Живые

— Эй. Ты живой? — Кажется, да. Какой-то странный, незнакомый голос звучит в голове Джона Сноу, но он осматривается по сторонам и не видит никого, кроме Лукового Рыцаря. У Давоса Сиворта на лице читается всё удивление мира — он явно не понимает, как такое могло произойти, и как Мелисандра сумела воскресить Джона. Сам Джон этого тоже не мог понять, как и голос в его голове. — Вот это да. Жаль, что у меня нет тела, было бы здорово, если бы оно у меня оказалось. Джон попытался на него шикнуть. — Тише ты, я тут отдышаться пытаюсь. Голос усмехнулся. — Отдышаться пытаешься? Ха! Да ты мёртвым-то пробыл пару дней. Ей Богу, если бы мог, бросил бы твою голову и пошел куда глаза глядят, а еще лучше вернулся бы туда, где мне самое место — в Королевскую Гавань. Я же король! Король, словно будучи маленьким человечком в его голове, прошелся по мозгам и постучал по ним своими небольшими башмачками — мозгам это не понравилось. Джону захотелось отрешиться от этого навязчивого голоса, и он попытался осмотреться. Да, стены знакомые — это Черный Замок, в этом можно не сомневаться, да и холодные дуновения ветерка, проникающего через старые оконные створки, намекают на то, что это действительно Ночной Дозор. Никуда это место не делось, пока Джона не было, а жаль — хотел бы он проснуться где-нибудь еще, где нет предателей, и никто не норовит его убить… Да в той же Королевской Гавани. Они с Торне всегда друг друга ненавидели, но убивать… За что? За одичалых? Он всё равно бы умер, превратись они в солдат Иных. Какая-то глупость, не иначе. Он поднялся и осмотрел своё тело, но не увидел ничего, кроме тряпочки, прикрывающей его мужественность, и нескольких черных царапин с запекшейся кровью. Джон снял тряпочку, будто проверяя, всё ли на месте, и не пришлось ли Мелисандре принести некоторые части его тела в жертву, чтобы воскресить к жизни… Нет, всё не так. Хорошо. — Ну и член у тебя, — присвистнул голос в голове и посмеялся. — Зачем такое убивать? Кошмар, что за люди пошли! Джон разозлился. И так настроение ни к черту, а тут еще и этот голос странный. Ну и чего этот король к его члену привязался? Своего нет, что ли? Он попытался подняться со стола, но сил не было совсем, и Джон чуть не упал. Луковый Рыцарь тут же подбежал к нему, укутал в черный плащ и попросил быть поаккуратней. Да, наверное, не каждый воскресший начинает тут же топать, как ни в чем не бывало. Голос, который появился в голове Джона, вдруг захохотал. — Опа! Сэр Давос Сиворт! Ну ничего себе! — его прервало резкое появление Мелисандры. Красные глаза жрицы оказались на выкате, когда она увидела лорда-командующего живым и бросилась к нему, пытаясь что-то спросить. — Седьмое пекло… И она здесь. Ну вот, а я надеялся больше никогда не увидеть эти лица. Если сейчас и Станнис придёт, то я лучше сразу умру во второй раз. Джон пожалел, что Станнис уже мёртв. — Ты помнишь что-нибудь? — спросил сэр Давос, а Джону понадобилось еще несколько секунд, чтобы отдышаться и собраться с мыслями. — Меня убили. — Это даже прозвучало как-то странно. — Олли вонзил нож мне в сердце, — лицо мальчика, который убил Игритт, было последним, что помнил Джон. Выражение его лица и невозможная, невероятная ненависть смешались с отчаянием и бессилием Джона. Он безоружен и ничего не может сделать, а братья хотят его убить. Олли заносит кинжал и бьет его в самое сердце. Вот и всё. Конец, Джон Сноу. — Я не должен быть здесь. — Леди