Зимний мираж

Брюнет чувствовал под собой дощатый помост, засыпанным сеном и застеленный тонкой простыней. Он лежал на боку, свернувшись клубком, мокрые темные волосы, доходившие до плеч, сосульками свисали на лицо, от чего он морщился, не в силах поднять руку и смахнуть их. За его спиной кто-то закопошился и обнял поперек груди, просовывая руки под подмышками и крепко прижимая спиной к горячему мощному телу. Баки вздрогнул, чуть приоткрывая глаза, но все плыло перед взором, тело на секунду перестала бить мелкая дрожь. Из горла вырвался непрошеный, хриплый кашель. Воин, Зимний солдат, неуязвимый боец, но он умудрился так глупо провалиться под лед, что теперь не в состоянии даже сам о себе позаботиться. Он бежал, снова, пытаясь скрыться от преследователей, кто это был на этот раз, он не знал, но был уверен, что им живым лучше не попадаться. Под ним треснул лёд, забирая в чёрные объятья. Но непонятно каким макаром оказавшийся рядом Капитан Америка, который всё так же верил, что его старого друга можно спасти, вытащил его из-подо льда, который сразу же затянул лунку. Они долго блуждали по бескрайнему лесу, занесённому снегом, и Баки не в состоянии вспомнить, как они ушли от преследования, как оказались в этой тесной лачужке, с печкой-буржуйкой и сеном. Не может и точно сказать, как он остался обнажён, и почему Кэп так старается его согреть. Ведь он враг, он столько всего натворил, что его нельзя прощать. От таких мыслей, он вздрагивает всем телом, внизу живота судорога скручивает внутренности, от чего он рефлекторно вцепляется в держащие его руки. Тело сзади прижимается ещё плотнее, меж его ног вклиниваются чужие, переплетаясь. На секунду в его голове мелькает мысль, почему же Стив такой горячий, тогда когда он никак не может согреться. Скорее всего, прозвище "Зимний солдат" совсем не просто ему дано. Откуда-то спереди слышится потрескивание огня, звук сухой и тихий, даже от него становится немного суше и теплее, где-то внутри черепной коробки. Затем он ощущает дыхание блондина: грудная клетка раздувается, уменьшается, поднимается, опускается. Чувствует горячее дыхание на шее, колышущее всё ещё мокрые и холодные волосы на загривке. От выдохов по коже бегут мурашки, он стискивает зубы, стараясь перестать клацать ими. Сознание то проясняется, то будто уплывает, скрываясь в тумане. Роджерс проводит по его груди ладонями, ощущая напряженные, скованные мышцы, начинает растирать кожу, переходя на предплечья. Баки утыкается лбом в лежанку, прячет лицо, старается отодвинуться. Но это бесполезно в данной ситуации. – Зачем? – губы едва шевелятся, но вопрос получается чёткий и грубый в теплой тишине, согревшегося помещения. – Я скучал… Вопрос остаётся без ответа, тут же стираемый тихими, но слишком нежно произнесенными, словами Кэпа. Баки дёргается вперёд, стараясь освободиться. Он давно отринул всё человечное, оставил далеко в прошлом. Он надеялся, что превратился в безжалостного монстра-убийцу. Но тихий шепот и родные объятья разбивают его скорлупу. Глаза начинает щипать. Ведь он помнит всё, абсолютно всё… И грудь сдавливают тиски вины, и хочется пустить себе пулю в висок. Но снова слышит голос, который, наверное, никто на всей планете, ни в одном времени не слышал. – Пожалуйста… Стив боится снова потерять его, прижимает ближе к себе, как будто пытается втиснуть в свое тело, спрятать за рёбрами, возле горячего, живого сердца. Баки – последний близкий и родной человек в этом новом мире. Но это не вся причина... просто он так сильно скучал по тем дням, что они проводили только вдвоём. По тем уютным минутам, которые они делили на двоих, сливаясь воедино. По той жизни. Хоть она и была неспокойной, опасной, жестокой, но это было их время. Брюнет сжимается ещё сильнее, внутри всё переворачивается. Он