Часть 1. «Сон или видение?..»
Над Ризенбургом медленно заиграло солнце, словно капризное дитя поднимаясь из-за линии горизонта. Постепенно оно осветило все вокруг, плавно прокрадываясь своими лучами в комнату Эда. Но парень этого даже не замечал. Он лежал прижавшись к прохладной стене и уткнувшись носом в мягкую, пуховую подушку. Он спал так сладко и неподвижно, что было жаль нарушать такую идиллию. Впервые за долгое время кошмары отступили, дав сознанию Эда хотя бы несколько часов спокойствия и свободы. Может поэтому будить алхимика в такой момент умиротворения было сопоставимо с преступлением?... Мало-помалу время приближалось к полудню, а Эд всё так же мирно нежился в кровати. Однако чем дольше он оставался в стране снов, тем ближе подбиралась к нему беда в лице Уинри. — Да как так можно?! Как можно столько спать?! — Уинри и Альфонс сидели внизу за столом на веранде, мирно, ну или не очень мирно обсуждая события прошедшей ночи. Уинри сидела со слегка перекошенным от досады лицом, сжимая в руке кружку с успокаивающим травяным чаем, отправленным Мей Алу из самого Ксинга. Однако, беря во внимание тот факт что это была уже чашка под номером четыре, а возможно и больше, на Уинри он явно не действовал. — Уинри, чего ты как бесишься? Ты же слышала как он кричал ночью. Это не первая ночь когда он не может нормально спать. Да ты и сама это не хуже меня знаешь… — Это его проблемы, Ал! Если ему сна не хватает, то пусть по ночам не шляется где попало! Он же каждую ночь пропадает не весть куда, а потом приходит ближе к двум часам. И каждый раз думается: « Ну все, блудный сын вернулся, можно со спокойной душой ложится спать» — так нет, спустя час весь дом заливается криком настолько громким, что мой будильник позавидует. — Строишь из себя строгую мамочку? — Что ты там пробормотал?! — Уинри одарила младшего брата презрительным, сверлящим взглядом, который практически прожигал в Альфонсе дыру. Парень опешил и уже всерьез пожалел о том что было сказано ранее. — Я имел в виду…- робко продолжил он — Я же прекрасно вижу что тебе далеко не на столько это все безразлично, как ты пытаешься показать. Я бы сказал даже совсем не безразлично. Девушка смутилась. Сначала ее глаза, казалось бы налились гневом, от чего у Альфонса в голове промелькнула мысль: « Сейчас в меня полетит гаечный ключ.Стоит приготовится ловить… Блин, Эд, почему я принимаю на себя твои тумаки?» — однако, вместо ожидаемого порыва гнева, Альфонс увидел резко погрустневшее лицо девушки. — Ну зачем ты так?.. Тебе же хорошо известно, что я не меньше твоего переживаю… То он шлет письма из Ксинга со словами что все замечательно и расчудесно. Как там круто и хорошо, а то вдруг срывается и сломя голову мчится сюда, в наше захолустье. Да еще и отказывается говорить почему. А помнишь как он в панике чуть не сломал нашу дверь в день приезда?« — на лице девушки проскользнула слабая улыбка. — Не могу припомнить, прости. — Ну как же, Ал, ты чего? Вспомни: первый день приезда, мы с тобой ушли к соседям на новоселье в гости, ну и слегка там задержались. А потом идем домой, а там… — А-а-а, это когда он еще бросил в меня ножиком, так как из далека было не видно кто идет рядом с тобой. — Ага, а перед этим так колотил в дверь, что по ней пошла трещина.- Ал и Уинри заливисто рассмеялись. Уинри наконец-то сменила обеспокоенную гримасу на веселое лицо, а Ал, заметив это, старался как можно дольше поддерживать в девушке такое душевное состояние. Она хохотала и за веселыми историями забывала о тревожных мыслях. Солнце лениво освещало веранду, Унри смотрела на горизонт, чуть щурясь, ветер развивал ее золотые волосы, открывая красивое лицо. — А помнишь как мы все вместе играли в прятки? Эд тогда еще попытался сделать алхимическое преобразование когда я тебя заметила. — Девушка теперь сидела к Алу полубоком, но он слышал в ее голосе, что она улыбается и улыбался сам. Уинри, она как солнышко, ну, когда не пытается убить кого-либо… —Конечно помню! И меня не спас и себя спалил. Ну, тогда мы только учились. Даже толком