведь тебя предупреждал. Ты только что подписал себе смертный приговор и кучу оргазмов. Не забудь сильнее источать свои апельсинчики и бояться, что залетишь от альфы.
— Заткнись, у меня течка еще не скоро! — выругался Бэкхён в слух, пока закрывал за гостем дверь.
— Что, прости?
— Я сказал это вслух, черт. — Бэкхён аккуратно стукает ладошкой по лбу. — Ауч. Больно.
— Дай посмотрю! — Чанёль бережно берет правую руку Бэкхёна со лба, осматривая разодранную ладонь. — Ц, сильно покоцал.
— Ничего, пройдет. — Бэкхён вырывает руку из горячего чанёлевского капкана. Опустив взгляд на свои ноги, Бэкхён думает, что из его предсказания должно сбыться следом.
Чанёль аккуратно касается подбородка Бэкхёна, поднимая его голову наверх.
— Посмотри на меня, Бэкки.
И Бэкхён смотрит, не осмелившись ослушаться своего альфу.
— Мы истинные, Пак Чанёль.
— А я думал, ты не учуешь мой пресноватый запах каких-то персиков. — с усмешкой произносит Пак.
— Не говори так! — Бэкхён отстраняется от рук, отворачиваясь от альфы. — Это самый прекрасный запах, который я чувствовал за всю свою жизнь. Не говори так о себе.
— Бэкки, — Пак подходит ближе, обнимая омегу за талию. — угости меня пирогом.
— Каким ещё пирогом? — Бэкхён поворачивается в сторону головы альфы.
— С апельсинами.
Неожиданно, но предсказуемо, Чанёль целует Бэкхёна в шею, оставляя небольшое покраснение.
— Чанёль… — поцелуй прекращается, как только Бекхён поворачивается к альфе, смотря на него помутневшим взглядом.
У Чанёля что-то сдвинулось, как только он встретился с заплаканными глазами Бэкхёна. Размазанная подводка под глазами и серые волны на щеках лишь разжигали огонь страсти в груди альфы.
— Бэкхённи, а я говорил тебе, что ты очень милый?
— Не говорил. — Щеки Бэкхёна вмиг покраснели. Чанёль, пользуясь моментом, подхватывает Бэкхёна на руки, пока тот опомнившись, не берет альфу за шею, дабы не упасть.
— Ты милый и красивый. А ещё ты очень вкусно пахнешь. — Чанёль нюхает омегу где-то в области ключицы, пока с губ Бэкхёна не срывается тихий стон.
Чанёль относит Бэкхёна в комнату, аккуратно садясь на его кровать. Не выпуская Бэкхёна из рук, Пак удобнее ерзает, чтобы тот оказался на коленях альфы. Горячие руки Чанёля придерживают омегу за талию. Насмотревшись вдоволь на прекрасные черты лица, Бэкхён действует первым, касаясь нежных губ альфы. В стенах отдается причмокивающий звук поцелуя. Руки альфы блуждают под футболкой омеги, а тот, извиваясь, ближе притягивается к альфе. Разорвав поцелуй, Пак снимает с Бэкхёна футболку, открывая вид на худое, поистине омежье тело. Бэкхён засмущался от такого оценочного взгляда и отвел глаза в сторону, пока Чанёль не поддался вперед, и не вовлек в рот сосок омеги. Из рта младшего тут же послышалось имя возлюбленного. Тот в свою очередь игрался во рту с бусиной соска, то и дело кусая и зализывая «ранку». Пальчики с аккуратными ноготками оставляли на шее Чанёля отпечатки полумесяцев, ели сдерживая стоны. Когда сосок разбух во рту и Пак вдоволь наигрался с ним, он отодвинулся от Бэкки, начиная раздвигать ноги.
Бэкхён сполз на пол и сидел там до тех пор, пока не почувствовал руку на своих волосах. Чанёль неожиданно зарылся пятерней в волосы и потянул голову омеги межу своих ног. Бэкки осознавал, что ему предстоит делать, но он не знал, как именно «это» делать. Чанёль — первый альфа в его жизни. Бэкхён чувствовал пошлый взгляд Чанёля на своей макушке. Нерешительно, но Бён расстегнул джинсы альфы и приспустил их. Чанёль нежно гладил макушку омеги, словно успокаивал. Теперь взгляд Бэкхёна был прикован к промежности старшего. Бён много раз отводил взгляд в сторону, но все так же возвращался «на место». Прикусив губу, Бэк потянул руку к чужому животу. Обводя пупок по кругу, Бён набрался смелости и пристально начал следил за своими же действиями. Не торопливо спускался вниз, периодически то поднимая, то опуская взгляд. Глаза Чанёля искрились похотью, и вот пальцы достигли резинки боксеров. Взгляд хаотично бегал по паховой области, ища подсказки. Поцеловав Бэкхёна в макушку, Чанёль лег на спину и его бугорок стал выпирать еще сильнее и заметнее. Бэкки терзали сомнения, но он все же одолел себя и зацепился указательным пальцем за тугую резинку. В комнате тишина. Лишь стуки сердец поочередно разрушали ее. Все же Бэкхён стянул со своего партнера трусы и стал завораживающие смотреть на член.
Не сдерживайся, Бэкки. Папа всё равно не узнает, во что ты играл со своим новым другом.
