Non, je ne regrette rien

Имс сочетает в себе разные черты характера, некоторые из них откровенно отвратительны и не являются предметом его гордости. Но вот кем-кем, а ханжой его не назвать. И уж точно не назвать провокатором. А вот Артура… Имс наблюдает, как он улыбается Ариадне, демонстрируя персонально ей свои милые ямочки. Артур даже поправляет ей шарф, это бахромчатое уродство, которое, по скромному мнению Имса, являет собой чудовищное преступление против моды. Что еще более оскорбительно – Артура, по-видимому, этот факт нисколько не смущает, тогда как любимую лососевую рубашку Имса он за сегодня уже дважды прожег взглядом. Может, ему тоже стоило бы пострелять глазками в Артура. Хотя до сих пор Имс был уверен, что в этом необходимости нет: все-таки его не прикончили при первом же появлении на складе. Учитывая, что последнее дело в Ташкенте закончилось полным крахом, Имс считал отсутствие у себя непоправимых увечий практически равноценным радушному приветствию с раскрытыми объятиями. Можно даже сказать, признанию в любви. Прошло уже несколько месяцев, но Имс все равно внутренне содрогается при одних только воспоминаниях. А оставил их алхимик Каримов, который проработал с ними всего-то два дня. Может, порекомендовал его действительно сам Имс, но все равно он считает, что всему виной Кобб – потому что какой идиот скажет человеку, ответственному за препараты, что «твое дело – готовить смеси, смеси и все, заткнись». В любом случае, ждать вылет было долго и скучно, и сделать это занятие хоть капельку выносимее могло только достаточное количество бренди. К огромному неудовольствию Имса и – особенно – Артура, после ареста ждать стало еще дольше. Имс был на девяносто процентов уверен, что можно совершенно безопасно перехватить пяток-другой стаканчиков в аэропорту – в конце концов, кто в наше время следит за мелочными поправками в сухих законах. В общем, если подвести печальный итог, то кулак Артура оказался у лица Имса, а не на его члене, на что была искренняя надежда. И некого винить, кроме себя самого. *** – Имс, я впечатлен. Артур смотрит на Имса со смесью удивления и этой безумно раздражающей заносчивости, которую он носит, как вторую кожу. Как будто он никогда с Имсом не работал, и его искренне поражает, что Имс способен внести куда больший вклад, нежели свое признанно внушительное обаяние. – Твое признание, Артур, как всегда, весьма ценно для меня. Имс ярко улыбается и, стиснув зубы, поворачивается обратно к белой доске, чтобы накарябать на ней еще несколько строчек. Или так, или он просто сотрет пощечиной высокомерие с лица Артура. Имс – терпеливый человек и, несмотря на свою внешность, не склонен к жестокости, но что-то в Артуре пробуждает в нем все самое худшее. Артур великолепен: его стройные бедра и убийственные ямочки при каждой встрече рождают настоящий пожар в животе Имса. А еще Артур – заносчивый придурок, полный и абсолютный мудак, и Имс… ну блядь, Имс считает его очаровательным не вопреки, а именно что благодаря этому; считает вечно нахмуренные брови и узкую задницу возбуждающими настолько, что этой же ночью безыскусно дрочит. Прямо после того, как Артур отклоняет его приглашение сходить выпить, коротко помотав головой и показав взглядом на горы бумаги, завалившие столы. Каждый такой раз заставляет Имса задуматься, что с ним определенно что-то не в порядке. *** Кобб такой скряга, что заставляет их спать на дешевых грязных лежаках. Спина Имса яростно протестует каждый раз, как он скрючивается на этой мерзости, и, пытаясь найти позу, которая не оставит его навеки инвалидом, он снова и снова клянется себе, что больше ни за что не будет спасать Кобба, если эту жалкую задницу начнут гонять по всему земному шару. Коббу просто повезло, что Имс не лелеет, а легко отпускает свои обиды. Пусть от Дома и осталась только тень человека, которого Имс когда-то знал, ему по-прежнему хочется подчиняться, и потерять лучшего в их бизнесе было бы непростительно. Имс подтаскивает свое кресло поближе к окну, чтобы насладиться последними лучами солнца. Никого не стесняясь, он впадает в легкую дремоту, как огромный ленивый кот. Имса терзают смутные сомнения, согласится ли Артур с котом – потому что коты