Черные розы

Ну что, здравствуй. Да, тебе не чудится, это настоящее письмо, отправленное по почте. Ты, наверное, не ожидал такого поворота. Думал, заблокировал меня везде, где мог, и все, я до тебя не доберусь? Солнышко, ты забыл про сей древний способ передачи данных. Ты, скорее всего, сейчас тяжело вздохнул, откинул со лба челку и уселся в том самом, нашем, черном кресле поудобнее, забравшись с ногами. Думаю, у тебя еще и на подлокотнике стоит горячий чай в твоей именной кружке. Аккуратнее, ладно? Если ты обожжешься, кто тебе поможет? Как бы мне не захотелось, расстояние, разделяющее нас, так быстро преодолеть не смогу. Не знаю, читаешь ли ты это, или порвал письмо уже после приветствия, когда понял, кто автор, но я все-таки выскажу все, что мне хочется. Не узнаешь - Бог с тобой, узнаешь - мне будет легче, правда. Прошло уже полгода с момента нашей окончательной размолвки, и, как бы это не звучало ванильно или по-бабски, ты все еще в моем сердце, и, кажется, не собираешься исчезать оттуда. Засел прочно. Пустил корни. Не стыдно? Стыдно. Не отпирайся, ты и сам это знаешь, слишком порядочный мальчик. Тебе стыдно за все, абсолютно за все, что было между нами плохого, от твоего раунда на "Слово" до последней ссоры, ведь так? Так. Не нужно. Что было - то не изменить. Все равно для меня ты навсегда остался растрепанным голубоглазым мальчиком, который краснел и стеснялся при любом моем проявлении нежности. Всю грязь, связанную с тобой, я вымыл из организма спиртом, две недели, и вуаля, я не помню ничего плохого. Так что не вини себя ни в чем. Мне тоже стыдно, Тим. За гулянки, вписки, твои бессонные ночи в ожидании меня и мои скандалы на почве ревности. Помнишь, как я ревновал тебя на дне рождении Давида просто к каждому столбу? Или как после концерта в Москве, того самого, с которого до сих пор продолжают сливать видосы, где мы обнимаемся, я запер тебя в гримерке, спасая от сумасшедших малолетних фанаток? Вот я помню все. Я помню все вплоть до мелочей вроде запаха твоего шампуня и точного местоположения родинок на твоем теле. Помню ощущение твоих губ на своих. Помню наши прогулки по ночному городу. Помню, как ты засыпал в моих объятиях. Лучше бы не помнил, солнце. Не было бы так больно. И кстати, ты все так же наивен, как и раньше. Запомни, никто не отменял вторых запасных аккаунтов. Если вк я не могу тебе написать с левого профиля, еще не означает, что я не в состоянии просмотреть твои новые фотки в инсте и прочитать твои мысли в твиттере. Могу, еще как. Если я правильно понял, вы с Дашей расстались. Не подумай, я не злорадствую, но я рад этому. В тебе ведь нет ни капли натуральности, зачем ты тратил на нее время? Вокруг столько прекрасных парней, и, как бы мне не было больно это говорить, ты мог бы начать встречаться с кем-нибудь из них. Главное, не с девушкой. Их в большинстве своем нужно защищать, холить и лелеять, а ты сам еще в этом нуждаешься. Я буду искренне рад, если ты будешь счастлив в отношениях с каким-нибудь нормальным, достаточно взрослым и зрелым хотя бы по мозгам парнем. Тебе вряд ли интересно, но у меня все также, как и раньше. Живу, пишу, учусь, готовлюсь на следующий год восстанавливаться в универе. Все-таки образование, как ни крути, нужная вещь. С Яной по ненадобности мы официально разорвали отношения. Видел бы ты, как у всех бомбило в инсте. Мол, Яна такая хорошая, Яна святая. Она сама угорала с этих комментов. Солошко то и святая. Смешно. Но мы по-прежнему друзья, это она и посоветовала написать тебе письмо. Только не злись на нее, ладно? Вспомни, сколько всего она хорошего сделала для нас. Вот только примирить в последний раз так и не смогла. Я по-прежнему люблю тебя, Тимур. И, что бы я там не говорил, мне больно. Больно слушать наши фиты, смотреть записи с концертов, тот несчастный баттл. Больно пересматривать фотки, особенно те, из Питера, когда мы еще целовались на крыше какой-то разваливающейся заброшки. Кстати, помнишь тот милый фанатский паблик, посвященный нашим отношениям? Его больше не ведут, с тех пор, как только пронюхали, что у нас что-то не так. Они вообще там все прозорливые, сразу угадали все пасхалки с последних треков и намеки с подписей в инсте. А помнишь рассказы, которые про нас писали какие-то глупенькие школьницы? Они еще и делали все слишком сладким и неестественным между нами. И пошлым. Так вот, больше не пишут. Теперь меня с кем только не совокупляют, и со Сваном, и с Лазарем, и с Андрюхой Пирокинезисом, и даже с ПэЭлЦэ. Только не с тобой, Тим. Я пытался вскрыться пару месяцев назад, но так и не смог, в голове всплыли твои слова, что суицид - грех, и за него поплатятся наши близкие. Ты - мой самый близкий человек, и я не хочу, чтоб ты страдал из-за моей слабости. Я не мужик. Я - тряпка. Я так и не смог ничего сделать, спасти наши шаткие отношения, вернуть все в прежнее русло. Ничтожество. Ты, наверное, не слышал мой новый трек про нас. Я его пока не выпустил, но исполнял на прошедшем концерте. Не обижайся, но мне пришлось завуалировать все так, будто это про нас с Яной. Хотя там все прозрачно, "мой поезд больше не едет в твой город", "наши месяцы" и так далее. В общем, любому человеку понятно, что это не может быть про нас с Солошко. Но хомячки опять все схавали, и даже ни о чем не заподозрили. Когда я только-только собирался писать это письмо, я четко обдумал, что и в каком порядке напишу, а потом, как всегда, напился, и вот, что получается. Но это неважно, ведь вряд ли ты читаешь это, скорее всего, давно уже сжег мое нытье. Я боюсь, Тимур. Боюсь за тебя. За себя, что уж скрывать. Боюсь, что мы сделали главную ошибку в нашей жизни. Боюсь пустых отношений с другим, нелюбимым человеком. Боюсь умереть без тебя. Я люблю тебя, и знаю, что это уже давно невзаимно. Я люблю тебя, и плевать, что об этом думают другие. Я люблю тебя, но не прошу перемирия. Я люблю тебя, и, кажется, скоро умру. P.S.: Посмотри, что еще лежит в конверте. Может эти вещи тебе напомнят, как мы были счастливы, и ты простишь меня, а я тебя. Ю.