Ложные обвинения

Самым сложным было думать. Самым сложным в камере, в тюрьме, во дворе на территории было даже не выживание под натиском потенциальных маньяков, убийц, воров, да и вообще всех преступниц. Самым сложноеым было вспоминать. Думать. Логически рассуждать. Самым сложным было не сойти с ума, самым сложным было искать разгадку. Она вспоминала и вспоминала. Постоянно. Харука вспоминала девочек, милые беседы. Ей сейчас даже не казались раздражающими щебетания иннеров. Наоборот, она бы все отдала, чтобы снова встретиться с ними за чашкой чая в каком-нибудь кафе или в любимом храме Хикава. А ее маленькая названная дочь? Как бы она хотела снова завтракать с ней в просторной светлой столовой. Угощаться прекрасными блюдами Сецуны, любоваться блеском любимых глаз Мичиру. Мичиру - сколько боли, сколько сладости, сколько горести в этом имени. Звезды, как она ждала ее, как надеялась, как молила о встрече. Но та не приходила. Она не приходила даже во снах. Мичиру не появлялась. Просто не появлялась. Она передавала записки через Мамору, но никогда не приходила. И отчего-то Харука уже была уверена, что дело не в запрете. Уран была уверена, что та просто сама не приходит. Не хочет. Но вот почему? Неужели и правда поверила в ее измену, в ее причастность к убийству… Почему? А еще, закрывая глаза, девушка вспоминала свое детство. Вспоминала приют, вспоминала свой выплеск силы, вспоминала Лью. Она вспоминала тот день, когда они познакомились… Это было больше десяти лет назад, когда в старый приют привезли новенькую девочку, чьи родители погибли в автокатастрофе. Малышка пряталась от всех, боялась даже собственной тени. Она не разговаривала, не притрагивалась к еде, она просто сбегала в парк, в самую гущу, в самый отдаленный уголок, и сидела только там. Раньше, в этом самом месте сидела и мисс Тено. Она именно там читала свои многочисленные книги, что-то писала в огромном количестве тетрадей. Она училась. А тут, тут ее место стала посещать малышка. И это ее напрягало. Напрягало первые две недели, а потом… В один прекрасный день, она подала ей одну из своих книг. Просто так, чтобы она не доводила ее своим плачем и раскачиванием из стороны в сторону. - …А ты знаешь, кто такие похитители душ? - однажды прошептала Сиро, смотря на свою новую знакомую удивленно и как-то обожествляюще. - Что за чушь ты несешь, Лью? - неохотно улыбнулась девушка, читая очередной трактат по истории древнего мира. - Мама говорила, что они приходят по ночам и забирают душу у непослушных детей. - Мама? Это был первый раз, когда малышка Сиро вспомнила своих родителей. А все из-за своей знакомой, чьи книги позволяли ей снова почувствовать себя живой. - Да, и я боюсь ночей… Ведь они могут забрать и мою душу! - Не бойся, они не заберут, я не дам… Это было первое обещание, которое дала она дала девочке. Это была словно клятва о нерушимой дружбе. Но все изменилось однажды. А последствия они разгребали сейчас. А теперь новый день, очередной день. Ее уже практически не допрашивали. Она жила в своем изоляторе и аду одновременно, просто ожидая дня суда. Осталось всего несколько дней… Не думать об этом, не вспоминать. Но ничего она не могла с собой поделать. И фирменная форма женской тюрьмы Токио - это словно некий уже свершившийся приговор. Харука не разговаривала даже с соседкой по камере, держась просто в стороне. Лишь громкий голос надзирателей заставлял двигаться туда, куда нужно. На встречи с Мамору она не ходила больше с энтузиазмом, больше по привычке, молча и там. Она не чувствовала даже ветер. тот словно оплакивал ее, проносясь мимо, не трогая ее фигуру. Она не слышала ветер. Просто не слышала. Она не слышала его нигде. Ничего. Тишина, лишь легкое печальное дыхание на двоих. Ветер шептал, что мир перевернулся, что она попала в ад, который не исчезает с приходом утра. Что все сильнее и сильнее захлопывались тугие ставни настоящей жизни, что дней становилось так мало. Что жизнь так коротка, что смерть не за горами... Что она одинока как никогда. Завтрак, обед, ужин. Общий душ, общая столовая, общая прогулка в «курятнике». И все молча, и все тихо. Она не обращала внимания на перешептывания за спиной. На знаки внимания местной «мамочки», на оскорбления и издевки ее свиты. На жуткие приставания, на жестокие оклики, на заговоры. Этот разделенный на отсеки маленький мир, где простому человеку не разобрать, кто есть кто, просто проносился мимо нее. Она молчала, словно ей перерезали горло или отрезали язык. Она просто молчала. Харука очень сильно изменилась. Она с каждым днем все сильнее и сильнее замыкалась в себе. И