форму создать не могли. — Подумать только, как же давно это было. Эд так изменился, да и алхимиком он уже не является…- грустные нотки вновь проскользнули в ее голосе, что совершенно не обрадовало Ала. Тот в своей обычной манере попытался отвлечь ее. — Эй, Уинри, ну ты чего, нашла что сравнить: семилетнего мальчишку и…о Боги, ему же уже девятнадцать! А алхимия, да и черт с ней, не все же на ней сошлось. Эд и не переживает, оно ведь того стоило. — Да знаю я, знаю. В одном он не изменился — все такой же засоня. Внезапно, девушка со звоном поставила кружку на стол и вскочив, твердыми шагами направилась к лестничному проему. На лице ее появилась коварная улыбка. — Уинри, ты куда это? — Будить нашу спящую красавицу. Причем его самым не любимым способом. — А тебе не кажется это слишком жестоким? Он же все-таки… — Все-таки что, Ал?! Он уже неделю спать не может и при этом даже не хочет с нами поделится! В таком случае, хватит его жалеть! Альфонс было хотело возразить девушке, но увидев эту адскую смесь гнева и решительности в ее глазах понял: попытка возражения чревата новой шишкой. Тем временем, Эд продолжал всё так же мирно спать в своей мягкой пастели. Солнце уже было в зените, но как бы упорно оно не пыталось поднять этого лежебоку на ноги, все было бесполезно. Хотя сейчас в интересах Эда было поскорее встать с постели, а иначе его ждет не самое приятное пробуждение. А впрочем, на все воля человека, не так ли? Уинри же, полная предвкушения уже отыскала где-то в кладовке достаточно вместительное ведро. На литр, не меньше. После она спустилась в погреб, где хранилось большинство продуктов в доме. Она немного постояла на месте, пытаясь найти глазами полку с..... —Ах вот же оно! Девушка со злобной улыбкой протянула руки к большой белой банке. Поднявшись наверх, она быстро прошла на кухню где сидел все еще не вникающий в происходящие Ал. Уинри поставила банку на стол, открыла ее и вылила содержимое в ведерко. — Что ты там делаешь? — Ал заглянул Уинри через плечо. Недоверчиво посмотрев на нее, он поднял брови, в недоумении глядя на девушку. — Молоко?! Уинри, ты серьезно? — Абсолютно серьезно, Ал. Альфонса вдруг прорвало на смех, стоило лишь представить реакцию Эда. Просмеявшись, он снова поднял глаза на девушку, та как раз закончила. — Ну это же глупо. Зачем? Побереги лучше продукт- сказал он с легкой насмешкой. — Нет уж. По такому случаю и молока не жалко. Тем более мы оба знаем насколько наша спящая красавица его ненавидит. С этими словами, Уинри подхватила ведро на руки и быстрым шагом направилась вверх по лестнице. — "Вот же умора. Фантазии ей точно не занимать. А чего я, собственно, буду тут сидеть? Представление обещает быть интересным." — подумал про себя Ал, и тотчас направился вслед за девушкой. Уинри уже достигла двери Эда. Медленно, на цыпочках она подкралась к его постели. Альфонс же встал за дверью, чуть высунувшись, дабы не пропустить самого интересного. Сначала, Уинри нежными движениями потормошила Эда, нашептывая ему на ухо — Эд, пора вставать… Эдвард, доброе утро. Нехотя, это, на первый взгляд, мертвое тело отозвалось на ее призыв и пошевелившись перевернулось на спину, слегка приоткрыв глаза. Увидев над собой Уинри, Эд разошелся в нежной улыбке и тихо, в состоянии полусна сказал: — Доброе утро, дорогая. — Дорогая говоришь?! Получай дорогую! Уинри подхватила на руки ведро с ледяным молоком и без колебаний валила его на ничего не понимающего Эда. Ощутив холод, быстро разбегающийся по все телу и такой знакомый и ненавистный запах молока, Эд с криком подскочил разве что не до потолка. Его глаза резко раскрылись, а после утреннего молочного душа по телу побежали мурашки. Он повернул голову на Уинри, а в его расширенных зрачках можно было без труда разглядеть удивление. От всей этой картины, Ал, стоявший все это время за дверью, согнулся чуть ли не в три погибели и заливался хохотом, держась за живот. — Уинри, какого черта?! Ты совсем с ума сошла?! — Это ты сума сошел! Давно глядел на часы?! Время уже к четырем близится, а ты все спишь! Хватить уже бить баклуши и начинай заниматься делами! — Какими к чёрту делами?! Я неделю как приехал из Ксинга! Я заслуживаю отдых! — Ох, ну простите, ваше высочество! Я и забыла какой вы неженка! — Перестань издеваться! — А то что?! Они кричали друг на друга без остановки, продолжая пожирать злобными, полными обиды, взглядами. Они даже напрочь забыли про Ала, который от комичности сей картины уже сидел на полу, не в силах сдержать смех. — "Ругаются как старые супруги"-думал Ал. — А ты чего там ржешь?! Брат еще называется! — Эд, я пытался ее отговорить, честное слово.