Защити его

      Аллен, сам того не заметив, пришёл к комнате Канды и, лишь упёршись взглядом в дверь, пришёл в себя. До того же он целиком погрузился в свои мысли. Мысли, которые были не так уж и далеко – в медпункте, где сейчас находился серьёзно раненый хозяин комнаты. Но в то же время это расстояние было чудовищным. Главной причиной тому был, конечно, строгий запрет сестёр тревожить больного, но даже не будь его – что он, Аллен, мог сделать? Просто прийти и навестить – казалось бы, очевидная мысль, однако что-то не позволяло этого сделать. Уолкер, сам того не понимая, боялся. Он не мог видеть этого высокомерного мечника таким. Вид его ран причинял боль, словно сражался вовсе не он, а сам юный экзорцист. Отягощало это зрелище так же и то, что Канда часто не жалел ни своё тело, ни себя самого, полностью отдаваясь битве и победе любой ценой, а потому его травмы оказались ещё серьёзней, чем могли бы. Но и это не было главной проблемой, которая заставляла сердце мальчика болезненно сжаться, когда израненного экзорциста пронесли мимо на носилках. Аллен уже давно осознал, что его чувства к Юу далеки от дружеских или, как могло показаться со стороны, неприязненных. Да, он по-прежнему злился, когда мечник звал его гороховым стручком, когда был чересчур высокомерен и небрежен с искателями, когда принимал жестокие решения на миссиях. Но это не меняло того, что молодой экзорцист испытывал к нему странное влечение. Нельзя было сказать даже, что это было влечение тела – не столь велико оно в сравнении с другим, более сильным чувством. Он испытывал духовное притяжение, хотел заботиться и оберегать, быть рядом, чтобы в нужный момент подставить плечо, поддерживать и защищать Канду, не позволяя ему тратить резервы своей жизни так опрометчиво.       Аллен толкнул тяжёлую дверь и тихо зашёл в комнату, занося вещи раненого. Среди них изодранный плащ, обувь, сумка... Самым ценным же был тёмный узкий меч, и узнай экзорцист, что его катана оказалась в руках какого-то горохового стручка, он бы сильно разозлился. Пока же он оправлялся в больничном крыле, мальчик пользовался возможностью. Прежде ему ещё ни разу не удавалось нарушить покой комнаты Юу. Было заметно, что Канда не любит беспорядка. В его комнате находилось лишь самое необходимое – кровать, стол, стул, вешалка да незамысловатый шкаф в углу. Но первым, что бросалось в глаза, стали, конечно, стеклянные песочные часы. Аллен слышал о них ранее, но никогда не видел. Часы были довольно большими, но главным их отличием служило то, что внутри вместо песка они держали крупный едва светящийся цветок. От Комуи по большому секрету Уолкер однажды узнал, что эти часы отмеряют жизнь мечника, однако в детали его не посвятили.       Экзорцист осторожно повесил изрезанный плащ на вешалку, стараясь не смотреть на впитавшиеся в ткань кровавые пятна; опустил рядом на пол сапоги, отметив, что они были слишком чистыми для такой грязной работы; положил сумку и сложенную рубаху на старый с виду, но надёжный стул. В руках осталось лишь оружие мечника, гроза акум и их союзников – Муген. Надо было оставить его и просто уйти, но в голове мальчика билась слабая мятежная мысль – остаться. Совсем ненадолго, всё равно никто не видит и не узнает, а когда ещё ему удастся оказаться к Юу так близко?.. Аллен присел на край кровати, бережно устраивая меч на коленях, и поднял взгляд на часы. Покоящийся внутри розовый бутон казался не самым вычурным или ярким, ведь в мире и так множество куда более красивых цветов, но для мальчика он теперь был самым прекрасным, ведь он связан с Кандой. Рассматривая лепестки, экзорцист, сам того не замечая, стал легко поглаживать пальцами гладкие ножны, и неожиданное ощущение заставило его отвлечься. Несмотря на то, что меч был деактивирован, от него исходила