воистину великолепные создания, – а вот насчет ленивой твари возражать точно не будет. – Боже, Имс, ну что тебе стоит хотя бы притвориться, что ты работаешь, как все остальные?! – рявкает Артур. Он выглядит усталым, потрепанным по всем швам. Это все Кобб. Еще два, ну, может, три месяца в такой гонке, и Артур спятит окончательно вместе со своим уже поехавшим крышей другом. Возможно, это преуменьшение года, потому что Кобб не просто сходит с ума, замахиваясь на внедрение – нет, он постепенно теряет связь с реальностью. Имс видел, как он подключается к ПЭСИВу, когда все уходят. Иногда Артур спит вместе с ним, однажды, вон, даже Ариадна присоединилась. Имс не ждет, что его пригласят спуститься вниз и помочь, все-таки он вор, которому не стоит доверять. Он бы и сам себе не доверял. Но ему все равно интересно… Для профессиональных сновидцев не зазорно спускаться вниз и вне работы: заново пережить дорогие воспоминания или просто отпустить свою фантазию на волю. Например, ради секса. Имс уже проделывал такое и, честно говоря, считает, что секс – одна из лучших причин спуститься в сон вдвоем. Эта мысль возвращает его к Коббу. И Артуру. Вечно к Артуру. – А что, Артур, ты разве с нами не ради такой ударной работы? – Имс лениво отмахивается от Артура, наблюдая за ним из-под ресниц. Даже в скупом вечернем свете заметно, как у того перекатываются желваки. – Именно ты ввел все эти сверхурочные часы. Как по заказу, взгляд Артура скользит к сидящему за своим столом Коббу, который, как обычно, не обращает никакого внимания на окружающий мир. Артур выглядит… голодным, нет, не так, он выглядит тоскливым. Виноватым и… там есть что-то еще, что не поддается расшифровке. Отвратное чувство ворочается в желудке Имса. Наверное, уже в сотый раз со своего приезда Имс задумывается, а получил ли Кобб желаемое, много лет назад первым положив глаз на Артура в этих его непристойно безупречных брюках. – Мы не в детском саду, Имс. Хлипкое кресло Имса внезапно раскалывается, как раковина в открытом море, и он, глупо моргая, оказывается прямо на полу. Артур, усмехнувшись, наклоняется над ПЭСИВом. – Тебе не мешало бы еще поработать над Браунингом. Ариадна, оторвавшись от своих моделей, кидает на Имса с Артуром обеспокоенный взгляд – видимо, чувствует внезапно возникшее между ними напряжение. Только ее присутствие удерживает Имса от какого-нибудь безрассудного поступка – например, вмазать прямо по милому личику Артура, потому что, несмотря на все Имсово восхищение, Артур был и остается невыносимым ублюдком. – Да неужели, – вкрадчиво интересуется Имс. Он грациозно поднимается с пола, попутно подметив, как внимательно Артур следит за каждым движением его мышц. Имс немного выгибается – просто чтобы увидеть, как глаза Артура невольно расширяются. Недостатка во влечении с его стороны нет. – Дорогой мой Артур, и что же ты знаешь об имитации? – Имсу даже не приходится напрягаться, чтобы изобразить голосом снисходительность – до такой степени его все это достало. Крепко сжатые губы Артура – достаточная плата. *** Имс кончает со стоном, брызгая спермой в кулак до натуральной боли в яйцах. Прекрасный образ Артуровой задницы, сжавшейся вокруг члена, постепенно растворяется; вместо него перед глазами повисает мрачная рожа Кобба, и Имс упускает из рук идеальный изгиб Артуровых бедер. Выругавшись, Имс встает и идет ополоснуться в ванную. После он небрежно вытирается и не заморачивается нижним бельем. Он все так же взвинчен, так что, скорее всего, трусы через час все равно пришлось бы кидать в стирку. В ярко освещенном зеркале отражается усталое лицо. Хотелось бы Имсу, чтобы причиной была одна лишь работа. Он не ожидал, что Артур так западет ему в сердце. В том кафе в Момбасе Артур казался дорогим, но отдаленным воспоминанием. Но сколько Имс ни бьется, чтобы понять, когда же его влечение к Артуру переросло чисто физическое, он заходит в тупик. Артур был и остается его любимой фантазией для дрочки, иногда его образ даже заслоняет в постели настоящего партнера. Имс не до такой степени сентиментален, чтобы считать это чувство любовью, он не настолько хорошо знает Артура – черт, да он вообще никого настолько не знает. Но это больше, чем секс, а Имс – эгоист, и