From heaven with love

- Если будешь так крутить носом, то останешься старой девой. И тебя съедят кошки, - Бэкхён покачивается на стуле, дирижируя себе бутылкой пива. - У меня нет кошек, - Джонин фыркает, прицеливается и легонько пинает носком ботинка ножку стула, когда Бэкхён снова опасно балансирует над полом. - Значит, соба… Ах! – Бэкхён согласно законам физики устремляется вниз вместе со стулом, но его тут же перехватывают и возвращают в исходное положение. – О, спасибо, - Бэкхён чуть поворачивает голову и дарит своему спасителю легкомысленную улыбку. – Не стоило беспокоиться. Вверх я бы все равно не полетел. - А вдруг? – Ифань подмигивает и продолжает: - Вдруг ты уже хочешь навестить свой дом? - Навестить свой дом? – Джонин переспрашивает, обдумывает тщательно, а потом хохочет во все горло: - Дом? Наверху? У этого? Ифань… ну ты дурак, конечно!!! - Ты считаешь, что я не прав? – Ифань нисколько не злится, просто рассматривает Джонина с легким интересом старого пса, присматривающего за резвящимся щенком. - Да я уверен и готов спорить на деньги, - Джонин заметно оживляется. – Ты посмотри на него. Нет, он, конечно, чертовски хорошенький, нежненький такой… Но это же воплощенное зло. Если он сверху упал, как ты выражаешься, - Джонин сам смеется, брызгает колой из запотевшего стакана, - то пробил сначала дыру до самого ада. И уже только оттуда попал к тебе. - Что-то в этом есть, - Бэкхён кокетливо улыбается и одобрительно салютует почти пустой бутылкой. – А фантазия у тебя ничего, мелкий. Твое бы воображение, да на благое дело. В постель там чью… - Не нашел я еще такой постели, чтобы мне захотелось там фантазию проявлять, - Джонин снова морщится, понимая, что Бэкхён вывернул разговор обратно к неприятной теме. - Будешь выпендриваться, помрешь от самоудовлетворения, - Бэкхён ехидно хихикает, а потом машет рукой, явно обращаясь к Ифаню: - Слушай, так пошло хорошо. Принеси еще бутылочку. Только похолоднее, - он снова обращает внимание на Джонина. – Ну вот кто тебе нужен? Расскажи. Мне кажется, если сравнивать с твоим бывшим, то таких пруд пруди, - Бэкхён снова покачивается на стуле, но теперь уже предусмотрительно держится за краешек стола. - Мне же много не нужно же, ты же лучше меня знаешь, - Джонин водит пальцем по краю стакана. – Мне нужен всего один. - Так и хватай одного. Любого. Не припомню, чтобы твой бывший чем-то особенно выделялся, - Бэкхён не выбирает выражений, потому что до сих пор горит желанием бить морды. Джонин уже несколько месяцев предается унынию, блуждает где-то в собственных мыслях и портит настроение окружающих своим кислым видом и полными тоски глазами побитого щенка. - Мне любой не нужен, - Джонин качает головой, без слов давая понять, что пересмотрел свои требования к потенциальному партнеру и теперь твердо знает, чего хочет. – Мне нужен один. Самый лучший. - Мне кажется, ты пересмотрел «Пятый элемент», - откровенно хохочет Бэкхён. – Самый лучший? Само совершенство? Made in heaven? - Да, именно так, - Джонин хмурится, но твердо выдерживает насмешливый взгляд Бэкхёна. – Само совершенство. - И где ты собираешься его искать? Или будешь ждать, пока он не свалится тебе на голову с небес? – Бэкхён оглядывается по сторонам, ища, где там потерялся Ифань. - Буду ждать! – Джонин скрещивает руки на груди, давая понять, что больше поддерживать эту тему он не хочет. – Ты же дождался, пока Ифань выкопает тебя из Преисподней. Вот и я подожду. Столько, сколько потребуется. - Эй, сельский житель, как тебе в лоне природы? – Бэкхён говорит так громко, что Джонину приходится отодвигать телефонную трубку от уха на добрых полметра. - Великолепно, - тон Джонина говорит об обратном, но ему простительно: несколько минут назад он сладко спал в гамаке, в тени огромного дерева, прикрыв лицо книжкой про индейцев. - Не соскучился еще по городской жизни? – Бэкхён совершенно не переживает: у него стойкий иммунитет не только к хамству, но и к любому другому проявлению человеческих чувств. – Телевизор там, знаешь ли, интернет, вечеринки… - Бэкхён, посмотри на календарь, - устало бурчит Джонин, возвращая книжку на голову, потому что солнце печет нещадно даже здесь, в глубокой тени. – На дворе двадцать