лёгкая энергия – похоже, чистая сила мечника отзывалась на проклятую руку Аллена, теплея. Мальчик грустно смотрел на катану, видя, что она являлась словно воплощением своего хозяина. Такая же аккуратная, сдержанная, не имеющая никаких лишних деталей и украшений, невероятно опасная, но несущая добро, свет и покой пленным душам акум. Сколько же раз Юу касался этих ножен? А сколько раз, пробуждая чистую силу, проводил пальцами по острому как бритва лезвию?.. Аллен, неуверенно сжав чуть подрагивающими пальцами удобную рукоять, медленно извлёк часть меча из ножен. Металл тускло блеснул в блеклом свете, что излучали часы, но Уолкер знал – в руках мечника он сияет гораздо ярче. Лезвие же его было темным, словно отражение глаз своего хозяина. Посмотрев ещё немного, мальчик спрятал меч обратно в ножны и, тяжело вздохнув, завалился на постель, утыкаясь носом в жестковатую подушку. Она пахнет Юу. Мысли о нем тревожили лишь сильней. Аллен знал, что мечник поправится, обязательно поправится... Мальчик развернул голову и его взгляд снова остановился на цветке. Надолго ли его хватит? Несколько лепестков уже лежали на дне часов и, судя по виду, пара из них покинула бутон совсем недавно. Сколько ещё этот гордец сможет рисковать без угрозы смерти? Как много ран, рвущих сердце Уолкера, он ещё получит? Экзорцист, повинуясь внезапному порыву, притянул ближе тёмный меч и неловко его обнял, прижимая к груди. Как он обнимал бы Канду, если бы мог ему признаться. Если бы мог сказать, что он чувствует на самом деле. Но в ближайшие планы Аллена такие решительные шаги не входили. Канда вряд ли поймёт и примет, а скорее наоборот – начнёт сторониться больше, или поднимет на смех глупые слова мальчишки, мелкого и наивного, которому в голову взбрела детская дурь. Муген слабо грел Уолкера, словно успокаивая. Возможно, это чистая сила чувствовала мысли мальчика о своём хозяине, а, может, ему это всё лишь чудилось от усталости. Убаюкивал и мягкий свет цветка, свободно проникающий сквозь прозрачное стекло – он отбрасывал причудливые тени и заставлял щуриться немного пригревшегося на чужой постели гостя. – Защити его, пожалуйста, Муген... – едва слышно проговорил Аллен и, сморгнув слезы, склонил голову, невесомо дотрагиваясь губами до рукояти клинка. Навалившаяся усталость дала о себе знать, потому мальчик был беззащитен перед величайшей силой – сном. И как только он поддался искушению прикрыть глаза, мягкая темнота поглотила его с головой. "Всего на пару минут..." – успела лишь промелькнуть слабая мысль.       Когда загаданная "пара минут" прошла, уже давно рассвело. Юный экзорцист поначалу сонно моргнул, не понимая, где он находится, а потом, осознав, резко вскочил, на ходу заметив, что с его плеч слетел плащ, которого там раньше не было. И тут же раздался знакомый голос, заставивший всё нутро Аллена похолодеть от ужаса. – Что ты забыл в моей комнате, мояши? Уолкер замер как стоял, не решаясь обернуться – в своём отчаянном рывке он оказался лицом к двери, Канда же был за его спиной. Мальчик едва заметно дрожал, чувствуя, как бешено рвётся из груди испуганное сердце, а лицо отчаянно краснеет от стыда. Было стыдно за то, что он так легко попался в столь неловком положении, ровно так же, как и за то, что он не позволил раненому и уставшему мечнику спокойно отдохнуть в собственном жилище. Казалось, теперь он даже если и нашёл бы слова, говорить все равно не смог – в горле встал большой ком, не позволяющий даже ровно дышать. Слов же, к счастью или к сожалению, всё равно не было, потому в комнате повисло тяжёлое молчание. А что он мог сказать? "Я принёс твои вещи, а потом решил остаться здесь, Канда, потому что ты мне нравишься больше, чем хотелось бы"? Аллен едва заметно усмехнулся своим мыслям – о да, на лицо Баканды после подобного