Личная кОтастрофа

-Иваа-чааан, смотри какая красота!!!!!! - Ойкава выдает восторженные возгласы перед каждой украшенной витриной, без устали восхищаясь всем и вся вокруг. Ивадзуми притворно-раздраженно ворчит, пряча улыбку в теплом шарфе. Ойкава буквально сам светится от счастья ярче рождественских гирлянд, и ради такого счастливого взгляда можно немного и потерпеть. Он вертит головой и рассматривает всё вокруг с восторгом маленького ребёнка, впервые увидевшего праздник. Хотя его можно понять: рождественский Токио и правда поражает своей красотой и величием. Этот город умеет отмечать праздники с размахом. Ивадзуми лишь жалеет, что не догадался раньше привезти его сюда. - Тоору, если не поторопимся, то опоздаем. Акааши уже наверняка ждёт нас в кафе. - Но, Ива-чаааан. - Идем, Тоору, - Хаджиме тянет парня за руку, сверяясь часами. - Мы же не последний день здесь. Еще нагуляешься.       Когда парочка, наконец, всё же добирается до места встречи (Ойкава продолжает тормозить почти у каждой огромной витрины, и парню приходится силой оттаскивать его, обещая придти потом в тот или иной магазин), Акааши уже ждёт их за дальним столиком. Пустая кружка из-под кофе и книга говорят о том, что он всё таки неприлично задержались. - Как прогулялись? - Акааши с интересом смотрит на кучу пакетов и усмехается. - Вижу, что продуктивно. - Очень даже! Это просто потрясающе! У вас тут такая красота каждый год. Удивительный город! Конечно, в Мияги тоже красиво, но он явно проигрывает вам. И Ива каждый год ездил сюда без меня!!! - Ойкава пытается возмущаться, но счастливый взгляд выдает его с головой. Ивадзуми лишь закатывает глаза. - Вы что, все магазины обошли сегодня? - Не все, но Ойкава явно пытался. И то он просто не успел,только потому, что слишком долго выбирал подарок для тетушки. - Мама Кей-чана заслуживает лучшего подарка! - Вам не стоило так утруждаться, серьезно. - Брось, - Ойкава отрывается от изучения меню и пытается высмотреть хоть одного свободного официанта. - Мы и так вторглись к вам без приглашения, а твоя мама нас любезно приютила. Считайте, что это наша маленькая благодарность. - Мама только рада. Она соскучилась по Ивадзуми и часто спрашивала. К тому же, она очень хотела с тобой познакомиться, так что ей было приятно вдвойне, что вы приехали.       Ойкава в шоке округляет глаза, а Ива вспыхивает краснее оленьего носа с рождественской открытки. - Она, что знает???? - Ну да,- Акааши равнодушно пожимает плечами.- Я рассказал ей, когда в позапрошлом году ты не приехал с родителями. Она,правда, была расстроена сложившейся ситуацией, но зато ей очень уж было интересно, кто же сумел покорить сердце ее ненаглядного мальчика Хаджиме-куна. Она была за вас очень рада, между прочим.       Ива издал какой-то странный звук, спрятав лицо на плече чересчур счастливого и самодовольного Ойкавы. - Что вы опять сделали с Ивадзуми? Он сейчас задымится, по-моему.       Куроо возникает над ребятами неожиданно, сияя улыбкой. - Привет, сов,- резко наклонившись, парень легко целует Акааши в висок, заставляя того вспыхнуть даже больше Ивы, и с абсолютно непроницаемым лицом падает на сиденье рядом. А Кейджи хочется провалиться под стол. Он никак не может привыкнуть вот к таким простым проявлениям ласки и внимания. Особенно в общественных местах. И Куроо приучает его, словно дикого зверя. Каждый день по чуть-чуть, медленно, осторожно, он пытается пробиться через эту чёртову стену. Хотя иногда, совсем изредка, ему кажется, что он никогда с этим не справится.       