вернула тебя. — Луковый Рыцарь кивнул на Красную Женщину, и она бросилась к Джону, касаясь его коленей. Ему показалось, что человечек, говоривший в его голове, шарахнулся назад и даже стукнулся о черепную коробку. — После того, как тебя закололи, после смерти, куда ты попал? Что ты видел? — То, что мы видели, было много лучше, чем вы! — завопил голос, и Мелисандра поморщилась. — Верните меня обратно в темноту! — Кто это сказал? — Ренли, мать его, Баратеон! — крикнул человечек так громко, что Джону пришлось закрыть уши. — О, прости, друг, я не намеревался сделать тебе больно. Просто эта женщина — причина моей смерти, и я намерен отомстить. — Как ты отомстишь, сидя в моей голове? — усмехнулся Джон и поднял на Красную Жрицу глаза. — Мы можем его оттуда как-нибудь вытащить? А то он собрался в Королевскую Гавань, а мне голова еще здесь нужна, а не в столице. Мелисандра, казалось, была озадачена. — Я могу отомстить и отсюда. Вот ты думаешь, что раз она вернула тебя к жизни, то она теперь всегда будет так поступать? Да вот ничего подобного. Не верь ей. Я уже пару лет, как мёртв, и, знаешь… — Ладно-ладно, я понял, — отмахнулся Джон, как от назойливой мухи. — Я не в состоянии думать, когда в моей голове звучит чей-то голос. — Я могу и помолчать. — Будь так добр. Леди Мелисандра… — Ах, ты снова хочешь меня убить? — Ренли казался возмущенным. — Ну и ладно… Подумаешь! У тебя всё равно в голове не так уютно, как могло бы быть. Я и так найду способ отомстить — буду постоянно вызывать мигрень, к примеру, чтобы ты обращался к этой женщине за лекарством. Я её изведу своими просьбами, а тебя и подавно, вот увидишь! Голос наконец-то замолчал, и Джон смог улыбнуться. Он даже не подозревал, что способен на это в таком состоянии, но этот Ренли, мать его, Баратеон, чуть-чуть поднял ему настроение, несмотря на то, что являлся настоящей занозой — вот только не в заднице, а в голове. — Я ничего не видел, когда умер. Теперь я здесь, а в моей голове поселился кто-то, незнакомый мне. Почему? — Кажется, Владыка случайно вернул другого человека, который был убит его же магией, — Жрица переглянулась с Луковым Рыцарем. — Интересно, почему именно его. — Были еще варианты? — переспросил Луковый Рыцарь. — Да, она сожгла дочку Станниса, сэр Давос, — прошептал Ренли, но никто, кроме Джона, не услышал. — Милая девочка, жаль, что Владыка не позволил взять её с собой. Встал в позу и говорит: «Не пущу!» Не хочу больше возвращаться к этому деспоту. Друг, не убивай меня снова, прошу тебя. Джон знал, что никакого Владыку Ренли не видел, как и Ширен, наверное. Но он был расстроен и понимал, что, должно быть, Ренли очень рад второму шансу, даже если сам Джон не очень хотел жить дальше. — Если хочешь остаться, тебе придётся вести себя тихо и не мешать мне, — подумал Джон. — Мне еще предстоит понять, зачем я здесь. Если ты не заметил, я не так рад воскрешению, как ты. — Я тоже не очень рад, — буркнул Ренли. — Думаешь, так здорово сидеть в голове у какого-то парня, который всё время хочет тебя выкинуть? Джону стало стыдно. Он ведь, в конце концов, даже не дал новому другу шанс — а тот, возможно, окажется лучшим человеком, чем Торне, Боуэн Марш и Отелл Ярвик. К тому же, они оба знают, что такое смерть, и что по ту сторону нет ничего, кроме мрака и темноты, вот только Ренли не хочет туда возвращаться, в отличие от Джона. В этом было что-то странное, удивительное и заслуживающее