***
Ссутулившаяся фигура Чимина медленно, словно паря над землей, передвигалась по узким коридорам больницы. Свет люминесцентной лампы десятками остро наточенных иголок впивался в его ледяные глаза…слишком ярко. -Куда его?! -В третью операционную! Группа врачей с больным на кушетке быстро, как молния, промчалась мимо него, чуть не сбив заторможенного Чимина с ног. Заторможенный - это именно тот термин, который во всех красках и оттенках может описать Чимина в этот день, да и вообще в этот год. 2015… от этого года ничего не осталось, кроме вырванных календарных листов, плотно набивавших мусорное ведро в одном из уголков его норы. В тот год он снял машину с ручника и на всей скорости с головой погрузился в кровавое озеро разврата и похоти. Та прожженная дыра в его задеревеневшей душе, прикрытая лишь пластырями совести и чести, наконец-то прорвала и все то дерьмо, хранившееся в ней на протяжении десятков лет, вывалилось наружу с омерзительно тошнотворным запашком. Каждый блядский день он устраивал себе шведский стол из десятков, порою даже сотен людей. Чимин брал все, что хотел, как дикое животное, набрасывался он на свою жертву. Он наслаждался ее беспомощными криками, издававшимися словно из самой преисподни, он утопал в них, считая самой прекрасной мелодией на целом свете. Тогда он действительно был похож на животное с его взлохмаченными отросшими волосами, немытыми уже больше 4 месяцев, они напоминали шерсть волка не только по окраске, но и по запаху, по терпкому едкому запаху… Он разучился разговаривать, лишь рычание животного исходили из его глотки, когда он, захлебываясь, жадно иссушал тело какого-нибудь очередного бедняги. Вскоре он перестал и думать, единственной вещью, что хоть как-то занимало его мысли, была запекшаяся капля чей-то крови на его подбородке. Она уже почти не источала никакого запаха и все больше напоминала неаккуратный мазок акварельной краски, но для Чимина она значила гораздо больше. Эта выцветшая засохшая капля была символом его животной натуры. В нем всегда жило два человека: монстр и саморазрушающийся одинокий паренек. Именно эта капля указывала на его настоящую сущность и своим молчаливым призывом все больше убеждала Чимина избавиться от того, кем он не является, от того, кто словно балласт тянет его на дно самобичевания. Он больше не хотел ничего чувствовать, поэтому собирался утопить того паренька в море крови, заставив захлебнуться своими собственными сожалениями, которые никому блять в этом мире не сдались. Но все покатилось по наклонной. Возможно, этого не было бы, если б Чимин во время узнал, какой силой обладает тот паренек. Это случилось за месяц до случая в больнице. Одинокая пустошь, ночной воздух, шелест осенних листьев под ногами и он, прогуливающийся под звуки отдаленного шума города. Чимин был готов на все, лишь бы снова не возвращаться в ту поросшую мраком квартиру, от одного воспоминания которой уже накатывала депрессия. Погруженный в себя, отрешенный от всего, он услышал тихий всхлип, так неожиданно раздавшийся в полумрачной тишине. Был бы вместо него другой человек, он бы непременно побежал на помощь, но увы здесь был Чимин, бессердечный, потерявший ко всему интерес, вампир Пак Чимин. Всхлип раздался ближе, неожиданно для самого себя он дошел до места, откуда исходили звуки. На сырой холодной земле лежала нагая девочка, прикрытая лишь одной кофтой, которой она старалась укрыться от зябкого ветра от головы до пальцев ног. Ее тело было исполосовано десятками мелких ножевых порезов, из-за которых она, казалось, не могла пошевелить не одной частью своего слабого тельца. -Кто здесь? Услышав хруст сухой ветки, попыталась прокричать девочка, но из ее нервно дрожащих губ вышел лишь слабый шепот. Ее глаза вопрошающе посмотрели на Чимина, но взгляд был обращен вдаль, силясь стянуть занавесу кромешной тьмы. -Почему ты здесь одна? -Дяденька сказал, что подарит мне щеночка, а потом он… Глаза девочки заполнились прозрачными, словно сам воздух, слезами. Слегка моргнув, она высвободила их из плена глазниц, и вот они уже безмолвно скатываются по щекам, оставляя за собой влажные солоноватые дорожки. -У меня…*всхлип*… кишки