Ночной эфир

Дверь на электронном замке с тихим и жалобным скрипом захлопнулась. Что-то где-то пикнуло, пару секунд слабенько погудело, а затем в комнате погас свет. В углу кто-то завозился, задумчиво хмыкнул и с тихим звоном что-то уронил. — Только не говори, что ты… — укоряющее прозвучало из другого конца комнаты. — Оставил пропуск снаружи?.. — Идиот. Котетсу, ты идиот. Я всегда знал, что тебе нельзя доверять ничего сложнее открывалки. Котетсу в ответ обиженно фыркнул и предположил: — А может, она не совсем закрылась, а, Банни-чан? — Конечно, не совсем, — едва сдерживая раздражение, выдавил Барнаби. – И свет тоже погас не совсем. — Ну, кто-то же хотел со мной на необитаемый остров! Не остров, конечно, но вполне необитаемый. «Что за день, — думал Барнаби. – Сначала это дурацкое интервью посреди ночи, теперь вот еще…» За несколько часов до этого им позвонила Агнес и сообщила, что сегодня у них будет интервью в ночном радио-эфире. Они немного повозмущались (вообще-то, за двоих возмущался Котетсу), но отправились на злополучное интервью, где странноватая ведущая долго задавала провокационные вопросы, начиная с «Как изменилось ваше отношение друг к другу за последнее время?» и заканчивая «Вам не скучно спать в одиночестве?» и следующим за ним «Кого бы вы пустили в свою постель?». После этого эфира настроение у них было далеко не лучшее. Но на этом неприятные впечатления могли и закончиться, если бы Котетсу не забыл ключи от квартиры в тренировочном зале. И так уж сложилось, что сам он был без машины и упросил напарника подвезти его, а заодно и помочь поискать ключи. И теперь терпению Барнаби подходил конец. Сначала дура-ведущая, потом шумный и надоедливый Котетсу, а теперь они закрыты в тренажерном зале, и черт знает, когда он сможет попасть домой! А еще, Котетсу наверняка опять будет задавать дурацкие вопросы, по-дурацки шутить и пытаться сократить между ними дистанцию. Как и всегда, как и с самого начала. Только теперь его дурацкие шутки вызывают умиление, а попытки сократить дистанцию – непривычное тепло и какой-то неосознанный страх, от которого становилось еще теплее. Но Барнаби всегда отбрасывал эти мысли в сторону. Разве ж он виноват, что Тигр такой теплый и уютный? Абсолютно ничего не было видно, поэтому идти нужно было очень и очень аккуратно. А лучше было вообще никуда не ходить и подождать, пока глаза не привыкнут к темноте. Но Барнаби злился, и поэтому встал с кресла и направился к двери: подергать, а потом к Котетсу, чтоб дать тому подзатыльник, но он как-то не рассчитал расстояние до ступеньки и с грохотом растянулся на полу. — Твою ж… — проворчал он, осторожно садясь и потирая ушибленное колено. — Банни, ты чего? – поинтересовался Котетсу, на четвереньках подползая к Барнаби. – Эээ, Банни, ты где? Котетсу хаотично «ощупывал» пространство перед собой пока не коснулся чего-то мягкого и теплого. Он провел по коже пальцами и понял, что сначала нащупал щеку напарника, а теперь едва ощутимо поглаживает его шею. Злой блеск в глазах Барнаби дрогнул и смешался с удивлением. Он хотел возмутиться, но возмущаться не получалось. Потом уже хотел было коснуться теплых подрагивающих пальцев, но Котетсу уже отдернул руку. — Надо позвонить Агнесс или еще кому-нибудь. Пусть нас отсюда вытащат, – нарушил тишину Котетсу. – Хотя нет, они уже наверняка спят. Чего их будить из-за такой мелочи? Та-а-ак, тут где-нибудь должен быть телефон аварийной службы или администрации… Банни, у тебя телефон с собой? Тут Барнаби закрыл глаза, досчитал до десяти и ответил: — В машине. А у тебя что, тоже? — Неа. Но он это… разрядился. Барнаби всегда поражался самоотверженности и оптимизму напарника, но больше всего он поражался умению того попадать в нелепые ситуации. Над этим его умением можно было посмеяться, поумиляться, может даже посочувствовать, но только не сейчас, когда Котетсу умудрился втянуть в такую ситуацию и его. «Я-то здесь за что? У меня разве нехватка таких идиотских впечатлений или это божественная кара? – раздумывал Барнаби, разлегшись на полу. – И какого черта я с ним пошел? Нет бы в машине подождать». — Тут хоть еда есть? Или выпивка? – бормотал Котетсу, на ощупь обшаривая комнату. – Та-а-ак… Холодильник был где-то там… Предусмотрительно передвигаясь «по стенке», он не считал нужным хоть как-то смотреть под ноги, из-за чего на пути к холодильнику споткнулся бессчетное количество раз. К счастью, холодильник не выключился вместе со светом, весьма обрадовав Котетсу с непривычки режущей глаза тускло горящей лампочкой, и несколько меньше – парой йогуртов и минералкой. Ложек, вилок или хоть чего-нибудь к йогуртам не прилагалось, а наесться минералкой было весьма проблематично. Впрочем, это мало смущало Котетсу, который, открыв йогурт, пытался есть его свернутой в трубочку крышечкой. Барнаби скептически наблюдал за этим безобразием, явно не желая повторять подвиг напарника, хотя есть уже хотелось. — Холодильник закрой, разморозится, — посоветовал он, подходя к Тигру. — Так фвет вато, — пробурчал Котетсу, слизывая с губ йогурт. «Это выглядит как-то…» — на этой мысли он одернул себя и повторил: — Закрой. — Угу-угу, — промычал Тигр, пиная