Встав на колени, Бекхён взял в руку член альфы. Послышался сдержанный выдох. Проводя рукой вверх-вниз, Бэкхён начал помогать себе ртом. Нежно обводя головку языком, Бэкхён оперся руками о кровать по обе стороны от бедер Пака. Взяв член в рот, Бэкки не спеша, но с каждым разом всё больше и глубже берет в рот, втягивая щеки. Усердно доводя Чанёля до оргазма, он увлекается, но приходит в себя только тогда, когда его хватают за волосы, отстраняя лицо от члена.
— Не увлекайся, Бэкки. — Чанёль смотрит на Бэкхёна блаженным взглядом, вдыхая полной грудью. Бэк встал с пола и залез на кровать, ползя ближе к Чанёлю.
Вовлекая во второй в жизни поцелуй, Бэкхён переворачивается на кровать, когда Пак нависает над ним, не разрывая поцелуй. Когда альфа чувствует возбуждение своей омеги более отчетливо, он разрывает поцелуй, оставив мимолетный засос чуть ниже губы, спускаясь к шее, оставляя там всё те же яркие засосы, а затем спускается этими метками ниже, к ключицам, к груди, обводя языком ореолу, всасывая губами сосок, одновременно помогая рукам развязывать узел штанов.
— Чанёль! — вскрикивает Бэкхён, после того, как Пак оставляет чуть выше соска еще один засос, одновременно дотрагиваясь до головки, которая уже вовсю истекала естественной смазкой.
Проводя рукой пару раз по члену, в глазах Бэкхёна мелькают черные звезды блаженства, да так, что уже не чувствуется тягостный узел в паховой области. С каждым движением руки узелок Бэкхёна развязывается феерично нежно и приятно, задевая что-то внутри. Всё тело словно шоколад в плюс тридцать — тает, стоит лишь дотронуться. И раздаются по телу миллионы разрядов секундного тока, отдавая всё приятной негой наслаждения. Пак лишь осторожно кусает губу Бэкхёна, одновременно слегка надавливая на уретру, и он кончает с протяжным стоном и слюной Пака на губах.
Чанёль не дает своей омеги отдышатся. Он привстает и переворачивает его на живот, открывая своему виду прелестную омежью попку. Раздвинув половинки, Пак проводит пальцами по ложбинке, спускаясь ниже и надавливая на вход большим пальцем. Пак Чанёль наблюдает, как Бэкхён извивается под ним, еще больше отклянчив задницу и прося, чтобы тот побыстрее вошел. Подойдя к Бэкхёну вплотную, Пак подставил средний и безымянный палец ко рту омеги, раскрывая его шире, чтобы тот смочил их в собственной слюне.
Пока тот работал ротиком, Чанёль придерживал свободной рукой поясницу Бэкхёна, проводя членом по заднице и показывая тем самым, что ждет в ближайшее время омежку.
Приготовься, Бэкхённи, сейчас будет больновато…
Когда слюна уже скатывалась по фалангам, а язык уже болел лизать, Чанёль убирает пальцы, поднося их к анусу Бэкхёна. Аккуратно, всё так же держа Бэкхёна за поясницу, Чанёль вводит сначала один, а затем и второй палец до середины, давая возможность привыкнуть телу Бэкки. Омега вскрикивает, когда чувствует что-то в своем теле, но не отстраняется, а через некоторое время и вовсе сам насаживается на пальцы. Пак применяет прием волны, проводя пальцами по заветному комочку нерв поочередно — то безымянным, то средним пальцем, доставляя Бэкхёну новые, не изведанные его рукоблудству ощущения.
Вдоволь наигравшись пальцами, Чанёль раздвигает их и вытаскивает, доставляя партнеру некий дискомфорт. Смазав свой член слюной и естественной смазкой омеги, Чанёль аккуратно входит. Очередной стон срывается с губ Бэкхёна, когда Пак входит постепенно до конца. Не передаваемые ощущение испытывает омега, когда Пак, найдя нужный угол, начинает двигаться.
Хриплые стоны во весь голос настигали уши обоих, когда альфа уже без стеснений вдалбливался в тело омеги, придерживая его за талию и оставляя синяки. Бэкхён, кажется, испортил маникюр простынями, которые сжимал до побеленных костяшек еще в начале их игр.
— Я… люблю… тебя… Пак… Чанёль! — с каждым новым и сильным толчком выкрикивал Бэкхён.
— Я тоже тебя люблю, Бён Бэкхён. Я обещаю, что никуда тебя не отпущу. — запыхавшись, произносит Чанёль, и кусает шею Бэкхёна, оставляя принадлежащую ему метку. — Теперь мы любим друг друга навечно. Как насчет детишек?
Не успевший ничего сообразить Бэкхён чувствует, как Чанёль сцепившись, кончает внутрь него.
— Нет! Выйди! Я ведь даже не сказал ничего о тебе папе! — в панике орет Бэкхён, оборачиваясь к Чанёлю. Натыкаясь на лучезарную улыбку Пака, Бэкхён осознает, что скоро станет папой.
— О, а ты ничего не сказал по поводу детей. Ты не против родить мне омегу? Это же замечательно! Всегда мечтал о маленькой омежке. Ох, а еще я был бы не против близняшек. Они такие милахи. Вот как две капли воды! Ооо, а если родятся двойняшки… омега и альфа! Они же будут как не разлей вода! А альфа будет защищать своего братишку оме…
— Так стоп! Для начала выйди из меня, а то мы одной двойней не отделаемся!
Чанёль тут же вышел из Бэкхёна, предварительно задев комок нервов. Сдержанный стон тут же послышался из губ омеги, а затем тот обессиленно упал на кровать. Рядом плюхнулся Чанёль, загребая в свои объятья теперь уже его Бэкки.
И как же ты сообщишь папе, что он стал дедушкой?
