strong girls

      — Можно не давить на ногу так сильно?       Рейвен раздражена, она приглушенно шипит и бросает убийственные взгляды на каждого, кто глядит на нее с жалостью. Она поджимает искусанные в кровь губы и прячет слезы, потому что сильные девочки не имеют права плакать на людях. Она злится на всех, кто пытается ей помочь, потому что сильные девочки самостоятельно справляются со своими проблемами. Рычит на Джексона, когда он добродушно протягивает ей снотворное и обезболивающее; посылает к черту Октавию, когда та вызывается отвести ее лошадь в стойло; грубит Кейну, когда он по-отечески сообщает, что все будет хорошо.       Единственной, кто умеет успокоить буйную сильную девочку, является ее лечащий врач, которая спешит к пациентке по первому зову.       — Ты можешь перестать задевать колено? — возмущается девушка громко, чтобы за стенкой услышала Эбби и сменила своего помощника, который абсолютно все делал не так: пусть он и работал весьма профессионально, мягко обхватывая больную лодыжку Рейвен, но доктор Гриффин умела касаться ее так, что механик на несколько мгновений забывала о нескончаемой боли.       — Джексон, — тихо, но твердо зовет Эбигейл, отодвигая ширму, за которой пряталась пациентка. — Все в порядке, я закончу сама, — улыбаясь краешками губ, говорит она, и на лице молодого человека возникает благодарная улыбка. Он кидает на Рейес предупреждающий (?) взгляд и оставляет их наедине.       Эбби присаживается на корточки для удобства, осторожно осматривая ногу шатенки, и кожа Рейвен моментально покрывается мурашками. Ей кажется, что в медицинском отсеке стало прохладнее, или же тонкие пальцы доктора холодные, но на самом деле она знает, что причина вовсе не связана ни с тем, ни с другим.       Ей не хочется смотреть на мать Кларк, потому что вспоминает тот самый взгляд, которым награждает ее младшая Гриффин — жалостливый и притворно-грустный, участливый и совершенно не понимающий проблемы. Она не хочет видеть в глазах Эбигейл то, от чего старательно убегает, скрипя зубами и таща за собой больную ногу.       Пелена неясной задумчивости рассеивается, когда женщина по чистой случайности роняет шприц с обезболивающим, а Рейвен дергается, пытаясь прийти в себя. Скалится, встречаясь взглядом с доктором.       — Убери это, — ее глаза сузились, всем своим видом она заявляла, что не сдастся без боя. — Мне не нужны лекарства. Я справлюсь своими силами.       Сильные девочки не заглушают боль, они чувствуют ее каждой клеточкой собственного тела — она разъедает ребра, стирая их в пыль; она осыпается в легких на осколки, которые не позволяют дышать; она, чертовка, проникает в артерии и совершает круговорот по телу. Сильные девочки поглощают боль без химии и медицинских препаратов, даже если на этом настаивает самый красивый врач во всем мире.       Сильные девочки пытаются встать на ноги, даже если у них нет возможности устоять.       — Рейвен, прошу тебя, — еле слышно добавляет Гриффин и не скрывает своего взгляда (обеспокоенного, по-настоящему сопереживающего, не такого, какой дарят ей Беллами или Кларк, Кейн или Джексон). — Прошу тебя, — одними губами, совсем близко звучит, и, если Рейес чуть повернет голову, их губы наверняка окажутся в опасной близости. — Позволь мне помочь тебе, — отчаянный шепот в самое ухо шатенки греет щеку и чуть щекочет. Хочется улыбнуться, но вместо этого девушка ощущает, как глаза наполняются слезами.       — Я хочу чувствовать все в оригинале, Эбби, — объясняет Рейвен и опускает взгляд на израненную ногу. — Каждое мое ощущение закрепляется в памяти, и я не хочу врать себе, что все в полном порядке, ладно? Боль закаляет, но некоторое утешение дают приятные моменты.       — Какие приятные моменты, Рейвен? — возмущается доктор, поднимаясь с колен и сразу становясь выше сидящей обессиленной девушки. Сильная девочка в ней кричит о том, что следует встать и заявить о своих правах, но влюбленная дурочка в подсознании уверяет, что не стоит кричать сейчас. — Ты постоянно отталкиваешь каждого, кто подходит к тебе совсем близко!       — Не каждого, — сухо возражает Рейес, поджимая губы и бросая на Эбигейл короткий многозначительный взгляд. Та подавляет тяжелый вздох, всем своим видом выражая недовольство.       — Что я могу сделать для тебя?       Она устала от выкрутасов сильной девочки, которая ненавидит всякое вмешательство в ее искалеченную жизнь. Она понятия не имеет, что следует говорить или делать, когда пациент знает, что лучше никогда не станет. Она не хочет оставлять сильную девочку в беде, даже если та, к черту, уверяет, что ей ничего не нужно.       — Выпьешь со мной? — спрашивает шатенка, откидывая голову назад, чтобы лучше видеть лицо стоящей рядом Эбигейл. Та недоверчиво нахмурилась, выдержала драматическую паузу и неуверенно кивнула. И впервые за долгое-долгое-долгое время Рейвен широко улыбнулась, как делала это раньше. — Хорошо. Тогда встретимся вечером у меня.       Она понимает, что не оставляет Эбби выбора, но ничего не может поделать с собой. Ей хочется расслабиться в компании доктора, ощутить в полной мере ее поддержку за периметром больничного корпуса, отдохнуть в обществе женщины, которую так сильно любит, что перехватывает дыхание. Она хочет почувствовать себя любимой, и это единственное, что может ей помочь.       Сильные девочки улыбаются через боль, когда получают надежду.