Домашний киллер.

Сеул – город многоликий. Первое его лицо – красивые лиственные скверы города, в которых любят прятаться жители. Приятно шуршат они от легкого ветра, скрывая в своих ветвях гнезда здешних птиц. Река Хан, что протекает чуть ли не через весь город, окольцована множеством мостов, по которым то и дело снуют деловитые чиновники, да и простые рабочие. Кто-то едет перебирать важные бумаги, просиживая задницу в уютном кресле, а кто-то едет выпиливать каркас для тех же кресел. Все: и природа, и жители - живут в какой-то невидимой гармонии. Вместе с улыбающимися молодыми матерями, которые держат за ручку своих игривых деток. С угрюмыми, но такими милыми старичками, не скупящимися на колкие замечания в сторону молодежи. Вместе с той же молодежью, что не обижается на стариков, а лишь улыбается им в ответ, проходя мимо, в поисках своего жизненного пути. Второе лицо – темные, пропитанные денежной гнилью и похотью злачные места, что любят посещать те самые, которые утром просиживали зады в офисах, люди. Их семьи, должно быть, и не подозревают, что сейчас отцы семейства вместо того, чтобы принести деньги в дом, суют их за резинку трусов какому-нибудь слащавому омеге или омежке. Член или грудь у них – не так важно. Важен лишь их пленительно-блядский запах, привлекающий дядюшек за 40, которым уже, как бы, и показывать то нечего, но все равно, кажется, что они ОГОГО, что шлюхи в барделе им и без денег давать должны. Что же касается молодежи, что утром раскланивалась и приветливо улыбалась прохожим, с наступлением темноты они снимают с себя эти, никому не нужные, маски. Вот один, «найдя свой жизненный путь», закатывает рукав повыше, чтобы видеть вену, а вот и второй, насмехающийся над беспомощностью какого-то старика. И это один город. Разница лишь в разном освещении. Так же как и у города, у людей тоже бывают две стороны. Есть те, что осознают их и смиренно принимают то, что они «твари дрожащие», а есть те, что в принципе, не отличаются от первых по натуре, но хорошенько врут сами себе, заверяя в своей правильности остальных. Наш герой относится к первым. Альфа, чей запах был пропитан древесным ароматом мускуса с нотками чего-то радостно-цитрусового, никогда не видел смысла скрывать свою истинную сущность. Каждый раз, будучи юным, он вышагивал и мимо царственно раскинувшихся деревьев, цветущих по весне действительно прекрасными цветами, и мимо таких вот забытых богом мест, не понимая лишь одного: «Если люди такие твари с наступлением ночи, то зачем им одевать маски поутру?» «Потому что под «теплым и светлым» есть место только достойным, не достойные же - кишат во тьме, давясь собственной гнилью», - отвечал ему снизу бархатистый мужской голос. Невысокий, но с глубоким взглядом, большеглазый парень, встретился ему в ту ночь случайно. Он вышел из магазина, что был прямо напротив кабака, который только что покинул Чанель. Альфа навсегда запомнит, как тот парень, стоя к нему спиной, в абсолютной темноте, излучал тот самый свет. Он словно сам был тем самым «теплым и светлым». Он словно сам был тем достойным. Его природный запах был наполнен запахом различных цветов и зелени. Он пах свежестью. Той природной, не от дешевой ментоловой жвачки или сигарет, а той свежестью, что захватывает дух, словно горная равнина, наполненная глубоким морозным снегом . Он пах теплом и светом, как бы абсурдно это не звучало. И Чанель был бы полным идиотом, если бы упустил этот волшебный аромат. Но Чанель не идиот. Сейчас под его боком ворочался мелкий лучик, пахнущий волшебной теплотой и какой-то неуловимой нежностью. И нет, это не тот самый мальчишка, которого он встретил тогда возле магазина, как вы могли бы подумать, - это их