- сказал Ал и продолжил смеяться. Эд одарил брата злобным взглядом, как бы говоря „с тобой мы еще поквитаемся“, а за тем перевел свой взгляд на Уинри. — Значит так, Эд. Время сна давно прошло, так что быстро поднимайся на ноги и иди обедать! Ах да, и не забудь принять душ. Молоко все-таки не розами пахнет. С этими словами девушка развернулась и направилась в сторону дверного проема. — Не смей указывать мне что делать, женщина! — Что ты там вякнул?! — Уинри резко остановилась и сжала кулаки. Ощущая приближающуюся катастрофу, Ал быстро вставил свою лепту в диалог. — Да перестаньте вы уже! Кричите друг на друга как дети малые. Ну честно, смотреть смешно! — Заткнись Ал! — в унисон выкрикнули Эд и Уинри. — Нет не заткнусь. Перестаньте в конце концов! Неужели так трудно пожить мирно? Повисла неловкая пауза. Ал одарил своих друзей тяжелым взглядом, а после, глубоко вздохнув, продолжил. —Итак, я предлагаю вам обоим немного успокоиться. Ты, Эд, собираешься и идешь прямиком в душ, а после помогаешь нам с Уинри накрыть на стол. А Уинри пока закинет в стирку простынь и наволочку, и не смотри так на меня, они по твоей вине сейчас в молоке. —Но… —Никаких но. — Ал смерил обоих суровым взглядом. Всплеснув руками, Эд покинул комнату, несильно задев брата плечом, а Уинри принялась стягивать наволочку с подушки, сопровождая сие действо гневными речами о том, как ее достали эти ненормальные братья, что только вызывало улыбку у младшего Элрика. Возвращаясь из душа, Эд невольно застыл у открытого окна. На улице царила ужасная жара, спасал лишь довольно сильный ветер, освежавший лицо. Со второго этажа открывался невероятный вид: далеко, до самого горизонта простирались бесконечные поля, изредка просматривались квадратики домов, маленькими змейками вились дороги да темнел лес. Таким он и помнил Ризенбург, еще в самом детстве он пугал Ала историями, что в глубине кукурузного поля живет чудовище, которое утащит любого, кто приблизится к полю. Ал тогда рассказал все маме, за что Эду сделали выговор. А потом они немного подросли и уже с большим удовольствием играли среди высоких растений, воровали початки кукурузы, прячась за непроходимыми зарослями. Уинри еще отчитывала их, что это плохо. Уинри, она, видимо всегда будет за что-то отчитывать их с братом, ну или же его, что случалось значительно чаще. Но, пусть она хоть каждый день обливает его молоком, это точно лучше, чем та Уинри, что снилась ему. В голове у Эда на мгновение промелькнул образ из кошмара. От него по телу пробежали мурашки. — "Ну да, мое поведение немного напоминает свинью, согласен, но только немного! Ну не могу же я рассказать ей, что каждую ночь мне снится как ее демоническая копия пронзает меня кинжалом? Она же изведется совсем, можно подумать, я не замечаю, что она и так переживает. Я не хочу, чтобы она думала, что у меня какое-нибудь психическое расстройство на нервной почве. Эти сны, они ведь что-то значат. Мне кажется, что я постоянно что-то упускаю, а еще неимоверно хочется кому-то рассказать, иначе у меня просто взорвется голова. Но точно не Уинри, а может Ал…"— его размышления прервал крик брата с первого этажа, сообщающего, что он, Эдвард Элрик, заторможенная пенсионерка, которая вот уже пол часа возится в ванной. Тихо фыркнув, Эд отвернулся от окна и направился вниз, откуда вкусно пахло мясным рагу, думая, что следовало бы хоть извиниться перед Уинри. За обедом висело неловкое молчание, столь непривычное, ведь