ногой дверцу холодильника. – Чего, так портит атмосферу необитаемого острова? — А тебе что, настолько скучно спать одному? – съязвил Барнаби. — Йогурт-то всё-таки будешь? — Давай, всё равно больше нечего. Котетсу достал из холодильника второй йогурт и, протягивая его напарнику, уже привычным жестом пнул дверцу. Конечно же, его руки были горячими, и когда Барнаби коснулся их, то почувствовал этот жар где-то у себя в груди. И, конечно же, его руки были в йогурте. — А ты правда был бы не против оказаться со мной на необитаемом острове? – спросил вдруг Котетсу. — Ты меня этим долго подкалывать собираешься? — Нет, ну серьезно. — Естественно не против, — ответил блондин, облизывая йогурт с самодельного столового прибора. – Хотя бы потому, что ты быстро подружишься с местными обезьянками. Котетсу фыркнул и отвернулся. У обоих глаза уже привыкали к темноте, и можно было различить силуэты друг друга и очертания предметов, и, если присмотреться, даже то, как Барнаби соблазнительно-аккуратно ест йогурт. Чего таить, Котетсу отвернулся и из-за этого тоже. Было в этом что-то… В общем, что-то, на что у него не получалось смотреть спокойно. — Теперь моя очередь задать вопрос. Ты на самом деле сейчас никого не пустил бы в свою постель? – поинтересовался Барнаби. — Эээ…это…к чему? — А к тому, что здесь только один диван, — подметил он. — Он хоть раскладывается? Ну, должен же… Что за диван, который не раскладывается? – рассуждал Дикий Тигр, подходя к дивану. – Так, ну это, наверное, вот сюда… — Аккура… — не успел договорить Барнаби, как его неразумный напарник уже потянул нижнюю часть дивана, с грохотом обрушив спинку сначала на стену, а потом и на пол. — Ра-а-аскладывается… — с улыбкой процедил Котетсу. *** — Ты не храпишь, надеюсь? — А ты во сне не разговариваешь и не пинаешься? — А ты если с краю ляжешь, с дивана не свалишься? — Спать-то хочешь? — Не-а… — Я что-то уже тоже… Диван был мягкий и довольно удобный, не из таких, которые под тобой проваливаются или до боли врезаются в бока, и не из таких, с которых ночью скатываешься на пол, или же наоборот, в серединку. Котетсу вытащил из холодильника минералку и периодически отпивал из бутылки, лежа на диване. Барнаби первые минут десять методично пытался уснуть, отвернувшись к стенке и свернувшись калачиком, на что Котетсу не преминул заметить «кто это из них по идее большой кот», отбив этим у новоявленного кота последнюю сонливость. Тот с недовольным видом перевернулся на спину и уставился в потолок, разглядывая лампы, трещинки и проводки. — Будешь? – предложил Тигр, протягивая бутылку Барнаби, который как-то излишне осторожно, чтобы не пролить, взял её, открутил пробку и сделал пару глотков. – Кстати, у японцев это называ… Хотя фиг с ним. Блондин выпил еще немного. — Как? — Что как? — Называется как, у японцев? — «Скрытый поцелуй». — По-моему, это называется «нет стаканов». Котетсу облегченно вздохнул, услышав столь равнодушный ответ. Ну а то мало ли что он подумает, этот Банни? А Барнаби в тот момент подумал, какой же вкус у губ напарника. И оба молчали, очень и очень увлеченно разглядывая потолок. — Барнаби… Брюнет приподнялся на локтях и посмотрел на задумчивого напарника. Потом состроил смешную рожу и просюсюкал, подражая голосу радиоведущей: — Барнаби, вы любите сюрпризы? — Не слишком, — ответил он, переводя взгляд на Дикого Тигра. — А приятные? – продолжал Тигр, покручивая на пальце кепку, которая, конечно же, в один прекрасный момент с него сорвалась и выбила бутылку с минералкой из пальцев рассеяно смотревшего на напарника Барнаби. — Она не закры… — Э? Эээ, стой, куда! Неизвестно как, но Котетсу всё же поймал бутылку за горлышко, расплескав при этом сравнительно немного. И только потом понял, что почти лежит на Барнаби, и его горячее дыхание ощущается на губах. А тот почему-то его еще не оттолкнул и даже ничего не сказал, и как-то сильно ощущалось рукой бешеное биение его сердца. «Котетсу, успокойся, просто сделай вид, что ничего не произошло, ну, или почти не произошло, ну, или не произошло ничего серьезного, или произошло, но не стоит об этом думать… Нет, сейчас я просто притворюсь, что рука с дивана соскользнула и… Нет-нет, лучше просто будем считать это случайностью, досадной случайностью, которая не должна повторяться». Всё же он наклонился, совсем чуть-чуть, на пару-тройку миллиметров, чтобы едва ощутимо коснуться губ напарника, а затем резко отстраниться, задорно улыбнуться и сказать: — Поймал! Когда он повалился на подушку, Барнаби облегченно выдохнул. «Вроде всё как прежде, и слава Богу…» — думал каждый из них. Думать-то думал, но вот осталось ли? Они тихо и глубоко дышали, скользя взглядами по комнате: не изменилось ли чего? Осматривали мелкие трещинки на потолке, дверь, тренажеры, диван… хотя и не помнили, как всё это выглядело раньше, а через пару минут уже забыли бы, как это выглядело сейчас. — Ты как хочешь, Банни, а я спать… — прошептал Котетсу, поворачиваясь на бок и кидая куда-то на пол бутылку. *** Проснулся Котетсу в объятиях на удивление умиротворенно спавшего Барнаби. Свет в тренажерном зале уже горел, а за стеной слышались приглушенные голоса Героев.