не любит делиться тем, что считает своим, пусть даже технически это еще и не его. Боже, да он даже в собственной голове толком порядок навести не может. Он почти забыл, как возбуждает острый ум Артура, как порой поражает, что в нем нет ни капли рисовки. Артуру нет нужды притворяться невероятно эффективным и компетентным, в отличие от доброй половины людей, с которыми Имс обычно работает. Все эти пустомели обычно за несколько дней надоедают Имсу хуже горькой редьки. А вот Артур – нет; он деятельный, верный до безумия, иначе бы не ходил тенью за Коббом, подчищая за ним хвосты. Имс ценит в Артуре его личность, но, в отличие от Кобба, держится на расстоянии вытянутой руки, не в силах разгадать очаровательную тайну по имени Артур, несмотря на все их взаимное физическое притяжение. Артур никогда и не пытался скрыть, что его привлекает тело Имса, отчего лишь больнее жжет, если представить, что он по-прежнему – возможно – предпочитает трахаться с Коббом. Имс корчит рожу своему отражению в зеркале, выключает свет и возвращается в раскуроченную постель. Падает сверху, даже не подумав укрыться одеялом. Вместо этого приподнимает бедра и во второй раз за ночь обхватывает член ладонью. Если дело так же продуктивно пойдет и дальше, то сна сегодня вообще не видать. *** Для большинства людей зеркала – символ правды. Они не могут лгать, неспособны искажать и так далее, и так далее. Кому, как не Имсу, знать, что это абсолютная и полная хуйня. Имс моргает, и теперь из зеркала на него смотрит Браунинг. «Еще поработать», гаденыш. Браунинг идеален, от мешков под глазами до легкого тика безымянного пальца, проявляющегося, когда он лжет. Имс быстро меняет Браунинга на Фишера, примеряет свою любимую блондинку, не забывает попробовать Сайто, позволяет его образу сползти с лица – и теперь перед ним сияют ямочки Артура. Кажется, сегодня его уши особенно наглые. Он понимает, что делает – и почему – только когда черты снова расплываются, чтобы на сей раз Кобб пронзил его своим серьезным взглядом. Хорошо, что Имса уже очень давно не волнуют такие мелочи, как мораль и приличия. *** Имс обнаруживает Артура в ванной гостиничного номера, спроектированного Ариадной для третьего уровня. Тот все проверяет и перепроверяет, как обычно, помечая мысленными ярлыками каждую деталь. Он должен удостовериться: ничто в номере не намекнет Фишеру, что кто-то незаконно шарится в его голове. Имс припоминает, как во время сегодняшней встречи Артур упоминал ковер, но смутно – слишком уж его занимали другие мысли. – Дом? Кажется, Артур удивлен его приходу – точнее, приходу Кобба. Впрочем, это понятно, потому что Кобб весь день зависал в глубине склада, обучая Ариадну секретам архитектуры. Они словно прилипли головами друг к другу и даже взгляда не подняли, когда Имс подключился к ПЭСИВу спустя всего две минуты после Артура. Юсуф нахмурился, сообщив, что Артур вряд ли обрадуется его незапланированному визиту, но если и есть в команде человек с еще более сомнительной моралью, чем у Имса, так это Юсуф. Наверное, из-за нелепых остатков честности Имс переживает слабый намек на раскаяние за свои намерения – но длится это не дольше секунды. Он должен узнать, что происходит между Артуром и Коббом (или Артуром и Ариадной, но это уже совсем другое дело), а не то окончательно слетит с катушек. Сейчас он как будто под постоянным дурманом ходит, но если Артуру нужен именно Кобб, то Имс переборет свое нездоровое влечение. У него еще осталось немного самоуважения. – Устал ждать, – улыбается Имс, позволяя собраться нужным морщинкам в уголках глаз. Он шагает прямиком в личное пространство Артура, тайком задержав дыхание. Он знает, что его имитация безупречна, но с Артуром никогда не угадаешь… Артур смотрит на него любопытно, но с полным доверием, уверенный в себе и достаточно опытный, чтобы сразу понять, что Кобб не его проекция. – Приспичило, что ли? А как же Ариадна, ты оставил ее наверху? Мгновение Имсу кажется, что он все понял не так, что больше он тут ничего интересного не услышит и что сможет невозбранно уйти. Теперь он знает достаточно, чтобы наконец сделать свой ход и начать всерьез ухаживать за Артуром… Руки Артура быстро и умело расправляются с ремнем