в этом доме почти всегда царила веселая атмосфера, а как иначе с этими шумными братьями? Ал пытался как-то завести разговор, но заметив, что Эд и Уинри не обращают на него внимания, а лишь кидают друг на друга печальные взгляды с противоположных сторон стола, прекратил попытки. Эд все искал возможности поговорить с Уинри, но наличие Ала не располагало к этому. После обеда они по традиции все вместе убирали со стола и мыли посуду, в этот раз, очередь выбрасывать мусор выпала Алу и младший брат нехотя отправился на жару, давая Эду несколько минут на извинения. — Уинри, я хотел… — Руками шевели лучше, чем языком, — девушка холодным голосом прервала его речь, отчего Эд немного опешил, но тут же продолжил. — Ты можешь не язвить, а просто выслушать? Я всего-лишь хотел сказать… — Ну и жара! Это просто кошмар, а ведь только начало лета! — на пороге появился Ал, увидев сконфуженное лицо Эда и отстраненную Уинри, он понял, что помешал чему-то, и выдавил: — Я…Ну я наверное это, к себе пойду, раз вы почти закончили. Стоило ему скрыться на втором этаже, Эд тут же повернулся к девушке, но едва он открыл рот, блондинка довольно жестко опустила последнюю тарелку на полотенце и отвернулась, взметнув золотыми волосами. На ходу она бросила Эду: —У нас закончились овощи. Если хочешь помочь, сходи на рынок и купи продукты. И Ала с собой возьми, нечего ему прохлаждаться. Ее голос был холоден, а выражение не давало шанса на отказ, Эдвард промямлил что-то вроде "Ну почему именно сегодня?", но Уинри его уже не слушала. Поднимаясь по лестнице, она сообщила, что пусть он поторопится, а то все самое свежее уже раскупят. Эд остался один посреди кухни, все еще держа в руках тарелку, смотря недовольным взглядом ей в след.***
— Что это с ней? Она такая странная.- Обеспокоено спросил Эд. Они с Алом нехотя плелись по дороге к рынку. Расстояние пройти пришлось приличное, да и еще столько же впереди. Стояла невероятная жара, а утренний ветер, кажется, совсем утих, лишь изредка даря минуты прохлады. Одно радовало- Эд уже видел небольшую башенку с колоколом, что возвышалась над местной церковью, а это означало, что они приближались к центру Ризенбурга. Их городок представлял собой центральный район, где располагались железнодорожная станция, ратуша, церковь, полицейский участок, почтовое отделение, несколько магазинчиков с одеждой и бытовой утварью, обширная площадь, школа, детский сад и несколько кафе, а уж от этого скопления зданий и отходили многочисленные дорожки, убегающие во все направления мимо бескрайних полей к домам. Основная часть населения занималась земледелием и скотоводством, потому и жили люди на холмах, посреди полей, иногда кучками, иногда отдельно ото всех. Некоторые же держали свое дело, как семья Уинри, например. Маленький провинциальный городок, со своей историей и своей жизнью, так оно и было. Раньше на площади проходили собрания, но теперь там прочно обосновался рынок, на который свозили свои товары различные фермеры, иногда даже заезжали "чужеземцы". Туда и держали путь братья Элрики. — А сам не догадываешься? — своим тоном Ал выразил крайнее недовольство таким глупым вопросом. — Ты опять за свое? Сказал же, эти кошмары-мое дело и я не хочу вас в это впутывать. — Ну раз ты такой хозяин своей жизни, то не жалуйся на поведение Уинри. — Брат, ну ты же знаешь почему я так делаю. — Знаю, ты просто не хочешь ее беспокоить, однако от твоего молчания результат только ухудшается. — Да знаю я… Надо как-то поднять ей настроение. — Ага, только вот это твоя головная боль, я в ваши войны больше вмешиваться не буду. И между прочим, не одна Уинри тут переживает. Ты мне ничего не рассказываешь, совершенно ничего. Я что-то не заметил того момента, когда успел утратить твое доверие. — Ал, ну только ты не начинай, прошу. Ты же мой брат. — О, надо же, ты вспомнил? — Альфонс, не смей забывать кто старший. Как можешь ты язвить своему брату?! Эд постарался пошутить, дабы избежать ответа на колкости от Ала, за что получил ледяной взгляд через плечо, Ал ускорил