не в силах бороться, он тоже скучал. От терзаний его отвлекает теплое касание на шее. Стив отмечает поцелуем каждый позвонок, трёт раскрытыми ладонями по груди и бокам Солдата, вновь отыскивая чувствительные зоны, надеясь как можно скорее сменить дрожь окоченения, на другую, горячую и волнующую. Дыхание Баки учащается, пальцы еще сильнее сжимают запястья блондина, который этого совсем не замечает. Он самозабвенно выцеловывает шею, оставляя на гусиной коже темнеющие пятна. У обоих крепко зажмурены глаза, кажется, если открыть их, то этот мираж растает. Роджерс скользит рукой по чужому животу, добираясь до паха, и проводит ладонью по горячей плоти. Баки не сдерживает тихий стон, чувствуя ласку, ощущая пульсирующую боль в прикушенной мочке. Кэп рывком опрокидывает его на спину, придавливая сверху своим телом. Слишком близко, тесно, жарко. Они смотрят друг другу в глаза, будто видят впервые, запоминая все вкрапления и оттенки, или же вспоминают. И мираж не растворяется, всё реально и ощущается слишком остро. – Джеймс, – Стив не в силах промолчать, он хочет называть его по имени, хочет надеяться, что тот его помнит, ощущать, что он его хочет. Баки молчит, только на губах на секунду мелькает улыбка, он вплетает пальцы нормальной руки в солнечные волосы, притягивая мужчину для поцелуя. Сначала они, как в первый раз пробуют друг друга, проверяют поддатливость и упёртость, а потом их поцелуй перерастает в противостояние, даже борьбу, кусая партнера, сплетая языки. И их обоих это устраивает, Стив скользит по телу под собой, потираясь пахом, чувствуя отклик чужого тела. Пальцы в его волосах сжимают короткие пряди, массируют голову. И мыслей о холоде больше нет ни в одной голове. Теперь по их венам бежит горячая лава, покрывая кожу капельками пота, заставляя ещё теснее прижаться телами. Капитан скользит вниз по согретому телу, медленно, не спеша, оставляя дорожку влажных поцелуев, запоминая руками рельеф и изгибы любовника. Оставляя отметки на прессе, смотрит в глаза брюнета, чуть отстраняется, позже склоняясь над пахом, берет полувозбужденный член рукой. Немного подрочив, обхватывает головку губами, впуская в жаркую, влажную полость. Баки выгибается на жёсткой лежанке, сейчас весь его мир сосредоточен только на любовнике, только на тех участках тела, где он его касается. Воздух вокруг кажется слишком сухим и горячим, кое-как проходя в легкие. Блондин смакует, вновь ощущая столь желанный вкус, который никогда не сотрётся из памяти. Ласкает языком возбуждённую плоть, скользит по стволу. Зимнего солдата слишком скоро настигает оргазм, сопротивляться приятным ласкам нет никаких сил. Он поджимает пальцы на ногах, шире разводя колени, пальцами рук впиваясь в хлипкие доски, ломая их, видя перед глазами белые вспышки. Кэп сплевывает на ладонь всё, что отдал ему брюнет. Видит обломки деревяшек и его накрывает смехом. Баки некоторое время недоуменно взирает на любовника, но потом внутри будто распутывается узел из напряжения, страхов, усталости и он тоже улыбается, чуть посмеиваясь в голос. Рождерс любуется наконец-то оттаявшим другом… возлюбленным. Кровь начинает шуметь в ушах, а пальцы подрагивать. Он размазывает между его ягодицами сперму, поглаживая сжатый сфинктер, готовя его к проникновению. Брюнет тяжело сглатывает, дышит через приоткрытые красные губы, его взгляд становится затуманен и расфокусирован, и Стив теряет самообладание, проникая в любовника сразу двумя пальцами, приникая к его искусанным губам, отвлекая сладким поцелуем. Брюнет видит безумное обожание в небесных глазах, растворяется в них и подчиняется, отпуская себя. Только здесь, только сейчас. Он стонет в поцелуй, оплетая Кэпа руками и ногами. Металлическая рука ложится на крепкую спину, притягивая ближе. Даже она теперь