Порванная душа

      Дождь лил, не переставая, неслышно стекая по листьям. Где-то под окном образовалось несколько лужиц, и теперь непрерывный стук капель бил по натянутым нервам. Лес давно потонул во мгле, черной непроницаемой стеной обступая небольшой дом, притаившийся в густых зарослях. Ступи за порог, сделай всего несколько шагов — и ты окажешься в длинном открытом всем ветрам коридоре, соединявшем покои с основными дворцовыми переходами. Но эльфу, застывшему в высоком кресле, не хотелось никого видеть. Больше никогда. Пламя в камине давно потухло, угли слабо тлели, изредка вспыхивая и мягко потрескивая, оставаясь единственным освещением в комнате. Казалось, что замерший эльф даже не обратил внимания на то, что наступила ночь. От окна, распахнувшегося от порыва ветра несколько часов назад, тянуло сыростью и густым запахом земли и зелени. Внизу, под низким, почти в пол, подоконником, уже собралась лужа: по стеклу непрерывно стекала вода, с тихим печальным звоном падая вниз.       Ушла. Она ушла, так и не простив предательства. Да предательства ли? Неужели нет оправдания высохшему от безответной любви сердцу? Желания защитить возлюбленную от смерти не достаточно для того, чтобы смягчиться? Когда весть о ее смерти достигла его ушей, он сам умер. Умер тогда, в лесу, у дерева, что стало ее тюрьмой. О, сколько грубых и несправедливых слов услышал он от нее тогда! Надеялся, что поймет, мечтал, что простит…       «Ты никогда не знал, что такое любовь, иначе не сдал бы меня отцу! Ты помог бы мне бежать, чтобы помочь возлюбленному! Но ты сидишь здесь, пытаясь уверить меня, что любишь… Ты жалок, Даэрон! Как ты сейчас жалок!»       Ее слова до сих пор раскаленным железом жгли душу, не желая ни стираться, ни забываться. О, нет, принцесса, он-то как раз прекрасно знал, что за чувство каждый день наполняло его жизнь светом. И он сделал все, чтобы не дать этому свету угаснуть, и если бы была возможность все повторить: повторил бы, не колеблясь! Только попросил бы Владыку, в ногах бы валялся заковать ее в кандалы, спрятать в самых глубоких темницах! Держать ее там, не давая взглянуть на свет, не подпуская никого, кто мог бы помочь бежать! Он сам бы пришел, чтобы освободить, едва весть о смерти человека донеслась бы до него…       А теперь она умерла. Не удержал, не уберег. А она так и не простила. Прекрасная принцесса Дориата, полюбившая смертного. Чем не сюжет для баллады? Руки сами потянулись к арфе, небрежно прислоненной к холодному мрамору камина. Струны радостно задрожали, предвкушая касания родных пальцев. Даэрон нежно провел по грифу, стирая пыль, ощущая каждую выемку, каждый завиток, что когда-то с любовью вырезался менестрелем. Как давно это было. В прошлой жизни.       Пальцы тронули струны, и нежная мелодия робко зазвучала в тишине, вторя шуму дождя. Песнь о Лютиэн. Плач о Лютиэн. Даэрон прикрыл глаза, пытаясь прислушаться к музыке, зазвучавшей внутри. Нежность, светлая и чистая, серебряными колокольчиками перекликалась с любовью, тяжелой, глубокой, вечной. Он слабо улыбнулся, вспоминая ее улыбку, то, как она танцевала под его музыку, как просила спеть снова и снова, звонко смеясь и щурясь на солнце. Эльф не заметил, как мелодия изменилась, тягучей болью разливаясь по комнате, звеня от напряжения и страха за любимую, умирая, снова умирая, цепляясь руками в землю, вырывая траву с корнями, ломаясь…       Струна зазвенела и лопнула, полоснув по пальцам. Даэрон некоторое время бездумно глядел на руку, наблюдая, как выступает из-под лопнувшей кожи кровь, тонким красным ручейком стекая по пальцам. Яркая, алая, горячая… Бросив взгляд на арфу, он скривился, будто держал в руках что-то мерзкое, и отбросил инструмент от себя. Жалобно звякнув, она пролетела по гладкому полу, разбрызгивая воду под окном, и забилась в угол. Кому нужна она, эта музыка, даже если она несет в себе лишь боль и страдания?!       Комната вновь погрузилась в тишину, лишь вода продолжала тихонько капать, холодными слезами стекая по стеклу. Чьи-то стремительные шаги нарушили молчание, останавливаясь у двери. Распахнув ее, в комнату вошел высокий светловолосый эльф, замирая на пороге и пытаясь разглядеть что-то в темноте.       — Даэрон? Ты здесь? Не притворяйся, я слышал, как ты играл, — он прошел внутрь, прикрывая за собой дверь, и, разглядев наконец друга, в два шага пересек комнату.       — Ты чего здесь сидишь, в темноте и сырости? — эльф подошел к окну, захлопнул его и вернулся к камину, подкидывая поленья. Яркие язычки пламени благодарно лизнули новую пищу, разгораясь и разгоняя холод. Постепенно загорелись и свечи в высоком канделябре, освещая комнату и мокрые следы на полу, оставленные сапогами пришельца. Даэрон недовольно поморщился, заслоняя глаза от яркого света.       — Белег, ты как всегда не вовремя, — сухо проговорил менестрель, поводя плечами, будто только сейчас понял, как холодно в комнате.       — А ты как всегда страдаешь, — недовольно проговорил лучник, снимая мокрый плащ и раскладывая его на просушку на кресло. Светлые волосы облепляли голову, вода задержалась на кончиках, капая на пол.       — Я не расположен сегодня к разговорам. — Даэрон угрюмо посмотрел на друга, не обращая внимания на упавшую на лицо темную прядь.       — Когда меня это останавливало? — пробормотал Белег, подвигая еще одно кресло к столу и доставая из-за пазухи пару бутылок. — У тебя бокалы-то хоть остались? Или все перебил уже?       Менестрель слабо махнул рукой, смиряясь с необходимостью присутствия Куталиона.       — А ну, погоди, что это? — зоркий глаз не мог не заметить засохшей крови, черными полосами застывшей на руке. Схватив руку в свои ладони, Белег беспокойно посмотрел на Даэрона.       — Да ты ледяной совсем! Решил повторить подвиг нолдор и замерзнуть насмерть? — горячие ладони лучника растирали ледяную кожу, разгоняя кровь, принося тепло. Даэрон задумчиво посмотрел на друга, впервые за вечер слабо улыбнувшись.       — Тебе давно говорили, что ты невыносим и приставуч, как степной репей?       — Пару часов назад, — ухмыльнулся Белег, удовлетворенно глядя на порозовевшие руки. — Правда, та эллет была явно довольна моими действиями. — Он поднялся, подошел к камину, снимая с каминной полки запылившиеся бокалы. Покачав головой, Куталион плеснул в них воды со столика для умывания, распахнул на миг окно и вылил воду.       — Пей, страдалец, — подмигнул лучник, делая вид, что не замечает возмущения в зеленых глазах. Волосы лучника начали высыхать и теперь слегка пушились, золотым ореолом окружив голову. От его одежды повалил легкий пар, и Даэрон, заметив наконец, что друг насквозь промок, спохватился, поднимаясь с кресла.       — Ты весь мокрый, а сидишь и молчишь! — он обвиняющее посмотрел на эльфа, подходя к шкафу.       — Что, боишься, что подпорчу обивку кресла? — Белег улыбнулся, но начал развязывать шнурки, с удовольствием избавляясь от мокрой одежды. Даэрон повернулся, протягивая темно-синюю рубашку и черные штаны, и невольно залюбовался могучим телом, вытянувшимся у огня. Раздевшись, лучник с удовольствием расселся перед камином, вытянув длинные стройные ноги. Темные кружки сосков сбежались в маленькие точки, сморщившись от холода. Плоский живот напрягся от не слишком удобной позы, а от пупка вилась, привлекая на себя внимание, русая полоска волос. Оглянувшись, Белег взял одежду и критично оглядел ее:       — Ну не идет мне темно-синий, ты же знаешь! — со вздохом поднявшись, он принялся натягивать штаны, пряча узкие подтянутые ягодицы. Даэрон подошел и встал позади, осторожно дотронувшись до белого шрама, рассекавшего спину от правого плеча до левой ямочки над ягодицей.       — А это новый, — тихо прошептал он, проводя по тонкой рваной нитке кончиками пальцев. Белег вздрогнул, горько вздохнув.       — Ты многих еще не видел, — он повернулся, непринужденно улыбнувшись.       — Я давно тебя не видел, — проговорил Даэрон, отходя и разливая вино.       — А ведь я не просто так к тебе заглянул, — Белег натянул рубашку и попытался завязать шнуровку у горла, но потом махнул рукой и оставил все как есть. — Ты только бокал поставь.       — Давай, не темни, — менестрель улыбнулся, садясь в кресло и непринужденно закидывая ногу на ногу. Печаль ушла на время, как бывало всегда, стоило другу появиться рядом.       — Лютиэн жива. — Куталион замолчал, пристально и серьезно глядя на Даэрона. — Валар вернули ее вместе с Береном. Теперь она смертная.       