сын. Темные волосы, торчащие во все стороны, рассыпались по сильной руке Чанеля, а маленькие ручки пятилетнего Пак Сонмина во сне дубасили отца по широкой груди. Не то чтобы больно, но ощутимо, чтобы старший Пак смог проснуться и с трудом разлепить глаза. Он перевел свой, все еще не особо осмысленный, взгляд на ребенка и через секунду улыбнулся едва заметной улыбкой, подтягивая махровое одеяло выше к его подбородку. Следом он достал руку из под его головки и лег на спину, протирая глаза спросонья. Под тихое сопение его сына, альфа мог спокойно задремать вновь, но этого было делать нельзя, время - десять вечера, и ему пора бы готовиться к работе, ради которой он проспал весь день, чтобы быть бодрым ближе к ночи. Когда ноги альфы все же подняли его с постели, он дотянулся пальцами до лампы на прикроватной тумбе и включил ее, и мягкий свет озарил комнату. Пак вновь обернулся на кровать – супруга в кровати не было. На поиски альфу долго подбивать не пришлось. Он поднялся, тут же потягиваясь и зевая, широко, по-львиному, раскрывая рот. По пути на кухню, где все еще горел свет (видимо, омега находился там), парень коснулся своего подбородка. Пальцы кольнула небольшая щетина, от этого решение об избавлении от нее пришло мгновенно. - Зачем ты положил Сонмина ко мне? – прохрипел Чанель, когда застал своего мужа, домывающего у раковины посуду. Так забегался днем с ребенком, что толком прибраться не успел. Он все еще почесывал подбородок, хмурясь. Желал быстрее добраться до ванны. - Он отца днем не видит, пусть хоть ночью с ним побудет,- спокойным голосом ответил ему омега, оборачиваясь, чтобы взглянуть на супруга. Ничего не менялось. Чанель обычно спал днем, поэтому к вечеру он был слегка распухший, с расплывчатым взглядом и сонной улыбкой. - Кенсу, он меня бьет во сне. Вся грудь в синяках уже, – жаловался Ёль, с улыбкой жмурясь и подойдя ближе к мужу, сунув руки в растянутые серые спортивки. - Синяки у тебя от работы, а не от нашего сына, – пробурчал Су, отряхивая руки от лишней влаги, после вытирая их о футболку дорогого супруга, вызывая у него скептическую улыбку. - Ты все еще зовешь это работой?... - А как это назвать? Мне легче думать, что ты уходишь, чтобы зарабатывать деньги на нашу семью, чем, что ты просто уходишь, чтобы… - Тшш... - альфа приложил указательный палец к полным губам, не желая слышать это из прекрасных уст своего любимого. Он наклонился, чтобы поцеловать его в эти уста, но тот лишь подставил щеку. Пак часто задумывался. Почему Кенсу вообще сказал ему "да" в ЗАГСе? "Ты не урод и не наркоман, почему бы и нет?" Удивлялся младший, стоя возле жениха, в волнении сжимая его руку, на которую была одета белоснежная перчатка. "Я убиваю людей, Кенсу" "И это единственный твой минус." Чанель хотел бы возразить, но к тому моменту, как Кенсу сказал это, работник ЗАГСа уже закончил свою речь и с весьма явной наигранной улыбкой попросил их обменяться кольцами. Следом последовал долгий и томный поцелуй, сопровождающийся гулом толпы друзей на заднем плане. Стоило Чанелю только коснуться лезвием своего колючего подбородка, как в поле его зрения вновь появился омега, вносящий в комнату большую корзину с грязным бельем. Кенсу недовольно что-то бухтел себе, поставив корзину перед стиральной машиной. Тонкие пальцы коснулись ручки дверцы машинки, тут же следом принимаясь запихивать туда все содержимое корзины, начиная от здоровенных футболок Пака, который был довольно-таки крупным со своим высоким ростом и мускулистым телосложением, заканчивая мелкими шортиками мелкого альфенка, перепачканными в зеленных размазанных пятнах. Неудивительно, ведь страсть паренька - футбол. Чанель смотрел на домашнего и хозяйственного