Оковы, которых нет

      Было итак понятно, зачем Андрей забрал меня. Он хотел лишь одного. Но после того, что я узнала, мне безумно хотелось умереть и никогда больше не видеть этого урода. Я так устала от него. Я так хочу отдохнуть, забыть его и жить спокойной жизнью. И я очень соскучилась по одиночеству.       Но Андрей сейчас был зациклен только на одном.       Сильные, властные, жадные губы накрыли мои, кусая почти в болезненном поцелуе.       Я замерла! Не знала, что мне предпринять, чтобы он от меня отстал!       Я застыла и оцепенела от ужаса, который пробрал даже до кончиков волос!       А поцелуй из болезненного вдруг стал очень нежным, едва ощутимым, бережным, осторожным. И в какой-то момент я закрыла глаза, невольно отдаваясь во власть Андрея…       Несколько минут на грани обострённых чувств под шум завывающего за окнами ветра. Я чувствовала, как слабеют ноги, и, не в силах удержаться, едва начала сползать вниз по стене и ухватилась за его рубашку. Руки скользнули вверх, пытаясь найти более надёжную опору… И ладони ощутили напряжённые канаты внушительных мышц.       Страх накрыл волной осознания в единый миг! Я вздрогнула! Отпрянула и ударилась головой об стену… так больно.       И услышала рык!       Глухой рык прорвался откуда-то из груди Андрея, а в следующее мгновение его ладонь легла мне на затылок, решительно отстраняя от стены, но в то же время вновь привлекая меня к губам братика.       И он рычал! Тихо, едва слышно, но выглядело это очень жутко. Я закричала, попыталась оттолкнуть, отвернуться, сделать хоть что-то, и ответ на моё сопротивление последовал мгновенно!       Андрей прижал меня гораздо сильнее, затем втиснул ногу между моих бёдер, полностью проигнорировав отчаянное сопротивление, и всё это не прекращая властного поцелуя ни на секунду. Не прерываясь, не останавливаясь, не позволяя вздохнуть и продолжая подчинять собственной силе! И у него вполне хватало этой силы, чтобы одной рукой сжать волосы на затылке, фиксируя окончательно и совершенно беззащитную перед его мощью меня, а второй нагло начать поднимать свитер вверх. Вот же скотина бессовестная! И я не могла ничего с этим сделать, я практически была в западне, я не могла даже пошевелиться, ощущая на вкус его власть…       Андрей на этом не остановился, что было вполне ожидаемо.       Скользящая по чувствительной от напряжения и борьбы коже шершавая властная ладонь проникла под сам бюстгальтер. Я вскрикнула, забилась в бессильной попытке в очередной раз вырваться и замерла, едва его пальцы спустились к джинсам, осторожно расстегнули ширинку и полезли ниже. А следом они накрыли то, что осталось без защиты, едва он вынудил раздвинуть ноги.       Прекратил демонстрировать свою силу. Язык осторожно скользнул по моей нижней губе, вторая ладонь начала нежно поглаживать затылок, а пальцы, посягнувшие на самое интимное, не совершали ничего, просто замерли, заставляя мучиться и бояться ожидания следующих действий! Но следующих действий не последовало, зато едва слышно, так тихо, что я едва расслышала, он прошептал:  — Не сопротивляйся, пожалуйста, Лиля. Не сегодня.       И, не позволяя мне даже ответить, Андрей вновь начал целовать меня, но с такой безграничной осторожностью, что в какое-то мгновение мне показалось, что он прощается. Я даже не знаю, почему, но к глазам подступили слёзы. И я перестала сопротивляться и, скользнув по его груди дрожащими ладонями, остановилась, едва ощутив, как сильно бьются наши сердца. И запах… Странный, но приятный аромат исходил от него. Аромат, заставляющий забыть о том, что мы в отравленном городе.       Ночь. В небе ярко светит луна, Андрей несёт меня к кровати на руках, такой напряжённый и в то же время сдержанный.  — Ты, — я не знала, как начать разговор, — прощаешься со мной?  — Нет. — равнодушно ответили мне и кинули на кровать. — Ты теперь не принадлежишь себе.  — Прости. — голос дрогнул. — А кому я принадлежу?  — Мне, Лиля, и только мне одному. — он облизнул сухие губы, а потом глухо добавил: — Раздевайся.  — Не буду! — упрямо ответила я.       Андрей повернулся ко мне и сложил руки на груди. Смотрелось угрожающе. Очень.       А взгляд зелёных немигающих злых глаз пугал больше, чем мысль о том, что сейчас мы будем творить на этой кровати. Я медленно сняла с себя свитер, затем джинсы. А нижнее бельё решила всё-таки оставить. Уж жутко я стеснялась своего нехудого тела.  — Сядь ровнее, — последовал хриплый приказ.       Я не пошевелилась. Не то, чтобы это было прямое сопротивление, я просто немного затормозила от шока.       Несколько напряжённых секунд, и взбешённое:  — Сядь ровнее!       Было неприятно осознавать, что он кричит из-за меня. Я итак почти голая. Встревоженно огляделась, заметила плед и нервно потянула его на себя.  — Не смей, Лиля! — следующий приказ. А затем тихое, полное ярости: — Прекрати. Меня. Злить!       Я одёрнула руку, но страха старалась не показывать. Выше задрала голову и с гордостью посмотрела на него. Он горько усмехнулся.  — Уже лучше.       Андрея так бесит неподчинение? Хорошо, сегодня буду послушной, а завтра он уже улетает. Ну и пусть, что с Алисой. Хоть они и распишутся, мне-то будет всё равно. И завтра я стану свободной. Не смогла сдержать улыбки, настроение чуточку поднялось.  — Раздвинь ноги.       Я вздрогнула, но всё-таки чуть-чуть развела их в стороны.  — Ещё. Я приказал, Лиля. — глухое рычание.       Я развела ноги сильнее и опустила голову вниз от стыда.       Я не слышала его шагов, но знала, что он подошёл совсем близко. А потом я ощутила дыхание на своём затылке. Он присел на корточки передо мной. А следом я падаю на спину. Когда сверху оказывается огромное мужское тело, трудно сопротивляться. И когда он резко раздвигает мои ноги, устраиваясь между ними, и когда рука властно сминает грудь, я молчу, крепко сжав зубы. Не буду стонать под ним. Никогда!       Он вошёл одним резким движением, взрывая низ живота болью, и я, не сдержавшись, тихо простонала. НО не от наслаждения, а от боли. Андрей остановился, замер во мне, пульсируя и тяжело дыша мне в лицо. Дал привыкнуть, так сказать! Вот спасибо-то!  — Лиля, — хриплый тембр, — посмотри на меня.       Но я упрямо не открываю глаза.  — Я приказал!       Несмотря на рычание в лицо, я не открыла глаза. И он, громко выдохнув, продолжил то, ради чего притащил меня сюда.