Оглушительный звон за его плечом даже не заставил обернуться: очередной бокал оставил кровавое пятно на светлом мраморе камина, стекая на пол густыми каплями. Даэрон пожал плечами, будто не он только что швырнул за спину друга хрустальный сосуд, поднялся, отыскав еще один пыльный бокал, и плеснул вина.       — Откуда ты это знаешь? — ровному голосу мог бы позавидовать и король Тингол, отдающий приказы.       — Сегодня гонцы к Владыкам прибыли, скоро и сами Берен и Лютиэн приедут. — Белег настороженно следил за другом, опорожнившим бокал и потянувшимся за бутылкой.       — Понятно, — кивнул Даэрон, рассыпая волосы по плечам. Отмахнувшись от надоедливой пряди, он выпрямился в кресле, глядя на Белега сквозь бордовый блеск в бокале. — Она отказалась от бессмертия ради него… — эльф горько усмехнулся, отпивая искрящуюся жидкость. — Похоже, я действительно ничего не знаю о любви.       — Ты знал бы больше, не ходи ты за принцессой хвостом все эти годы, — проворчал Белег, расслабляясь — видно, буянить друг не собирался.       — А было еще за кем ходить? — усмехнулся Даэрон, вытаскивая из-под стола очередную бутылку. — Давно тут стоит, — пояснил он в ответ на удивленный взгляд лучника.       — Тебе что, дев мало было? — удивился Белег. — Да за тобой такая очередь выстраивается: только пальцем помани.       — Ну ты еще скажи, на все готовых, — хмыкнул Даэрон, разливая вино.       — А то не на все! — хохотнул Белег. — Да перед тобой любая готова юбки задрать. Даже петь ей не надо.       — Считаешь, моя любовь к принцессе — ошибка? — Менестрель пристально посмотрел Белегу в глаза.       — Считаю, что время ты мог бы терять с большей пользой, — тихо проговорил тот, отводя взгляд. — Ты что, арфу опять сломал?!       — Это была последняя, — покачал головой Даэрон. — Больше не будет.       — Жаль, — проговорил Белег, грустно улыбаясь. — А я ведь как на тебя с арфой посмотрю, все звездное небо вспоминаю. Помнишь, как ты играл тогда, на берегу Сириона, под светом звезд… Задолго до появления Анора…       — Помню, — улыбнулся Даэрон. — Владыка тогда только Менегрот строить начал. Моргот был заточен, наступил мир… Все казалось таким простым и ясным…       — И любовь твоя тогда была иной, — еле слышно проговорил лучник, опуская голову. Даэрон смотрел на друга, скрывшего лицо в каскаде светлых волос, а перед глазами вставали позабытые видения: звезды, отражающиеся в спешащей воде, в серебре волос, на гладкой коже…       — Это было так давно… — в тон ему повторил Даэрон, тихо вздохнув. — Будто и не с нами вовсе.       — Ты действительно помнишь? — вскинул голову Белег. — Тогда ты не можешь не помнить и свои неумелые поцелуи!       — И ничего не неумелые, — притворно обиделся Даэрон. — Ты, между прочим, тоже опытом не блистал!       — Ну так учиться же на ком-то надо было, — хмыкнул Белег, делая солидный глоток. — Не на эллет же практиковаться!       — Да, не на эллет, — рассмеялся Даэрон, разливая остатки по бокалам и доставая еще одну зеленую бутыль. — Благо, теперь опыта хоть отбавляй!       — Едва ли, — скептично усмехнулся Белег, проведя пальцем по краю бокала, жалобно отозвавшемуся на прикосновение.       — Да уж не меньше, чем у тебя, — надменно задрал подбородок Даэрон, свысока глядя на друга.       — Не говори, что ты занимался этим в перерывах между вздохами о принцессе, — махнул рукой Куталион. От близости к огню он раскраснелся.       — Про то, чем я занимался, лишь мне ведомо, — гордо проговорил Даэрон.       — Вот именно, что только тебе, — расхохотался Белег, закидывая голову назад. Некоторое время менестрель молча наблюдал за смеющимся другом, затем плавно поднялся и в один шаг сократил расстояние между креслами, нависая над замолчавшим вдруг лучником.       — Проверим? — внезапно охрипшим голосом сказал Даэрон, не сводя взгляда с ярко-голубых глаз Белега.       — Если хочешь, — облизнул губы Белег, переводя взгляд на изогнутые губы менестреля. Даэрон наклонился, осторожно целуя сначала верхнюю, потом нижнюю губу, обводя их поочередно языком. Белег застыл, принимая ласку. Руки Даэрона впились в подлокотники кресла, а сам он подался вперед, губами заставляя друга вжаться в мягкую спинку, смешивая их дыхание. Рука Белега сама поднялась наверх, путаясь в темных волосах, притягивая к себе, вовлекая языки в глубокий поцелуй. В комнате стало тихо, лишь шум дождя да тихий влажный звук поцелуя нарушали молчание.       