Кенсу, благоговея. Да, он благоговел перед образом такого тихого и уютного супруга, окружающего заботой его и их сына. У самого Пака никогда не было семьи. Сирота, не знающий родительской ласки и строгости. Ему не перед кем было стыдиться за свои поступки, наверное, именно поэтому помимо учебы в университете альфа промышлял мелкими убийствами. Все начиналось так просто - припугнуть одного офисного хрыча за деньги другого. Ну и что мешало крепкому Чанелю пару раз толкнуть жирного дядьку на пол, говоря при этом угрожающе низко? Правильно - ничего. Затем припугивания переросли в похищения, похищения - в избиения, а избиения - в полноценные убийства на заказ. В его арсенале были уже не только его кулаки и кастеты, а винтовки и ружья самых разных калибров и размеров, что хранились уже далеко не в карманах, а в отдельно оборудованном кабинете альфы, под который была выделена чуть ли не самая большая комната в квартире. Закончив процедуру, Чанель откинул станок в специально отведенный для этого стакан, и хотел было провести ладонью по задранному подбородку, как его опередили теплые, но бледные ручки. Старший опустил взгляд на мужа, который со строгой улыбкой проводил пальцами по его подбородку, проверяя все ли начисто выбрито. Судя по одобрительному кивку работа была выполнена отлично. - А то негоже идти на преступление неухоженным, - рассмеялся Кенсу, наконец-то подарив Паку такой долгожданный поцелуй в губы, почти сразу же ускользнув из его рук, да и из ванны тоже. - Тебе что это правда так смешно? - уже более бодрее, но все же устало, улыбнулся Чанель, когда выходил следом, раскатывая рукава темной водолазки обратно до запястий. Длинные и грубоватые пальцы поправили длинную горловину кофты, натягивая ее выше. - Я же не клоуном промышляю, а киллером. - Фу, киллер. Слово неприятное, - морщит нос омега, складывая руки на груди, из дверного проема кабинета альфы глядя на то, как Чанель укладывает свою винтовку в чехол от гитары - так меньше подозрений. Туда же полетели запасные патроны и баллоны. - Мне легче думать, что ты как Робин Гуд, убиваешь плохих парней. Чанель невольно засмеялся. Робин Гуд? Нет, не про него, но он согласен,что так думать для его супруга лучше всего. Пак застегнул чехол, сложив туда все необходимое, и стал глазами искать свою куртку с капюшоном. Не найдя ее вокруг, он заметил ее в руках у Кенсу, хитро ему улыбающемуся. Омега вертел вещь в руках, пока проходил вглубь кабинета, после резко запустил ею в грудь Паку, сразу же толкая его на диван. Сам он опустился мужу на колени и вновь коварно искривил губы в улыбке, наклоняясь чтобы подарить ему поцелуй куда взрослее, чем ранее в ванной. Пак лишь успел тяжело выдохнуть и обнять сидящего покрепче, так, чтобы тот даже прогнулся под его руками и невольно заскулил. -Это на удачу, - вскоре поднявшись, проговорил Кенсу. - Киллеры не уповают на удачу, - закатил глаза альфа, поднимаясь следом и разочарованно вздыхая, будто ожидая продолжения банкета. Пальцы вплелись в темные волосы, поправляя напоследок что-то наподобие прически, пока, не такой уж и хрупкий, омега тащил, закинув на плечо, гитарный чехол к выходу. - Хочешь чтобы я побыстрее ушел? - Да, и вернулся. Это же не то, что провожать мужа на нормальную работу, собирая ему лоточек с едой. - Можешь собрать, я не против, - засмеялся старший, следуя за ним, все же чуть придерживая за задние лямки его ношу. - И когда ты есть будешь? Глядя в прицел что ли? - поднял бровь омега в ответ, оставляя все его орудие стоять возле стены в прихожей, пока сам Пак присел, чтобы обуться. Он захохотал: - О да! Простреливать людям виски, облизываясь при этом от сырного соуса. Где-то за стеной послышались шорохи и ворчание