Имса. Артур раздевается сам и раздевает Имса со скоростью, говорящей о большой практике, у него проворные пальцы и прикушена губа, румянец предвкушения сползает на грудь и горло самым заманчивым оттенком розового. Артур великолепен. Сила во плоти, сплошные сухие мускулы. Задница круглая и полная, идеальная настолько, что Имс даже в самых диких фантазиях не мог себе такого представить. Если и существовала крошечная вероятность, что Имс как-то выпутается, то она растворилась, как только Артур грациозно опустился на пол на четвереньки и широко расставил ноги. – Давай же, – хрипит Артур, заманчиво выгибая спину и выгодно демонстрируя розовую звездочку. – У меня пятнадцать минут, а еще надо успеть перепроверить запасные выходы на этом уровне. Имс знает, блядь. Знает, потому что у него всего семь минут – куча времени, чтобы встать с лежака, убраться за свой стол и притвориться, что не изнасиловал Артура во всех возможных смыслах. Это полнейшая гнусность, Имс гнусен до отвращения, а еще болезненно тверд, мокр и плевать на все хотел. Он падает на колени у ног Артура, прижимается к его спине, скользя членом в щель между ягодицами. Имс стонет и несколько драгоценных секунд натурально трахает Артура в эту щель, наслаждаясь плавным скольжением головки прямо по дырке. Войти хочется до безумия, но Артур заметно напрягается под ним, сводя колени вместе, словно бы собираясь с духом, как будто ждет, что Имс… нет, Кобб, просто вломится внутрь. – Расслабься, детка, – бормочет Имс, проглатывая непрошеное «дорогуша», которое щекочет кончик языка. Артур прерывисто выдыхает, но не расслабляется. В голове Имса, затуманенной желанием, творится полный хаос. Артур определенно ждет более нежных ласк. Наверное, не стоит удивляться, что под болью и безумием Кобба скрывается настоящий мужчина, что Кобб может быть внимательным любовником и наслаждаться удовольствием партнера так же, как и сам Имс. Сразу видно, когда Артур отпускает себя: от первого же влажного мазка его дыхание сбивается, ноги разъезжаются, «боже-да-еще», и ногти с идеальным маникюром скребут по плитке. Имс медленно раскрывает Артура губами и языком, хотя во сне в этом и нет особой нужды. Артур прекрасно обнажает все свои тайны под ласками Имса, жадно, алчно толкаясь назад с тихими сдавленными стонами. Имс гладит и вылизывает его со всей страстью, желая добиться как можно больше таких чудесных звуков. Имс и сам себе не смеет признаться, как это охуенно прекрасно. Ему уже хочется кончить, только от того, что Артур позволяет к себе прикасаться. Имс беспощадно игнорирует, что это ласки Кобба заставляют Артура так стонать, заставляют умолять: «еще, боже, вот так». – Дом, вставь мне, – напряженно выдыхает Артур. – Сейчас же! Имс входит в него одним жестким толчком, сразу погружаясь по яйца, вытрахивая из Артура это «сейчас же!». Артур почти болезненно сжимается, затягивая в себя еще глубже. – Артур… – стонет Имс, то ли предупреждая, то ли умоляя. Он уже на грани оргазма, толкается в Артура жестко и быстро, позабыв про все, но, кажется, жестко и быстро – это именно то, что нужно сейчас Артуру. Тот вскидывает бедра навстречу каждому движению, что-то шепчет про сильнее и глубже, и Имс только рад повиноваться. Он не может насытиться сладкой, скользкой задницей Артура, и оргазм застает врасплох, вырываясь из тела жесткой пульсацией, полностью опустошая. Артур кончает с резким всхлипом ровно тогда, когда Имс вспоминает, что надо бы обхватить дрожащей рукой его член. Этот стон до того непристойный, что Имсу хочется уничтожить Кобба, потому что Кобб может слушать эти звуки снова и снова, а Имс… Имсу ничего не светит. *** – Что? – неласково огрызается Артур. Он все еще потирает щеку там, куда мгновение назад на нижнем уровне пришлась пощечина Имса, и подозрительно хмурится. – Ничего-ничего, дорогуша, – ухмыляется Имс. Он заставляет свою щеку чуть покраснеть, чтобы наглядно показать Артуру, на что смотрит, но в ответ слышит только хмыканье. Имс исподтишка наблюдает за ним, самым краем глаза. Уже три дня как к Артуру лучше не подходить, но его злость, кажется, равномерно распределяется между всеми участниками команды. Если уж на то пошло, то к Имсу он чуть терпимее остальных – почти