первый век, телевизор и интернет есть везде. А для вечеринки нужны люди. А такого добра везде навалом, - он брезгливо передергивает плечами, представляя шумное гульбище в его уютном домике. - Хочешь, мы заедем? Развлечем тебя? – Бэкхён явно обдумывает открывшиеся перед ним перспективы. - Слушай, мне и так не скучно, - в обычное время Джонин проявляет больше дружелюбия, но сегодня, как несколько недель до этого, у него нет настроения на продолжительное общение. А уж нарушить спасительное уединение ради сомнительных прелестей пьяной вечеринки и вовсе кажется ему плохой идеей. - Зато нам скучно, - признается Бэкхён, спустя пару минут молчания. – Ты не представляешь, как я страдаю. - Бэкхён, ты же в городе. Вокруг тебя толпы друзей и знакомых, куча возможностей. Я тебя не узнаю, - Джонин не может скрыть улыбку. - Ага, я в городе. Вот только все разъехались по отпускам, причем большинство даже телефонов с собой не взяли. Ты вон вообще в деревне уединился. Я остался один, - Бэкхён явно собирается напроситься в гости, но Джонин решает проявить твердость. - А как же Ифань? Разве он не твоя верная тень? Туповатая, конечно, надо признать. Но верная, да, - Джонин на всякий случай отодвигает трубку еще дальше, чтобы поберечь барабанные перепонки, но, к его удивлению, ничего не происходит. – Бэкхён? - Что Бэкхён? – друг отвечает на редкость уныло. – Ифань ушел, сказал, что я достану и мертвого, а он еще жив. И порядком устал быть мальчиком на побегушках. - Ничего себе! А я и не знал, что слабоумие вылечивается само по себе, - присвистывает удивленный до крайности Джонин. - Слушай, хватит, а! – не выдерживает Бэкхён, чувствуя, что Джонин не собирается его щадить. Как и он сам обычно не щадит никого. – И без тебя тошно. - Так тебе и надо, - Джонин считает, что у него есть на это право. – Ты достал до печенок единственного, ты только вслушайся, единственного человека, который не только принимал твой чудовищный характер, но и носился с тобой так, словно ты ангел небесный. Так что теперь ты можешь отстать от меня и подумать о своей судьбе. О живых консервах для кошечек. Или собачек? Кто тебе больше нравится? - Тарантулы, - хмуро отвечает Бэкхён, но Джонин, похоже, забывает о жалости: - О, им тебя надолго хватит. Счастливые паучки. - Перестань! – Бэкхён снова просит о капитуляции. – Джонин, слушай, давай я извинюсь за все, что я сказал… Только… Можно я приеду? Я тут с ума скоро сойду! - Если ты приедешь, да еще один, с ума сойду я! – Джонин тяжело вздыхает: мстительность в нем борется с дружелюбием и сочувствием. – У меня здесь летний домик, а не клуб брошенных жен. - Ну Джонин… Я обещаю вести себя хорошо… А еще я привезу хорошее вино. И много куриных ножек. И гриль… - Я подумаю… - Джонин явно планирует немного помучить Бэкхена ожиданием, прежде чем все-таки согласиться, но отвлекается на неожиданный гул и шум. Он вскидывает голову и торопливо бормочет: - Бэкхён, я потом перезвоню! Джонин так и смотрит, задрав голову, как с неба, с высоты на него и его маленький домик падает легкомоторный самолет. - Я вообще не понимаю, как можно летать на этом… этом… Это же конструктор! Детская игрушка! – Джонин суетится, мечется между кухней и единственной комнатой, где на кровати, заложив руки за голову, лежит его гость. - Это самолет! Между прочим, официально зарегистрированный, - он совсем не сердится, даже скорее веселится, наслаждаясь искренним возмущением Джонина. - Джунмён! – Джонин уверенно тыкает и называет по имени, забыв об уважении, но он считает, что имеет право: раз уж он вытащил этого сумасшедшего из обломков, оказал первую помощь, свозил в больницу и теперь по своей инициативе возится с ним дома. - Ну что? Это же в самом деле самолет. Был, - Джунмён вспоминает свой летательный аппарат с легкой печальной улыбкой. - Вот именно, что был. Да сплыл, - Джонин чуть успокаивается, но все равно суетится: поправляет подушки под спиной, разглаживает одеяло, приносит свежий ароматный чай и самодельное печенье, между прочим, фирменный рецепт для больших праздников. - Джонина… Пожалуйста, я не умираю, у тебя есть документальное подтверждение из госпиталя. Сядь, давай немного просто пообщаемся, я не могу уже просто так