шаг, давая понять, что разговаривать больше не намерен. — Ал, да я знаю, так себе шутка, прости, каюсь. Да не беги ты так, жарко же, черт! Нагнав брата, Эд положил руку тому на плечо, разворачивая к себе, и уже серьезно проговорил: — Ты прекрасно знаешь, что я доверю тебе свою жизнь. Ты и Уинри- моя семья, именно поэтому я не хочу докучать вам пустыми страшилками, которые выдумывает мой мозг, это ничего серьезного, ведь если бы иначе, я бы рассказал. Врать в лицо брату было не просто, но Ал, кажется ничего не заподозрил, он чуть улыбнулся и сказал: —Эх, жаль тут Уинри нет, она бы тебе на шею бросилась после таких слов про семью. Эд покраснел и легонько стукнул Ала. Продолжая разговаривать о какой-то ерунде они шли дальше, а про себя Стальной думал, что если бы эти сны были ерундой, то его шестое чувство молчало бы себе, но оно не просто не молчало, оно во всю глотку кричало Эду о том, что что-то надвигается. В центре народу было мало, все уже закончили свои дела тут и разошлись по домам. На улицах было тихо. Именно поэтому внимание Эда привлек голос женщины, что доносился из окна полицейского участка. Он подошел ближе и прислушался: —Но как вы не понимаете! Он должен был вернуться еще день назад! Вы же просто обязаны что-то сделать! —Вы предлагаете искать нам, кхм… Вашего мужа, верно? Искать в Централе, простите? Вы не предполагали, что он, просто задержался? Разве не может такого быть? Другое дело, если бы он тут пропал, а столица это столица, тут мы бессильны, поезжайте туда и там заявляйте. — Эд узнал голос местного Шерифа. —Ну как же! Что мне теперь делать, на кого оставить хозяйство-то! Ну не могу я поехать, пожалуйста сделайте что-нибудь! —Ладно, хорошо, успокойтесь. Мы сообщим в Централ сами, но только по прошествии трех дней. Это такой закон, раньше его искать никто не станет! —А если…если… О Господи! —Теперь идите домой, и надейтесь, что он вернется сам. До свидания. На некоторое время голоса стихли. Хлопнула дверь. Ал уже устал дергать Эда, шепотом делая замечания, что так нельзя поступать, но Элрик старший настоял на своем, продолжая слушать. Через несколько секунд тот же голос проговорил: —Что за чертовщина творится? По всей стране резко участились случаи пропажи людей. Секта что-ли какая образовалась? — Недовольно пробурчал шериф после того, как женщина ушла. —Так вы думаете, ее муж тоже…того? Ну пропал? — голос был молодой, наверняка секретарь шерифа, Перриш. —Я не знаю, но мне эта дрянь не нравится. Затем разговор копов ушел в спортивные дебри и братья двинулись дальше. Ал, похоже, не обратил внимания на услышанное, только продолжал доставать Эда тем, что он поступил крайне отвратительно, а Эд, думал, что это все не просто так, и ему эта дрянь тоже не нравилась.***
Эд подумывал купить что-нибудь для Уинри в центре, но он совершенно не разбирался в девушках и понятия не имел, что они любят. В этом он убедился, когда предложил приобрести для Уинри ожерелье, которое, на его взгляд, выглядело очень даже симпатично: крупные розовые камни были обрамлены синими кристалликами и все это великолепие украшала серебряная розочка, но по глазам Ала он понял, что это выглядит как минимум отвратительно. Да и не носит Уинри подобные вещи. В итоге возвращались они назад с пустыми руками. Ну как с пустыми: у каждого было по два пакета с продуктами, но подарок для девушки Эд так и не выбрал. Стальной полагал, что Уинри будет довольна, они ведь сходили на рынок и закупились так, что хватит на несколько недель вперед, и она все же сменит гнев на милость. Но нет, Уинри была совершенно не рада, ведь они умудрились купить совершенно не то, что ей хотелось. Эдварду показалось, что она специально так реагирует, что он и высказал, как оказалось зря. Пришлось уворачиваться от летящих в него предметов и выслушивать гневные речи, направленные на то, что он дурак беспросветный и даже элементарные вещи сделать не способен. —Ал тоже был там, так почему ты на него не кричишь?! — Эд был крайне зол, совершенно забыв, что хотел извиниться перед девушкой. —А ты