восхищения. Ренли был весел, а Джон не мог быть таким же, даже если ему хотелось. Но нет, все вокруг сохраняли серьезные выражения лица, и он должен был оставаться таковым. Мелисандра встала в полный рост и произнесла: — Кажется, я видела что-то об этом в вашей библиотеке. Видимо, мои заклинания вернули Ренли к жизни. — Она покосилась на Лукового Рыцаря. — Я же говорила, что у меня не получится! — Какая разница? Он ведь жив! А Ренли вытащим — я всегда говорил, что зря вы его убили, вот он теперь и вернулся отомстить вам и своему брату! — Да, я буду мстить! — подтвердил Ренли писклявым и обиженным голосом. Джону захотелось рассмеяться, но он сдержал свои эмоции, чтобы не обидеть нового товарища. — Прости, Джон, я пойду и поищу что-нибудь, — ответила Мелисандра, не обращая на Давоса внимание. — Постарайся не убить своего нового друга, Владыке это не понравится. Найдем способ выудить его оттуда без мыслеприкладства. Луковый Рыцарь усмехнулся. — Кажется, хуже мы уже не сделаем. Джон не очень рад такому соседству, так что… — Он не договорил, так как вышел из комнаты вслед за Красной Жрицей. Джон тяжело вздохнул и потеплее укутался в плащ Давоса. Сосед помалкивал, но Джону было так грустно, что он решил начать разговор первым. В конце концов, одиночество тяготило еще сильнее, а если выйти к братьям, которые остались его друзьями, и к одичалым, то услышанный ими голос некого Ренли Баратеона их немало удивит: нельзя выходить, пока в его голове кто-то чужой. — Прости, что я так зол на тебя. Сам понимаешь — когда умрёшь, не очень хочется быть улыбчивым. Ренли цыкнул языком. — А по-моему, наоборот. Когда оживаешь, должен быть счастлив — в конце концов, когда ты мёртвый, ничего веселого нет, а когда возвращаешься к жизни — тебе снова открыты все двери… Ну, разве что из твоей головы мне выхода нет, а ведь у меня такие планы были! Если бы ты только знал, Джон… Ничего же, что я тебя так называю, да? А то вдруг у тебя какой-нибудь титул есть. — Больше — нет, — невесело усмехнулся тот. — Но когда-то я был Лордом-Командующим Ночного Дозора. Вот только теперь я умер, и мой Дозор окончен, я полагаю. Я даже могу покинуть это место, и никто меня не остановит. — Лорд-командующий? Круто, — поддакнул Ренли. — Всегда мечтал узнать, каково это — жить на Севере. И, если бы я стал Королём, тогда обязательно побывал бы у вас. Ну, я имею в виду Стену и Винтерфелл. Робб Старк пытался со мной мир заключить, и у нас всё получилось бы, если бы не моя внезапная смерть. Представляешь, я… — Очевидно, тебе не с кем было поболтать, раз теперь ты на меня набрасываешься со всеми этими разговорами, — усмехнулся Джон. Он сказал это в шутку, но Ренли, кажется, чуть-чуть обиделся. — Сам ведь знаешь, как в этом загробном мире, — буркнул он. — Никого нет, тишина и холод. — Здесь тоже холод. И была бы тишина, если бы ты не оказался в моей голове. «Но раз уж оказался, значит, я должен быть с тобой вежлив. В конце концов, я должен быть добрым хозяином». Возможно, даже Рʼглор специально поместил их в одно и то же место — по идее ничего не происходит просто так. — А у тебя тепло в голове. — Раньше было еще теплей, но теперь меня постригли, и волос стало меньше, а отсюда и холод. Раньше я был кудрявым и никогда не мёрз, а теперь придется надевать шапку. — Мне нравятся кудрявые. — Наступила неловкая пауза. — Как и тебе. — Мне нравятся рыжие, — поправил Джон. — Да и мне, — неловко