---
В следующий раз он встретил Хиро, когда того в очередной раз отвозили делать снимок. Результаты сканирования, судя по всему, были неутешительными, но Хиро успел сказать ему, что будет проходить курс химиотерапии и надеется на скорое выздоровление. Хиро всегда был оптимистом, но его улыбка, сопровождавшая последнюю новость, была слишком бледной и нисколько не убедительной, и тогда Андо испугался по-настоящему. Как будто до этого он боялся понарошку. Тогда же Андо взял Хиро за руку. Его ладонь была холодной и влажной, а главное — пальцы Хиро едва шевельнулись в ответ на крепкую хватку. Тогда Андо, кажется, окончательно потерял самоконтроль и прижался лбом к запястью Хиро, запнулся о колесо кресла-каталки и едва не свалил с ног прочих участников печальной процессии. Через секунду его оттеснили прочь. Андо решительно не понимал — как его присутствие рядом могло навредить Хиро? Как вообще присутствие рядом друга может кому-то помешать? Наверное, ему не стоило называться другом. Андо купил в автомате стаканчик горького кофе и заставил себя выпить его до дна. Ему нужна была концентрация. Задача сегодняшнего дня — увидеть Хиро любой ценой. Замедлить это ужасное сосущее чувство в груди. — Я его муж, — выпалил он и запоздало понял, что опять наткнулся на ту же самую медсестру. Но отступать было поздно — Андо шёл ва-банк. — Пропустите меня, будьте так любезны. — Не знала, что в Японии разрешены однополые браки. — Андо не встретил того понимания, на которое надеялся. — Мы бракосочетались в Штатах, — заявил он, отчётливо понимая всю глубину своего провала. — Поймите уже, мы не пускаем вас не из-за вредности, — устало отозвалась та. — Его состояние критическое. Любой разговор может его ослабить. Критическое состояние? Не то чтобы Андо не догадывался об этом, но… — Я думал, химиотерапия уже начала действовать… — неловко промямлил он. — Химиотерапия будет проводиться курсами, но сейчас решается вопрос о срочной операции. Сердце Андо провалилось в желудок, а потом ещё ниже, ниже, куда-то глубоко под землю. В эту ночь его ставшее привычным бдение на скамейке стало ещё грустнее. И зачем он только воспользовался столь очевидным обманом? Подумать только — представиться супругом Хиро. Как подобное вообще пришло ему в голову? Это просто уловка. Только ради того, чтобы связанные глупыми правилась доктора разрешили ему навестить лучшего друга. Что-то большое и мягкое зашевелилось внутри Андо. Что-то, совершенно не возражавшее против такого расклада. В конце концов, они и так проводили вместе всё свободное время, поэтом узаконивание отношений — если смеха ради допустить такую возможность — почти ничего не изменило бы. Наверное. Или… Андо решил не тратить время на эти странные мысли.---
Когда Хиро провезли мимо в следующий раз, Андо едва не упустил момент, потому что клевал носом. Сквозь полудрёму ему отчётливо послышалось, как сам Хиро позвал его, но, едва открыв глаза, он понял, что этого никак не могло быть. Хиро не походил на человека, который мог говорить. Но кто знает, мог ли он слышать? Андо рванулся вперёд, как спринтер после сигнального выстрела, но, кажется, всем сотрудникам больницы приказано было оставаться настороже. Андо не успел даже приблизиться толком, но его взгляд выхватил бледное пятно, в которое превратилась лицо Хиро, ставшее едва узнаваемым. Болезнь уже принялась стирать знакомые черты. Андо ощутил себя так, словно проиграл борьбу, хотя боролся вовсе не он, а Хиро и его врачи. Когда Андо остался позади, до сих пор неподвижно лежавший Хиро вдруг поднял голову с каталки и обернулся. Его слабая улыбка была такой же печальной, как и несколько дней назад, но это определённо была улыбка. Именно она заставила Андо отступить. Вернее — Андо пришлось срочно искать опору, чтобы не грянуться оземь. Наверное, он слишком долго не ел и не спал. Но окончательно подкосила его улыбка Хиро. Хранящаяся в ней сила едва не сбила Андо с ног. Андо мог бы назвать эту улыбку невероятной, но правда была в том, что эту самую улыбку стоило ожидать. Потому что он имел дело с Хиро — настоящем героем, неприметным спасителем, всегда верящим в лучшее. Именно такого Хиро Андо давным-давно знал и не собирался расставаться с ним — ни за что. Порыв неожиданной слабости уже прошёл, но Андо до сих пор не мог отдышаться. Его сердце продолжало бешено колотиться, но виной этому был уже не только слепой страх. К нему примешалось откровение, вырвавшаяся нежность, которой он не испытывал ни к кому прежде — даже к Кимико. Если бы только Андо, используя свою суперсилу, мог передать Хиро квинтэссенцию прочувствованного, тот наверняка излечился бы. Но его способность была слишком ограничена, и Андо оставалось лишь то, что было доступно всем прочим пациентам больницы, — надеяться и делиться надеждой мысленно. Операция прошла успешно — вот чего смог добиться Андо через бессчётное число часов, и это ровным счётом ничего не означало — кроме того, что Хиро не умер на операционном столе. Но этих крох информации было недостаточно, Андо отчаянно хотел убедиться во всём сам, сам посмотреть в глаза Хиро, прикоснуться к нему, сказать кое-что важное не впопыхах, а без свидетелей. Усталая медсестра — вновь та же самая — скрестила руки на груди в третий раз. — Пожалуйста, — только и сказал Андо — всевозможные уловки улетучились от него вместе с энергией и напором. — Мне очень нужно… пожалуйста. Андо чувствовал себя так, словно предстал перед сфинксом, загадавшим загадку, на которую он дважды дал неправильный ответ, и теперь у него оставался последний шанс. — Я понимаю. Я не родственник, я не имею права находиться там. Но Хиро мне как брат… гораздо больше, чем брат, — Андо говорил первое, что приходило в голову. Сил на убеждения и препирательства оставалось всё меньше. — И у Хиро… у Хиро тоже нет никого ближе меня. Я не помешаю ему, обещаю. Я… — Андо вытянул шею и посмотрел сквозь стекло. Обзор открывался не слишком хороший, но он успел разглядеть фигуру Хиро, чья голова была обмотана бинтами. Желание немедленно оказаться рядом с ним возросло ещё сильнее, но Андо, похоже, уже исчерпал все свои приёмы и методы. — Пожалуйста, — в очередной раз повторил он. — Я его… — нужные слова не шли в голову. По правде говоря, не шли вообще никакие слова. Внутри Андо всё смешалось — боязнь, горечь долгого ожидания, неожиданные откровения относительно Хиро, единственного друга и единственного человека, которого он по-настоящему любил. Как оказалось, эти две категории нисколько не противоречили друг другу, но Андо временно утратил способность внятно выражать свои чувства. — Он мой… Самого себя Андо не пропустил бы за столь несвязный лепет, но его собеседница, очевидно, решила иначе. — Проходите. — Андо показалось, что он услышал музыку. — Только не шумите, прошу вас. Правильного ответа не было. Правильным ответом была честность, пусть даже эта честность ещё не имела строгой формы. Испытывать счастье, когда его лучший друг (любимый человек, не важно кто, Андо обещал разобраться позднее) только-только приходил в себя после очередной схватки со смертью, было немного странно. И всё же, открывая долгожданную дверь в палату, Андо чувствовал себя счастливым.