***
Через несколько часов экипаж и пассажиры «Плутонии» вновь заняли места в ложементах. Предстоял прыжок через гиперпространство к системы Беллам, где находилась планета Коссом. Юлька пристегнулась к креслу и внимательно прислушалась к своим ощущениям. Страха, как недавно на обзорном мостике, не было, но в глубине души всё равно ворочалось какое-то неприятное беспокоящее чувство. «Ладно, разберёмся потом», — подумала про себя Юля, поудобнее устраиваясь в ложементе: пролежать в нём придётся часа три, пока корабль не пройдёт «вихревую зону». Она поглядела на Альку. Та, пристегнувшись в ложементе, глубоко вздохнула и, прикрыв глаза, замерла, откинув голову на подголовник. По её напряжённой позе и частому дыханию было заметно, что девочка боится. — Боишься? — спросила её Юля. — Ага, — Алька, открыв глаза, посмотрела на Юлю. — Я первый раз в Глубоком космосе. — Ничего, я тоже первый раз испугалась, когда всё засверкало. Я ведь в этом полёте тоже впервые видела «сияние Вселенной», как говорит дядя Жора. — Валя сказала, что вы уже были в межзвёздном пространстве. — Были, когда нам было восемь. Но мы летали на лайнере, на Пангею. И при скачке лежали в каюте. А там нет иллюминаторов. А экраны при прыжке выключают. Валя что-то эмоционально объясняла отцу, задержавшись в ходовой рубке. Слов Юлька не могла разобрать из-за гудевшего рядом вентилятора, охлаждавшего щит энергоустановки, питавшей навигационный компьютер. Юлька слышала лишь своё имя и отдельные отрывки: «… опять Юлька… …корабль… …сирену… не надо, а то…» Георгий Сергеевич кивал, соглашаясь, потом махнул Вале: «Давай в ложемент!», а затем подошёл к Юле: — Ты как? — Готова! — Молодец, так держать! — похвалил капитан, потрепав их с Алькой по волосам. Юля приготовилась услышать сирену готовности: «Только бы не испугаться!» Но вместо этого Георгий крикнул в микрофон громкой связи: — Готовность — одна минута! — А сирену почему не дал? — удивилась Лена Заманихина. — Обойдёмся. Мы все здесь. Не будь формалистом, Лена. Капитан занял место в ложементе, раздался низкий вибрирующий гул. Пространство за иллюминатором внезапно озарилось ярчайшими переливами всех цветов радуги и самыми невероятными оттенками. Юля невольно зажмурилась. В голове немного зашумело, впрочем, это были обычные явления в гиперпрыжке, и девочка не беспокоилась. Рядом раздался изумлённый возглас Альки: «Вот это да!» Юля открыла глаза. Ослепительно-яркое сияние впереди по курсу корабля вытянулось в сверкающий коридор, заканчивающийся темной пульсирующей точкой. Сияние пульсировало, и поэтому казалось, что стенки зеркального коридора бешено вращаются, как воронка огромного смерча. — Это и есть «зеркальный коридор», о котором тебе Юлька говорила, — пояснила Валя. — Мы нырнули в «гравитационный вихрь» и теперь входим в «гравитационный коридор» гиперпространства. Здесь нет привычного соотношения времени и пространства, поэтому корабль может почти мгновенно пересечь тысячи и миллионы световых лет. А эта переходная зона между «входным вихрем» и «коридором» называется «вихревой зоной». — А разве ты не видела это, когда вы летели на Эрту? — удивилась Юля. — Нет, я с перепугу просидела всё время с закрытыми глазами. Открыла их, когда уже всё успокоилось, — честно призналась Алька. — Вход произведён, идём в вихревой зоне, — подтвердил слова Вали скрипучий голос бортового компьютера.***
Юля вновь стояла перед обзорным экраном и зачарованно смотрела на фейерверк самых невероятных цветов и оттенков, сияющих перед ней. Девочка всего лишь второй раз видела гиперпространство воочию (первым разом был полёт на «Скитальце»). До этого были только тренировки на виртуальных тренажёрах. Но они не шли ни в какое сравнение с тем, что Юля увидела своими глазами. Она давно заметила, что взгляд космонавтов был необычным, каким-то загадочно-сияющим. Такой же «сияющий» взгляд был и у Валиного отца, и у Светланы. Как-то раз она спросила об этом у Георгия Сергеевича. Тот, улыбнувшись, лишь пожал плечами: «Таким взгляд становится у всех, кто своими глазами видел сияние гиперпространства, а почему это происходит… Кто его знает…» Теперь Юля сама видела это сияние, и в её васильково-синих глазах навсегда «засверкали блики Вселенной», как говорил капитан Полосухин. Юля смотрела на это красочное сияние и ей казалось (а может это было и на самом деле), что все эти сполохи, радуги, вспышки — это блики на огромных, бесконечных и бескрайних зеркалах, причудливо преломляющихся, переплетающихся, изгибающихся в невероятные фигуры и соединяющихся в самые причудливые формы. Юля слышала о таком от преподавателей космического клуба, но считала байками. А теперь видела их сама. Порой между этими «зеркалами Пространства», как называли их космонавты, возникали бездонные щели, сквозь которые просвечивало непроглядно-чёрное в своей пустоте подпространство. И от этого сияющая картина, которую видела Юля, была и притягательно-прекрасной, и жуткой одновременно… — Классно, да? — Валя незаметно подошли к ней. — У нас теперь тоже глаза сияют, заметила? — Ага! А Алька где? — У зеркала застряла — пытается понять, что у неё с глазами. Юль, я всё хочу спросить. А что это за ракушка, которую ты возишь с собой? Это ведь раковина песчаного моллюска с Марса? — Да. Это ракушка песчаного прыгунчика. Мне её Павлик подарил на «Позитроне». Он ещё тогда… помнишь — твоя бабушка рассказывала нам про марсианских животных? Ну, когда мы с тобой подружились?* — Помню. Это на даче было. — Ну, вот. Он и решил подарить мне самую красивую ракушку, чтобы она была моим талисманом. И подарил, как видишь… Вот я и вожу её всегда с собой. — Ты веришь в талисманы? — Нет. Я в вообще в магию не верю. Но просто Павлик подарил её от чистого сердца, да и потом… Она такая красивая. И… — Юля вдруг замолчала. — Что и… — Когда мы летели на «Заре», я забыла её у мамы в сумке… Единственный раз забыла за всё время. Хотя, может быть, это только совпадение… — Павлик тебя любит, — с лёгкой завистью сказала Валя, пытаясь сменить тему. — Конечно! — улыбнулась в ответ Юлька. — Я ведь всё-таки его сестрёнка. А он тебе нравится? — Кто, Пашка?! Ты спятила? — неожиданно зарделась маковым цветом Валя. — Ну, он… Он ни как другие мальчишки… — смущённо добавила девочка. — Его хоть все и считают робким, несерьёзным, фантазёром… Но мне кажется, Павлик совсем другой … На самом деле… В следующее мгновение раздался звук сирены. — Пошли, скоро корабль будет выходить из гиперпространства, — быстро сказала Валя. — Знаю, слышала.