ответил Ренли и снова помолчал. — Был у меня один, правда, не рыжий, а… Дверь резко открылась, и Ренли пришлось умолкнуть: внутрь ворвался Тормунд, с привычным криком «Ха-р!», и Джон поспешно прикрыл свой член тряпочкой. Ренли хмыкнул: — Так значит, такие рыжие тебе нравятся? А чего член прикрываешь — чего он там не видел? Джон густо покраснел, снова закутываясь в плащ. — Так ты живой, Джон Сноу! — прикрикнул одичалый, хватая его за плечи и ставя на ноги. Плащ Лукового Рыцаря съехал вниз. — Ох, седьмое пекло, прости, не рассчитал. Ха-р-р! — он поднял одежду с пола и снова накинул её на Джона. Ренли давился от смеха, а Джон продолжал краснеть. — Видимо, сильно тебя Леди-то поджарила, да? Гляди, какой краснющий, как будто только с жаровни! — Это сложно объяснить, — буркнул Джон, но Тормунд ничего не услышал и не понял. — Ладно, я пришёл тебя обрадовать: мы поймали Торне и всех, кто тебя заколол. Больше никаких мятежников. Ну же, Джон, улыбнись! — Тормунд пальцами приподнял уголки губ Джона вверх и засмеялся сам. — Хар-р-р! Они сами в этом признались, сэр Аллисер, чертов ублюдок, еще и гордился этим. — Другого я от него не ожидал, — грустно вздохнул Джон. Всё-таки, он надеялся, что новый титул заставит Торне уважать его. Это или казнь Яноса Слинта. Возможно, к этому всё и шло, пока через Черный Замок не провели одичалых. И то, не всех. Жаль, что жертвы Сурового Дома сира Аллисера не убедили. — Смотри, мы никого не забыли? Торне, Отелл Ярвик, Боуэн Марш и… — Олли, — договорил Джон, и Тормунд кивнул. — Да, этот недалекий мальчишка. Всё? — Это все, кого я помню. — Ну вот и прекрасно, — Тормунд потёр руки, — подготовлю для них плаху. Хар-р, всегда мечтал увидеть казнь парочки ворон! Он так быстро вылетел из комнаты, что Джон засомневался: а не ворона ли сам Тормунд? Рыжая ворона, не такая как все, одичалая, но всё же, ворона — иначе почему он так летает? — Это был твой благоверный, Джон Сноу? — хихикнул Ренли, на что бывший лорд-командующий рыкнул не хуже Тормунда и Призрака вместе взятых. — Нет, я говорил о девушках. Мне нравятся рыжие девушки. Мужчины мне не нравятся. — О, да ты многое теряешь! — он расхохотался. — По-моему, никто лучше мужчины не знает, как порадовать другого мужчину. Джон призадумался. Хм, а в этом и правда что-то есть. — Так значит, у тебя были мужчины? — Конечно. А у тебя нет? Я думал, в Ночном Дозоре это единственный выход. Как это вы умудряетесь прожить без любви? — Мы даём священный обет не притрагиваться к женскому телу. Не быть отцом детям и не брать себе жены. Я думаю, что… — Клятвы-шмятвы, — передразнил Ренли. — Кому они нужны? Хочешь, открою тебе небольшой секрет? Даже мейстер на Драконьем Камне, где я рос, лапал служанок под покровом ночи. Я бегал по ночам по замку и искал тайные ходы, в которых закопаны сокровища, а натыкался всегда только на них. Тогда мейстер гнал меня и говорил, что утром освободит от уроков. Поэтому я никогда не спал по ночам, а только бегал и искал мейстера с его новой подружкой. А сам… как там они это говорят? Возлёг с братом своей жены на брачное ложе. Ну потому что он меня возбуждает, а жена моя, уже бывшая — нет. У тебя что, не было никогда такого? Джон снова задумался. Когда он только начинал общаться с Игритт, ему казалось, что она ему не нравится, и всё, что он делает, он делает из чувства долга. Но потом убеждать себя стало сложнее, и он перестал это делать. Да и раньше, когда