Немного отогревшись, и перекусив, они отправляются на центральную площадь, где в преддверии фестиваля должна зажечься самая высокая в городе елка. Естественно, на это зрелище собирается добрая половина города, а потому близко подобраться не удается, но ребята выбирают неплохую точку обзора. - Бокуто пишет, что они у палатки с какими-то оленями. - Бокуто? - Куроо едва сдерживает злобное кошачье шипение, и всего на долю секунды, что-то острое втыкается в глупое сердце, но тут же пропадает. Тот факт, что Бо договаривается о встрече с Акааши обдает Куроо жгучей ревностью, даже не смотря на то, что он знал. Жадный черный кот внутри парня с удовольствием запускает свои острые когти в грудь Куроо, раздирая внутренности. Тетсу смотрит куда угодно, но только не на Акааши, давая себе время вернуть самообладание и принять максимально равнодушный вид. Есть вещи, через которые сложно переступать. И это жуткое чувство собственности и жгучей злости, при звучании имени Бокуто - одна из них. -Хей-хей!!!!! - Котаро возникает на горизонте как-то уж очень неожиданно. Слишком быстро, чтобы Куроо успел принять непринужденный вид, но хотя бы умудряется подавить желание схватить Акааши в охапку и запрятать подальше от этого человека. Но ведь Котаро не виноват, верно? Вообще-то, единственный, кто тут виноват, это сам Куроо, который видит угрозу своему хрупкому счастью во всём вокруг. Он сам себе враг, сам себе палач, но никак не может заставить себя прекратить это самоистязание, особенно когда успевает заметить, как где-то в глубине глаз его "совёнка" мелькает болезненная грусть. - А они хорошо смотрятся, правда? - голос Акааши врывается в размышления Куроо, доносясь словно издалека. Спокойный и равнодушный, но Куроо смотрит внимательно, пытаясь разглядеть подвох, заглянуть глубже, за ту вечную маску, ведь с Акааши никогда нельзя быть уверенным до конца. Все его эмоции нужно вытаскивать из-за стены, изучать и проверять на подлинность. Но взгляд Акааши тоже ничего не выражает, словно ему и правда всё равно. Куроо тоже смотрит на идущих впереди. Он подмечает и сплетенные руки, и то, какие восторженные и влюбленные взгляды Бокуто бросает на девушку, как нежно поправляет ей шарф, и как она,краснея, счастливо и открыто ему улыбается. Стоит признать, что они и правда смотрятся очень гармонично. Тетсу снова переводит взгляд на Акааши, и ему хочется взвыть. Наверно, он никогда с этим не справится и всё же однажды сойдет с ума окончательно, так и не сумев пробиться через дурацкую стену.       Громко начинается обратный отсчёт до включения ёлки, и все вокруг тоже вторят голосу из динамика. Куроо с трудом заставляет себя смотреть на ёлку, которая его уже давно не интересует. Он просто старается не видеть, как Акааши смотрит. Старается не думать об этом. Интересно ему, всё еще больно? О чем он думает, наблюдая за ними? Ненавидит ли он эту девушку так же, как Тетсу - своего друга? Думает ли он о ней в таком же ключе? Хотя, наверно, нет, это же Акааши, он слишком альтруист для таких мыслей. "да будут все вокруг счастливы, а я как-нибудь сам"- в этом весь Кейджи.       Куроо настолько глубоко уходит в свои мысли, что вздрагивает, когда вдруг чувствует легкое прикосновение к рукам, мягкое и нежное. Он даже не сразу замечает, что от злости руки сами сжались в кулаки, и с трудом заставляет себя расслабиться, и на мгновение прикосновение исчезает, но тут же возвращается: чужая рука мягко касается его руки, слишком осторожно и неуверенно, кончики пальцев пробегают по внутренней части ладони, от пальцев к запястью, прямо к бешеному пульсу, посылая толпы мурашек по всему телу. А затем, так же невесомо, проделывает этот же путь обратно, теперь самым кончикам пальцев. Легкая дрожь выдаёт страх, но кому сейчас страшнее - непонятно. Этот невинный жест кажется сейчас настолько интимным, что по телу буквально разбегаются разряды тока. От волнения, Куроо даже перестает дышать, пока чужие пальцы на мгновение замирают, и, наконец, не переплетаются с его собственными, и не сжимаются в чуть более уверенном движении. Куроо всё же вспоминает,как дышать, переводит взгляд на Акааши: тот настолько красный, что кажется, алеют даже кончики ушей и шея. Но смотрит он прямо и твердо, на переливающуюся яркими огнями ёлку( и когда ее успели включить, Куроо даже не заметил), улыбается самыми кончиками губ и чуть увереннее сжимает чужую ладонь.       И единственное о чем Куроо может думать в этот момент, глядя на этого удивительного парня: черта с два он когда-либо его отпустит!