special needs

в день, когда я очнулся, солнце светило слишком ярко я чувствовал жар на своих подрагивающих руках я не знал, где ты но ты спал в убогом, отвратительно сером, кресле в углу, прямо под телевизором, подобрав под себя длиннющие ноги и надвинув на глаза капюшон толстовки хотя откуда мне знать я не видел тебя сейчас я знал, что не смогу увидеть больше никогда что-то препротивно запищало и еще до того, как ты успел хотя бы дернуться и продрать опухшие глаза, в палату вбежал кто-то, кто начал суетливо трогать меня, хлопать ящиками, нажимать кнопки и задавать вопросы но все, что я слышал в этой какофонии врачебной паники, это шорох твоей одежды, скрип кресла, осторожные шаги и неверящее - о небо я протянул руку на твой голос в моем никак не желающем собрать воедино все отрывки мозгу не нашлось ничего лучше, чем вытолкнуть из пересохшего горла жалкое - привет ты выдохнул так, что я понял - единственное, что не дает тебе ударить меня прямо сейчас, так это то, что я уже весьма удобно устроился на больничной койке потом был долгий разговор с врачом, пояснившим растерянному мне, что я провалялся в коме почти две недели, потому что меня сбила машина и я чуть не отбросил коньки, потеряв при этом зрение из-за какой-то жутко серьезной травмы головы с жутко длинным названием, которая задела что-то там жутко важное, отвечающее за одно из моих чертовых чувств он говорил что-то еще, что-то о невысоких шансах на восстановление, "мы, конечно, попытаемся сделать всё, что в наших силах", но в моих оставшихся чувствах было лишь твое прерывистое дыхание, тепло твоих пальцев, с разницей в несколько секунд пытавшихся перекрыть доступ крови в мою руку, запах твоих давно немытых волос - пот, что-то сладковато-морское и дым сигарет, доставаемых тобой очень редко в обычные дни, но которыми ты явно злоупотреблял, пока я прохлаждался без сознания, тяжесть твоего тела на прогнувшемся матрасе, все, что я чувствовал ты ты ты ты ты выписка заняла еще неделю, во время которой меня постоянно осматривали и задавали вопросы, а я лишь несвоевременно поворачивал вечно чугунную голову на звук мы не обсуждали ничего, ты лишь наорал на меня за неосмотрительность, а затем, приткнувшись рядом со мной, рассказал обо всем, что происходило в мире, пока я спал когда я на ощупь поднимался по многочисленным ступенькам в нашу квартиру, я впервые дал этой мысли зазвучать ярко я не могу остаться с тобой ты не заслуживаешь этого мне ещё нет тридцати, а я уже бесполезен не будет больше совместных киносеансов, книг вслух для тебя бессонными ночами, я даже чай не смогу тебе налить пока я свыкаюсь с этой ноющей мыслью, проходят еще две долгие изнурительные недели, наполненные просьбами моим сожалеющим голосом и твоими уставшими =да, конечно= я прихожу к осознанию постепенно кручу идею о будущем без тебя под разными углами проблема в том, что - как бы идиотично это не звучало - я не вижу жизни без тебя и это игра слов лишь отчасти потому что ну знаешь с тобой я жизни тоже не вижу я прямо представляю твой взгляд, если бы я озвучил сейчас это иногда наш не особенно изменившийся быт наводит меня на хрупкую мысль, что, может быть - только может быть, всё ещё будет хорошо как раньше, знаешь я просыпаюсь в понедельник мне снился ты лет на десять старше, с кругами под глазами и устало опущенными уголками губ, ты собирал вещи, уходил от меня, забирал себя и говорил, что больше так не можешь мое сердце едва не остановилось еще раз в этом ночном кошмаре я больше не могу ждать я нащупываю твое плечо, тормошу и зову судорожно - дэндэндэн ты дергаешься и я замираю от страха перед тобой от страха перед словами, что сейчас наконец-то вырвутся на свободу - что случилось, фил? я предположительно смотрю на тебя и - ты должен уйти. не сейчас, конечно. хотя бы утром. ты должен уйти, ты не можешь быть со мной больше. я не позволю тебе быть со мной, понимаешь? ты должен найти кого-то, кто работает, потому что я больше ни на что не годен, понимаешь, дэн? ты загубишь себя рядом со мной и я этого не допущу. ты уйдешь утром, потому что так нельзя... ты и я... я не подхожу тебе больше, никогда не подходил, но теперь... ты даже не целовал меня за всё это время. я знаю почему, потому что я противен тебе, я надоел, я знаю, ну пожалуйста, скажи хоть что-нибудь, дэн... за весь свой сбивчивый монолог я слышу лишь один твой вздох, который - теперь я знаю наверняка - означает лишь глубочайшее утомление ты прикасаешься к моей небритой щеке и немного поворачиваешь мое лицо - наверное, теперь мой бесполезный взгляд должен быть сфокусирован на тебе ты целуешь меня и - ну что за херню ты сейчас сказал, м я даже зажмуриваюсь от неожиданности, хотя в этом нет никакой необходимости - что? нет, ты не понял. я серьёзно, дэн. ты должен уйти. - нет. - дэн! я бессильно ударяю тебя в плечо, но чуть промахиваюсь, а ты лишь перехватываешь моё запястье и сжимаешь мои дрожащие пальцы ты утягиваешь меня обратно на подушки, обвиваешь руками и ногами, словно ленивец, и упираешься лбом в мой подбородок твой голос звучит приглушенно, а горячее дыхание заставляет целые стада мурашек танцевать на моей шее - мы справимся, ты же знаешь. я не уйду, я просто не смогу. кто я без тебя, фил? никто, я же всегда был с тобой. не заставляй меня уходить, я не смогу. мы со всем разберемся, я обещаю. как будто на твоем зрении строился весь наш мир, пф. сам же знаешь, это не так. мы - гораздо больше, чем можно увидеть глазами. я всё еще люблю тебя, так же, как в восемнадцать. и если когда-нибудь мне станет в труд помочь тебе, просто выкини меня из окна, потому что такой я не достоин тебя. позволь мне быть с тобой, помогать тебе, любить тебя. прошу, фил. я могу лишь - да. пожалуйста, да ты резко поднимаешь голову и внезапно ночная тишина прорезается раскатами твоего смеха - тогда зачем ты всё это? - я думал... - о, фил, лучше не надо мы смеемся вместе и мне не нужно иметь идеальное зрение, если у меня есть ты, чтобы видеть мир я, кажется, никогда не чувствовал мир так ярко, как сейчас