***
Она сидела в затуманенной от сигаретного дыма комнате — вздыхала и откашливалась.Дым проникал постепенно в ее легкие, но это мало что интересовало ее сейчас.Она была готова сбежать из этих четырех стен, сбежать от него и одеть какой-нибудь теплый свитер.Ее оголенная практически верхняя часть тела замерзала, а ноги и вовсе скоро перестанут чувствовать из-за такого ужасного холода. — Мисье, зачем я Вам? — Задает дрожащим голосом вопрос она, с маленькой надеждой получить не ответную пощечину, а ответ на вопрос из его уст. — Думаю, для моей обреченной жизни. Ты мое веселье! — Громко выдает он, и в заброшенном здании это отдается эхом.Их никто не слышит. Она улыбается, и отворачивает голову.Он был старше ее, всего то на пару лет, но уже вел себя как старик который прожил всю свою жизнь, и она вот-вот закончиться.Это так было ехидно с его стороны, что Натали временно кривилась от его изречений. — Тогда отпустите меня! — Смеется она из-за психического расстройства после изнасилования, и обхватывает руками свои холодные колени в черных, капроновых колготках. — Нет-нет, еще не пришло твое время, белочка. — Выдает он очередное изречение и присаживается рядом с ним.Под ним скрипит старая, полуразрушенная кровать, с засохшей кровью Натали.Я что-то говорила про изнасилование? — А когда оно придет? Когда наступит мое время разлагаться в этом здании? — Выдает она и с опаской глядит на него, и на его еще не погасшую свечу в руках. — У тебя замечательные мысли, Натали! Правда я не маньяк — я всего лишь восстанавливаю свои силы, которые когда-то отобрали у меня.Я в детстве был добр ко всему живому — не мог обидеть даже муравья.Тогда мои родители погибли — их убили.И я остался бездомным, — Он сделал еще одну затяжку — Потом меня начали избивать, издеваться.И я озверел.Теперь я мщу людям, в частности девушкам. — Закончив он свою пламенную речь, он схватил Натали за шею и скинул с нее ее черный лифчик, который закрывал ее грудь.Он услышал ее смех и вздох. — Я готова умереть, Дерек… — Прошептала она, и закрыла глаза.Он в последний раз поцеловал ее в шею, оставив засос синего оттенка.Брюнет провел по нему пальцем, а другой рукой тянулся за ножом.Он коснулся рукоятки, и приблизил его прямо к сердцу брюнетки. Одно движение и нож оказывается у нее в груди.Она хватает воздух в последний раз, мучаясь от боли и застывает как статуя.Ее лицо, обрамленное прядью больше не подавало признака жизни. Он улыбнулся — так злобно, и аккуратно уложил ее.Она была прекрасным цветком, который со временем завял.Никогда не стоит издеваться над когда-то добрейшим человеком — во что это может обратиться, никто не знает.