заявления стоило бы взглянуть, и мальчик даже сказал бы это в случае, если бы уходил из Ордена в последний раз. Но сейчас был далеко не та ситуация. Надо было как-то оправдаться, но ни одного адекватного объяснения происходящему, которое можно было бы озвучить Канде и остаться в живых, Уолкер так и не смог придумать. Мечник, явно не отличающийся терпением в это утро, цыкнул. – Ты всё ещё жив, недомерок, только потому, что я не смог вырвать из твоих рук Муген, – Юу, судя по голосу, был заметно раздражён, что вводило юного экзорциста в ещё больший ступор. Ведь он только сейчас осознал, что его пальцы всё ещё крепко сжимают узкие ножны в руках. Теперь Уолкер был вообще удивлён тому, что проснулся на том же месте, где уснул, а не за дверью на полу. Или тому, что просто проснулся после подобной выходки. Потерянный взгляд Аллена зацепил упавший на пол плащ. Плащ Канды... Но вовсе не тот, что мальчик вчера принёс и оставил на вешалке – этот был целым и чистым. – Канда... – Аллен словно со стороны услышал свой негромкий придушенный голос. – Ты ведь меня укрыл, да? – Тц. Ты выглядел слишком жалко. Растолкать и выгнать же тебя, чтобы не видеть этого, у меня не получилось. Мальчик глубоко вдохнул и заставил себя обернуться. Хозяин комнаты сидел на стуле и, облокотившись на стол, смотрел в свои часы. Под совсем домашнего вида кофтой, которую Канда не застегнул, виднелись многочисленные бинты. Ими же была обмотана и голова мечника, а на бледной щеке красовался большой пластырь. – П-прости, Канда, я просто принёс твои вещи и... – Аллен осторожно положил катану на чуть примятое покрывало и поднял с пола упавший плащ. – Я не хотел, извини... – Глупый мояши, – фыркнул Юу и перевёл взгляд на незваного гостя, отчего тот разволновался ещё сильнее, а в голове его помутилось, мир поплыл куда-то в сторону... – Эй, мояши! Оклик немного привёл в чувство – лишь потому мальчик не грохнулся на пол, а успел схватиться за спинку кровати. Канда, поднявшись на ноги, приблизился, и мальчик снова забыл как дышать. – Умирать ползи в коридор, – прохладно проговорил мечник. – А перед кончиной соизволь поведать, какого черта ты тут провалялся всю ночь, обнимаясь с моей чистой силой. Своей мало? Так шёл бы к своим друзьям, например. Аллен подавленно молчал, а когда Юу нетерпеливо поторопил его с ответом, что-то внутри мальчика сорвалось. – Да потому что я волновался за твою высокомерную задницу! – неожиданно для себя прокричал он мечнику в лицо. Канда несколько опешил от такой бурной реакции и шумно выдохнул, а Уолкер внезапно понял, насколько тот был близко, когда тёплое дыхание пощекотало его щёку. Экзорцист снова замер, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. – Ты бездумно кидаешься под удары каждый раз... Что если однажды ты не вернёшься? – едва слышно проговорил Аллен и поднял взгляд на лицо Канды. – Что я буду делать потом? То есть... И я, и Линали, и другие... Мальчик мотнул головой и слабо усмехнулся. Он и так уже был в отчаянном положении, понимал, что ему стоит умолкнуть, но теперь не мог остановиться. – А Муген... Муген потому, что он, в отличие от тебя, не оттолкнёт и не назовёт гороховым стручком. Не скажет, что он знает лучше, а я говорю чушь. Аллен вытер рукавом глаза, испуганно отведя взгляд, и резко рванулся, пытаясь сбежать, но ощутил на плечах стальную хватку сильных рук, а в следующий момент сухие теплые губы коснулись его лба. – Только глупый стручок будет лить слёзы о таком как я, – голос Канды, казалось, немного смягчился, а хватка ослабла, не желая травмировать. – И только глупый стручок смог заставить меня улыбаться. – Канда... – выдохнул Уолкер. – Ты идиот, мояши. Он близко, невероятно близко... Что он говорит? Что он хочет этим сказать? Это ловушка, или этот высокомерный жестокий человек впервые