Тёмное Солнце

      — Милорд! — в предупредительном крике с паникой в голосе воскликнула женщина, закованная в латунного цвета доспех, примечательной частью которого был гребень на шлеме в виде вывернутого наружу лунного серпа. Она глядела на то, как в сторону стоящего впереди участника битвы с дюжиной драконов на огромной скорости приближается один из самых целых драконов, как раз со стороны его спины.       — Не шуми… Бесполезная Беатриче, — только и было ей в ответ произнесено абсолютно ровным и даже скучающим голосом.       После чего всего за один миг на пути дракона возникло огромное количество больших, вытянутых в длину сгустков тёмно-фиолетовой энергии, вокруг каждого из которых вращались по две спирали. И в следующий миг все они сорвались в полёт к одной единственной цели, чтобы поразить своей мощью глупого врага, который даже не подумал о том, чтобы уклониться от летящей на него стены заклинаний. С громогласным взрывом заклинания достигли своей цели, после чего поглотили фигуру своей цели в огромном всполохе яркого сияния. Вот только вместо того, чтобы взвыть от боли в предсмертной агонии, дракон только ещё более яростно взревел и, не снижая скорости, продолжил приближаться к своей цели. Весь эффект от столь впечатляющей атаки был в всего нескольких кровоточащих ранах и потертостях на каменной чешуе чудовища.       Атаковать во второй раз у мага уже не было времени, да и к тому же прошлая атака далась ему совсем не легко, хотя это и не отразилось на его лице, но слегка более бледный вид кожи чем до атаки, участившиеся дыхание и несколько маленьких капель пота на лице ясно показывали всё то напряжение, что он пережил ради этой атаки, которая оказалась совсем бесполезной. Как и следовало ожидать, дракон достиг своей цели и одним мощным рывком оказавшись возле уставшего мага сомкнул на его туловище свою полную огромных клыков пасть, за раз перекусив слабое тело надвое. Красное пятно тут же разрослось на белом одеянии, в которое был одет уже мертвый маг, а из чудовищных ран быстрыми толчками начала вытекать кровь, после чего медленно лилась на землю.       — Ми-и-илорд!!! Нет! Я разорву тебя на части, мерзкая ящерица! — взревела женщина в вопле горя и отчаяния. И вскинув руку с зажатым в ней мечем полумесяцем чёрного цвета, который тут же покрылся ярко-голубой аурой, приготовилась к своей последней атаке в этой жизни.       Но не успела она ничего сделать, как всего в двух метрах от неё прозвучал такой знакомый холодный голос, в котором при очень большом старании можно было бы уловить жалкую каплю слабейшего раздражения.       — Не шуми… бесполезная Беатриче.       — Ми-милорд?! — неверяще запинаясь произнесла она, когда повернув голову увидела как тот, кого на её собственных глазах перекусили надвое, спокойно и как-то даже отрешенно сидел на небольшом каменном валуне, подперев рукой подбородок и скучающе смотря на место своей гибели, которое не несло и следа только что произошедшего события, ни следов крови, ни тела мага, даже клыки дракона и те были в его собственной крови, а не крови его жертвы. Все выглядело, будто это было одной сплошной иллюзией, которая спала по небрежному желанию своего создателя. — Н-но как, милорд? — впрочем, тот, кому был задан вопрос, даже не собирался отвечать ей на её столь глупый и ненужный вопрос.       Вместо этого он не спеша поднялся, отряхнул своё белое одеяние от скопившейся на нём пыли, а затем вскинул в сторону дракона одну руку, в которой тут же появился сверкающий тёмным серебром лук. А второй, свободной рукой, он вложил в гнездо так же, как и лук, появившуюся в его пальцах стрелу и одним движением натянул тетиву. Стрела сначала начала медленно мерцать синим светом, постепенно набирая силу свечения, а за момент до выстрела она особо ярко вспыхнула, превратившись в один сплошной кол ярчайшего света. И стоило пальцам пустить удерживаемую ими стрелу, как та словно копьё плотного света на огромной скорости понеслась в сторону дракона, чтобы войти ему точно между глаз и продолжить свой полёт дальше, оставив после себя в черепе дракона одно сплошное, идеально ровное отверстие.       