горячая, несмотря на материал. Блондин наскоро подготавливает партнера, растягивать прелюдию у них нет ни сил, ни желания. Он входит мощным толчком, проникая на всю длину. Баки вцепляется ему в плечо зубами, заглушая крик, глотая слезы. Они выжидают некоторое время. Кэп поглаживает поясницу солдата, принимаясь ласкать его член. Сцеловывает непрошеные слезы с уголков глаз любимого. Жаркое нутро сжимает его, причиняя легкий дискомфорт, но эта тугость так желанна сейчас. Брюнет ослабляет хватку, расслабляясь под ласками, поворачивает голову, подставляя лицо под лёгкие поцелуи. Стив рассматривает это, как разрешение, и движется. Он понимает, что это слишком грубо для первого раза, спустя столько лет, но сейчас не то время, не то место. Возможно, им больше и не выпадет шанса побыть вдвоем. Но все мысли сметает стон наслаждения, рядом с ухом. Баки чуть выгибается, меняя угол проникновения неторопливых, плавных фрикций. Роджерс подхватывает одной рукой его под ягодицы, продолжая движения бёдрами, не удержавшись, переплетает пальцы второй с пальцами любовника. Кажется, весь мир остановился, оставив их единственных во вселенной. Стив целует брюнета, чуть сгибая, не может насытиться этими губами, этим вкусом, этим воздухом одним на двоих. Пропускает руки под спиной Баки, поднимая его и усаживая себе на колени. От смены положения мужчина растерялся, вцепляясь в крепкие плечи, но ощутил более глубокое проникновение. Распахнув глаза, он громко выдохнул сквозь сжатые зубы, после с негодованием глядя на любовника. Но видя счастливую улыбку блондина, расслабляется, устраиваясь удобнее. – Так удобнее тебя ласкать. Слова Кэпа оседают на влажной коже ключицы, разгоняя табун мурашек, заставляя брюнета смутиться. Роджерс смотрит снизу вверх, на наконец-то расслабленное лицо Джеймса, зачесывает длинные чёрные пряди назад, любуясь. Баки позволяет ему это, ластится к рукам. Он всегда позволял ему всё. Он счастлив, что смог вспомнить Стива. Счастлив, что до сих пор рядом с ним может позволить себе побыть слабым. Что может довериться. Блондин подкидывает бёдра, заполняя любовника. Джеймс стонет, откидывая корпус назад, упираясь рукой в колено Роджерса, второй сжимая его плечо. Пытается сам двигаться, и это получается. Они оба не могут говорить, только хрипло дышат, иногда озаряя помещение стоном наслаждения, и смотрят друг на друга, неотрывно и внимательно. Кэп припадает к столь манящей груди напротив, беря в плен губ сосок, лаская его и прикусывая. Одной рукой придерживает брюнета за талию, второй лаская его истекающий предэякулятом член. Ласк было много, они били по нервным окончаниям, вознося на вершину блаженства, с которой они рухнули вдвоём, одновременно. Разбиваясь о жёсткость настила, не контролируя волны дрожи, разгоняющие по телу удовольствие. Баки чувствует себя заполненным, Стив – опустошенным. Они вытягиваются на импровизированной кровати в полный рост, прижимаясь друг к другу. Брюнету больше не холодно, кажется, тепло Капитана Америки проникло ему под кожу, заполняя его изнутри. Они еще не раз в этой тесной, теплой хижине под покровом чистейшего снега, займутся искренней любовью, отдаваясь друг другу без остатка. Уснув в обнимку, изможденные и счастливые, пытающиеся утолить голод друг друга. А через пару часов, Кэп услышит, как тихо скрипнет дверь, на секунду впуская холод, и тихое: "Прощай, любимый Стив". Он отпустит его, навсегда оставив в сердце это воспоминание. Уверенный, что знает, за что будет биться завтра, что никогда не сдастся. Ведь он тот, кто дарит надежду, тот, кто спасает и защищает. Закрывая глаза, Стив чувствует себя наполненным, ощущает зуд на плече. Баки, идя по бескрайней белой пустыне, чувствует себя опустошенным, но где-то внутри за ребрами всё ещё слишком горячо.