Игра в себя

Молодой юноша застенчиво сжался, сидя в кресле врача-пропагатолога*, ожидая вердикт, который тот вынесет ему после осмотра и ознакомления с результатами анализов. Обычная городская поликлиника, а его всегда осматривали только высококвалифицированные платные врачи, но сейчас совсем не тот случай. Сегодня ему нужна не помощь, а полная конфиденциальность. Здесь она была обещана. — Ну, что я могу сказать… — протянул доктор, на бейдже которого была указана фамилия Шеппард, — срок — три недели, беременность протекает хорошо, несмотря на ваш юный возраст. Первая течка, верно? Неосмотрительно, конечно, но вы вполне сильны и здоровы, проблем с вынашиванием и кесаревым не будет. Делать аборт я бы не советовал, молодой человек. И поговорите все-таки с отцом. Ну, с кем не бывает? Все мы были молоды, ваши родители поймут. А пока я выпишу вам укрепляющие витамины. На узи через две недели в два часа. Устроит? Омега лишь коротко кивнул, почти выбегая из кабинета врача, судорожно сжимая в руках бумажки с заключениями и рецептом, но в коридоре сполз по стене, закрывая лицо руками: «Как я ему скажу, черт побери? Мы виделись пару раз от силы. Даже если он моя пара…» — дальше мысль продолжать не хотелось, а потому он просто взял мобильный, набирая номер: — Привет, Джей! Это я… да, тот парень, с которым месяц назад ты провел клевый уиккенд, лестно, что узнал. Мы можем встретиться? Да, в том же кафе через час. Буду жать тебя. «Мы будем ждать». *** Джаред удивленно уставился на трубку: — Номер сменить, может? — улыбнулся он своему другу, Чаду Мюррею. Оба были типичными представителями альфьей породы — высокие, плечистые, прекрасно сложенные… все омеги, да и беты, шатабелями в очередь укладывались, чем молодые сыновья довольно известных предпринимателей успешно пользовались. А если учесть, что у Джея в арсенале имелись красивейшие глаза орехового цвета, взгляд которых каждому партнеру обещал любовь до гроба, и умопомрачительные ямочки на щеках — все красавчики и красавицы были его. — Опять звонил какой-то. О встрече просил. Странно, что я вообще его вспомнил. Парень так себе, правда, глаза красивые… Но, прикинь, отхватил девственника! Оттрахал по самые помидоры, сперма из ушей текла. Повторить захотел, что ли? И друзья захохотали, весело переглядываясь. Так уж вышло, что в их обществе омег не то, чтобы уважали: особенно омег-мужчин. Таких мальчиков с детства воспитывали женщины, и те потом разве что юбки не носили. Порой и носили. Так что жеманные, женоподобные мальчики с длинными волосами и подведенными глазами, вешающиеся на альф и бет, чтобы поскорее отхватить мужа, не особо ценились. Для развлечения и сытных обедов их иногда «приобретали», но все же больше отдавали предпочтение женщинам-альфам (от них наиболее стильное потомство выходило) или женщинам-омегам, на худой конец. А таких парней просто трахали, как и выразились Джаред Падалеки. Когда он простился с другом и вошел из одного кафе в другое, то увидел снова парня, от запаха которого в прошлый раз снесло крышу. Ничего примечательного: худенький, длинные рыжеватые волосы собраны в хвост, не размалевывает рожу (и на том спасибо), но невзрачный же. Никакой. В этот раз он был взволнован еще сильнее, чем в прошлый, когда пришел к Джареду в комнату общежития, изнывая от желания. А когда Джаред отказывал страждущему? Как тогда выяснилось, паренек учился с ним в одном колледже, только на первом курсе (сам Джаред почти до выпуска дошел) и тайно на него запал. Естественно, как не запасть на одного из самых популярных парней их родного экономического факультета? Покувыркались отлично, чего он такой смурной-то? — Привет! — ярко улыбнулся Джей, присаживаясь за столик. — Чего грустим? — Здравствуй! — прозвучало как-то нервно, паренек внешне весь напрягся, словно с