каждое из предложений Имса рассматривается всерьез. Не сказать что перемена в его отношении хоть немного облегчает головную боль Имса. Имс в полной боевой готовности ждет, что Артур однажды заорет ему в лицо или просто пристрелит. После трех бессонных ночей он бы этому даже обрадовался. Артур выглядит таким же усталым, как Имс себя чувствует. Имс знает, что он не возвращается в свой номер, предпочитая урывать лишние минуты сна. Он уплывает в дрему каждый раз, когда нереальное количество кофеина в его крови перестает справляться с усталостью. Вчера Имс обнаружил его спящим щекой на пачке заявлений на кредитные карты; бумага успела немного промокнуть от слюны. Он даже не почувствовал, что на склад зашел другой человек, и Имс вспыхнул приступом вины. Артур всегда взваливал на себя львиную долю работы, но на этот раз решил буквально загнать себя в могилу. Ариадна бросает возню со своими моделями и кидает на Имса какой-то странный взгляд, когда тот уже во второй раз за день добровольно вызывается сходить за кофе. – Ты заболел или просто пытаешься увильнуть от работы? – Наверное, это грипп… а может, я просто не вижу здесь других способных на такой подвиг. Имсу нравится Ариадна, особенно с тех пор, как возникли подозрения, что она куда сильнее заинтересована в Коббе, чем Артур. Вот только за такое короткое время она переняла слишком уж много черт Артура. Ариадна подозрительно смотрит на Имса, но все же с готовностью царапает на бумажке тот же заказ, что и в прошлый раз. – Ариадна, от такого количества сахара и жира мои артерии в страхе съеживаются, – Имс картинно вздрагивает, но покорно передает немного липкий список Коббу. Имс чувствует с ним некое родство, когда Кобб бормочет: «Боже, какая мерзость», – и заказывает простой черный кофе. Артур только дописывает «+1» к отвратительному вареву Ариадны. По возвращении на склад Имса встречает молчание. Единственные звуки – тихий шум ПЭСИВа, от которого два провода тянутся к Коббу и Ариадне, и легкий шорох, с которым Артур карябает что-то в своем неизменном блокноте. Артур даже взгляда не поднимает, когда Имс бесшумно ставит перед ним кофе, но когда он добавляет пакет из любимой Артуровой кондитерской, то удостаивается легкой благодарной улыбки, от которой что-то сжимается в груди. *** Что-то не так, ужасающе не так. Имс быстро закрывает за ними рольставни, остро ощущая, что за спиной все несется откровенно не туда. Сайто истекает кровью на руках у Артура, а Кобб неприкрыто психует. – И не проси меня успокоиться, ты должен был тщательно проработать подноготную Фишера. Такие ошибки недопустимы. Мы не готовы к такому жесткому… Имс видит, как Артур все сильнее падает духом под громкими нападками Кобба, как его тщательно изготовленная маска соскальзывает, обнажая смесь боли, разочарования и страха. Ариадна тоже это замечает и кидает на Имса обеспокоенный взгляд, пока Кобб прет дальше, как танк. – А что будет, если кто-то здесь умрет? – спокойный голос Имса не сочетается с ужасом, быстро растущим внутри. – Он не проснется. Он рухнет в лимб. С лица Артура стекают все краски, и Имс понимает, что на его собственном лице отражается такой же шок. Все не просто идет не так, все идет откровенно по пизде. Они с трудом переносят Сайто наверх. Имс не знает, что хуже: агонизирующие стоны Сайто или убийственное самобичевание Артура. – Не позволяй ему так обращаться с тобой, Артур, это не твоя вина, – говорит Имс, пока Артур осматривает рану Сайто. Он приглушает голос, чтобы слышал только Артур. – Ты совершил ошибку, да, но от этого никто не застрахован. А вот Кобб – он намеренно нас всех втравил в полную жопу. Он – эгоистичный ублюдок, для которого мы и ломаного гроша не стоим, и какой бы ты долг за собой ни видел… его нет, ты уже тысячу раз расплатился за все. Артур долго смотрит на него, прежде чем почти незаметно кивнуть. Имс хорошо знает его и понимает, что его разум еще полон сомнений, мерзкий голосок настаивает, что он должен был заметить невозможное. Но Имс надеется, что сказал достаточно, чтобы Артур собрался с мыслями, иначе ничего у них не получится. При виде удивленной благодарности на лице Артура Имс задумывается, а как часто Кобб говорил ему спасибо за