Наконец Даэрон отстранился от Белега, мутными глазами глядя на него, пытаясь унять бешеный стук сердца.       — Ты действительно набрался опыта, — попытался пошутить лучник, но прерывистый голос выдавал его, равно как и заметно увеличившаяся в штанах плоть.       — Ты тоже времени зря не терял, — криво улыбнулся Даэрон, выпрямляясь, и, повернувшись спиной к Белегу, в два глотка осушил бокал.       Он застыл, спиной ощущая горящий взгляд. Тихий шорох позади резанул по натянутым нервам, заставляя повернуться и встретиться глазами с горящим взглядом. Сильные руки метнулись к его голове, притягивая к губам, больно стукнувшись зубами, ловя воздух и снова погружаясь в поцелуй. Даэрон запустил свои руки в густые волосы, сжимая виски, щеки, притягивая к себе, не давая отстраниться.       В паху сладко ныла пульсирующая плоть, распирая ставшие вдруг тесными одежды. Даэрон первый запустил руки под рубашку, проводя прохладными пальцами по горячей спине, обводя напрягшиеся мышцы, стягивая мешающую ткань наверх. На секунду Белег отстранился, чтобы снова поймать его губы, прикусывая и оттягивая кожу. Вторая рубашка полетела на пол и теперь они касались друг друга гладкой кожей, лихорадочно шаря руками по телу, прикусывая шею, стискивая в объятиях. Как рядом оказалась кровать, едва ли кто-то из них мог вспомнить. Они просто опустились на нее, продолжая ласкать друг друга, громко и прерывисто дыша.       Белег оказался сверху, пробегая пальцами по напрягшемуся бедру, касаясь кожи у самой кромки штанов. Даэрон слегка выгнулся, кладя руки на ягодицы, вжимая его в себя сильно, до боли. Белег зашипел сквозь зубы, чувствуя, как их тела трутся друг о друга сквозь ткань. Запустив руку между ними, он рванул повязки на штанах, выпуская наружу свое подрагивающее желание. Скользнув рукой и не встретив препятствия в виде одежды, Даэрон чуть сжал ягодицу, поднимаясь выше. Кровь стучала в ушах, а дыхание было таким громким, что казалось, что их слышит весь дворец. Шершавые ладони лучника прошлись по нежной коже живота, путаясь в волосах, ныряя вглубь, под штаны. Даэрон глухо застонал, когда грубые пальцы ласково коснулись крайней плоти. Приспустив его одежду, Белег обхватил ствол руками, проходясь по нему вверх и вниз. Извиваясь, Даэрон избавился от остатков одежды, разведя ноги, подставляя себя под чужие ласки.       Опустив руку на поясницу, он скользнул к ягодицам, сжал их, погладил бедро и спустился дальше, касаясь каменной плоти. Вызвав сладкий вздох у Белега, прервавшего свою ласку при новых движениях чужих рук, слепо нашёл его губы, ловя прерывистые стоны. Положив другую руку на талию, Даэрон одним движением перевернул Белега, устраиваясь у него между ног, разводя их коленом. Оказавшись сверху, свободную ладонь он снова опустил на плоть лучника, крепко сжав ее, резко проведя по гладкой нежной коже. Белег громко застонал, открываясь навстречу, не выпуская чужое желание из рук.       — Не останавливайся, — молящий голос хрипло прошептал на ухо.       — Ты всегда такой нетерпеливый, — прерывисто ответил Даэрон.       — Да, — горячо шепнул Белег, вскрикивая, подаваясь вперёд, в чужую ладонь, не прекращая ласкать Даэрона. Сладкая истома разливалась от позвоночника к телу, вспыхивая ярче с каждым движением. Тело над ним с готовностью выгибалось навстречу, откликаясь на каждое движение. Даэрон ускорился, лаская Белега в такт его движениям, крепко зажмурившись. Сухие губы вновь нашли чужое лицо, острые скулы, влажный язык, слепо ищущий чужих ласк. Белег замер, распахивая глаза, встречаясь взглядом с Даэроном. Горячая густая жидкость выплеснулась на руку, орошая живот, стекая на простыню. Слабо дернувшись в последний раз, Даэрон обессиленно упал рядом.       Они тяжело дышали, глядя друг на друга сияющими глазами.       — Ты действительно многому научился, — улыбнулся Белег, натягивая на себя и Даэрона покрывало. — Не знаю, как ты, а я не прочь бы повторить.       — Утром, — устало ответил Даэрон, сплетая их пальцы. — Утром. Повторим. А потом я уйду.