Ложные обвинения

Вот уже две недели, как самая лучшая гонщица Японии находилась под стражей. Вот уже две недели ее друзья ломали голову, как спасти ее из этого ада. Вот уже две недели, как ее девушка не понимала саму себя, полностью отдаваясь панике. Вот уже две недели, как Харука находилась под стражей. За последние дни все стало еще хуже. И теперь она находилась даже не в следственном изоляторе, а ожидала своего приговора в двухместной камере одной из тюрем Токио, где ярко оранжевый цвет комбинезона и противные запахи сырости, безнадежности, агрессии и талька сопровождали ее каждую минуту. Утро начиналось в шесть утра со звоном тюремного колокола, который оповещал о том, что пора вставать и вновь погружаться в этот страшный кошмар. Вонючий туалет прямо в камере, ледяная вода из-под крана, грязные простыни. Здоровая соседка, которая каждую ночь храпела на весь этаж. Противные вопросы, от которых хотелось самолично вздернуться. Ужасная гадская еда, которая лишь едва утоляла голод, позволяя выстоять последние дни. Свирепые оклики из соседних камер, расположенных по кругу. И снова этот общий завтрак под звуки ударов дубинок конвоиров об решетку. Эти пахнувшие мочой, кровью, экскрементами и бесстыдством соседки, которые совсем не внушали доверия. И этот гадский салат, который скорее вызывал тошноту, чем желание насладиться его вкусом. Но у нее не было выбора. Она просто проживала один день за другим. Каждый день ее вызывали на так называемые допросы. Каждый день она встречалась лицом к лицу с Лью и получала новую порцию побоев, унижений, пренебрежения и зловещего наслаждения своей силой. Каждый день, Харука медленно сгорала изнутри от отчаянья, но не сдавалась, что-то заставляло ее двигаться, что-то заставляло идти вперед, не сломаться окончательно. Выжить. Прожить. Буквально в первый же день по прибытию в тюрьму на дневной прогулке по территории, где им позволяли просто походить, просто подышать, ее окружила толпа из десятка разномастных дам, в глазах и оскалах которых буквально читалось, по каким статьям их осудили. Они окружили ее как новенькую, окружили как известную личность, окружили с желанием унизить, оскорбить, добить. Главная в компании, Этиро Самато, сидела за ограбление ювелирного магазина. Ей дали десять лет. Сидеть оставалось два года, но Самато, постоянно издеваясь над сокамерницами, продлевала срок своего заключения. Этиро хотела оплаты, она хотела денег. Хотела заполучить известную девушку с нетрадиционной ориентацией в свою власть. Она просто ее хотела… Сразу же, как новую жертву. Да только Харука на такое не была готова. И разбить нос, ударить под дых, раскидать весь этот женский ад не составило ей особого труда. Ведь на прогулке руки не были скованы жестокими наручниками. Она смогла спастись от них. Смогла, но получила от Лью новую порцию ударов, и снова мир доказал ей, что жизнь повернулась к ней не той стороной. Снова побои, снова кровь, снова синяки. Харука поняла: избавиться от компании Этиро теперь не получится. Она ждала удара и от сокамерниц. Каждый день. Каждый миг. Шорох тюремной одежды, звуки решеток. Она просто ждала приближения конца, силясь отстоять свою честь. Каждый день давался с трудом. Каждый глоток воздуха в этом месте, словно дар. Каждый кусок хлеба. Каждый кусочек липкого риса. Все будто во сне. Словно чья-то дурацкая шутка. Харука этого не могла понять. Она ждала. Она надеялась. Она боялась. Встречи с Мамору не давали особых результатов. Лишь новая волна обреченности накрывала Харуку всякий раз, когда она понимала, что ничего не изменится, и что всё предрешено. Каждое известие от будущего короля всей Земли будто вколачивало новый гвоздь в крышку её гроба. Вот и сейчас она снова сидела в комнате переговоров, отчаянно смотря в такие родные синие глаза друга, и ждала услышать что-нибудь хорошее. Но видимо и сегодня принцу нечем было её порадовать. Это читалось в его напряженной позе, в потухших глазах. Он не знал, что ему сказать девушке, как снова дать надежду, которой уже и нет. - … Никаких результатов? - безэмоционально спросила она в кремовую трубку телефона. Говорить приходилось через толстую стеклянную преграду, задумчиво смотря перед собой. - Харука, прости, мы