размаху сел на кнопку, а орать нельзя — урок начался. — Слушай, я даже не знаю, как начать… в общем… та ночь… это была первая течка… я не был готов к ней и не пил противозачаточное, мозги совсем переклинило от твоего запаха, казалось, тобой вся общага пропахла… — Погоди-ка, — как-то недобро оскалился Джей. — Ты хочешь сказать, что, якобы, залетел? Блядь, как меня уже это достало! Каждая шлюха после классного траха так и норовит ткнуть меня своим пузом! Если не контролируешь свою ебливую задницу… Его не дослушали. Парень, стирая ладошкой с лица выступившие слезы, вылетел из кафе, не оглядываясь, не выставляя никаких требований, не угрожая и не требуя бабла на аборт. И глаза эти… первой мыслью было догнать, поговорить по-человечески. Может, парень реально по неопытности забыл выпить заветные пилюли? А потом альфье упрямство пересилило: вот еще! За каждой дыркой бегать! *** Пациент пришел к доктору Марку Шеппарду, бете средних лет, слегка полноватому и лысоватому, но профессионалу своего дела не через две недели, а в тот же самый день, когда врач уже собрался уходить. — Вы? — Здравствуйте, доктор Шеппард. Простите, что без повторной записи. Я бы хотел обсудить с вами возможность аборта, — парнишку подтрясывало, губы побелели, голос дрожал — все говорило о приближении нервного срыва. — Так, парень, осади… Я сейчас позвоню твоему отцу и постараюсь убедить его, что беременность в столь юном возрасте куда безопаснее, чем аборт в таком юном возрасте. Вы угробите себя и малыша, ваш отец должен это понимать! — Шеппард усадил мальчишку на кушетку, налил воды, мягко приобнял: — В жизни все к лучшему, не пори горячку. Да и без его согласия не могу. Это ведь не простой осмотр, а серьезная операция… — Вы правы, — неожиданно легко согласился омега, хоть его все еще трясло. — Но не надо звонить папе. Я сам с ним поговорю, пусть все это узнает от меня. А потом мы придем, хорошо? — Другой разговор! — улыбнулся Шеппард. — Не рубите с плеча. Возможно, этот малыш принесет тебе счастье, парень. Жизнь не закончилась. Она у тебя только началась! Омега снова кивнул, вышел из кабинета спокойно, а потом бросился бежать. Успокоился, только добежав до городского парка, и там плюхнулся на лавку, забираясь на нее с ногами, обнимая их руками и утыкаясь лицом в колени. «Поздравляю, Дженсен Росс Эклз! Ты похерил свою жизнь!» Сын известного бизнесмена, один из лучших студентов Техасского университета, спортсмен, несмотря на свою принадлежность к полу омег… он надеялся, что уж его-то не станут принимать за пустую шлюшку, и он найдет хорошего партнера. Или партнершу из бет на крайний случай. А теперь… это позор для семьи, это клеймо на имя отца, который грезил не только о расширении бизнеса, но и о политической деятельности. Да Алан Эклз просто его прибьет, и ни мама, ни брат тут не помогут. Да и зачем? Он теперь и сам себе не рад после слов Джея. Этот запах… Дженс, приходя в ту ночь к нему, был уверен, что они Истинные. Ни один альфа не ощущался так. Черт, надо было просто выпить блокаторы, купленные заранее его заботливым другом Крисом. Тот, хоть и был альфой, парнем являлся нормальным и даже не подумал воспользоваться состоянием друга. Принес таблетки. Лучше бы контрацептивы притащил! Но Эванс не виноват. Виновата мечтательная натура, розовые очки и тупые омежьи инстинкты! — Прости, малыш, — пробормотал Эклз, набирая номер своей старой приятельницы Кэти, стервозной омеги-блондинки с плотоядным взглядом и острым языком, с которой дружил еще в школе: — Привет, Кэт! Выручай, а? — Привет, солнце, что за буря? — весело отозвалась сквозь музыку и рев Кэссиди. Опять в клубе зависла, видимо. — Помнишь, ты говорила, что та стерва рыжая — Данниль Харрис, вроде, сделала в тихую аборт? Не подскажешь, к кому она пошла с таким деликатным