преданность. Имс смутно подозревает, что ответ ему не понравится. Он думал, что сильнее разозлиться уже не сможет, пока Артур не набрасывается на Кобба с Юсуфом, вытягивая из них каждую блядскую деталь безрассудного плана. Вся сила воли Имса уходит на то, чтобы не наставить пушку на Кобба и не вышибить из него все мозги. Или на Юсуфа, чего уж мелочиться. Нужно найти друзей получше. *** Имс снова вспоминает, почему так сильно ненавидит Лос-Анджелес. Поймать такси в аэропорту невозможно, и даже внедрение по сравнению с этим – совершенно пустяковое и обыденное дело. Под слепящим полуденным солнцем кажется нереальным, что, несмотря на все препятствия, их команде удалось совершить невозможное, и даже без какого-либо долговременного вреда для психического здоровья. В случае с Коббом, правда, это не имеет никакого значения, но стоит признать, что если бы не он, то Имс не стоял бы сейчас здесь, потея в трехсотдолларовой рубашке. Как только Кобб прошел таможенную проверку, на его лице воцарился… мир, что ли. Его облегчение было таким ощутимым, что Имс, несмотря на свое менее чем дружелюбное отношение, не мог не порадоваться за него. Такое внезапное великодушие, конечно, большей своей частью обязано многим-многим нулям, которые в течение часа появятся на банковском счету Имса. Он еще и сам не знает, что сделает с такими деньжищами, единственное, в чем он уверен – что пока будет держаться как можно дальше от дримшеринга. Может, украдет одну-две картины или просто заляжет на пару недель в Монако. Все что угодно, лишь бы ни на шаг не приближаться к ПЭСИВу. И Артуру. Побольше времени и бренди – и Имс точно сможет забыть фантомное ощущение кожи Артура под своими пальцами. – Мистер Имс. Артур, легок на помине, появляется рядом, как будто из ниоткуда. Он не смотрит на Имса, поддерживая иллюзию того, что они незнакомы, но, кажется, Имс видит краем глаза намек на ямочки. – Как думаешь, ты осмелишься еще раз трахнуться со мной? Желательно, в своей шкуре, самолично. Артур во всей красе – не смущается ни перед чем. Только благодаря легкому намеку на улыбку Имс не улепетывает со всех ног после этого небрежного вопроса. Хотя все равно такое ощущение, что его только что пнули в живот. – Как ты понял, что это был я? Его поступок непростителен, но Имс не собирается еще сильнее оскорблять Артура, отрицая очевидное. – У меня возникли легкие подозрения, когда ко мне начал приставать мой лучший друг, образчик натуральности. – Это полная херня, ты и сам это знаешь. Еще раз. Артур хорошенько поднаторел нести всякую чушь на встречах с легковерными клиентами, но ему не сравниться с Имсом, для которого мошенничество – основной заработок. Имс знает, что его имитация была идеальной, вплоть до веснушек под глазами Кобба и обручального кольца, которое тот так и не снял. На челюсти Артура дергается мускул. Краем глаза Имс видит, как Артур сжимает зубы. – Мы всегда трахались только во снах. Дом… это не было ни любовью, ни даже похотью, – с запинкой произносит Артур, тщательно выбирая слова. Потом делает глубокий вздох и смело продолжает: – Ему нужно было расслабиться, я был рядом. И я… боже, я не помню, когда в последний раз задерживался в одном месте или чувствовал себя в такой безопасности, чтобы рискнуть хотя бы на одноразовый секс. Имс недоуменно пялится на него – впервые по-настоящему смотрит с тех пор, как они сели в самолет. Кривая улыбка и смущенный румянец, который цветет от скул и до кончиков ушей. Имс достаточно времени провел в бегах, чтобы знать, что это самое большое одиночество в мире. До него просто раньше не доходило, что Артур чувствует то же самое. – Ну и к кому нам еще было обращаться? Дом трахался не ради удовольствия – ни моего, ни уж точно своего. А ты меня брал так… – Артур поворачивается и наконец смотрит на него, решительно и смело, в отличие от самого Имса. – Имс, ко мне за всю жизнь никто так не прикасался, – он наклоняется, проводит губами по губам Имса, так легко, что это едва ощутимо. – Я хочу, чтобы ты сделал это снова. Я хочу почувствовать это – хочу почувствовать всей кожей именно тебя. Имс берет паузу, по крайней мере, чтобы найти такой ответ, который не выставит его настоящим кретином перед таксистом, остановившимся