Windows/Окна

Дверь со скрипом открылась, и промокший насквозь Джеймс вошёл в одну из комнат двухэтажного дома, в котором жили ещё 18 человек. Вода с его пальто капала на пол, туфли были слишком грязные - пришлось снять. Это был апрель 1943-го года. Джеймс в Польше уже полтора года со своей больной матушкой. Отросшие за долгие месяцы кудрявые волосы оставляли мокрые пятна на пожелтевшей рубашке, когда Джеймс снял пальто, достав из внутреннего кармана бумажный свёрток. Он тоже немного промок. Папиросы в правом кармане брюк и вовсе раскисли. Сжимая в руках бумагу, Джеймс притих, вслушиваясь. Из крохотной спальни доносились всхлипы и постанывания. Парень покинул переднюю и вошёл в комнату к матушке. - Совсем голова плохая? - спросил он, присаживаясь на стул у кровати. Матушка повернулась к своему единственному сыну, протянула руку, которую он тут же сжал, и улыбнулась, позволяя серебряной слезе скатиться по щеке, давно покрытой мелкими морщинами. - Что это у тебя? - спросила женщина, заметив свёрток в руках Джеймса. - Письмо от отца, сегодня передали. Но конверт толстый, я думаю, там что-то ещё. - Разверни. Джеймс развернул бумагу, выудив оттуда состарившийся лист с письмом от отца Питера. - Читай, - прошептала матушка. - "Я не имею великой надежды на то, что вы, мои дорогие жена и сын, получите это письмо. Но если оно все же попадёт вам в руки, я буду рад, что смог вам помочь. В конверте шесть сотен злотых, больше, к сожалению, прислать не удалось. Но на первое время вам хватит, а там посмотрим. Я не знаю, когда вернусь с фронта, да и вернусь ли вообще. Вы главное не унывайте, ваша жизнь будет продолжаться и без меня. Просто всегда помните, что я люблю вас. С надеждой на победу, мир и жизнь ваш, Питер". Руки Джеймса дрожали, матушка пускала слезу одну за другой. Дождь все с большей силой бил по окнам, а в соседней комнате слышался плач голодного ребёнка. Шесть сотен злотых. Чертовски огромная сумма для этого времени. Значит, Джеймс сможет раздобыть лекарства для матушки. От этой мысли на лице парня появилась улыбка. - Даже не думай потратить эти деньги на пилюли для моей больной головы, - словно прочитав его мысли, сказала матушка. - Лучше купи себе ботинки и новое пальто, это трещит по швам. Джеймс кивнул. Матушка всегда заботилась о всех больше, чем о себе. Это и было плохо. - Но, мама, твоё здоровье совсем ни к чёрту, мы должны принять меры, я не хочу тебя потерять, - парень звучал уверенно, но матушка все равно настаивала на своём. - Нет, - сказала она, - я не умру, и лекарства мне не нужны. Луиза приносит мне отличный травяной чай, он немного помогает, и мне этого достаточно. Не переживай. - Ты все такая же упрямая, - усмехнулся Джеймс, сжимая в своей холодной и влажной ладони теплую и такую родную руку матушки. Из передней послышался скрип двери. Луиза принесла травяной чай. - Миссис Нильсен, как вы себя чувствуете? - спросила светловолосая девушка с чайничком в руках. - Гораздо лучше благодаря тебе, Луиза. Как там твой малыш? - Просит есть, но все продукты практически закончились. Мне не жаль для него еды, но что же мы будем делать дальше? - девушка приложила одну руку к груди, а другой наливала чай в маленькую фарфоровую чашку. - Джеймс, - обратилась женщина к своему сыну, - дай Луизе сотню, деньги ей необходимы сейчас как никогда. Парень достал из конверта сто злотых и протянул девушке. - Возьми, - сказал он, глядя на её испуганное лицо. - Отдавать не нужно. Бери, они тебе ещё понадобятся. Девушка робко взяла деньги, и из её глаз полились слёзы. - Спасибо Вам, миссис Нильсен, и тебе, Джеймс, спасибо, - она обняла парня, который улыбался оттого, что смог помочь. - Ваш чай, - Луиза подала женщине чашку. - Ещё раз большое спасибо! Я вам по гроб жизни обязана! Спасибо! - и со счастливыми глазами девушка покинула Джеймса и его матушку. *** Через неделю миссис Нильсен умерла. Злой недуг одолел её. Джеймс долго бился в истерике, не в силах остановиться. Луиза все время была с ним. Похороны были скромными, но