проявил благосклонность? Как бы Аллену хотелось, чтобы правдой был именно второй вариант... Мальчик сжал кулаки и, вскинув голову, подался вперёд, коротко и порывисто целуя мечника, после чего, не дожидаясь реакции, вывернулся из его рук и бросился прочь, в дверях столкнувшись с Комуи. – Аллен? – смотритель был заметно удивлён. – Ты что тут... Ты куда, Аллен? Но Уолкер бежал прочь в свою комнату, не желая говорить ни с кем. Так стыдно... Он всё-таки показал Юу, что ему не всё равно. И хоть его руки были обманчиво тёплыми, можно ли было верить? А, может, он ничего и не понял? Аллен не хотел знать. Он боялся услышать неприятную правду, а чем так – лучше не узнать её вовсе. Лишь запершись за тяжёлой дверью, мальчик почувствовал себя в безопасности, а так же в очередной раз поразился своей невнимательности – как оказалось, он сбежал ещё и босиком. Нет, он не вернётся, ни за что не вернётся. Всё – можно считать, что акумы сожрали его ботинки, их больше не существует. Да и ведь он сам-то не разувался, а уснул в довольно неудобной позе, оставаясь ногами на полу... Не мог же Уолкер сделать этого во сне? Тогда это дело рук мечника. Это осознание было довольно странным.       С тех пор прошло несколько дней, в каждый из которых Аллен весьма тщательно выбирал маршруты, чтобы даже случайно не наткнуться на Канду. И он уже начал надеяться, что всё обошлось – Орден ещё не стоял на ушах от новости, что мояши провёл ночь в комнате мечника, и сам Юу, похоже, направленно не искал с ним встреч. Но в один прекрасный день мальчик всё-таки столкнулся с Кандой в пустынном коридоре и, стиснув зубы, понадеялся, что он невидимка и просто пройдёт мимо, но, когда они поравнялись, старший экзорцист цепко схватил его за плечо, останавливая и разворачивая к себе. Неловкость от недавней встречи снова накрыла мальчика с головой и он, покраснев, отвернул голову. – Эй, мояши, – Аллен почти незаметно вздрогнул – голос был негромким и непривычно... мягким? А в следующий момент холодные пальцы коснулись его подбородка, властно вздернув его вверх, и Канда сдержанно поцеловал губы Уолкера. Мальчик широко распахнул глаза от удивления, а его сердце стукнуло так мощно, словно собралось пробить рёбра. Задержавшись на мгновение и тихо выдохнув, экзорцист отстранился. Аллен поднял неуверенный взгляд на его лицо. Казалось, в мечнике ничего не переменилось – лицо его было по-прежнему немного хмурым, а взгляд уверенным и спокойным, но теперь он казался мальчику совсем не таким, как прежде. – У меня новая миссия, – спокойно сказал Канда. – До встречи, мояши. И, поправив Муген, он пошёл дальше по коридору, по направлению к выходу. Мальчик, коснувшись пальцами губ и всё ещё не веря, провожал взглядом прямую спину и легко колыхающийся хвост. – Удачи, Баканда, – наконец, негромко сказал он. Аллен не мог знать, слышал Канда его напутствие или нет, как и не мог видеть, что тот едва заметно улыбнулся в ответ на его слова. Но потом он остановился и обернулся. – Чуть не забыл, – Юу, дернув бровью, достал что-то из кармана и бросил в мальчика. Маленький предмет блеснул в свете тусклых свечей, а в следующий момент он уже оказался в руках Уолкера. Это был ключ. – Может, ты не заметил, но ты убежал с голыми пятками. Разберись с этим. Глупый стручок. Аллен снова покраснел. – Я Аллен! – огрызнулся он по привычке, но почему-то, испытав смущение, не ощутил прежнего раздражения на эту кличку. Канда же лишь хмыкнул в ответ и скрылся за поворотом. Мальчик постоял какое-то время, и, улыбнувшись, сжал в руке ключ. На душе стало гораздо легче, ведь, похоже, Юу его не отверг... Но точно он узнает это лишь когда тот вернётся с задания. И Аллен знал, что отныне с ещё большим нетерпением будет ждать, когда этот заносчивый, но такой любимый мечник снова вернётся домой.