Доктор Нейт, положите скальпель

«Катится, катится яблоко по блюдцу». Впервые эту песню Лингорт услышал десять лет назад. Ее пел молодой доктор. Страдающие от боли мальчишки никак не могли уснуть, лекарств в этой части медотсека не было, его как раз ремонтировали, тогда врач решил спеть им колыбельную. Лингорт навсегда запомнил тот вечер, когда на маленькой станции, пострадавшей от взрыва, практически разрушенной, его и трех других выживших детей усыпляли старой земной песенкой. И это подействовало. Доктор побежал спасать людей, как только станцию сотрясло. Вокруг все рушилось, уже не раздавались крики о помощи. Белый халат, заляпанный кровью, был первым, что увидел Лингорт, которому придавило обломком стены ногу. Тогда он впервые увидел, что означает нечеловеческая ярость. Сухощавый невысокий юноша голыми руками расшвыривал тяжеленные блоки и вывороченный из стен металл, добираясь до Лингорта. Потом он вытащил еще троих, всем повезло — они как раз бежали на прививку к доктору. Медотсек на станции был укреплен намного лучше других, как раз на случай, если понадобится там отсиживаться. И они бы отсиделись, если б не катер, ударивший прямо в системы жизнеобеспечения медотсека, сразу перешедшие в аварийный режим и лишившие всех шанса дождаться спасателей. Доктор думал именно так. Ситуация была безвыходной. Когда поймут, что сигнал со станции не идет слишком долго, на помощь прилетят, но как подать им сигнал отсюда, из медицинского отсека? Аварийный генератор вот-вот выключится, а еще подойдут к концу запасы воздуха. Наверное, поэтому доктор хотел их усыпить, а потом милосердно прикончить во сне. Это было бы лучше, чем смотреть, как дети, без того раненые, со сломанными ногами, вывихами и ссадинами, задыхаются. И он пел колыбельную, сжимая скальпель, а наверху в это время разваливали перекрытия военные с проходившего мимо корабля, торопясь добраться до медотсека, в котором на сканере значились живые. Они успели, доктора и четверых спасенных парней вывезли на обитаемую планету. — Катится, катится яблоко по блюдцу, Плачет, плачет девица в тереме… — Эйн, ты что там бормочешь? — окликнул его Рид. — Да так. Спасатель Лингорт Эйн поднял голову и улыбнулся сослуживцу, одному из тех, с родной станции. Они сдружились, все четверо, вместе пошли в этот взвод, чтобы в свое время успеть прилететь на другую станцию и спасти всех, кого возможно и даже невозможно. И сейчас их четверка находилась на дежурстве. Где-то там, на общей станции, круглосуточно мониторят эфир, а затем раздают приказы ближайшим челнокам спасательной службы идти к месту событий. — Внимание всем! — пронеслось по связи. — У нас вылет. Станция «Кармен» передает сигнал бедствия. Лингорт перестал мурлыкать привязавшуюся песенку, вцепился покрепче в поручень. Пилот Трейс никогда не утруждал себя просьбой пристегнуть ремни или за что-то держаться. Получил сигнал — пошел вперед, а по отсекам кувыркаются матерящиеся бойцы. — Как думаешь, что случилось? — крикнул Рид. — Подлетим, увидим. Станция «Кармен» напоминала разломанную детскую игрушку. Лингорт застыл, посетило чувство дежавю. Точно так же выглядела и их станция, на которой внезапно отказала система из-за чьей-то ошибки, стоившей жизни сотням человек. Перегрев, как написали в отчете. Перегревшаяся станция рванула, разлетевшись на обломки. Выжили только пятеро. — Как думаешь, там найдется свой доктор Нейт? — хрипло спросил Рид. Доктору Нейту было двадцать три года, его первый год в космосе, самый младший из восьми врачей. Он навсегда остался седым после того дня. Лингорт не хотел думать, что чувствовал доктор, сидя в медотсеке без лекарств, без сканеров, подсчитывая, что будет выгоднее — перерезать себе горло, чтобы оставить детям воздух или прикончить их и покончить с собой, потому что его смерть оттянет их мучения ненадолго. Они больше не разговаривали, доктора Нейта сразу увезли во взрослую больницу, откуда он улетел в неизвестном направлении. Разыскивать его пытались, но он словно превратился в космическую пыль. — На каждой станции должен быть свой доктор Нейт. Сканер? — Живых нет. Стоп… Вижу восемь точек. — Где? Лингорт почему-то не сомневался в ответе. — Сигнал идет из медотсека. Судя по передаче, там один взрослый и семь детей. В последние пять лет в программу обучения врачей и медсестер включили физическую подготовку и основы владения огнестрельным оружием. Если что-то случится, персонал медотсека сможет вступить в бой за своих пациентов. Отстреливающиеся от противника врачи куда эффективней задержат наступающих, чем просто запершиеся в своем отсеке. А физподготовка всегда пригодится, например, быстро и бодро перетаскивать пациентов. А еще медотсеки стали комплектовать собственными передатчиками. — Работаем. Высадка на станцию прошла мягко, Лингорт даже не заметил, что под гравиботинками уже перекрытия. Зрелище было ужасным — повсюду тела со спокойным выражением лица: не успели понять, что происходит. Некоторые из тел даже были целыми. — Пробиваемся к медотсеку. Что-нибудь слышно? Лингорт имел в виду сигналы, но ответ с челнока, прослушивающего станцию в поисках тех, кто мог еще быть жив, пришел неожиданный. — Слышно. Песенку. Что-то там про яблоки. Лингорт сглотнул. — Трейс, они могут тебя услышать? — Не уверен, но могу попробовать передать им сообщение, у них стоит передатчик. Но подключусь ненадолго. — Надолго и не надо. — Что передавать? — Доктор Нейт, положите скальпель. Трейс свое мнение оставил при себе, решив, что зря Лингорт командовать не будет. — Внимание всем, — Лингорт включил общую конференцию. — Впереди медотсек. В медотсеке доктор Нейт и пациенты. Работаем. На четверку, рванувшуюся пробираться к перекрытиям так, словно кто-то из них рожает, а ближайший медик за завалом, все смотрели с некоторым недоумением. Что еще за доктор Нейт и почему его стараются извлечь так оперативно, словно медотсек горит? — Лингорт, Рид, у них работает три аварийных генератора, — пытался урезонить его Трейс. — Вы можете тут все расчистить, а потом построить вокруг новую станцию. Клэй, Джо, да что с вами всеми случилось? Они вне опасности. — А ты не слышал, там какой-то псих со скальпелем, — заржали сзади. Лингорт отбросил кусок стены, загораживающий проход к шлюзу медотсека. — Я иду внутрь. Трейс, подгоняй челнок. Дверь шлюза пришлось отжимать силой. — Лингорт, это не критическая ситуация, все показатели стабильны, — Трейс все еще пытался воззвать к его разуму. — Тебе необязательно рваться внутрь как на пожар. — Отвали. Остальная часть расползлась по обломкам и отлетевшим кускам, разыскивая выживших. То и дело на канале связи слышалось короткое «Есть», Трейс гонял челнок туда и сюда, от Центра шел полноценный медицинский корабль. Четверка со станции «Стар» запирала за собой дверь шлюза, чтобы не допустить разгерметизации. А в медицинском отсеке сидел седой доктор и продолжал петь детям колыбельную про катящееся по блюдцу яблоко.