***

      Уже под утро мы с Андреем подрались. Всё началось с того, что он опять начал ко мне приставать. И всё бы ничего, но мне до жути стало противно от него.  — Алиса твоего ребёнка под сердцем носит, а ты со мной развлекаешься! Мразь! Самая настоящая! — выкидывая докуренную сигарету в окно, я посмотрела в глаза братику.  — Заткнись, Лиля, лучше заткнись!       Ну и понеслось. Я швыряла в него посуду и всё, что попадало под руку. Потом он гонялся за мной по всей квартире, пытаясь успокоить и уберечь свою квартиру и дорогой декор. Очень жаль, что пострадала красивая картина с пейзажем. Но я её не швыряла. Она сама грохнулась и порвалась, когда я, а следом и Андрей, пробегали рядом со стеной. А ещё до жути было жалко чёрно-золотой сервиз, который разбила уже я.  — Ещё не всю… — поймав меня, Андрей, яростно и тяжело дыша, рычал в ухо. А руки скользнули ниже и сжали попу.  — Что? — сначала я не поняла что он имел ввиду.  — Ещё не всю квартиру разнесли, — так же зло проговорил братец. — Продолжим?       Ему смешно?! Отталкиваюсь от двери в спальню, разворачиваюсь и, вскинув голову, возмущённо смотрю на этого урода. На лице Андрея ярость, прикосновения стали болезненными, в глазах злость. И рык:  — Отвернись от меня!       Замерла, стало страшно даже дышать, но догадайтесь, что я сделала? Естественно! Я не отвернулась!       А глаза Андрея потемнели ещё сильнее.  — Я. Сказал. Отвернись! — казалось, что его рык сотрясает окна в квартире.       И ветер завыл вместе с ним. А я почему-то стала дрожать. Хоть ветер завывал за окном, мне казалось, что я ощутила его своими плечами. И мне было страшно. Я полквартиры ему разнесла, и первая начала. Но всё равно смотрю на него. Смотрю, не отрываясь.       Удар! Я почувствовала, как метнулся его кулак, а после услышала грохот открывшейся двери. И я отвела взгляд, чувствуя, что подкашиваются ноги.       И сквозь пелену потерянного сознания я услышала нежное:  — Спи, Лиля, я рядом. — поцелуй в лоб. — Я всегда буду рядом.       А утром, когда я проснулась одна в большой квартире, меня охватил страх. Никого не было, и разбитой посуды не было, и порванных картин. Был порядок. И пустота. Я не сразу заметила круассан на тумбочке и свежесваренное кофе, как будто сделали его минут пять назад. Около кофе лежали часы. Часы Андрея. И записка:       Доброе утро, родная.       Прости, но я был не в силах тебя разбудить. Не хотел прерывать твой сон. Я уже улетел. Но я забыл кое-что…       Я специфически посмотрела на часы и подумала, что шуточка у него неудачная, но внизу, было продолжение, написанное мелким почерком:       P.S. Это не часы, дурёха. Я забыл своё дыхание в этом городе. Я забыл тебя…       И я расплакалась. Сидев одна в большой кровати, в просторной квартире без него… И понимала, что частичка меня улетела вместе с ним.