пришли на них все, кто когда-то знал добрую миссис Нильсен. Джеймс написал отцу письмо и молил бога о том, чтобы он его получил. Маленькая квартира совсем опустела. Джеймс не выходил из дома. Он горевал, очень горевал по матушке. Он и представить не мог более сильную боль, чем та, которую приносит смерть человека, подарившего нам жизнь. Джеймс покупал алкоголь и папиросы, пересматривал небольшой альбом с фотографиями, на которых его семья ещё вместе, на которых каждый ещё жив и счастлив. *** Прошло три месяца, но ответа от отца не было. Их маленький город несколько раз бомбили. Деньги были почти потрачены. Горе в душе становилось все больше. Джеймс постарел. И внутри, и снаружи. Он чувствовал себя беспомощным стариком-инвалидом. Луиза часто забегала к нему, качала головой и пыталась поддержать. - Ешь, - говорила девушка, подвигая к парню тарелку супа, от которого он как обычно отказывался. - Посмотри на себя, ты словно скелет в одежде. Мы же не настолько плохо живём, - говорила Луиза и снова повторяла: - Ешь. И Джеймс ел. Он набирался сил, забывал об алкоголе и пытался не обращать внимание на невыносимую боль где-то под сердцем. Время шло, и вот пришла зима. В доме было холодно. Маленький сын Луизы все время плакал, не давая уснуть. Джеймс очень сблизился с девушкой. Он реже чувствовал себя одиноким и никому ненужным. Потребность в деньгах возросла. Джеймс выполнял любую работу, за которую заплатили бы хотя бы пару злотых, только бы купить хлеба и молока. Иногда платили столько, что парень даже покупал конфеты и рыбу. Всегда кормил Луизу и её ребёнка. Новостей от отца по-прежнему не было. Но парень не отчаивался. У него появились другие заботы. Снова пришёл апрель. День был тёплым, и люди наводили порядок во всем доме. Джеймс мыл полы, ремонтировал шкафы, стулья, столы, двери, лишь бы быть полезным. Маленький сын Луизы уже подрос и сидел на скамейке во дворе, наблюдая за тем, как старики играют в карты. Луиза следила за тем, чтобы никто из старших не ругался матом, ибо её сын имел удивительную особенность повторять за взрослыми, словно попугай. Джеймс сидел у окна в своей квартире и ремонтировал часы с кукушкой, когда Луиза вошла к нему в комнату, чтобы вымыть окна. - Отодвинь стол немного, чтобы я могла быть ближе к окну, - попросила девушка, и Джеймс тут же выполнил её просьбу. Без лишних слов они продолжили заниматься своим делом. Парень думал об отце. Безусловно, он был уверен, что тот погиб, но маленький огонёк надежды никогда не сгорал. Он просто не мог принять это до тех пор, пока не будет уверен, что отца больше нет в живых. - Устал? - спросила Луиза. - Да нет, не очень. - Ещё не нашёл работу? - К сожалению. Луиза вздохнула и продолжила мыть окно, отчего то аж скрипело. Джеймс посмотрел на девушку. Он протянул к ней руку, едва касаясь, чтобы она обратила на него внимание. - Спасибо тебе, - Луиза удивлённо на него посмотрела. - Без тебя бы я не справился, - они улыбнулись друг другу и снова приступили каждый к своему делу. Но у Луизы вдруг выпала из рук тряпка, которой она мыла окно. - Смотри, - сказала она. Джеймс подскочил к окну. Сердце забилось как бешеное. Слёзы тут же полились из глаз. Он не мог поверить. Его отец. Без одной ноги, но живой. Он шёл, опираясь на костыль, и улыбался сыну. Джеймс выбежал к нему, рыдая непонятно от чего, но скорее всего, от счастья. - Отец! - крикнул он. - Я знал! Знал, что ты вернёшься! Я верил! - Джеймс обнял отца, такого счастливого, но с такими грустными глазами. - Я стал непригоден для войны, и меня отпустили, - мистер Нильсен слегка хохотнул. - Где же матушка? - О, отец, она умерла ещё год назад, - после этих слов все вокруг будто притихло, ожидая последствий фразы. Отец Джеймса молчал около двух минут, но потом с грустной улыбкой на лице сказал: - Ну, ничего, мы справимся. Жизнь-то не кончается, я прав? - Джеймс кивнул. - Все у нас будет хорошо, - закончил мистер Нильсен и по-отцовски поцеловал своего впервые за долгое время счастливого сына в лоб.