Любитель сладкого

Северус Снейп неподвижно лежал на столе в столовой Малфой-мэнора со скрещенными на груди руками. Так обычно укладывают покойников, дабы безутешные родственники могли сказать последнее «прости» и оросить горячими слезами хладное чело. Северус Снейп покойником однозначно не был. Он видел, слышал и осязал. А также не утратил способности мыслить, а, как известно, мыслительный процесс в первую очередь и отличает покойников от не-покойников: «Я мыслю, значит, существую». С этим постулатом Снейп был совершенно согласен. Лежать было холодно и неудобно — все же покрытая лаком столешница, любовно полируемая домовыми эльфами, не слишком подходящее ложе для магов среднего возраста. — Северус, прости, но что мне было делать? — разглагольствовал где-то вне пределов видимости Люциус. — По-хорошему ты бы не согласился. Снейп напрягся и даже покраснел от усилий сбросить обездвиживающее заклинание, но не преуспел. Люциус постарался на славу. Попытался скосить глаза, чтобы понять, чем занимается Малфой, слабое позвякивание, как надоедливое жужжание комара, раздражало и наводило на нехорошие размышления. Что еще задумал дорогой друг? У Люциуса была одна пренеприятнейшая черта: он был упрям как мул. И черта эта многократно усиливалась, стоило ему хотя бы немного перебрать. Не выпить бокал бренди после ужина под неспешную беседу у камина, а нализаться дешевого огневиски и потом едва стоять на ногах. И чем хуже держался на ногах Люциус, тем более неожиданные мысли приходили ему в голову, тем с большим упорством и настойчивостью, достойной лучшего применения, претворял он их в жизнь. Снейп застонал бы, если бы мог: вспомнил, вспомнил, черт его дери, вчерашний день! Или сегодняшний? Набрались они знатно, заливая горе Люциуса, вызванное разводом. Лежать было холодно. Снейп запоздало сообразил, что на нем нет ни клочка одежды, и рассердился еще сильнее: что за глупые шутки?! — Северус, ты какое варенье больше любишь: малиновое или земляничное? Светлые патлы появились в поле зрения, и Снейп в очередной раз пожалел, что не может дотянуться и с наслаждением выдрать эти мерзкие жидкие лохмы. — Ну, неважно, в общем-то, — сообщил ему Люциус и улыбнулся нежно и задумчиво, отчего в животе у Снейпа заворочалось нехорошее предчувствие. — Я вот и то и другое люблю. А еще мед и взбитые сливки. Мороженое тоже, — немного подумав, добавил Малфой и опрокинул ему на грудь что-то холодное и скользкое. Снейп бы взвизгнул от неожиданности, как хаффлпафка-первогодка при встрече с привидением, но заклинание держалось насмерть. Сколько же силы вбухал в него Люциус, если даже сам Северус Снейп, маг не из слабых, так и не смог освободиться от него! — Миленько, — сказал Люциус и принялся размазывать земляничное варенье по всему телу Снейпа. — Тебе идет розово-красный. «Зааважу», — подумал Снейп и постарался донести эту мысль до пьяных мозгов Малфоя. Но отравленные алкоголем оболочки оказались невосприимчивы к усилиям лучшего легилимента Европы. Люциус тем временем добрался до лодыжек и, кажется, одной банкой варенья не ограничился. Судя по ощущениям, по липкости, по отвратительно зудящей коже и отнюдь не осторожным прикосновениям… «Малиновое, черничное, — чуткий нос зельевара не позволял ошибиться, — яблочный джем, мед… Нет, заавадить было бы слишком просто. Сначала круцио, потом зелье недержания, потом можно попробовать что-нибудь из экспериментальных составов». — Северус, ты такой красивый, и ты самое дорогое, что есть у меня, — Люциус всхлипнул от избытка чувств и потер глаза. «Идиот, — подумал Снейп, — пьяный идиот». Люциус схватил его за щиколотку и прижался к ней щекой. — У тебя такие изящные ступни, — с восторгом выдал он, и Снейп чуть