вываливаются…*всхлип*… вы поможете мне? Собрав все последние силы в кулак, она скинула кофточку, полностью обнажив себя. И снова туман перед глазами, и снова бешено стучащееся сердце и всему этому виной она, кровь. Глубокая рана внизу живота проходила от одного ее бока к другому. Кровь словно из питьевого фонтанчика сочилась из пореза, стекая по ногам в землю и теряясь в ее уже слегка заледеневшей почве. -Конечно, я помогу тебе. Потребовалось не больше секунды для того, чтобы Чимин оказался около нее. Ему бы следовало посмотреть на ее лицо, измученное, умирающее лицо, но его взгляд был прикован лишь к одному…Он опустился на колени. -Я помогу… Теплота влажного языка раздается по всему телу девочки. Чимин каплю за каплей слизывает с ее живота, пока не добирается до самого сочного, обжигая своим горячим от желания дыханием вздымающуюся рану. Один грубый прокус, один оглушительный крик девочки, один сильный удар Чимина по щеке и снова тишина, нарушающаяся только звуками жадных глотков. Обездвиженное беспомощное тело неуклюже распласталось на земле, а над ним словно коршун кружит оголодавший хищник. Одинокая слеза скатывается по щеке Чимина прямо в озеро крови и бесследно растворяется в ней. Этот тот паренек, запертый внутри монстра, пытается докричаться, пытается совладеть со своим телом, остановить его. Срывая свой голос, он снова и снова кричит в пустоту: «Что ты блять делаешь?! Остановись сука!» «Этот слабак снова победил! Но ничего, когда-нибудь ты сдохнешь…Я заставлю тебя посмотреть во что ты превратился, заставлю тебя рыдать, снова и снова вырывая каждому встречному мусору глотку, а потом я убью тебя, вырвав твое никчемное сердце и превратив в того, кем ты действительно являешься. Ты наивный ублюдок, ослепленный светом своего достоинства, жди. А пока…» Набрав номер скорой и бросив свой телефон к ногам полумертвой девочки, Чимин отправился домой, где его ждут недели заточения и мучительных воспоминаний. Где он снова и снова, впиваясь острыми когтями в кожу, будет пытаться сорвать ее, избавиться от себя, стереть себя с лица земли. И вот он идет по пропахшим лекарствами коридорам, не обращая ни на кого внимания, погруженный в свою пустоту. Он навещал эту девочку каждую неделю, и каждую неделю прогноз оставался неутешительным: «Ее состояние с каждым днем становится все хуже, у нее уже наблюдается отсутствие глотательного рефлекса, а насыщение легких кислородом упало ниже 60 %. Мне очень жаль, но вашей дочери осталось недолго.» И вот сегодня она умерла…Умерла, так и не очнувшись, так и не одарив его презрительным взглядом, отчего Чимину было в разы хуже. Она умерла в коме, тихо и мирно покинула этот мир, своим молчаливым безмятежным сном словно прощая Чимина. Но так не должно быть….ТАК НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! Он идет по коридорам и все глаза будто устремлены на него, и в каждом взгляде читается лишь одно: «Ты, мерзкий подонок, лучше бы это ты сдох, лучше бы ты подавился ее кровью, чем ходить на нашей земле, дышать нашим воздухом. Это ты виноват в ее смерти! УМРИ, УМРИ, УМРИ!» Его ноги уже не могут больше двигаться, он останавливается посередине коридора. Проходящие мимо люди задевают его плечами, извиняются ему вслед, но он ничего этого не видит и не слышит. Перед его глазами сейчас океан людей, некоторых он помнит, некоторых нет, но их всех связывает одно- все они были когда-то убиты Чимином. Их глаза светятся таким же ярко-алым огнем, как и у него когда-то, и все они ждут лишь одного- мести. Чимин запускает нервно дрожащие пальцы в свои волосы, обхватывая ими голову, и издает протяжный оглушающий крик сумасшедшего. Он подрывается с места и бежит, расталкивая невидимых призраков своей души. Он бежит, спотыкается, раздирает в кровь колени, встает и снова бежит. «Лишь бы не видеть их снова, лишь бы не видеть их снова…» Запирая за собой дверь на крышу, он обессиленно скатывается вниз по ее шершавой поверхности. Жадно, большими глотками проглатывая воздух, он пытается прийти в себя. Пальцы рук все еще дрожат, как на сильной вибрации. Он открывает глаза, солнечный свет кислотой въедается в них , но он не отводит взгляд, продолжая причинять себе боль, он