он засматривался на Роз, еще до того, как попал в Ночной Дозор… — Не думаю. — Очень жаль, Джон Сноу… — Честно говоря, — перебил лорд-командующий, — не думаю, что хотел бы сейчас думать об этом. Есть вещи поважнее — мне нужно понять, что я должен сделать дальше. — Какие планы? Джон удивился такому вопросу, но решил ответить. В конце концов, разве этот Ренли расскажет кому-нибудь о его тайнах, если так и не сможет вылезти из Джоновой головы? — Север в руках у Болтонов, как и моя сводная сестра, Санса. Ей там вряд ли очень хорошо. Рамси Болтон написал мне письмо, где потребовал её выдать, а я понятия не имею, где её искать. Ясно только, что скоро нам с ним предстоит повоевать. Значит, сначала мне нужно найти Сансу. Возможно, она спрячется у кого-нибудь из Северных домов, лояльных Старкам. Вот только где найти такой дом — я понятия не имею. Кажется, Лианна Мормонт говорила еще Станнису, что единственный король, которого она признает… — Подожди-подожди, — перебил Ренли. — Станнис был здесь? — Он хотел вернуть Винтерфелл и отдать его мне. Предлагал открыто признать меня Старком. — И нужно было согласиться, но Джон решил поступить правильно, как он делал тысячи раз прежде. Вот только, в итоге, он всё равно оказался на стороне тех, которых его друзья считали врагом. И помирить их он не смог и уже, наверное, не сможет. Да и не захочет — больно надо оставаться там, где его предали. — Значит, хотел пойти войной. Да уж, это на него похоже. А ведь мог бы просто подчинить себе северные дома, сказав, что вернет Старкам власть. — В том-то и дело, что у него не было Старка, и он предлагал мне стать им, ведь я — сын Эддарда Старка. — А, так вот ты кто такой! Ну, а я… — Ренли, мать его, Баратеон, да. Я слышал. — И я брат Станниса, — признался голос таким тоном, словно сожалел об этом. — Он в порядке? — После встречи с Болтонами, насколько я знаю — не очень. Он не вернулся в Черный Замок, как и его солдаты и семья. Мы сделали вывод, что он потерпел поражение и… — В самом деле? — Ренли тяжело вздохнул. — Он, конечно, стал причиной моей смерти, но он всё же оставался моей семьей. И моим братом. И я не хотел ссориться с ним, особенно из-за дурацкого Железного Трона. Жаль, что так вышло. Впервые с момента, как Ренли заговорил, Джону стали интересны его слова. — Тебя убил собственный брат? — Да, — Ренли усмехнулся. — Забавно, правда? — На самом деле, не очень. — Мы, конечно, никогда не были особенно близки — ни с ним, ни с Робертом, но как так можно? Всадить нож в самое сердце, да еще и сзади, да еще и при помощи магии? Одним словом, я, когда сейчас проснулся, очень сильно удивился этому. Ты пытался отдышаться, а я пытался осознать, как это я, через два года, или сколько уже прошло, могу отомстить. А тут оказывается, что и мстить не надо, ведь мой брат уже сам за меня себе отомстил. К тому же, я в твоей голове, и отсюда мстить не очень здорово. — Вряд ли мне захочется отомстить леди Мелисандре, — пожал Джон плечами. — В конце концов, она вернула меня, да и тебя тоже, к жизни. Возможно, в этом даже есть какой-то смысл. Ну, я имею в виду то, что ты проснулся в моей голове, а не где-либо еще — в месте своего захоронения, например. — О, это слишком глубоко под землей. Я бы сразу же умер, окажись я там. Снова. Согласись, что перспектива так себе, наверное, Рʼглор позаботился обо мне. — Да, но зачем? Ренли промолчал, потому что не знал, что ответить. — Возможно, у