Ровно три удара сердца понадобилось уже мертвому телу дракона для того, чтобы мышцы в нём ослабли и оно, потеряв всякое равновесие, начало заваливаться на бок. Гулкий звук удара огромного тела о землю разошёлся по округе, а поднявшаяся волна воздуха и пыли накрыла собой ближайшее пространство от себя.       — Какими же они стали слабыми после пропажи своего драгоценного кристалла, просто омерзительно, — скривился в едкой усмешке убийца дракона, а после резко развернулся и пошёл прочь, параллельно с этим бросив в сторону стоящей возле него женщины ярко-белый шар размером с её голову прямиком ей в руки. — Какая бесполезная вещь, как раз для такой бесполезной женщины, как ты, Беатриче.       — Милорд? — неуверенно спросила женщина, не зная, как ей реагировать на подобный жест со стороны своего покровителя и господина.       — Ты все ещё стоишь здесь? Другие драконы не убьют себя сами, — ответил ей он, продолжая идти в сторону места сражения других воинов с оставшимися в живых драконами.       — Да, милорд! — тут же ответила она и одним резким движением сжала держащую подарок своего господина руку в кулак, после чего отдалась тому чувству силы, что наполнило её словно цунами тихую заводь. Вот только небольшая частица этой силы останется у неё до конца её жизни, став её личной силой.       Но наслаждаться подобным долго ей было не позволено, не важно, насколько редко у других выпадает столь малый шанс вкусить силы души дракона, важно, что её милорд ждёт её и заставлять ждать себя ещё больше она не намерена. И так ожидание её господина продлилось непозволительно долго.       — Простите, милорд, — извинилась она как только поравнялась с ним, но тот только мазнул по ней своим скучающим взглядом и пошёл дальше, бросив такую уже привычную как для него, так и для неё фразу:       — Бесполезная Беатриче.       Вот только почему-то на этот раз ей в этой уже ритуальной фразе почудилась скрытая смешинка. Но ведь такого не может быть? Ведь не может же?       Для многих серебряных рыцарей сегодняшнее сражение было испытанием на силу, стойкость, храбрость и самое главное — веру: в себя, в победу, в своего бога — Гвина Повелителя Пепла. Конечно же, они не были сопливыми новобранцами, они были закаленными в сотнях подобных боях ветеранами, и в их сердцах давно уже не должно было быть места страху, вот только это не так. Да, они были сильны, да, они были непоколебимы, да, все они лучшие из лучших, вот только невозможно не бояться, когда твой враг настолько чудовищные монстры как драконы. В жилах многих застывала кровь от одного только их вида, а другие наяву видели, как они умрут в предстоящем бое ещё до его начала. И стоит признать, что несмотря на всю свою силу, отвагу и непоколебимую веру, они могли быть уже мертвыми, если бы не помощь тех, кого все они до этого момента считали ни на что негодными неумехами с острыми палками в руках. Сегодня все они впервые своими глазами увидели, на что способны так называемые Клинки Тёмной Луны, те, кто по своей собственной воле решили последовать за изгоем среди богов.       В то время как серебряные рыцари с честью вступали ровными рядами в бой против чудовищ, принимая на себя основной удар врага и сами служа карающим клинком, закованные в золотистые доспехи воины с луками за спиной и с двумя клинками в виде серпов по одному в каждой руке действовали совсем по другой тактике. Золотые не отличались ни численностью, ни слаженностью действий в группе, они были полной противоположностью серебряным. Вместо этого они словно бабочки порхали по всему полю боя, внося мелкие штрихи в общую картину всего сражения. Меткая стрела отвлекает чудовище от одного рыцаря к совсем другой цели, лёгкий тычок в спину заставляет рыцаря сделать вынужденный шаг вперёд, что спасает его от участи быть нанизанным на острые когти монстра или же на первый взгляд самоубийственная атака в одиночку на дракона, которая служит лишь отвлекающим манёвром, призванным дать время другим, чтобы те могли спастись. Они были везде и нигде, никто из них не имел чёткой позиции на этом поле боя, они всегда были в движении, неуловимыми тенями перемещаясь