лежать, я с ума схожу от безделья, - жалобно просит Джунмён, улыбается чуть нелепой, виноватой улыбкой, и Джонин сдается, усаживается в ногах кровати и даже успевает подумать, что спросить, когда дверь маленького домика распахивается и едва не слетает с петель: - Джонин!!! Где ты, паршивец? Я тебя своими руками задушу? Что значит, «я перезвоню»? Я ждал неделю! Неделю, ты слышишь? – Бэкхён кометой влетает в комнату, не сразу замечая, что в постели лежит вовсе не хозяин. – Джонин, тебе плохо? - Мне было хорошо? – с кислой миной замечает Джонин, поднимает голову и кивает: - Привет, Ифань. Тебя надолго не хватило? - Я только за шофера, - Ифань дергает плечом. – Он так орал, что ты умер там, в своей деревне, что я сам начал переживать. Обычно ты хоть на сообщения отвечаешь. Кстати, не хочешь объяснить, что произошло? - Мой самолет упал неподалеку, - в разговор вступает Джунмён, а у Бэкхёна глаза становятся размером с чайные блюдца: - Ким Джунмён? - Вы знакомы? – Джонин хмурится, Ифань прикладывает ладонь ко лбу, а Бэкхён сразу повышает голос: - Джонин, для чего тебе телевизор? Пыль собирать? А интернет? Ты кроме порно иногда хоть что-нибудь смотри! Хоть новости! - Короче, Бэкхёни, короче, - напоминает Ифань, по-прежнему не отрывая руки от лица. - Он же… Он… Ну… - Бэкхён осекается, понимая, что в запале растерял все слова и мысли. – Ким Джунмён… он же известный политик. И удачливый бизнесмен. И завсегдатай светской хроники… Ну, знаешь, где скандалы, интриги, громкие романы и расставания… - И что? – Джонин глупо хлопает ресницами, словно не может понять, что из этого должно его впечатлять. - Как что? Джонин, ты совсем тупой? Это же… если бы я был девушкой, я бы сказал, что он само совершенство. Ты же сам видишь, красавец, богач, любимец женщин, спортсмен, - Бэкхён перечисляет, не замечая или делая вид, что не замечает, как хмурится Ифань, а Джунмён только фыркает: - У мужчин я тоже любимец. Джонин же только равнодушно пожимает плечами: - Я все еще никак не пойму, к чему ты клонишь? - Ты же хотел себе совершенство, - замечает Ифань, разворачивается, достает из кармана сигареты и зажигалку и уходит на улицу, а Джонин заливается краснотой и отводит взгляд. - Рассказывай, как тебе острова? Понравилось на яхте? А отель? Отель был роскошный? Или вы снимали бунгало? Это так романтично, правда, Ифань? – Бэкхён так привычно не дает никому вставить слово, что Джонина даже накрывает немного. Пока он не переступил порог квартиры друга, он и не замечал, что успел немного соскучиться. Правда, совсем немного. - Джонина, дорогой мой дружочек, скажи, - Ифань правильно оценивает позу, осанку, походку, а еще мешки под глазами и явно припухшие губы, - когда ты в последний раз спал? Не с Джунмёном на всех горизонтальных поверхностях, а просто, как все люди. - Джунмён так хорош? – Бэкхён присвистывает одобрительно и даже встает, чтобы рассмотреть друга попристальнее. - Конечно, я хорош, - Джунмён входит следом, легко стряхивает со светлых волос дождевые капли. - Да-да, само совершенство, свалившееся с небес, - Ифань смеется, протягивая руку для приветствия. – Что же ты, совершенство, так ребенка не щадишь? Он у тебя уже зеленый совсем и прозрачный даже местами. - Думаешь? – Джунмён придирчиво изучает уже привычно красного от смущения Джонина и резюмирует: - Завтра же начну откармливать. - А сегодня что? – по старой традиции Бэкхён сначала говорит, а потом думает. - А сегодня… иди, я тебе на ушко скажу, иначе от щек Джонина у нас загорятся обои, - Ифань манит Бэкхёна к себе, приобнимает за талию и шепчет что-то такое, от чего краснеет не только Джонин. - Зачем ты вообще к нему вернулся? Вы двое теперь совершенно невыносимы стали, - Джонин хоть и обижается на всех сразу, но все равно идет к Джунмёну, обнимает себя его руками, по-детски выпрашивая внимание и заботу. - Ну не всем же на голову падают ангелы, - Ифань устраивает Бэкхёна у себя на коленях, поглаживает по спине, как кошку, и улыбается с нескрываемой нежностью. – Некоторым достаются и дьяволы… - Помнишь, ты говорил, что Ифань выкопал меня из Преисподней? – Бэкхён говорит томно, тепло, явно разморенный лаской. – Так вот… Я решил, что он просто не мог копать зря.