дело было не в осознании конца. Дело было в крахе ее жизни. Это осознание предательства любимой. Ведь просто так, Мичиру бы никогда не оставила ее… никогда… - Тено! - очередной окрик по фамилии заставил спортсменку выйти из транса и поднять взгляд. - К тебе посетитель, - чуть усмехнулась конвоир, заходя в камеру, где и пребывала девушка, смотревшая расфокусированным взглядом перед собой в грязную обшарпанную стену. - Кто? - безэмоционально спросила Харука, поднимаясь со своей полки. Машинально убрав руки за спину и склонив голову, она выжидательно кивнула на механическую дверь камеры. Громкий оклик открыть ее изолятор. Громкий свист конвоира, и Харука вышла из камеры, следуя за конвоиром по пятам, так и не получив ответа. Ей не отвечали. Лишь снова смех. Лишь снова издевки. Лишь снова отвращение. Откуда столько негатива в ее адрес. Откуда столько гнева. Она не понимала, да ей в принципе было без разницы. Она снова шла, будто на шарнирах, как марионетка, из одного крыла в другое, ощущая, метал наручников за спиной, ощущая дуло огнестрельного оружия, упирающегося в спину, и кривые усмешки со всех сторон. Звезда мотокросса. Спортсменка. Чемпионка. А теперь просто кукла, ожидающая решение суда. Приговора. Подведения черты. К удивлению девушки, сегодня ее вели совершенно не в зал свиданий. Ее вели и не на допрос, и не в камеру пыток. Сегодня ее привили в комнату свиданий супружеских пар. Добиться такой встречи могли только жены, чьи мужья готовы были встретиться с ними в интимной обстановке раз в месяц. Но чтобы встреча была у нее? Разве только… Сердце протяжно замерло, а потом быстро-быстро застучало, стоило коснуться ручки двери и потом зайти. Но перед этим конвоир расстегнула ей наручники, освобождая от неудобных оков. - Мичиру… - только и слетело с ее губ, стоило глазам привыкнуть к яркому свету, льющемуся через тонкий тюль. Да, действительно, сегодня у нее была встреча именно с мисс Кайо. Что-то пошло не так, что-то изменилось. Этот день отличался. И эта комната, представляющая собой что-то наподобие обычного номера в самой дешевой гостинице, и стоявшая у окна сконфуженная фигура в бирюзовом платье… Что-то было не то. Что-то.… И это что-то - сам факт того, что Мичиру наконец-то пришла. - Привет… - как-то неловко проговорила аквамариновая красавица. Она неуклюже сжимала шифоновый шейный платок, стараясь не смотреть на блондинку и пряча взгляд за локонами своих волос. - Почему ты не приходила? - прошептала девушка, прикусывая нижнюю губу. Она уверено сделала пару шагов вперед, резко уменьшая расстояние между ними. Харука яростно схватила оба запястья любимой, притягивая к себе ту так близко, как позволяло расстояние между ними. - Запрещали… - выдохнула та, даже не пытаясь вырваться из крепкой хватки, так и смотря смущенным взглядом перед собой. - Не правда! - тихо прошептала Уран, отпуская одну ладонь девушки, чтобы свободными пальчиками обхватить подбородок Мичиру, и приподняв ее личико, тут же ненасытно впиться своими губами в ее уста. Жадно, неуловимо, отчаянно. Она мечтала об этом все эти долгие невыносимые дни. Она не понимала, как вообще выдержала, не слыша голоса и не видя лика своей прекрасной скрипачки. Нежность поцелуя, жадность дыхания на двоих. Харука упивалась этим поцелуем, как умирающий от жажды - последней каплей воды. Она, словно зачарованная, упивалась этим поцелуем, нежно, страстно, нестерпимо. Харука выпустила из рук Мичиру, чтобы с новой силой впиться в ее тело, со страстью пройтись по упругости бедер, по длинным ровным ногам, по угловатым выпирающим косточкам ключиц, по заветной бархатной груди. Сильнее, нежнее, нетерпеливее. Харука просто прижала девушку в подоконник, не давая и шанса уйти от этой вырывающейся наружу страсти. Ее губы с легкостью переместились на нежную шею, оставляя алые отметины страсти, жадности. Словно она пыталась доказать самой себе, что Мичиру - ее. Что никто и никогда не посмеет прикоснуться к ней. Мичиру вся принадлежит только ей, как принадлежала всегда. Жадные поцелуи, ненасытные касания ладоней. Всего пару движений, а нежные подушечки пальцев уже касаются внутренней стороны бедра под подолом легкого летнего платья. Кайо просто дрожала от блаженства в умелых руках любовницы, прикрывая глаза от нахлынувшей волны удовольствия. Она тихо протяжно вздыхала и прикусывала губы, скрывая рвущиеся стоны. Если бы она не упиралась в подоконник спиной, то просто бы упала на пол, ведь ноги практически не держали ее, когда она отдавалась волне нахлынувшего возбуждения от жадной, яростной схватки с любовницей. - Моя… Моя… Моя… - словно в бреду