заслужил этого, куда больше этого. На фоне парящего солнца заметны резкие очертания сжатого, словно в панораме, силуэта парня, стоящего на самом краю крыши. Чимин зажмурил глаза, считая его очередным призраком своего воображения, но когда он открыл их, призрак не исчез. Он все так же оставался на месте, лишь изредка колеблемый дуновением ветра. Он выглядел таким одиноким, словно был один против всего мира. Он напомнил Чимину его самого, такого же потерянного и отчаявшегося. Черт знает, по каким причинам, но у него вдруг появилось непреодолимое желание поговорить с этим пареньком. Месяцы заточения все-таки дают о себе знать. -Ты выбрал неправильное место, чтобы умереть… Парень резко повернул голову на голос Чимина, устремив на него вопрошающий взгляд, но совладев с мимолетным порывом, отвернулся, показывая тем самым, что не намерен продолжать этот бессмысленный разговор. -Видишь деревья внизу? При падении ты зацепишься за них, и ничего у тебя не выйдет. -Отговорить пытаешься? -Отговорить? Ха-ха-ха, я долго прожил на этом свете, парень, жизнь дерьмо. И радуйся, что ты можешь покончить с ней. -Раз тебе так не хочется жить, прыгай вместе со мной или проваливай отсюда. -Прыгнуть вместе с тобой, взявшись за ручки, как в сопливом фильме? Ага, только сперва на своем радужном пегасе прокачусь. Парень не сочёл нужным ответить даже молчаливым презрительным взглядом на эту недошутку. Он погрузился в свои, неведомые никому, мысли, сопровождаемые звуками города, раздававшимися снизу. Ох, как же ему хотелось присоединиться к этим шутившим внизу докторам, к девушке с кофе, заинтересованно разговаривающей по телефону. Прыгнуть прямо сейчас и умереть в эпицентре жизни. Нога парня повисла над воздухом, осталось лишь перевести на нее свой вес… -Ну и какие у тебя там пиздопроблемы? Девушка бросила или мамка на карманные расходы не дала? -Пиздопроблемы? Хах, я блять тут умираю… я был мертв уже с самого рождения. Мама, корячась на четырех работах, на одной из которых ей пришлось даже лечь под уебана начальника, зарабатывала деньги на лекарства, продлевая мою жизнь на день или два. Знаешь как меня это заебало? Тебе даже не понять, каково это каждый день видеть ее, возвращающуюся поздней ночью, походившую больше на живой труп, чем на живого человека. Каково это видеть ее такой и знать, что причина всему этому ты! Ну как похоже это на пиздопроблемы? Даже самая крепкая плотина под тяжестью прошедших лет должна когда-нибудь прорвать, и похоже, что случилось это именно сейчас. Он горячился, пытался выговорить все, что накопилось на его душе, одним дыханием. Казалось, он и говорил то вовсе не Чимину, своими криками он пытался достучаться до того, кто гораздо выше его, до того, кто повернул его жизнь по этой гребанной, усыпанной металлическими шипами, тропе. Судьба ли, бог ли – неважно… каждый верит в то, что хочет. Но он ни во что не верил, кроме той несправедливости, преследовавшей его с самых пеленок. Теперь, выговорив все, его уже ничего не держало по эту сторону жизни. Снова поднятая над пустотою невесомая нога, снова обреченный взгляд вниз, снова легкое головокружение и вот спустя долю секунды он уже летит вниз, безмятежно закрыв глаза и расправив руки, подобно птице, наконец-то вырвавшейся из долгого плена. Полет мотылька… Красивый, последний, незабываемый полет, похожий на медленный танец, на кружение падающих осенних листьев, на «парашутики» одуванчиков, плавно рассекающих пелену воздуха. Но и прекрасному есть конец…Для парня это был холодный, грязный асфальт, на котором ему суждено будет провести последние секунды. Как мотылек летит на яркий манящий свет, обрекая себя на гибель, так и он летит навстречу своей неминуемой смерти. Но в конце он будет счастлив, он знал это… Безжизненно распластавшееся на земле тело и лужа крови, растекающаяся по серому асфальту, придавая ему черный, как сама ночь, оттенок- вот и все, чему суждено остаться от озлобленного на весь мир парнишки. Кусок мяса, насквозь пропитанный жидкостью- вот и весь человек. Но что-то не так… Среди охающих, испуганных возгласов Чимин услышал стук, раздавшийся с громкостью не большей, чем жужжание мухи. Но он готов был