Угасание

      У Стинга тусклые белые волосы и серая, шершавая кожа. Тонкий шрам на белёсой брови теперь не отличить от безобразных морщин, рассекающих лицо, как трещины — камень. И лишь ярко-голубые молодые глаза выделяются на старческом лице, напоминая о тех временах, когда по небу летал Акнология, а Юкино носила короткие платья.       Эвклиф очень многое пережил в своей долгой и, надо сказать, очень непростой жизни. Что-то Стинг рассказывает внукам у камина, не сдерживая тусклой улыбки и вторя смешкам детей, внимающих очередному рассказу. Он прикрывает глаза и снова видит перед собой молодые знакомые лица.       Что-то же Стинг не расскажет никому и никогда. Особенно детям и внукам. Незачем малышам слушать истории о короле демонов или армии сприганнов. Если захотят, прочитают об этом в учебнике «Новейшей Истории Фиора».       Стинг смотрит в бесцветные, почти серые глаза своей некогда любимой жены, в которых прежде плескалось море, отражались небеса; ласково гладит её бесцветно-серые волосы, раньше сверкающие белым янтарём в лучах солнца; изредка по-привычке целует её скорбно опущенные уголки губ — а ведь раньше она так часто улыбалась! — и до ужаса боится того дня, когда увидит то же лицо утром, в зеркале. Эвклиф не хочет, чтобы его глаза потухли от старости.       Убийца драконов ненавидит старость. Болезни, боли, затхлый противный запах усталости и пыли, шаркающие по полу ноги, которые никогда уже не будут такими же быстрыми и сильными, как раньше. Стинг с затаённой ненавистью разглядывает издевательски яркую метку «Саблезубого Тигра» и горько усмехается; сейчас всем в гильдии заправляет сын Орги, и этот факт заставляет его сердце болезненно сжиматься в припадке ностальгии и ужаса.       Его поколение, его время уже прошло.       Не встретите вы больше на совете мастеров ни великого мага Лаксаса Дреяра, ни прямолинейного внушительного Джуры, ни гениального Хибики Лейтса. Они все уже ушли, туда, за грань, оставив после себя лишь громоздкую дутую славу, большие гранитные камни и вереницу плачущих близких вкупе с кипой некрологов и биографий. Стинг сильно не любит кладбищ, не любит искусственных цветов и блестящих надгробий, но исправно посещает их, потому что призрак прежде любимой женщины, тусклая копия, которую никак не поворачивается язык назвать его Лисанной, навещает раз в месяц сестру и брата, подолгу стоя у каменной стены с пустым выражением серого лица.       Тела Штраусов сожгли после смерти, а прах заключили в стене из белого камня, который, как считается, уничтожает нечистую силу. Так они пожелали, так было написано в их предсмертных записках. Стинг думает, что эта просьба была очень жестокой по отношению к Нацу, который потом с год не колдовал ничего огненного, вспоминая, как в его пламени горели тела друзей.       Хотя Драгнил вообще почти угас под конец жизни, растеряв всю свою жизнерадостность и доброту. Ведь его команда полностью развалилась. Первым ушёл из мира сего Грей, в расцвете сил и жизни: заковав Зерефа в ледяную гробницу он спас друга, пожертвовав собой и навеки вошёл в историю как величайший и сильнейший маг, идеальный образ совершенства.       Потом была Люси, которая после смерти переместилась в мир звёздных духов и стала новым Водолеем. Так приказал ей Король, а Хартфилия не смела ослушаться приказа существа, не раз спасавшего ей жизнь. Затем умерла Эрза. Погибла в отчаянном бою. Она почти сошла с ума, не выдержав смерти Джерара, которого подкосили тюрьма и скитания, укоротив жизнь на несколько лет. Сколько гравюр и картин сейчас есть с прекрасной Титанией, окроплённой кровью и всаживающей клинок в сердце Акнологии! Мало кто знает, что в свой последний бой Эрза Скарлет пошла потому, что побоялась сама убить себя.       Даже Хэппи покинул своего товарища.       Стинг горько усмехается, глядя на бело-рыжего котёнка, сидящего на плече его дочери и то и дело помахивающего своими маленькими крылышками в попытках пощекотать девушке щёку. Иксиды, как оказалось, очень недолго живут.       Лисанна, судя по звукам и запаху (вот за что Стинг был благодарен своей магии, так это за острейший слух и обоняние, которые не под силу было украсть старости), заваривает свой любимый чай. Наверное, Роуг пришёл погостить.       Эвклиф не любит, когда Чени заходит к ним в дом. Его волосы всё так же темны, а глаза сияют кровавым блеском, и лица почти не коснулась старость. Роуг — часть молодости Стинга, и он как будто бы навсегда остался таким, полным жизненных сил. Помнится, в моменты сильнейшего подпития он иронично называл сам себя вторым Зерефом. Лишь несколько скорбных складок залегли на лбу, но они незаметны из-за ниспадающих на лицо дракона тени волос. Эвклиф присматривается и с внутренней дрожью замечает в них седину.       Стинг помнит, что они — эти морщины — появились после смерти Фроша. Они углубились и разрослись, когда Роуг умолял Юкино призвать Водолея после гибели Хартфилии. Люси ведь подарила Агрии свой ключ, когда заменила льющего воду на небосводе.       Когда Эвклиф ложится спать, на улице уже совсем темно. Он беспокойно трёт кожу на груди, где медленно стучит сердце. Ночью у него всегда случались приступы, и не всегда Лисанна просыпалась на его отчаянный, но, увы, тихий зов.       Стинг закрывает глаза, не зная, что больше он никогда не проснётся.