вопросом? — Эклз, ты что, залетел, твою мать? — рявкнула Кэти. Шум стих, похоже, она вышла из помещения. — Да нет, с ума сошла? Приятель один влип. Переспал с каким-то козлом, а тот его послал! — Дженсен старался, чтобы голос не дрожал, и получилось, как ни странно. Действительно, будто это все с кем-то другим. — Хорошо, я узнаю, Дженни! Все для тебя, солнце! И узнала. На следующий день Дженсен стоял возле старого дома, от которого реально воняло, и жутко было даже подумать, какие там условия. Проводка, по-любому, искрит, и штукатурка сыплется. И здесь эта «клиника» чудодейственная? Идея с каждой секундой нравилась все меньше, опять вернулась трясучка, преследовавшая его последние дни, и захотелось взять ноги в руки и свалить отсюда куда подальше! Признаться отцу, выложить все, как есть, привычно попросить помощи…, но нет, все уже решено. Подавив панику, он вошел в нужную дверь. Там его встретили врач и медсестра. Доктор представился Джимом, медсестра — Сэнди. Дженсен осмотрел помещение и понял, что попал. Обои едва держались, по полу разве что тараканы не гоняли, кушетка и кресло были старыми, и неизвестно, когда их мыли в последний раз. Джимми осмотрел его придирчиво, нацепил на длинноватый нос с горбинкой поцарапанные очочки и приказал раздеваться. Осмотрел, сказал медсестре приготовить инструмент. Когда та принесла все эти щипцы, зажимы, крюки, скальпели… до парня дошло, что он собирается сделать. Убить своего малыша. Пойти против природы, против совести, а ведь ребенок не виноват, что папаша — круглый идиот. Его опять заколотило, и Джимми предложил вколоть успокоительное: — Только от него наркоз действовать хуже будет, — предупредил он. Нужно было решать. Сбежать захотелось с новой силой, но куда? К отцу? Как смотреть ему в глаза, поставить под удар его будущее, его мечты? — Давайте, — кивнул он, надеясь, что вместе с препаратом уйдет дрожь и ноющее чувство в груди. Как и сказал Джимми, наркоз действовал хуже. Дженсен ясно ощущал, как по животу скользит вата с антисептиком, а потом в кожу впивается острый скальпель. Тупая боль не была нестерпимой, но не давала отключиться совсем, и он то проваливался в черноту, то выныривал, с болью ощущая, как копаются в его внутренностях, вырезая из матки укрепившийся на ней эмбрион. Скорее бы все закончилось! — Джимми, ему хуже! Давление падает! — услышал он, в очередной раз очнувшись. — У парня свертываемость крови низкая, он потерял ее больше, чем я предполагал! Тащи… Что там надо было тащить, Дженсен не услышал, снова теряя сознание, а когда пришел в себя, ощутил дикую боль внизу живота, от которой хотелось свернуться калачиком и выть, слабость и туман в голове. — Очнулся? — Сэнди воткнула ему в руку иглу и присоединила капельницу. — Зря ты сюда пришел, парень. Нужно было в нормальную больницу… Ты тут еще дней пять проваляешься со своими осложнениями, отмазка есть? Джимми проблем не надо. — Осложнениями? — прошептал Дженсен. Даже говорить было больно. — Ну, рана у тебя серьезная, сам понимаешь. Постельный режим нужен. Да и крови ты потерял много. Может, есть кто-то, кто сможет тебя к вечеру забрать? Здесь можешь остаться, но за тобой присмотр нужен, а у нас еще куча клиентов… — Крис, — прошептал Дженсен. — Позвоните Крису. Первый номер в справочнике мобильника… *** Когда Крис Эванс подошел к этому гадюшнику, он даже представить не мог, какого черта Дженс там забыл. Но когда молодая девчонка накинулась на него с обвинениями, что он, папаша, заставил бедного мальчика избавиться от ребенка с риском для своей жизни, начал понимать. Подпольный абортарий. И Дженсен здесь… сделал операцию. Когда Крис увидел друга бледным, еле живым, пустым, то первая мысль наорать тут же пропала. Он подлетел к кушетке, беря того за руку и тихо зовя: — Дженс? — Лучше бы я сдох тут, Крис…