нас с тобой больше общего, чем кажется, Ренли Баратеон. Меня ведь тоже закололи братья. — Старки? — Нет, почему? Я из Старков давно никого не видел. — О ком же тогда речь? — О Ночном Дозоре. Когда мы приходим на Стену, мы отказываемся от своих родовых фамилий и признаем себя братьями Ночного Дозора… — Так вот, почему у вас нет секса. Инцест не приветствуется? — Джон попытался изобразить мысленный укор. — Ладно, прости, я снова несу всякую чушь. — Я заметил, что это твоя привычная манера разговаривать. Ренли, кажется, снова обиделся, а Джону стало совсем весело: всё-таки, подтрунивать над этим Ренли было милым делом. — Ночной Дозор клянется защищать царство людей от Иных, которые спят веками и просыпаются лишь тогда, когда наступает Вечная Зима. — А долго она длится, эта Вечная Зима? — Как обычная, только чуточку подольше. И ты опять меня перебил! Внезапно Джон почувствовал себя старой Нэн. — Их очень тяжело убить, и справиться с этим может либо обсидиан, либо валирийская сталь, а в Дозоре практически ни того, ни другого, не водится. Поэтому важен каждый человек, которого могут заполучить ходоки. Зачем нам самостоятельно кормить их армию бойцами, если мы можем пополнить свои ряды теми же людьми? Я говорю об одичалых. Если мёртвое тело не сжечь, его заберут ходоки. Веками мы воевали с такими же людьми, как и мы, веками несожженные тела становились ходячими мертвецами. Я решил изменить это. И я ошибся, за что получил по заслугам. — А может, ты поступил правильно, и поэтому Рʼглор вернул тебя? Может, потому что ты, несмотря на то, что тебя осудили твои братья, сделал всё по чести? — Но я верил этим людям, Ренли. Я полагал, что они поддержат меня, ведь они должны были меня слушать. Я ведь лорд-командующий. — Кому нужны люди, когда у тебя вся жизнь впереди? К тому же, ты Старк, и ты можешь вернуть себе Винтерфелл. Себе или сестре — как захочешь. — Вот только я не Старк, — усмехнулся Джон. — Я Сноу, и я мечтал, что в Ночном Дозоре я добьюсь большего и совершу большее. И вот, что мы имеем. — Ночной Дозор — не для тебя, отсюда нужно уходить! — Ренли начинал напоминать Джону его самомнение и самоуверенность, и он невесело ухмыльнулся. — Отдай плащ кому-нибудь из своих братьев, тех, кто не предал тебя, и кому ты доверяешь, и уйдем отсюда. Я снова стану королём и назову тебя Хранителем Севера — как будет угодно. — Всё это замечательно, вот только ты не более, чем голос в моей голове. — У тебя с этим голосом больше общего, чем со всеми твоими «братьями». Джон окончательно перестал злиться. Да уж, просыпаться было не очень здорово, но Ренли оказался не самым худшим соседом. — Ты бы убил Станниса? — наконец решился спросить он. Ренли тоже предал брат, которого никогда не мог назвать родным — но они просто не были близки. Джон уважал Боуэна Марша и Отелла Ярвика, а в Олли он видел самого себя: мальчика без родителей, которому Дозор мог подарить будущее. Но мальчик отплатил Джону ножом в сердце, и теперь эти царапины останутся на его теле навсегда. И что-то всегда будет напоминать об этой ужасной ошибке — возможно ли вообще с этим выжить? — За что? За то, что он убил меня? — Ренли усмехнулся. — Возможно, пару лет назад я бы так и поступил. Но сейчас мне это кажется глупым. В конце концов, ругаться из-за Железного Трона — это и правда не дело. Если бы он попросил у меня прощения и отдал корону мне, тогда я, так уж и быть, помирился бы с ним. Жаль