шептала блондинка, расстегивая маленькие пуговки на груди аквамариновой красавицы и нетерпеливо приподнимая чашечки кружевного белья. Она, словно находясь в трансе оторвалась от нежной шейки любовницы лишь для того, чтобы обхватить твердеющий сосок правой груди и нежно прикусить его. Нежно-нежно, а потом жадно и яростно почти кусая до крови, тут же зализывая его. Руки все так же исследовали любимое тело, шкодливые пальцы пробирались под влажную материю белья, проникая внутрь… Касаясь горячей внутренней стороны, проникая, ощущая знакомую тесноту, знакомый и такой родной жар. - Хар…Хару… Харука… - как в бреду шептала пойманная в сладкий плен Мичиру, вцепляясь своими пальчиками в пшеничные пряди гонщицы и с силой почти вырывая их… С жадностью. Сейчас их словно не пугало это злосчастное место, это ужасное помещение. Комната для свиданий, комната для интимных встреч. Пусть так, пусть здесь, пусть сейчас, пусть назло всем бедам, но это наваждение не скрыть. Они ведь созданы друг для друга, и это наваждение лишь их двоих… Карающие губы снова спешат поймать в плен чужие уста, захватить волну рвущихся стонов. Мичиру не открывала затуманенные дымкой глаза, стараясь непроизвольно двигаться навстречу девушке. Позволяя наслаждаться, позволяя самой себе ощущать стремительное приближение разрядки. - Харука… - новой волной выдохнула она в самые губы, стоило блондинке коснуться бусины возбужденного клитора, размягчить его, снова надавать, и снова и снова усилить темп. Еще пара движений, еще пара касаний, и Нептун вскрикнула, ощущая пришедший оргазм. Вся покрывшись блаженной испариной, она тяжело дышала. - Харука… - легко коснувшись пшеничных волос, она упирается головой в оконную раму, хватая жадно воздух ртом. - Моя… - еще один глоток наслаждения, губы снова целуют ключицы, снова ласкают алые соски, и пустота… Она словно насытилась, она словно получила то, что ей было просто необходимо, необходимо как кислород. Она получила свою прекрасную дочь морей, доведя ее до крайней точки наслаждения, тем самым насытившись и сама. - Харука, зачем? - наконец спросила Нептун, придя в себя. Она поправила сбившееся платье, длинную юбку, застегнула маленькие пуговицы, смотря, как Тено, тяжело дыша, присаживается на ту самую старую кровать, смотря перед собой. - Что зачем? - спортсменка улыбнулась ей, проведя влажными пальчиками по собственной щеке, словно наслаждаясь мускусным запахом уединения с любимой. - Это… - она кивает, пожимая плечами. - Я хотела с тобой только поговорить, - словно через силу выдавливает она из себя, поднимая с пола все тот же надушенный шифоновый шейный платок. - Я не видела тебя почти месяц, меня ждет электрический стул, а ты хочешь только поговорить? - недоумевала блондинка. Она озадаченно покосилась на свою девушку, распахивая от неожиданности серые глаза. - Дело не в электрическом стуле, - она замялась. Мичиру словно не могла подобрать нужные слова. Она смущенно смотрела в пол, так и находясь все у того же подоконника. - А в чем же? - В том… - она тяжело вздохнула и тут же выдохнула, - я выхожу замуж. Вот так. Без объяснения, без предупреждения. Без подготовки. Кайо просто проговорила эти три слова, ставя все точки над «и». - Чего?! - такого Харука не ожидала. - Я еще жива, я еще не осуждена, а ты… Стоп! За кого?! - она, не поднимаясь со своего места, обхватила руками голову, как делала теперь практически все время, начиная раскачиваться взад-вперед. - За инспектора Косимо. Вот и все. Вот и ее признание. Нет никаких запретов, нет никаких утверждений, она просто поверила в измену. Мичиру слишком быстро осознала тот факт, что ей «изменили». Все это время отправляла записки через Мамору, она уже знала, что все изменилось. Она сама поддалась на встречу ухаживаниям, она сама провела черту. - Это тот, который ведет мое дело, да? - Харука не спрашивала, а утверждала. - Как же так? Как ты могла… - Все не так, как ты думаешь, все очень запутано. Пойми меня, так просто нужно… - Понять? - Харука вскочила с кровати и поспешила к двери, даже не посмотрев на возлюбленную и не повернувшись к ней. Всего пару шагов, стук кулака в дверь. - Уведите… Прошу! Уведите! - яростно кричала Харука, ощущая, как предательские слезы вот-вот вырвутся наружу. - Харука! Харука, подожди! - Мичиру хотела становить спортсменку, но не успела. Конвоир, наручники, тугой протяжный скрип тяжелой клетки и пустота… Харука ушла, оставляя разочарованную предательницу одну. Одному Богу сейчас известно, что чувствовала Харука. Зачем ждать казни? Зачем во что-то верить, если единственный важный человек на свете предал.