стрелки-то не переводи! Так сложно было просто выполнить то, что тебя просят?! —Раз я такой бесполезный, так сама бы и сходила! Ты же не адекватная какая-то, сколько можно ко всему придираться?! —А по чьей вине я такая? Как будто я не вижу что с тобой что-то происходит? Ты даже Алу не говоришь! —Да хватит уже об этом! С чего бы я вообще должен что-то вам рассказывать?! — Эд поздно понял, что сказал, точнее увидел это в глазах Уинри. Он тут же забыл про злость, хотел было сразу извиниться, но девушка мгновенно оказалась рядом, взашей выталкивая его из дома. Сопротивления и попутные извинения успеха не дали, потому через несколько секунд Эд оказался на крыльце, а перед носом громко хлопнула дверь. —Ну и пожалуйста! Сама будешь на рынок бегать! — со злобы Эд пнул ведро, что стояло у ступеней, собрался было спуститься с крыльца, но обернулся и сказал: —Уинри, ты что, серьезно? — она могла просто не услышать его, но Эд почему-то думал, что она все еще стоит у двери. Ответа не последовало, потому он направился прочь от дома, намереваясь прогуляться до реки. Он надеялся, что к ночи Уинри отойдет и все же пустит его домой, ибо ночью температура обычно падает, а он остался в льняной рубашке да легких брюках. По знакомой тропинке он миновал поле, остановившись на другом его конце. Эдвард оглянулся на дом Рокбелов: ему показалось на короткий миг, что на балконе мелькнули золотые волосы, но сколько бы он не вглядывался, это не повторилось. До реки он добрался довольно быстро, она протекала в низине, переливаясь в лучах солнца. Эд приметил раскидистую иву у самого берега и направился туда. Парень присел на землю у корней, невольно вспомнив, что где-то здесь они в детстве играли с Алом и Уинри. Собственно, весь городок и его окрестности были пропитаны воспоминаниями. А как иначе? Ведь именно тут прошли его самые счастливые годы. Разморенный жарой, он удобно устроился под деревом, откинув голову на мощный ствол. Сам того не заметив, он погрузился в сон. На удивление, вместо мрачного леса и бесконечной погони его ждало совсем иное. Эду снилось, что он снова попал в свой старый шалаш на опушке леса, который они с Алом так долго возводили, старательно маскируясь, чтобы другие ребята не заметили и не разрушили все. А потом они показали постройку Уинри, от чего та пришла в восторг и решила „жить“ с ними в том шалаше. Тогда они с Алом подрались из-за того, кто же женится на девушке. Столь красочные сновидения вдруг сменились чем-то иным: вокруг было светло, невероятно светло, словно освещено сотнями прожекторов. Эд стоял посреди небольшого луга. Трава вокруг была низкой, но было в ней что-то странное, что поначалу Эдвард упустил, но зато потом понял: вместо зеленого она была бежевой, переходящей в чистое золото. Подняв взгляд в небо, у Эдварда закружилась голова, ведь все, что было на земле, отражалось словно над его головой было громадное зеркало, и он видел себя посреди золотого поля. Видел свое испуганное и удивленное лицо, словно наяву. Создавалось впечатление, что если поднять ногу, то можно оторваться от земли совсем и рухнуть прямо на зеркало в вышине. С трудом оторвав взгляд от „неба“, Эдвард осмотрелся вокруг. Ничего кроме травы на многие мили вперед. Как вдруг, где-то справа, недалеко от него начал прорисовываться силуэт какой-то постройки. Эдвард присмотрелся и обомлел: он узнал в этом контуре свой дом, точно он, вон, даже качели, что сделал им отец сохранились. Словно завороженный, Эдвард медленно ступал по золотой траве, позабыв обо всем на свете. Расстояние чудесным образом сократилось до минимума. Стоило ему сделать лишь несколько шагов, он уже стоял у порога. Протянув руку, Эдвард осторожно коснулся дверного косяка, трепетно проводя по нему рукой. Все казалось настоящим, даже деревянная балка. Вдруг из глубины дома он услышал приглушенный голос, который звал его по имени. — Эдвард…- голос прозвучал отчетливее, словно нараспев протягивая его имя. Мысли путались. Те воспоминания, что сохранились из детства, отчетливо говорили, что это Ее голос. Но ведь это невозможно! Ужас и трепет одновременно сковали душу Эда. Он хотел развернуться и убежать, но был словно под гипнозом, отчего не стал терять время и направился в глубь дома. Двери не было, а в прихожей было темно и пусто. Свет, казалось не проникал внутрь. Собравшись с силами, он переступил порог и скрылся в темноте прихожей, осторожно ступая по деревянному полу. Голос снова звал его. Звук шел из кабинета отца, в этом Эд не сомневался. Проходя мимо зеркала, он не увидел своего отражения, а в его голове прозвучал его собственный голос, сообщивший:„Этот дом мертв.