совсем рядом. Но даже после того как они погрузили весь багаж, и Артур назвал водителю незнакомый адрес, Имс так и не нашел подходящих слов. – И не думай, что тебе все прощено. Я тебя еще хорошенько отделаю за то, как ты со мной поступил. Имс задумчиво кивает. От Артура он меньшего и не ждал, он полностью это заслуживает. Если честно, то угроза Артура наконец возвращает для Имса все на свои места. А еще очень, очень возбуждает. – Не здесь, ваши сидения в безопасности, – успокаивает Артур водителя, который обеспокоенно косится на них через зеркало заднего вида. – Первым делом он должен вытрахать из меня все мозги. Как ни странно, это полностью успокаивает таксиста. Если подумать, Лос-Анджелес не так уж и плох. *** Квартира Артура просторна и светла. Имс мельком замечает темное дерево и кремовую ткань, хотя в настоящий момент вкус Артура в дизайне интерьера волнует его меньше всего. Имс и сам не знает, чего ждал, но точно не того, что Артур нетерпеливо потащит его, по ходу дела, прямиком в спальню, резко впившись короткими ногтями в запястье. Все как в тумане: они падают на кровать, Артур садится верхом на Имса и торопливо тянет за рубашку. Имс инстинктивно хватает его за бедра. Это кажется правильным, знакомым, и ощущение дежавю обескураживает Имса и приводит в полное замешательство. – Артур, – хрипит Имс. – Артур, стой! – Что? – Артур смотрит на него сверху вниз, вопросительно склонив голову набок. Боже, какой же он красивый. Имс завороженно рассматривает его, беспомощный перед собственным возбуждением, несмотря на засевшее в животе мрачное предчувствие. У Артура зрачки расширены, пятна румянца красуются на щеках. – Артур, – снова пробует начать Имс, одновременно приподнимаясь, чтобы выпутаться из рубашки. Боже, вот это пиздец, они влипли по полной. – Артур, почему я здесь? У тебя миллион причин, чтобы пнуть меня в полет прямиком до Момбасы. Артур напрягается, его пальцы замирают на пуговицах собственной рубашки. Отвечает он неуверенным голосом. – Потому что я всегда хотел тебя, только не мог доверять. Имс издает удивленный смешок: – А теперь можешь? Боже, Артур, а я думал, что это я слетел с катушек. – Тебе было не все равно, – Артур пожимает плечами, и этот простой жест выдает ужасную уязвимость, настолько ему несвойственную, что Имс тут же начинает жалеть обо всех благородных порывах, которые когда-либо испытывал к Коббу. Артур краснеет еще гуще, тихо сдавленно выдыхает, но взгляд у него по-прежнему вызывающий. – Блядь, это так смущает. Слушай, если ты не хочешь… – Боже, дорогуша! – Имс приподнимается и затягивает Артура в жесткий поцелуй. Он знает, что надо бы дать немного времени, позволить Артуру отойти от эмоциональных качелей последних дней, но Артур уже с тихим стоном размыкает губы. Если и была когда-то точка невозвращения, то они давно ее миновали. Язык Артура возбуждающе и мокро скользит во рту Имса. Эгоистично, крадя у Имса последнее дыхание, уничтожая остатки самообладания. Имс обхватывает лицо Артура руками и удерживает его так, целует глубоко и грязно, пока Артур не начинает тереться об его бедра, сильно и настойчиво. – Чего ты хочешь? – спрашивает Имс, ощутимо прикусывая нижнюю губу Артура. – Как во сне, – выдыхает Артур, впиваясь пальцами в плечи Имса. – Хочу как во сне, все, что ты тогда со мной делал, – он приподнимает бедра и начинает терзать свой ремень; возбужденный член непристойно натягивает ширинку. – Хочу твой рот… – он останавливается, проводит пальцами по губам Имса, толкается внутрь – и Имс легонько кусается. – Чтобы ты вылизал меня так, что и смазка не понадобится. Хочу тебя глубже, хочу сильнее… блядь, Имс, это было… дай мне снова это почувствовать. Имсу больше ничего и не нужно. Он и так все понимает, и, наверное, почувствовал бы себя чуточку оскорбленным, если бы не видел, как горят глаза Артура. Имс вдруг осознает, что одежды на них больше нет, но не помнит, как раздевался – слишком занят был, впитывая все грязные словечки, сыпавшиеся изо рта Артура, запоминая каждую просьбу, которую Артур выдыхал в узкое пространство между ними. – Так и будет, – обещает Имс, жестко целуя в ответ, и встает на колени, снимая Артура с себя. – Раскрою тебя так, чтобы ты хлюпал