Я буду ждать

Тихо догорали дрова в камине, и он сказал ей, что уедет лишь на месяц. Так нужно. Нужно решить много проблем, которые ей, наивной, не понять вовеки. Есть что-то важнее, чем их история о любви, и что-то больше этого особняка, хотя куда уж больше! «Ну, какая разница, где я: за океаном или вот за этой стеной, я только закончу дела и вернусь», — сказал он. А еще сказал, чтобы развлекалась и не думала о нем много. Сегодня она проснулась на полу, на ней было вчерашнее платье. Она не помнит, когда ушли гости. Зачем приходили гости? Был праздник… какой-то. Она не пила, нет. Просто звонил телефон… Вот оно! Его никто не может найти, он пропал без вести. Не мог же его начальник врать! Нужно только ждать и верить… Ей хотелось потеряться в этих комнатах, хоть на время. В следующей комнате хранилась коллекция оружия. В ту осень они ездили на охоту. Весело было. Сколько уже прошло? Год и месяц. Какая разница? Фамильные драгоценности, прозрачный футляр с кольцом, дарственная… Ничего доброго не ощущалось, когда с портретов на нее смотрели строгие лица ушедших родственников. Следующая комната — для ребенка. Она должна быть розовой, если будет девочка. А если мальчик, то… В огромное окно большого особняка скользнул луч заката. Где-то из соседних комнат послышались шорохи, Элиза содрогнулась. Тишина опять застала ее врасплох. Нужно закрыть шторы. Или нет: завтра снова открывать. Она заглянула в пролет между лестницами - там, внизу, телефон, и может быть, есть пропущенные вызовы. Вызовы? Лучше — в зал, там рояль. Музыка развеет сомнение, страх. Особняк молчал, светилось одно окошко, и всю ночь слышалась нежная и грустная мелодия, которая стихла под утро. Как ей рассказать? Майами позади. Там осталась капризная красотка в белом купальнике, и теперь его никто не ждет. Дождливый вокзал, такси, в окне мелькнула чья-то тень… нехорошее предчувствие. Он улыбнулся, разглядывая в прихожей ее забавные рисунки с их историей о любви. Нетерпение и тревога не давали дышать. Элиза! Вот же она! Элиза спускалась по лестнице медленно, ступень за ступенью, лицо ее в этот пасмурный день выглядело очень бледным, даже белым. Она не сводила сияющих глаз с и шла к нему с открытыми объятиями, он тоже протянул к ней руки. Когда она стояла уже совсем близко, ее взгляд уходил вдаль, куда-то сквозь него. Марк оглянулся на распахнутую дверь. Он кинулся ей в ноги. Он еще слышал ее «ничего, я буду ждать» и ощущал ее ладони, а когда поднял лицо, возле него стояли изумленные и очень сочувствующие соседи. «Марк, уже прошло три месяца как её не стало», — ударило его, как громом, и вдруг он понял, что они ее не видели