не взвыл от непередаваемых ощущений отросшей щетины на сверхчувствительной коже подъема. Он не выносил, просто не выносил таких прикосновений, зная, что разразится истеричным смехом, стоит только кому-то дотронуться до ноги. — Ум-м, — Люциус сменил тактику и провел языком по выступающей косточке ступни, — у-м-м. Снейп заскрежетал бы зубами и двинул пяткой прямо в это расплывшееся в умильной гримасе лицо, чтобы смазать, чтобы стереть навсегда это выражение сладкого идиотизма, но мог только бессильно злиться. И повторять про себя все известные непростительные заклинания. И все близкие к ним темные проклятия. — Тебе же, наверное, холодно, — спохватился Люциус, добравшийся уже практически до паха, — а вот сюда варенья не хватило, — он потыкал пальцем в скукожившийся от пыток член. Непорядок! Что тут у нас? Снейп с ужасом увидел креманку, заполненную чем-то белым. «Мерлин, сделай так, чтобы не мороженое», — отчаянно взмолился он и почувствовал на себе нечто воздушное. — Взбитые сливки, — подтвердил его мысль Малфой, — обожаю! Свою любовь к сливкам Люциус доказывал долго и обстоятельно, вылизывая яички, щекоча кончиком языка ствол и уздечку, посасывая головку. Нежно. Неспешно. Явно получая от этого всего удовольствие. «Извращенец», — думал Снейп и отчаянно жалел, что не может податься бедрами вверх, не может положить руку на затылок Люциуса и задать свой, более жесткий темп. Член стоял и жаждал разрядки, а мерзавец Люциус слишком нежничал, забывая о нуждах и потребностях обездвиженного Северуса. В какой-то момент Снейпу показалось, что Малфой запустил руку себе в бриджи. «Нет, ну каков наглец!», — восхитился Снейп и попытался все же сосредоточиться на ощущениях: кончить хотелось до звездочек в глазах. — Ох, ты же замерз! — снова спохватился Люциус и потянулся за тростью. — Сейчас, сейчас, наложу согревающие чары. «Болван, мне уже не холодно, закончи уже начатое!» — хотел закричать Снейп и предсказуемо не смог. Люциус же уже размахивал волшебной палочкой, и это пугало до потери пульса: пьяный, он мог сотворить что угодно. — Так правда лучше? — осведомился он, закончив. — Да, — рявкнул Снейп и сел. Наложившиеся друг на друга чары ослабели, и он смог вернуть себе подвижность. — Ой, — Люциус сделал шаг назад и неловко оступился, выронив палочку. «А вот наклоняться за ней не стоило, мой изобретательный друг», — насмешливо подумал Снейп и ловко перехватил Люциуса за талию, не давая схватить палочку. — Северус, ты же не хочешь, ты же не сможешь, — забился в его руках Малфой. — Очень даже хочу и, как видишь, могу. — Но, Северус! В обеденном зале! Нас же могут увидеть! — Ценю твою скромность, но раньше почему-то это тебе не мешало, — Снейп пододвинул к себе вторую креманку, — расслабься. — Легко тебе говорить, — Люциус поерзал на краю стола, принимая более удобную позу, — а вдруг кто войдет? — Как войдет, так и выйдет, — Снейп прижал головку члена к судорожно сжимавшемуся отверстию Люца. — Нарциссы все равно нет, скандал устраивать некому. — А Драко? — Драко воспитанный мальчик и мешать не будет, — Снейп толкнулся внутрь, вызвав у Люциуса стон не то протеста, не то удовольствия. — Медведь! Осторожнее! — Я и вполовину не так груб с тобой, как ты того заслуживаешь! Надо же было выдумать такое! Как напьешься… — Ничего ты не понимаешь, — сказал Люциус обиженно и пару раз вяло подмахнул. — У меня, может, мечта была. — Угу, — Снейп ускорился в преддверии оргазма, — угу. Ну, тогда как-нибудь повторим, мой сладкий друг, но только в постели, без чар и виски, — он упал обессиленный на спину Люциуса. — Угу, — буркнул тот и попытался отклеиться от стола, добавив едва слышно: — Можно подумать, я в трезвом уме и твердой памяти рискну…