только, что это невозможно, ведь он мёртв. — А я обязательно должен убить тех, кто покусился на твою жизнь. — Несомненно, — подтвердил Ренли. — Я бы тоже не простил Станниса, будь он каким-нибудь советником или вроде того, но, слава Богу, это не так. Он моя семья, а семья должна быть целой, несмотря ни на что. Будь мы вместе, тогда и Железный Трон был бы наш. — У меня тоже есть семья... или была, — Джон тяжело вздохнул. Конечно, была: отец, хотя и никогда не говорил о матери, всё-таки любил его, ожидать ласки от его жены было глупо. Санса его презирала, но Арья и Робб — нет. Как жаль, что их больше нет в живых. — Конечно, есть. И братья Дозора тебе вовсе не семья, Джон. — Старков осталось мало. Ренли усмехнулся. — Ты, конечно, не Старк, но никто не помешает тебе сражаться под их знаменами. Через пару мгновений в комнату вошла Мелисандра, а за ней, с тяжеленной книгой — Луковый Рыцарь. Бухнув книгу на стол, он попытался отдышаться и стал отмахиваться от пыли, поднявшейся от резкого падения. — Я знаю, как исправить эту небольшую неприятность, — улыбнулась Красная Жрица. Кажется, после того, как Джон ожил, к ней вернулась прежняя уверенность. — Придется снова поколдовать над твоим телом, Джон. И выпить пару снадобий, но они вкусные, так что не переживай. — И что будет с Ренли? — Мне придется поехать на место его захоронения и выкопать тело, — признался Сэр Давос. — Либо Ренли может вселиться в одного из мятежников, которых Тормунд хочет казнить. — Нет, спасибо! — отозвался Ренли. — Джон, скажи им, что я и подождать могу, если что. — Джон, скажи Ренли, что мы и так прекрасно его слышим, — улыбнулась Мелисандра. — Нам всё равно необходимо провести этот обряд, иначе вы станете одним целым, и мы уже никак не сможем вас разъединить. А может, и не надо их разъединять? — Леди Мелисандра, — спросил Джон и примолк, не решаясь произнести предложение дальше. — А может, повременим немного? В конце концов, у меня есть дела поважнее — нужно мятежников казнить, а Ренли мне не мешает. — Эй! — Король в голове Джона, кажется, был возмущен. — Вообще-то, мешаю! — Внутри головы Джона что-то стукнуло: кажется, Ренли в ярости топнул ногой. — Эй там, потише, — ответил лорд-командующий. — На самом деле, ты мне еще пригодишься. Раз ты хотел быть королём, тогда ты наверняка знаешь о правлении больше моего. Ну, а пока мы будем разбираться с Рамси, сэр Давос съездит за твоим телом, и тогда ты станешь нормальным человеком. А до той поры посидишь у меня в голове — ничего страшного? Ренли примолк. Кажется, совсем обиделся. Голова Джона разболелась, и он даже представить себе не мог, из-за чего. — Ты уверен, что хочешь этого? — спросила Красная Жрица. — Мне будет очень тяжело отклеить вас друг от друга, если Ренли захочет остаться. — Господи, она говорит обо мне, как о каком-то паразите, — тихо буркнул тот в голове Джона. — А крови-то у Станниса сама выпила в несколько раз больше. — Да, хочу, — улыбнулся Джон. — В конце концов, если он останется, тогда я точно не буду один. Ренли не ответил, стараясь устроиться в его голове поудобнее. Джон чувствовал кроткие, колкие удары в голове, которые напоминали пульсирующую боль. Мелисандра погладила его по кудрям, на что Ренли снова забился в истерике. — Убери её от меня, Джон! ДЖОН!!! — Да уж, тебе придется с ним трудно, — констатировала Жрица факт. — Знаю, — согласился Джон с улыбкой. Никто ведь не обещал, что будет легко.