“, что довольно сильно напугало Эда. Он принялся оборачиваться, осматриваясь по сторонам, но никого не было. Открыв тяжелую дверь кабинета, он обнаружил что все осталось на своих местах, таким, каким он это помнил. Доспех Ала все так же стоял в углу, и черт, лучше бы он там и оставался. Здесь тоже было довольно темно, свет, что проходил сквозь окно, словно рассеивался. Эд облегченно выдохнул, ведь больше всего он боялся обнаружить там подтверждение догадки- свою мать. Ему казалось, нет, он был просто уверен, что это ее голос. Но кабинет был пуст. Его это огорчало и радовало одновременно. Ему редко снятся сны о ней, но они всегда такие болезненные. Эд чувствовал, что виноват. Несмотря на то, что он доказал, что они создали не Тришу, те слова из его сна…„Почему ты не смог сделать меня как следует?!“ — до сих пор его не покидают. Это было ужасно, и это не давало ему покоя многие годы. Он только развернулся и хотел было пойти обратно в коридор, как за спиной снова раздался ее голос. Резко повернувшись, он потерял дар речи. Триша стояла перед ним, контуры ее тела чуть сиял, словно она стояла перед каким-то источником света, загораживая его. Эд видел ее и раньше во снах, но никогда она не казалась ему такой реальной. Он осознавал что спит, но было такое ощущение, что это реальность. Ощущение очень навязчивое, к слову. Триша смотрела на него ласково, а ее глаза были живыми, именно живыми. — Здравствуй Эдвард.- опять послышался ее мягкий голос. — Мама? — Казалось, что горло сжало. Он еле-еле смог проговорить всего одно слово. — Как же ты вырос, Эд. — Этого не может быть. — Ты прав, меня больше не существует, значит этого быть не может. Это происходит у тебя в голове, но сути не меняет. Мне нужно предупредить тебя, времени мало. Триша протянула руку, которая была чуть прозрачной, словно рассеивалась в воздухе, не думая ни секунды, Эд попытался схватить протянутую ладонь, но пальцы прошли сквозь, лишь разрезав воздух. Эдвард настороженно взглянул на нее, отмечая, что ее силуэт теперь не такой яркий. Триша смотрела на него, улыбаясь своей доброй, мягкой улыбкой. —Эдвард, надвигается нечто страшное, мы все это чувствуем. Я должна была сказать. Берегись Столицы, опасность рядом, держись ближе к друзьям, Эдвард. Ее голос был уже намного тише, а силуэт расплывался, подрагивая в слабом свете. —Мама, что происходит? Я не понимаю, эти сны… Что они значат? — Голос Эдварда дрожал, а в глазах стояли слезы. —Эдвард, просто послушай меня: берегись столицы, есть нечто, что они хотят получить. Остерегайся их. —Кого? Кого их? Снова гомункулы? —Я не могу сказать, Эд, следи за Алом, не спускай с него глаз, ты же старший брат, ты должен защитить его и Уинри. Я не могу помочь тебе со снами, но скажу только одно: ищу в них подсказки. Прости, я не могу больше задерживаться. Мне нужно идти… — Нет, подожди! Я не понимаю! Это сон? —Мне нужно идти, помни мои слова, Эдвард. Я всегда буду любить вас с Алом. Позаботься о нем, Эд. Голос Триши был не громче шепота, а силуэт перед Эдом почти растаял. —Мама! Мама, подожди! Эд рванулся вперед, намереваясь схватить ее за руку, но его пальцы наткнулись только на воздух. Не успел Эдвард осмотреться, как все вокруг стало рушиться, стены кабинета словно упали, заливая пространство ярким светом. Бескрайнее поле снова предстало его взору. Эд снова поднял голову и посмотрел на небо. Зеркало все еще было там, а в отражении он увидел, как разлетается земля вокруг