не продвинулись в поисках. Что происходило с Лью, просто не понятно. После того случая в лесу о ней ничего не известно. Мы не можем найти ни одной ниточки. Понимаешь? - Мамору говорил очень искренне, сжимая яростно трубку телефона-передатчика, смотря с сочувствием в родные серые глаза подруги. - Понятно, - просто проговорила девушка, пожав плечами. Другого ответа она уже и не рассчитывала услышать. - Еще время есть! Еще две недели! - Перестань, - оборвала она, усмехнувшись, - я уже смирилась со всем. Правда. Лучше расскажи мне о Мичиру. Почему она до сих пор ни разу не пришла? Я просто не понимаю. Этот вопрос и правда интересовал Харуку больше, чем все остальное. Она ждала ее. Она ждала каждый день хоть маленькой встречи, хоть пару мгновений рядом со своей аквамариновой красавицей, чей блеск бирюзовых глаз снился ей каждую ночь. - Харука, я не могу тебе этого сказать. Ей запрещено приходить. Просто не пускают, - постарался уйти от этого вопроса молодой человек, хотя прекрасно понимал, что врет. Ведь даже Сецуна приходила уже дважды, и малышка Хотару находилась здесь раза три, пытаясь развеселить подругу, внушить ей уверенность в их сенши-братстве. - Не понимаю! Даже хвостатый приходил! А она.. - Хвостатый? Один из Коу? Ты не говорила, - удивленно проговорил принц. Ему ничего об этом не было известно. Да и чтобы старлайты пошли к Урану? Зачем? - Да, приходил. Просто проведал, - спохватилась девушка. Она не знала, имеет ли право об этом говорить. Ведь Коу навещал ее тайно, и еще в участке. И то, о чем они говорили, не касалось интересов защиты. - Странно, - все так же задумчиво продолжил молодой человек. Он не особо понимал, зачем это кому-то из певцов так заботится о человеке, который их не особо и жаловал. Но кто знает. Кто знает. - Странно не это, Мамору, - девушка понизила тон, словно боясь, что их подслушают из соседних переговорных. Она даже придвинулась ближе к стеклу, хотя оно было пуленепробиваемым, и вряд ли через него шел звук. - Почему именно Суджи? Почему именно ее убили? - Харука, тебя подставили, мы не можем найти ни одной улики, которая хотя бы косвенно говорила о том, что это не ты ее застрелила. На оружии твои отпечатки, на видео с камеры слежения видна ты, а тебя интересует, почему именно ее? - Да! Мамору, ты не прав! - она отрицательно покачала головой из стороны в сторону, отрицая очевидное. - Изучи прошлое Суджи. Она может быть подставной уткой Лью. И ее ли убили? Меня постоянно терзает вопрос, если фотографии подделаны, если улики подделаны, то может быть, и жертва не та? И была ли жертва? А не очередная юма, исполнившая свою роль, нет? - Харука! А ведь это может быть и правда! - его так потрясло это предположение блондинки, что по позвоночнику пошел горячий ток. Он ошарашенно свободной рукой стал ослаблять узел галстука, давая себе возможность дышать полной грудью. - Этим мы и займемся сегодня же! Верь нам! В этот момент в помещение для свиданий раздался звон колокола, возвещавший о том, что время свиданий истекло. И теперь только через день они снова смогут встретиться с адвокатом. А это значит, еще пару дней зловещей пытки. И сто процентов очередная вечерняя встреча с Лью. Вот только теперь, Харука тоже знала, на какие вопросы попытается найти ответы у своей мучительницы. Ведь та, чтобы уважить свое эго, может, спохватившись рассказать ей. А если даже и нет, эмоции на лице все выдадут. - …Свидания окончены! Всем положить трубки на столешницы, убрать руки за спину, встать лицом к стене, и по сигналу выходим по одному из помещения! - громкий голос конвоира говорил о том, что кошмар начинается заново. Уран лишь покачала опять головой, напоследок улыбнувшись Джибе. Она больше ничего не говорила, все так же молча поднимаясь со своего места. Сейчас ей снова наденут наручники и поведут по многочисленным коридорам в то место, которое можно назвать адом. Место пребывания множества убийц, воров, рецидивисток. Женская тюрьма славится интрижками, мимолетными шашнями с конвоирами, групповыми побегами за территорию и множеством - множеством - нелицеприятных моментов. И гонщица вроде бы уже и смирилась, привыкла ко всему, но только ждать своего суда становилось невыносимо.