Все для тебя

Тепло воды медленно обволакивает кожу. Никакой пены, ароматизаторов и прочей ерунды, которые используют при приёме ванны. Вода не теплая, а горячая, но ровно настолько, чтобы человеческий организм мог ощущать себя комфортно. Пульс учащается от высокой температуры, всегда бледная кожа приобретает розоватый оттенок. Чувство приятного покалывания разливается по телу. Джим откидывает голову на край ванны и прикрывает глаза. Ещё чуть-чуть погреться и можно начинать. Джим не спешит. В таком состоянии создаётся обманчивое впечатление, что согревающее тепло проникает внутрь и вроде как становится немного легче, но это ненадолго, он знает. Вода быстро остывает. Достаточно. Мориарти открывает глаза и, не меняя положения, дотягивается до полки с опасной бритвой. Вытаскивает лезвие, а сам станок закидывает обратно. Можно было скинуть на пол или оставить на краю, но Джим всегда аккуратен и эстетичен в своих действиях. Это не выработанное, это врождённое качество, как и его интеллект. В своей роскошной белой ванне с такой же белоснежной плиткой на стенах и на полу его обескровленное тело с фарфоровой кожей будет смотреться безукоризненно. Немного контраста, пожалуй - иссиня-черные волосы, идеально уложенные назад. Резкая геометрия линии их роста выгодно подчеркивает переход от белого к черному. Последним штрихом, завершающим прекрасную картину, будет цвет. Почерк автора. Багровые разводы на краях ванны и тёмная струйка венозной крови, сползающая по боковым стенкам к полу, образуя на нем глянцевую лужицу. Да, именно так. Идеально. Представив ещё раз свою посмертную фотографию, Джим удовлетворенно усмехается. Он никогда не любил боль и разумно её избегал, но существует такая боль, которую нельзя добровольно впустить или выпустить из себя, предугадать её возможное наступление. Она взрастает из недр самого тебя, из сердца. Её может заглушить только физическая боль. Она же при должном нажиме, глубине может избавить ... от всего. Так что без вариантов. Джим не намерен её терпеть. Резко, быстро и глубоко. Джим снова откидывается назад и закрывает глаза. Свешивает кисти вниз, позволяя тёплой крови струиться по пальцам, затекая за ободок ванны, и скользить дальше по намеченному маршруту. Все, как он задумал. Все и всегда происходит, как он задумал. Каждое его преступление изящно в задумке и прекрасно в исполнении. Каждый нужный ему человек - его марионетка, игрушка. Надоела – выбросил. Так всегда было, а потом все закончилось. Шерлок – желанная, блестящая, дорогая многофункциональная игрушка, как ебучий конструктор Лего. Ее нельзя купить, украсть, взять. Можно только любоваться со стороны, через дорогую витрину магазина, и да, руками трогать тоже категорически воспрещается. Джим пробовал закатывать истерики, стучать ножками, даже выпрашивать, но все бесполезно. Игрушка бездушна и не способна внять его молитвам, но, правда, не лишена вкуса и тяги к прекрасному. Ты придёшь, Шерлок, я знаю, и оценишь по достоинству картину, написанную для тебя, из-за тебя. Спешел фо ю, красавчик. Стало холодно. Вода остыла, давление упало, кровь продолжала покидать его тело. - Твою мать, Джим! – сквозь призму граничащих миров донеслось слабое эхо до слуха Мориарти. Моран влетел в ванну, на ходу выхватил аптечку с полки, и упал на колени перед без пяти минут покойником. - Джим, чертов Джим! Какого хера ты вытворяешь, а? – орал Моран, разрывая зубами и руками упаковки со стерильными бинтами. Джим полумёртвый, ужасающе бледный пытался собрать остатки покидающего его сознания. Смутно, но он узнавал голос своего верного телохранителя и снайпера. Зажав края раны, Моран быстро и туго обматывал запястья бинтами. Боль дала толчок к окончательному пробуждению. Джим с трудом смог разлепить веки. - Блядь, ты как? - Мориарти не понял, то ли его сейчас посмели назвать шлюхой, то ли для связки слов употребили ругательство, но спросить не успел. Он поморщился и застонал. Моран с садистским удовольствием ещё сильней сжал руку шефа и потуже затянул жгут. - Зачем, Джим? Из-за него, да? – по убийственному взгляду Мориарти все было понятно без слов. Моран плотно сжал рот, борясь с позывом высказать все, что он думает по этому поводу. Это же Джим Мориарти, черт его дери! Как он может вытворять такое?! - Хочешь я тебе эту высокомерную кудрявую сучку хоть сейчас сюда доставлю? Бантом могу даже перевязать. Тебе какой цвет ленточки нравится, красный, желтый? Могу чёрной, – мужчина выразительно посмотрел на Джима. Джиму вдруг стало смешно. Слабо улыбаясь, он беззлобно произнес: - Иди нахуй, Себ. Моран закончил с наложением жгутов и поднял глаза на Джима. - Это я тоже могу. Я все могу сделать для тебя, Джим. Сказать, что Джим был удивлён, ничего не сказать. Он некоторое время смотрел в глаза мужчины напротив. Моран не отводил взгляд, охотно позволяя считывать с себя всю информацию. - Вызывай врача, Себ, если не хочешь, чтобы твой обожаемый шеф откинулся в этой ванне, – спокойно произнес Джим и поднял вверх свои запястья, бинты на которых полностью пропитались кровью. Нужно было наложить швы и поскорей.