поклясться, чем угодно, что слышал этот самый стук, так же явственно, как звук приближающейся сейчас к парню каталки. «Похоже, что эта сука жизнь не так уж несправедлива, а парень? По крайней мере к тебе… Хотя, смотря как на это посмотреть, ведь она спасла тебя от столь желанной смерти» Он лежит на кровати, окруженный с десяток мигающих приборов, которые издавали противное монотонное пикание. Одна машина вливает в него прозрачную жидкость, другая поддерживает нормальное сердцебиение, третья помогает не сдохнуть без кислорода. Окруженный всеми этими долговечными механизмами, он, исхудалый, покрытый желтизной, паренек, выглядит жалким. Чимин с минуту внимательно разглядывает своего знакомого незнакомца через окошечко в двери. Он лежал в большой кровати среди громоздких аппаратов и казался сейчас таким ничтожно маленьким, по сравнению с ними. Впавшие глаза, выраженные скулы, исхудалые, как веточки дерева, пальцы и губы, обхватившие трубку кислородного питания- неужели все это и есть его жизнь? Больница, где он стал постоянным клиентом, и противные препараты, значившие для него не больше, чем витаминки после завтрака. Чимин достал историю болезни из потасканной папки, висевшей на двери. Он быстро пробегает глазами страницу за страницей, пропуская ненужную информацию и непонятные слова, которые ни о чем ему не говорят. «имя: Чон Чонгук… возраст:17 лет… требуется срочная пересадка косного мозга…параметры реципиента…» С жадностью проглатывая слово за словом, Чимин, не веря своим глазам, уже в сотый раз прочитывает заветную графу «параметры реципиента». Это просто… пиздец. Никакое другое слово не сможет так четко и красочно выразить все то, что сейчас чувствовал Чимин. Всю жизнь он только и делал что убивал, сожалел и снова убивал. А теперь что? Жизнь словно перевернулась вверх дном, повернувшись наконец-то к Чимину лицом, а не грязной немытой задницей. Теперь он может спасти кого-то, он может стать чей-то надеждой, может стать жизненно важным. Интересно, а каково это спасти человека? Что ты чувствуешь, когда даришь новый глоток жизни кому-то? Он бросает историю прямо на пол, даже на секунду не задумываясь о том, что ему следовало бы вернуть ее обратно, в висевшую на погнутом крючке двери папку. «Я ни за что не пожалею об этом. Даже спустя 20 лет, когда многих из этих людей уже не будет на свете, это все равно будет моим лучшим решением. Один хороший поступок длинною в века, отданных мне моей сущностью…» Секунда мимолетной боли от вонзания иглы, которая даже рядом не стоит по сравнению с той болью, которую он любит причинять себе, находясь наедине со своими демонами. И 20 мучительных минут в комнате ожидания. Кто бы мог подумать, что Чимин когда-нибудь будет так сильно надеяться и ждать чего-то. 20 долгих минут пыток, но результат… Господи, это же невообразимо. Даже среди кровных родственников вероятность того, что кто-то из них сможет стать донором стволовых клеток, равна каким-то ничтожным 25%. А теперь представьте город, кишащий тысячами людей, и среди них лишь несколько человек с практически схожим генетическим материалом, и это не считая наследственных болезней и прочего дерьма. И в итоге один шанс на спасение. И именно этот шанс сейчас смотрит через запотевшее окно на прикрытые глаза парня, которому он подарит жизнь. «А все-таки мы для тебя ничего не значим, верно? Ты словно игральными костями, бросаешься чьими-то жизнями направо и налево. Какая же ты бессердечная сука, судьба. Сначала всю жизнь убиваешь человека, а затем, в конце пути, даришь столь долгожданный шанс. Весело тебе? Что ж, наслаждайся, дальше будет еще интересней, потому что я собираюсь спасти его…» Чимин открывает дверь в палату, в его голову тут же ударяет запах лекарств и безнадежности. Он медленно подходит к Чонгуку, ступая на цыпочках, будто неосторожным стуком сможет разбудить человека, одной ногой уже находившимся в царстве Аида. Ледяными руками он убирает угольно черные волосы Чонгука с его запотевшего лба. -Теперь я правда помогу тебе, слышишь? Лишь подожди немного, в этот раз я не дам тебе умереть. Он собирается спасти его. А все-таки этот паренек, запертый внутри монстра, достаточно силен.***