В ожидании чуда

      – Как думаете, кто у них? – белокурый парень обворожительно улыбался и поглаживал свой уже округлившийся живот.       – Ставлю на омегу, – азартно изрек смуглый альфа, а омега, сидящий рядом с ним, согласно кивнул.       – Я тоже так считаю. У Шинтаро, как бы это печально не звучало, слабые гены, – подтверждал предыдущую точку зрения солидный молодой человек серьезным с ноткой усталости голосом.       – А я вот думаю, что будет альфа, – высказал свое предположение омега на свой же вопрос. – А ты как думаешь, Куроко-чи? – он любопытно уставился блестящими медовыми глазами на неприметного альфу рядом с собой.       Молодой мужчина измученно посмотрел на свою пару. Под блеклыми голубыми глазами залегли темные круги от недосыпа, а сам он был белый как простыня. Тецуя заметно напрягся, думая, как лучше ответить, лишь бы снова не пришлось успокаивать Рету. У его омеги как раз тот период беременности, когда не стоит говорить безрассудно.       – Я тоже так думаю, Кисе-кун, – тихо ответил он, собравшись, а после, удостоверившись, что Рета доволен, облегченно выдохнул.       – А что ты имеешь против омег, Сей?       Все любопытно уставились на парня, сидевшего рядом с Акаши. Щуплый омега держал одной рукой большой живот, как самое дорогое сокровище, а другой вцепился в руку своего альфы, словно боясь, что тот в любой момент сорвется с места и убежит. Он лукаво прищурил орехового цвета глаза, выжидающе смотря на Сейджуро. Казалось, что от того робкого и милого паренька, каким он был буквально месяцев семь назад, ничего не осталось.       – Я не это имел в виду, Коки, – быстро сориентировался Акаши, когда почувствовал, как сильно впиваются тонкие пальцы в его конечность, от чего он мог в любой момент зашипеть от боли. Но альфа героически терпел, продолжая говорить с прежней интонацией. – Просто Шинтаро не хотел омегу.       – И что? Ты тоже не хочешь? – юноша оскалился и плотнее прижался к нему.       – Я буду любить нашего ребенка вне зависимости от того, кем он окажется, – твердо ответил Сейджуро, глядя ему в глаза и сидя так же неподвижно.       Фурихата сменился в лице. Тепло улыбнувшись, он чмокнул в щеку Акаши и, ослабив хватку, прижался к его руке, как послушный пес к ноге хозяина. Альфа ответил ему мягким поцелуем в вихрастую макушку, ненадолго задерживаясь в таком положении и вдыхая запах его волос. Идиллию нарушил Рета, неопределенно крякнув, обращая взгляды на себя. Омега сидел и тихо всхлипывал, расчувствовавшись от такой картины.       – Кисе-кун, успокойся, пожалуйста, – Тецуя поспешно стал смахивать слезинки с его глаз, а потом гневно посмотрел на Сейджуро, готовый в любую секунду высказать ему все, что о нем думает.       – Ты спишь вообще, Тецу? – предотвратил не начавшийся конфликт Аомине, отвлекая Куроко на себя; Акаши благодарно кивнул.       – Сегодня я спал целых два часа, пока Мидорима-кун не позвонил, – расстроено ответил фантом.       – Ты тоже не спал, Аомине-чи? – спросил Кисе, заметив синяки под глазами друга.       – Когда я ночью ходил в круглосуточный магазин, видел, как Аомине-кун поливал из лейки тротуар, а Кагами-кун сидел рядом на коленках и смотрел, как стекает вода, – с сочувствующим смешком выдал Куроко.       – Ему приспичило понюхать асфальт после дождя! – выкрикнул альфа, а омега рядом виновато опустил голову. – Что я еще должен был сделать?!       – И всего-то? – Акаши фыркнул, словно это самое обычное дело.       – Счастливый ты человек, Аомине-кун… – подвел черту Куроко, что сделал зря.       Рета захныкал и стал руками тереть покрасневшие глаза. Тецуя, понимая, что совершил ошибку, но совершенно не понимая, что в его фразе могло обидеть его столь сентиментальную пару, стал гладить его по спине и шептать на ухо успокаивающие фразы. Со стороны это выглядело очень мило; плачущий беременный омега и альфа, заботливо и уверенно успокаивающий его, рядом. Но Куроко был в растерянности, не зная, что еще можно сказать, чтобы рыдания Кисе сошли на нет. Получалось неплохо, и Тецуе все-таки удалось остановить истерику своей омеги, который все равно продолжал всхлипывать.       – Куроко-чи, – начал Рета, заикаясь, – ты же не хотел сказать, что я тебе больше не нужен? – его медовые глаза снова наполнились слезами, а нижняя губа задергалась.       – Нет, Кисе-кун, – взяв его руки в свои, Тецуя посмотрел на омегу. – Ты – золото.       – Правда? – шмыгая носом, с надеждой во взгляде переспросил он.       – Правда, – твердо повторил Куроко.       Молчание продлилось недолго. Акаши почувствовал, как его руку сводит от боли, а остальные ощутили подавляющую ауру, исходящую от Коки. Тот крепко сжал руку своего альфы и сверлил Сейджуро взглядом. Остальные напряглись и ждали продолжения.       – А ты ничего не хочешь сказать, Сей? – прошипел парень, продолжая сдавливать чужую конечность.       – Коки, для меня лучше тебя никого нет, – спокойно ответил альфа, поглаживая руки омеги.       Фурихата довольно заулыбался и положил голову на плечо Акаши. Говорят, что характер ребёнка можно узнать ещё до его рождения лишь по поведению того, кто его вынашивал, поэтому многих пугало то, как ведёт себя омега Сейджуро. А Кагами в своё время сидел тихо, не произнося ни единого слова, а лишь смотрел щенячьим взглядом на своего сильного альфу, который делал вид, что ничего не замечает. Не особо ему нравится говорить такие вещи.       – Ладно, Тайга, – не выдержав напора, Дайки сдался и невесомо коснулся губ омеги, – не делай такие глаза. Я тоже тебя люблю.       Со всех сторон послышалось улюлюканье, заставляя Кагами покраснеть, а Аомине недовольно засопеть. Кисе снова вытирал собравшиеся слёзы и тихо хлюпал носом. Но в основном восторг испытывал бета, проходивший мимо в самый подходящий момент. В довольно налюбовавшись милой картиной, он повернул голову, заметив старого друга.       – Привет, Сей-чан! – зеленоглазый бета подскочил к Акаши и кинулся к нему на шею. – Так давно не виделись. Я уже соскучиться успел.       – Рео, пошли скорее. У нас же запись, – молодой парень с коротким ежиком пшеничных волос нетерпеливо потянул его за рубашку.       – Ладно-ладно, – бета мило улыбнулся. – Прости, Сей-чан, позже созвонимся, может, встретимся.       – Что это еще за швабра? – Коки тут же принял боевую позицию.       – Это Мибучи Рео, – Акаши терпеливо ответил и упрекающее посмотрел на омегу. – Ты же его знаешь, Коки.       – Да, знаю эту вертихвостку! – новая порция ревности от Фурихаты не заставила себя долго ждать, – Ты мне изменяешь. Стоило мне забеременеть, как ты уже налево ходить начал!       – Я не могу тебе изменять, у него же уже есть омега.       – Вот именно. Бедный Котаро. Все, подаю на развод!       – Коки, мне нужен только ты, – устало сказал Сейджуро       – А как же наш ребенок?!       – И он тоже, даже мороженое с собой взял, – Акаши вытащил из-под скамьи большую сумку и достал оттуда баночку. – Смотри, с чесноком. Вам же нравится?       – Хочу с огурцом, – капризно изрек омега, надув губы.       – Уже иду, – альфа выдохнул и встал с места, покидая остальных.       Казалось, что Коки нарочито провоцирует своего альфу, выжимая из него слова, которые тот повторил уже несколько раз. Такое поведение не могло не удивлять, как и то, что у Акаши так много терпения. Смотря на них, даже Аомине был счастлив, что его омега тихий и спокойный в этот период, хотя первое время из него приходилось клещами вытягивать причину, по которой Тайга на него обиделся. Что уж говорить о Куроко, который отделывается лишь мокрой от слез рубашкой.       – И я хочу мороженое, Куроко-чи, – Рета вцепился в руку Тецуи, умоляюще смотря на него.       – Кисе-кун, ты же опять будешь плакать, если его съешь, – бывшей тени никак не хотелось подниматься с места и уж тем более покидать теплое больничное помещение.       – Не буду, – омега упрямо замотал головой.       – Не ври.       – Куроко-чи...       – Хорошо.       В коридоре повисла тишина, только Дайки нервно постукивал ногой по полу, изо всех сил стараясь не смотреть в глаза своей омеги. Он точно знал, что сейчас Тайга смотрит на него щенячьим взглядом. Первые месяцы беременности омеги Аомине тщательно следил за его питанием. Никаких вредных продуктов. Даже сам сел на диету, чем поразил многих. Он стоически терпел угрожающие взгляды омеги, обиды, пока тот не нашел точку давления. Альфа тогда поймал Кагами у холодильника, уминающего посреди ночи сосиски, которые припрятал для себя Аомине, за обе щеки, но отобрать не смог, взгляд побитого щенка его просто добил. С тех пор омега знал, как получить желаемое, и без капли стыда этим пользовался.       — Ну, что такое, Тайга? — в конце концов, Дайки не выдержал и потянулся за пакетом под скамейкой. — Я взял твой бургер, — Аомине выудил оттуда сверток и, поймав на себе заинтересованный взгляд омеги и устало вздохнув, достал небольшой бумажный пакет. — И картошку, — он передал все в руки Тайги, который так же продолжал смотреть на него. — Нет, колы нет. Она слишком вредная, а гадости тебе хватит, — омега обиженно насупился, закусывая картошкой. — На вот сок. Да вишневый, как ты любишь.       — Это так мило, Аомине-чи, — не удержался Рета, внимательно наблюдавший за ними. — Ты его даже без слов понимаешь.       — Приходится, — устало фыркнул Дайки, убирая лист салата, выпавший из бургера, с ноги Тайги и закидывая его в рот.       — Как не эстетично, — упрекающе сказал подошедший Акаши, но без капли злобы или отвращения.       В какой-то мере Сейджуро даже завидовал Дайки. Его омега был тихим и не устраивал истерик по любому поводу. Кстати говоря, Коки уже на втором месяце беременности перестал бояться своего альфы, помыкая им, как только мог. Но Акаши терпел каждую выходку мужа, прекрасно зная, что после родов все вернется на круги своя, и что как минимум пару месяцев омега будет надоедать ему с извинениями. Альфа на него не злился, особенно после разговора с отцом. Тот рассказывал, как вела себя мать Сейджуро в то время, когда вынашивала сына. Тогда альфа понял, что его Коки еще невинная овечка по сравнению с его мамой.       — Сей, — омега ковырял ложкой в принесенном мороженом. — Если после родов я потолстею, ты будешь меня любить?       — Коки, — терпеливо начал альфа. — Я буду любить тебя даже, если ты потолстеешь, постареешь, даже, если каждый год будешь беременным, — хотя последнего Акаши постарается избегать еще минимум лет пять, но об этом он умолчал, чтобы не спровоцировать еще одну истерику.       Коки только хотел что-то сказать, как из кабинета выпал побледневший до невозможного Мидорима в больничном халате. Он лично присутствовал на родах не только как отец, но и как врач. На его лице сейчас читалась радость, перемешенная с ужасом. Очки съехали почти до кончика носа. Зеленые волосы выбивались из-под шапочки. Всех, налетевших на него друзей, он игнорировал, хлопая широко распахнутыми глазами и пытаясь прийти в чувство.       — Ну, что там, Мидорима-чи? — нетерпеливо повторял Рета.       Омега, — Шинтаро сглотнул и тихо добавил, показывая три перебинтованных пальца: — Три.       — Что "три", Шинтаро? — спросил Акаши, уже зная ответ на свой вопрос.       — Тройня омег, — сглотнув, ответил альфа, так и не удосужившись подняться с пола.       Шинтаро был рад, когда услышал крик первого ребенка, за ним последовал второй, потом и третий. Мидорима был просто счастлив, смотря на тройню малышей в люльках. У всех были темные волосы как у Казунари и серо-голубые глаза. Но когда ему сообщили о том, что все трое омеги, Шинтаро просто потерял дар речи, уже представив себе во что превратиться его дом, если в нем поселятся еще три таких же неугомонных омеги как Казунари. Он привык к характеру мужа и вполне мог его терпеть, но теперь альфа даже представить себе не мог, как четверо одинаковых омег будут трепать ему нервы. Мидорима был в шоке, но счастлив, даже не смотря на то, что его ожидало.       Из родильной выкатили кушетку, на которой лежал побледневший и измотанный, но улыбающийся Казунари, державший на руках три свертка.       — Шин-чан, не сокрушайся ты так— сказал омега, смотря на мужчину. — Смотри у девочки твои глаза.       — Где? — Мидорима сразу же подскочил к своему омеге, внимательно изучая лицо малышки, завернутой в пеленку.       — Ну же красавица, посмотри на папку, — Казунари провел пальцем по щеке девочки, та сразу же открыла большие зеленые глаза, упираясь взглядом в альфу.       Шинтаро не дали насладиться моментом, малышей сразу забрали и унесли на обязательный осмотр. Как только врачи скрылись, молодых родителей обступили все собравшиеся, поздравляя и вручая подарки. Рета плакал. Коки с восхищением смотрел на родившего омегу. Альфы поздравляли Шинтаро с окончанием долгих девяти месяцев. Но идиллию нарушил прорезавшийся голос Тайги. Он громко закричал, привлекая взгляды. Аомине тут же подскочил к нему, уже понимая, что происходит. И больницу оглушил еще один радостный вопль:       — Наконец-то!