сына, видимо проснувшегося от басистого и громко смеха отца. Кенсу приложил палец к губам, призывая к тишине своего благоверного, хотя тот сам все понял и продолжил шнуровать берцы молча. Когда Чанель был полностью готов, он поднялся на ноги и застегнув еще пару ремней на куртке, потянулся рукой к чехлу и одел его одной лямкой на плечо. Кенсу взволнованно взглянул на него, а альфа поймал этот взгляд, отчего лицо омеги тут же приняло вид попроще. - Говорил мне папа: "Что ты нашел в этом альфе"... - Я тебя сразу предупредил, когда предложение делал. Сам виноват. - О да. "Кенсу, я серийный убийца, кромсающий черепа на отдельные кусочки. Выйдешь за меня?" Забудешь такое... - Я не серийный убийца, а простой наемный киллер, - Чанель пожал плечами, все еще стоя в прихожей, хотя следовало бы поспешить уже на оговоренное с заказчиком место. Он кинул взгляд на часы - ужасно опаздывает. - Из твоих уст это прозвучало как: "Я простой трудящийся на заводе", - вновь хихикнул Кенсу, вдруг ловя себя на том, что глумится на такие темы - грех. - На зарплату трудящегося на заводе я вряд ли мог позволить себе содержать дом и семью. - Ладно, ладно. Я понял. Убей сегодня побольше плохих людей, ибо надо купить новую духовку. - Я ушел, - хохотнул в очередной раз Пак, разворачиваясь и уходя в темноту коридоров их многоэтажки. Глумится над таким - грех. Но убивать людей - грех еще больший. И Кенсу кажется давно погряз в гуще множеств грехов, с тех пор как его главный грех появился в его жизни. Чанель обычно выезжал из дома на их красной BMW, проезжал пару кварталов, подальше от дома и, оставив машину там, пересаживался на другую, менее приметную и более старую. Так же он поступил и сейчас. Пересев в другой автомобиль, он частично сменил одежду, к тому же натянул ворот кофты теперь уже на самый подбородок, дополняя образ толстой черной кепкой с изогнутым козырьком. Он чаще всего управлялся с жертвами с дальнего расстояния, используя винтовку. Так и работы меньше, и уйти удобней. В этот раз цель - местный политик. На него уже несколько раз заказывали покушения, не только у Чанеля, но и у других людей, вращающихся в его кругах. Остальные несколько попыток обернулись провалом, ибо и сам политик был не дураком, понимая, что конкуренты захотят устранить его, поэтому нанял довольно-таки хорошо обученную охрану. Быстро и без шума устранить. А затем все по сложенной у заказчиков схеме: избавиться от одного, а пока вокруг творится суматоха, обвинить другого в убийстве первого. Так мерзко и грязно. За политиков платили неплохо, но Чанель предпочел бы заняться каким-нибудь бизнесменом или целью дурного фанатика. За первых платили больше, потому что деньги крутились вокруг них нереальные, так что и проценты от денег убитого неплохо так капали на лапу киллеру. А за вторых цены и так были высокими, так еще могли и повышаться во время задания, в зависимости от того, убьешь ли ты жертву именно так, как хотелось какому-то безумному психопату. От мыслей о большей оплате Чан невольно прыснул в кулак, вспоминая слова мужа перед его уходом. Духовка значит... Ну что же, наскребем на духовку. Пак поднялся на чердак какой-то старой многоэтажки, которая находилась как раз рядом с рестораном, из которого сегодня должен был выходить его "заказ". Отбиваясь от пыли и гнилых, оставшихся от жильцов, продуктов: сушенных фруктов, маринадов и т.д., - Чанель пробирался вглубь, подбирая нужное окно или нужную щель в прохудившейся крыше, где можно было бы остановиться и удобно устроиться, чтобы выстрелить, не привлекая лишнего внимания. Внезапно его позвонка, аккурат посередине спины коснулся холодный ствол чужого оружия, отчего он вздрогнул. - Что тебе здесь надо?