от слюны. Кончу в тебя так глубоко, что ты почувствуешь вкус. – О да-а-а… Боже, Имс, давай же, – Артур пробирается мимо и встает на четвереньки, не нуждаясь в указаниях. Он грациозно прогибается и шире расставляет ноги, выставляя себя напоказ, распутно и прекрасно. Имс со сдавленным стоном подается вперед, сердце заходится от пожара, вспыхнувшего в животе, и он прижимается лицом к щели между ягодиц Артура. Тот вздрагивает, коротко, болезненно выдыхая. – Бля-бля-бля, Имс, давай, – хнычет он, прижимаясь лбом к кровати. Может, в другой раз Имс подразнил бы, заставил кричать от желания почувствовать его рот, но сейчас он так же отчаянно возбужден, как и Артур. Имс крепко целует Артура прямо в анус, мускульное кольцо вздрагивает под губами. Имс действует медленно, но неуклонно, терпеливо раскрывает Артура глубокими мазками языка и засосами. Артур напрягается, чуть не падая вперед, когда Имс вставляет в него большой палец и облизывает растянутую дырку широкими, мокрыми движениями. – Блядь, Имс, как хорошо, как же охуенно, – выдыхает Артур в подушку. Он подается бедрами назад, прямо в руки Имса, содрогается всем телом от удовольствия, когда Имс то вытаскивает, то вталкивает палец обратно, беспомощно вскрикивает, когда пальцев становится два, и они растягивают его на костяшках. – В меня, черт, войди уже, чтоб тебя! – Жадный, – говорит Имс, толкая пальцы глубже, еще-еще-еще, только чтобы почувствовать, как Артур вздрагивает. – Командир. – Да, – Артур сжимается, крепко стискивает пальцы Имса, заставляя закусить губу, чтобы сдержать стон. – Боже, Артур, тебе надо было всего-то попросить, – обессиленно бормочет он, когда Артур повторяет – и внезапно Имса охватывает яростное желание почувствовать эту хватку на своем члене. Имс вытаскивает пальцы, слишком быстро, слишком резко, вырывая из Артура тихий протестующий всхлип. Имс успокаивающе проводит одной рукой по его мокрой спине, а другой начинает слепо шарить под подушкой. – В тумбочке, – почти беззвучно подсказывает Артур, с довольным стоном выгибаясь под ладонью Имса. Имс даже не помнит, когда у него в последний раз руки так тряслись, пока он натягивал презерватив. Быстро смазавшись, он нависает над Артуром, тесно прижимаясь к его спине. – Я выверну тебя наизнанку, – говорит Имс, так близко, что его губы прилипают к влажной коже шеи Артура. Он начинает толкаться внутрь, пытаясь двигаться неторопливо, но Артур не позволяет. Он сам натягивается на член Имса, раскрываясь до предела, чтобы вобрать в себя все и до конца. Имс содрогается в горячих тисках, чувствуя, что яйца уже начинают поджиматься – слишком быстро. Он въезжает внутрь жестко, надолго задерживается внутри, прежде чем полностью выйти. Артур подается задницей назад, а потом его дырка судорожно сжимается вокруг пустоты. – Еще, – выдыхает Артур, и Имс дает ему все, что тот просит, медленно вталкивается обратно, и вокруг члена непристойно, охуенно прекрасно смотрится розовая плоть Артура. Он трахает Артура размеренно и сильно, толкаясь по самый корень каждый раз, как Артур безумно всхлипывает «вот, боже, да, вот так», и на каждый толчок обратно Артур сжимается чуть теснее. Артур извивается на члене, исходит на невнятные стоны и жадные просьбы, пока не кончает, мокро и грязно, выгибая спину, с болезненным возгласом насаживаясь на член. Имс продолжает трахать его, втягивая в себя обжигающий воздух, и скользкая Артурова задница наконец выдавливает из него оргазм. Он падает на спину Артура, опьяненный этим сексом и полностью опустошенный, уже почти засыпая. Артур начинает барахтаться под ним и щиплет его за бедро. Больно. – Прости, прости, – Имс с трудом скатывается с него, все еще немного оглушенный своим оргазмом. Он ложится на спину и, собравшись с силами, стягивает и выбрасывает презерватив. Артур укладывается на него, восхитительно взъерошенный и такой выебанный, что Имса накрывает теплой волной любви. – Не слишком-то расслабляйся, – сонно бормочет Артур, глаза у него неуклонно закрываются. – Я не отказался от мысли убить тебя во сне, потому что я все еще чертовски зол на тебя. Имс верит ему, но угроза звучала бы куда внушительнее, если бы Артур не ерзал рядом, тайком теснее прижимаясь к его плечу.