Breakage

Джош приходил к своему другу каждый день. К очень дорогому человеку, которому он уже длительное время боялся признаться в своих чувствах. Каждый раз, когда он собирался с мыслями, глубоко вдыхал, оказывалось поздно, потому что он говорил в тишину — Тайлер уходил. А потом стало невозможно. У Тайлера появилась семья и Джош остался лишь другом образовавшейся семьи Джозефов. Он ни в коем случае не хотел разрушать счастье молодоженов. Сейчас он снова пришёл к нему, зная, что их общение будет весьма трудным. Дело не в его жене, её нет, она его бросила, не разделив с ним «горе и беду». Джош имел ключ от его дома, зная, что Тайлер обитает где-то на первом этаже и он не ошибся, он не мог ошибиться… Тайлер сидел у дальнего панорамного окна, из которого открывался вид на сад. Джош молча накрыл его ноги тёплым одеялом и грустно взглянул на друга, сидящего в инвалидном кресле. — Привет, как дела? Хорошо? Чем занимался? Не уж то весь день просидел у окна? Погулять хочешь? Тебе приготовить что-то? Джош отвернулся, чтобы вытереть слёзы с уголков глаз. Это было так невыносимо, смотреть на Тайлера и при этом говорить самому с собой, потому что тот с той катастрофы молчал. Он не проронил ни слова, не издал ни звука, никогда не улыбался, но и отрицательные эмоции невозможно было заметить. Джош иногда держал его за руку, заодно проверяя пульс, по выражению лица Тайлера, которое никогда не менялось, не было понятно, дышит ли тот, жив ли тот. Он не хотел поворачивать голову в разные стороны или просто не мог, его друг не рассказывал последствия и Джош знал лишь то, что он не может ходить. Единственное слово, последнее слово, сказанное Тайлером было: «Дженна». Тайлер думал лишь об одном. Автокатастрофа. Столкновение с другой машиной. Его автомобиль катится с небольшого обрыва, поворачиваясь на бок, ноги пронзает дикая боль. Когда тот за что-то зацепился, хотел выбраться, его чем-то придавило, помощи не было, он сам выкарабкивался с того обрыва с вывернутой ногой и почти оказавшись на вершине, оступился и покатился вниз. Были несколько переломов, необратимые последствия с позвоночником и вот теперь ему приходится сидеть целыми днями, не ощущая ничего ниже пояса. — Сегодня прекрасная погода, Тай. Скоро наступит лето. Ты рад этому? Джош погладил его колено через одеяло и не увидев хоть маленького кивка, он проскользнул рукой под одеяло и сжал его ногу. — Я не представляю, как это. Это ужасно, но ты должен отпустить. Это прошлое. Это не повторится. Я буду тебя на руках носить, но за руль не пущу больше. Ты будешь ходить. Нужно лишь захотеть. Знаешь, сколько людей вставали на ноги благодаря своей силе воли? Ты не слабак, Тай. Ты очень сильный. Ты можешь, просто не веришь в себя. Тайлер за это время даже не моргнул. — Ты переживаешь из-за Дженны? Она тебя бросила, забудь её. Она тебя не любила раз поступила так. Она отвернулась от тебя. Она не заслуживает, чтобы о ней вспоминали. Тебе не следует калечить себя и вспоминать о ней. Она в прошлом. Ты можешь начать новую жизнь. То, что произошло не твоя вина. Я знаю, ты хотел бы сказать что-то мне. Скажи. Хочешь я оставлю в секрете то, что ты заговорил со мной? Тайлер закрыл глаза и шумно выдохнул. Как ему могут такое говорить, если они не представляют что это? Когда в тот день произошла авария, никого не было рядом. Он постоянно был в сознании, но не было сил открыть глаза, произнести что-либо, достать из кармана телефон и позвонить. Он лишь ощущал стекающую по виску кровь, кровь на костяшках пальцев, кровь на одежде, сдавливающую боль в голове, резкую и острую боль в ноге, столько боли одновременно затмевали его разум, что чувствовать то, что на самом деле ему намного больнее, не было смелости… Он молил Бога о смерти. Каждая минута сопровождалась нахлынувшим жаром, горло наполнялось слюной и кровью и он напрягал лёгкие, чтобы откашлять эту смесь, но вдыхать было также больно. — Ты раньше не спал ночами, пил энергетики, лишь бы воплотить свои представления на бумаге, в песнях, в музыке. Придумывал яркие образы нам, помнишь, ты меня заставлял надеть ту идиотскую маску, и я долго привыкал ходить в ней? В ней было жарко. Как сейчас под лучами солнца. Джош вытянул руки к солнцу. — Приятное тепло. Протяни руку, почувствуй, ты бледный, немного ультрафиолета тебе не помешает. Может, ты спать хочешь? Тай… Ты спал днём? Или прошлой ночью? Тайлер нервно дернул рукой, откидывая одеяло. С ним на ногах он чувствует себя жалким. — Ты специально? Не будь ребёнком, эй. Джош поднял одеяло, сложил его и положил чуть выше коленей Тайлера. — Не хочешь укрываться им? Мешает? Джош взял его за руку. — Чего тебе бы хотелось? Ты говоришь с людьми? Твоя мама звонила мне. Спрашивала как ты. Она скоро приедет как только подзаработает денег. Ты отвечал на её звонки? Мы тебя любим, Тай. Ты важен для нас и для всех. У тебя есть друзья, семья. Они мечтают поговорить с тобой. И я тоже. Я не осуждаю, просто хочу услышать твой голос, — Джош снова почувствовал подступающие слёзы, — я скучаю по твоему голосу. Я скучаю по тебе. Очень. Я бы отдал все, что у меня есть, лишь бы ты стал прежним. Мне не важно, можешь ли ты бегать, прыгать, мне важно то, что находится в твоём сердце. Потому что моё сердце полностью занято тобой. Я… Я чертовски тебя люблю и мне больно приходить к тебе и не слышать твой замечательный смех. Но я это делаю, потому что я рад тебя видеть, рад, что ты существуешь, я так рад, что влюбился именно в тебя. — Джош сильнее сжал руку друга, — люблю тебя. Люблю. Тайлер медленно повернул голову в сторону стоящего на коленях человека и тихим хриплым голосом спросил: — Правда?