между стройными серебряными рядами. Появляясь на одно мгновение, чтобы привлечь всеобщее внимание к себе, и пропасть уже в следующее. Там, где серебряные принимали решение атаковать в ответ, золотые уклонялись, чтобы потом, когда враг не ожидает, нанести свой удар в спину. Там, где серебряные держались до конца, золотые отступали, чтобы в будущем вновь напомнить всем о том, что они живы и своей жизнью несут много проблем для врагов. Там, где серебряные умирали десятками, золотые сбегали, но продолжали жить и сражаться. Они столь разные воины, но насколько же в них одинаковая цель — защитить, убить, выжить.       Они прекрасно делали свою работу, словно сложный и точный до самой мелочи механизм, они спасали других рыцарей, отвлекали внимание чудовищ на себя и наносили свои молниеносные удары в самый нужный момент. Не раз и не два спасая подобным чью-то жизнь.       Но все изменилось, стоило только на поле боя появиться двум новым лицам после недавнего крика умершего дракона, что своей смертью поднял дух всех воинов и дал новые силы для продолжения сражения. Всего две личности смогли повернуть ход всего сражения в новую сторону как для закованных в латы рыцарей, так и для драконов.       Первый был маг, который возвышался над самым высоким из рыцарей минимум в полтора раза, одетый в белую мантию, белым посохом, стилизованным под крылатое копье, в руках и головным убором в виде солнца с множеством длинных лучей, что закрывал половину его лица. Он появился, окружённый атмосферой полнейшего безразличия ко всему на свете и холодом чистого льда в глазах, которыми он смотрел на мир. И ничто на свете не могло поколебить его, ни разу не дрогнув или же замедлив шаг, он приблизился на некоторое расстояние к ближайшему к себе дракону. А затем всего удар сердца потребовался ему, чтобы превратить свой посох в угрожающе сверкающий серебряными нитями на своём орнаменте лук и сделать выстрел, который с поразительной лёгкостью убил одно из пяти оставшихся в живых чудовищ. Вот так просто, одним движением убив монстра, на которого у рыцарей ушло множество сил и десятки жизней их братьев по оружию, он опустил свой лук, не предпринимая новых попыток атаковать, развернулся, чтобы уйти прочь.       — Бесполезная, хоронить твой пепел у меня сегодня нет никакого желания, — произнёс он прежде, чем пропасть, своей спутнице, которая смиренно и молча шла за ним, и пропал, оставив её одну на поле боя с драконами.       Мгновение простояв в молчании, она припала на колено и произнесла туда, где мгновение назад стоял её спутник.       — Да, милорд.       После чего поднялась на ноги и, посмотрев на одного из драконов, одним движением выхватила два клинка полумесяца. Стоило её пальцам ухватиться за рукояти клинков, как женщина, закованная в золотой доспех, сорвалась в молниеносном рывке к увиденному ею монстру. И никто из рыцарей не посмел остановить её или окрикнуть, кого угодно другого — да, но не её, не ту, кто может завязать в узел вместе с доспехами десяток таких, как они, в любой последовательности, хоть разом, хоть по очереди. Эта фурия была на совсем другом уровне во всем, нежели другие рыцари. Умения, силы, статус — все это у неё было выше, чем у них, да даже попытайся кто-либо остановить её, встав на её пути, то такого безумца тут же постигла судьба быть уничтоженным этой женщиной с прозвищем, что будто насмехалось над всеми ними. Ведь если она «бесполезная» для самого слабого из богов, то кто же тогда они?       А потому все рыцари словно один живой организм расступились перед воительницей на пути её бега к цели, чтобы не быть раздавленными, словно жалкие букашки.       Все произошло очень быстро, никто не мог даже предположить столь быстрой расправы над одним из сильнейших чудовищ этого мира, всего один удар, и дракон умер, а его голова, отделившись от остального туловища, упала на землю. Ошеломляющее зрелище и попросту невозможное, если не видеть его собственными глазами. Один взмах клинка, который перед самым столкновением с каменной чешуей был объят фиолетовым сиянием, повторяющим контур клинка, только в несколько десятков раз больше. И на поле битвы осталось всего три живых дракона.       — Слишком долго… Ты разочаровала меня своей слабостью… Ты бесполезная, Беатриче, — до каждого долетели эти холодные слова отверженного бога, не важно, где при этом был каждый рыцарь, все они отчётливо слышали эти слова, будто кто-то нарочно шепчет их им прямо в их сознания.       — Да, милорд. Простите, милорд! — тут же упав на колено, воскликнула победительница дракона с гневом в голосе. Гневом на себя, на свою слабость и невозможность порадовать своего господина.       — Бесполезная Беатриче… Этот бой будет слишком долог, если я не вмешаюсь, а мне уже надоело ждать.       — Не нужно, милорд, я справлюсь сама! — неожиданно испуганно воскликнула женщина.       — Бесполезная Беатриче, ты забываешься, не тебе мне указывать, — тон бога стал невыносимо холодным.       — Простите, милорд, ваша жалкая слуга не хотела…       — Заткнись уже, бесполезная неумеха, — отмахнулся бог от её слов. — Что бы ты себе не думала, ты навеки была, есть и будешь бесполезной во всех смыслах, жалкой до невозможности и отвратительной на вид дурой, Беатриче.       — Д-да, милорд, — дрожа, только и ответила женщина на задевшие её слова.       — Тц, даже сейчас, вместо того, чтобы возразить, ты продолжаешь унижаться и соглашаться со всеми моими словами… Бесполезная Беатриче. Всем отступать! — внезапно произнёс приказ для всех рыцарей юный бог, и каждый услышал и не посмел перечить, покорно начав покидать поле битвы.       А тем временем, пока все воины отступали, юный бог отвлекал от них драконов, используя для этого свой лук и магию, и только когда все отступили, а драконы, объединившись между собой, выжидающе застыли на месте, пристально глядя на фигуру мешающей им развлекаться с добычей букашки, юный бог позволил себе опустить своё оружие.       — Ты все ещё здесь, бесполезная Беатриче?       — Да, милорд, простите, милорд, — покорно ответила женщина, внутренне радуясь тому, что нашла причину столь грубых слов своего господина.       — Ты до отвращения упряма, Беатриче. Разве так сложно понять мои наме… Впрочем, ладно. Если хочешь умереть, то не буду тебя останавливать, — раздраженно бросил бог и посмотрел в сторону драконов.       — Да, милорд, — вновь ответила она своей любимой фразой, вот только при должном воображении можно было бы увидеть, как под шлемом её губы растянулись в немного грустную, но от этого не менее счастливую улыбку, ведь она смогла понять все правильно.       — Тц, бесполезная Беатриче, — это были последние слова мага, прежде чем он вскинул руку с посохом в направлении драконов.       А дальше произошло то, чего не смог понять бы никто, кроме самого создателя подобного, но из посторонних зрителей здесь была только одна женщина, которая также не в силах была что-либо понять. Все поглотило синее солнце, что взошло над головами драконов, а мир поглотило болезненно ярко-голубое сияние, от которого не спасали ни закрытые веки, ни руки у глаз. После которого мир на первый взгляд не изменился, только две детали выбивались из ряда вон, это мёртвые драконы и раненный и смертельно бледный юный бог, чья правая рука висела окровавленной плетью, а из ушей, рта и глаз тянулись тоненькие дорожки крови.       — Милорд! Простите! — воскликнула женщина, когда поняла, почему её господин в столь ужасном состоянии, ведь именно его тело было сейчас между ней и тем местом где вспыхнуло синее солнце.       — Глупая, Беатриче… — едва слышно прошептал он, сплевывая на землю кровь. — У меня нет настроения хоронить твой прах, — успел проговорить он, после чего упал на колени, упираясь на землю целой рукой.       — Простите, милорд, — едва слышно, со слезами всхлипнула она.       —… Глупая Беатриче… Слишком глупая и слишком бесполезная… Охраняй мое тело, пока я сплю, — медленно проговорил юный бог, закрыв глаза, после чего силы покинули его, и он упал лицом в землю, отправившись в свой мир снов.       — Конечно… — в ответ на пожелание своего господина ответила женщина, и нежно провела рукой без перчатки доспеха по умиротворенному лицу юного бога, которое бывает у него только во время сна. — Мой юный господин Гвиндолин…