него, и точно, стоило опустить взгляд — он обнаружил, что пространство вокруг него было одним сплошным зеркалом, а сам он стоял на маленьком пятачке золотой травы. Происходящее казалось реальным, отчего у Эда кружилась голова, а тело сковывал ужас. Все-таки ему не хотелось упасть „в небо“. Он крепко зажмурил глаза, потому что смотреть на это сил не было. Через несколько секунд он вдруг почувствовал прохладу и холодный ветер, овевающий лицо и только тогда заметил, что в том месте не было температуры. Открыв глаза, он подумал, что снова в темном лесу и сейчас опять начнется погоня за Уинри, но нет, присмотревшись, он понял, что находится в Ризенбурге. Стемнело. Температура, как и ожидалось, опустилась. Эд обнаружил, что замерз, хотя это и не удивительно, ведь сидеть на остывшей земле, да еще и на берегу реки — не очень то здорово. Судя по положению луны- уже далеко заполночь. Сон все никак не выходил из головы, хотя бы потому, что на сон это было мало похоже. Эд словно все еще слышал голос Мамы. На душе было тревожно, и темнота сейчас почему-то пугала. Делать было нечего, меньше всего Эд хотел простудиться, чтобы потом выслушивать от Уинри нравоучения. Что касается Уинри, она наверняка все еще злится, а более вероятно, что сейчас не спит и проклинает его. Делать было нечего, не ночевать же тут. Только Эд собрался уходить, как заметил неподалеку кустики цветов, если он не ошибался, то это были колокольчики. Идея моментально пришла ему в голову и вот, уже через несколько минут у него в руках был небольшой букет тех самых колокольчиков. Эдвард подумал, что было бы не плохо подарить их Уинри, а вдруг она оценит? Он решил, что сейчас уже точно извинится, а если она не захочет слушать, то он будет кричать под окнами до самого утра. Ведь Уинри и Ал и правда его семья, тут он точно не соврал. Довольно скоро Эд уже подходил к дому, его даже не удивило то, что свет в комнате Уинри все еще горел. Только он поднял руку чтобы постучать, как за дверью послышался шум, а через секунду она открылась, чуть не сбив самого Эда. Нечто налетело на Стального, накрепко сжимая в объятьях. Уловив знакомые духи, Эдвард понял что это Уинри. Он был ошарашен таким ее поведением, но это не могло его не радовать. —Уинри, прости меня. Я не хочу тебя расстраивать. Потому и не говорю ничего, ты знаешь, что ты… дорога. Поэтому, пожалуйста прости меня.- говорить было сложно, но Эд все же смог подобрать правильные слова. Уинри отстранилась, все еще держа руки на плечах Эда и сказала очень тихо: —Ты хоть знаешь как я волнуюсь? Эд, ну почему ты такой? Вот мало я за вас с Алом переживала, а теперь ты опять во что-то ввязываешься. —Я не ввязываюсь. —Точно? Обещай, что никуда не сунешься, ладно? —Я…Хорошо. - Эд не мог пообещать ей, тем более заведомо зная, что во что-то он уже ввязался. Но Уинри, кажется, тоже это понимала. Она хоть и бывает грубой, но все равно будет ждать его назад, его и его брата. За это они и любят ее. Повисло неловкое молчание, и тут Эд вспомнил, что принес для Уинри букет. Девушка цветы пока не заметила, потому, воспользовавшись эффектом неожиданности, Эд протянул руку с колокольчиками перед девушкой. Уинри удивленно подняла бровь и переводила взгляд то на Эда то на цветы. —Это тебе. Еще раз прости. —Я даже и не знаю что сказать. Ты меня удивляешь. -девушка смущенно улыбалась, приняла из рук Эда скромный букет. — Ладно, пойдем в дом, только тише, Ала не разбуди. Получасом позже Эд уже лежал в своей постели, размышляя о прошедшем дне. — Почему именно мама? Почему сейчас? Он стал уже забывать, каково это видеть другие сны, кроме гонок по лесу. Но именно сейчас появляется мама и говорит непонятные вещи. Эд думал, что пропажа людей и эти кошмары не случайны. Что-то надвигается. Только вот что? Неужели снова Гомункулы? — Мама сказала, что ‚Они‘ что-то ищут. Может это что-то поможет вернуть алхимию? Ощущая, как сознание медленно уплывает, Эд укрылся одеялом и сомкнул глаза, пытаясь заставить свое воображение воссоздать такой дорогой его сердцу образ матери.