Выжженные

Солнце нещадно жгло левый глаз. Правый кое-как закрывало треснувшее стёклышко очков. На небе, как мошкара, носились птицы. Сейчас эти плотоядные твари казались мелкими и безобидными. Но Сашка была начеку. Со дня своего первого выхода НАРУЖУ на всегда была начеку, и крайне редко позволяла себе расслабляться. Даже в такой тёплый, светлый, яркий день, когда, казалось бы, все дурное обходило стороной. Она небрежно распустила седые волосы. Четкими движениями разминала жёлтые пальцы, прокручивая белесые костяшки. "Солнце. Кто бы мог подумать..." Кто бы мог подумать, что оно появится так рано. Обычно огненный шар выкатывался на небосклон только середине холодного лета, но теперь он вышел раньше, чем она успела сделать на таблице этого года сто пятидесятую отметину. Да, необычайно рано. - Нежишься? - сзади подошёл Фрэнк. Сашка услышала его шаги ещё пять минут назад, когда он только выбрался НАРУЖУ, приблизительно в километре от места, где на резиновой прогнившей покрышке устроилась девочка. Там, вдалеке, за её спиной вздымались заброшенные наземные корпуса их общего дома. - Зачем ты так далеко шёл? - возмутилась Сашка. - Ну, ты ведь тоже... - Твои шансы на выживание намного ниже моих, в столь переменчивое время таким как ты опасно выходить далеко без особо важных целей. Фрэнк был крупный и неповоротливый парень лет двадцати. Не будем долго скрывать: он влюблён в Сашку, и давно. Эта юркая тоненькая девчушка покорила его сердце своей силой воли, умением здраво мыслить. В умной и решительной Сашке он видел идеал всех девушек и женщин. Поэтому и притоптал сейчас так далеко только ради того, чтобы посмотреть на неё в ярком свете. Но её бледные глаза, (один совсем белый, выжженный, а другой светло-голубой) смотрели с укором, и Фрэнк постыдился своего поступка. "Влюблённый дурак" - подумал он про себя - "как ребёнок, не мог дождаться её возвращения". Сашка отвернулась и продолжила наблюдать за медленно ползущим по небу диском. Фрэнк потоптался немного на месте, и, увидев, что Сашка окончательно перестала сердится, неуверенно плюхнулся рядом с ней на песок. Ему было очень жарко и хотелось пить. Так они сидели достаточно долго. Она - неподвижно, упираясь руками в остатки резины и сложив ноги по-турецки, наблюдала за солнцем, и за птицами-мошками в небе, и за беспокойным Фрэнком. Он - ерзая и все время меняя положение (в попытках найти удобное), наблюдал за еле заметным движением её глаз, расходящимися трещинками на бледных губах, шевелением небрежно всклоченых серых волос под редкими порывами ветра. Любимые черты выступали перед ним так ясно. Фрэнк потихоньку подвигался к ней поближе, что вызвало легкую полуулыбку на её лице: уголки губ дрогнули и приподнялись на пару мгновений. Он это ясно заметил и сел совсем рядом. И так они сидели ещё долго-долго. "А ведь он любит меня." - думала Сашка. "А ведь я люблю её" - думал Фрэнк. И эта мысль витала в раскалённом воздухе вокруг них. Когда солнце уже подползало к горизонту, Сашка вдруг нежно взяла его за руку, сжала своей маленькой твердой пятерней его пухлую ладонь. Она вдруг поняла, что на свете нет никого роднее этого существа, которое, несмотря на все запреты, притопало сюда, в такую даль, ради неё. - Спасибо - прошептала она слабым голосом. И ей стало стыдно. Она должна быть всегда сильной, эмоции в жестоком мире опасны. Она поспешно отвернулась и снова стала смотреть на закат. - Ничего не бойся, я с тобой. - слова, которые совсем не стоило бы говорить Фрэнку, который и себя-то не сможет толком защитить в этой пустыне. Сашка сама может уберечь и себя и его... Но именно это признание в любви и хотела услышать маленькая, хрупкая в душе девочка, совсем ребёнок. Сашка, Саша, Сашенька. Как нуждалась она в защите и поддержке! Она бы заплакала от счастья, будь в её теле лишняя влага. Так они сидели до захода солнца. И только потом Сашенька, нет, прежняя Сашка вдруг спохватилась. Сгустились сумерки. Хищные птицы постепенно спускались все ниже. С востока надвигалась темным сгустком грозовая туча. Но она была ещё давольно далеко, а вот летучие твари... Девочка вскочила и потянула за собой Фрэнка. Он, кажется, не на шутку испугался. Нежное оцепенение прошло, теперь нужно было уходить. Срочно. И они побежали. Сначала быстро, вздымая тучи пыли и песка, потом все медленнее. Сашка тащила за большую руку друга, прикусывая губу от волнения. На бегу девочка обронила сломаные очки, которые всегда с обожанием таскала на носу. Но не было времени поднять. Он бежал медленно, слишком медленно. Ей, стремительной и тонкой такая пробежка была нипочём. Будь на его месте кто либо другой, она бы отпустила руку, но сейчас она только сильнее сжимала его ладонь и подгоняла: - Быстрее, ну быстрее же! Правила выживания трактовали ей бросить столь медлительного товарища и спасать свою шкуру. "Черт бы побрал эти правила, черт бы побрал эту жизнь!" Фрэнк прекрасно понимал, что он обуза. Несколько раз он даже пытался отпустить ручку Сашки, но тогда она только сильнее впилась костяшками и ломаными ногтям в него, и прикрикнула - Не смей! И он больше не смел сдаваться. Птицы настигали. Их налитые кровью глаза неоном светились в темноте. В безумно-остервенелом взгляде читался призыв сородичам: "Разорвать! Разметать! Убить!". Два жалких человечка мчались по рыхлому песку, то и дело теряя ориентир в темноте. Сашка кинулась вперёд, на ощупь отыскивая между зданий заветный люк. Фрэнк, потеряв её пальцы, замешкался, но продолжил что есть мочи двигаться вперёд. Жало мягко скользнуло вдоль шеи паренька и врезалось ему в спину. Он почувствовал жгучую боль, расползавшуюся змейками по телу. Импульсивно он ещё пытался бежать вперёд, противиться яду. - Сашенька, - прохрипел он оседая на песок. Острые как бритвы когти впились в плоть. Добыча была найдена. Ожидался пир. Смерть была обычным делом. Тем более смерть такого неуклюжего болвана, коим был Фрэнк. Ничего особенного не случилось. Только теперь одна маленькая беззащитная девочка чуть чаще и чуть дольше тихонько плачет вечерами. И задумчиво-грустно смотрит бесцветными глазами на столь редко выходящее солнце. Никогда не простит себе она то, что выпустила его ладонь из своих тонких крепких пальцев.