Highway to hell

Олимп. Пятью годами ранее. Ехидна чуть более часа разрешилась от бремени и уже готова была собственными руками удушить то, что с такими потугами вылезло из ее утробы. В каменной нише лежал младенец и орал так, что уши закладывало. Тело ребенка лизал огонь, но он вовсе не сжигал его заживо, а являлся его неотъемлемой частью, словно исходил из самой его сути. Глаза ее сына были ярко-алыми и смотрели осознано и властно, пронзая до самого нутра. Не в силах выносить какофонии, троекратным эхом отскакивающей от стен ее апартаментов и отдававшейся в ушах, женщина схватила младенца и поднесла к своей налитой молоком груди. Огонь слегка утих, а маленький красный комок стал терзать сосок матери, получив долгожданную пищу. Прикусив губу от легкой боли, женщина в очередной раз стала себя спрашивать, как у нее, такой красавицы, могло родиться такое чудовище, причем, уже вторе за несколько лет. Спустя три месяца, она, взяв переносную люльку с младенцем, отправилась в дом почитаемой в Олимпе искусной прорицательницы и ведьмы Гекаты. - Ехидна, дорогая, – поприветствовала ее статная и молодая женщина, являвшаяся её ровесницей, приглашая гостью войти, - я знала, что рано или поздно ты ко мне пожалуешь. - Если ты настолько проницательна, - плохо скрывая раздражение, ответила мамаша младенца, переступая порог и занося переносную колыбель с сыном в просторную прихожую, - то должна догадываться, зачем я здесь. Может, ты мне объяснишь, что за херня с этим орущим чудовищем? За что боги надо мной постебались и на этот раз? - Ехидна, милочка, - ты в зеркало на себя часто смотришь? – с легкой улыбкой спросила Геката, гостеприимно предлагая молодой женщине присесть. – Я имею в виду твое истинное обличие, о котором не подозревает даже твой супруг Тифон. Уж не знаю, что ты такого ему наговорила, когда родила своего первенца Орфа, но твой муженек твердо убежден, что крепко перебрал со спиртным в момент его зачатия. Как ты назвала этого малыша? - Кербер (далее Цербер), - сжимая тонкие губы в бескровную ниточку, ответила Ехидна, покосившись на спящего сына, - и я все больше уверена в том, что не собираюсь оставлять его у себя. Одного кошмара в семье нам с Тифоном хватить с головой. Я буду молить богов, чтобы они послали мне красивое дитя, как у большинства. Взять хотя-бы Кроноса и Рею. Я бы назвала красоту их отпрысков порочной и греховной. Ты видела Адоса и Зевса? А их дочь Деметру? - Не стоит завидовать и тешить себя напрасными надеждами, милая, - ответила Геката, стараясь утешить, но в то же время избавить женщину от заблуждения на сей счет. – Большинству твоих детей, нынешних и будущих, уготована участь, быть порождением темных сил, совмещая в себе твою красоту и свирепый характер. Некоторым суждено погибнуть, а про иных будут слагать легенды. На младенца, с которым ты собираешься расстаться, может быть возложена великая миссия быть верным и преданным спутником одного из верховных богов. - Свежо предание, да верится с трудом, - выдавила Ехидна, скорчив мину. – Так ты мне поможешь? – спросила она, решительно вставая. – Я собираюсь отправить его в мир людей, сделав обыкновенным смертным. - Даже я не могу лишить твоего сына бессмертия, это подвластно только верховным богам, - пожимая плечами, ответила женщина, вставая со своего удобного кресла, - я могу лишь погрузить его истинную сущность в забвение. Жди меня здесь, - добавила Геката, направляясь в свой рабочий кабинет. Через несколько минут она вернулась с маленьким флаконом в руках, похожим на пробник от духов. - Ты хорошо подумала? Это твое окончательное решение? – спросила прорицательница, вглядываясь в красивое лицо молодой женщины, усыпанное веснушками. Глаза цвета первой весенней зелени на миг расширились а, слегка бледные губы задрожали. До боли закусив губу, Ехидна бросила беглый взгляд на спящего сына и решительно ответила согласием. - Это вода из Леты, реки забвения, одной из пяти водоемов подземного царства. Когда окажешься в человеческом мире, найди тех, кто действительно нуждается в младенце, не имея возможности завести собственного. Каким бы монстром ты не считала собственного сына, он имеет право на любовь, заботу и внимание. - Если ты такая сердобольная, может, сама возьмешь его на воспитание? – с горечью произнесла Ехидна. - У каждого из нас свое предназначение, я сделала свой выбор, - ничуть не обидевшись, ответила женщина, протягивая молодой матери флакон с жидкостью, но останавливаясь на полпути. – Когда найдешь подходящую семью, покорми его в последний раз, затем влей ему в рот пару капель эликсира забвения. - И он все забудет, перестанет самовоспламеняться и взирать на всех этим своим адским, ярко-красным взглядом? – спросила Ехидна, не отводя глаз от заветного флакона. - И ко всему прочему будет неуязвим в людском мире. Он будет выглядеть обыкновенным человеком, его сущность будет крепко спать на задворках его разума, пока вновь его губ не коснется вода из реки Леты. А где он ее возьмет, как не здесь? Только он не сможет сюда попасть без помощи божественного проведения, не говоря о подземном царстве, - ответила Геката. – Мне с великим трудом удалось раздобыть эту жидкость, и я отдам ее тебе, если дашь мне непреложный обет оставить своего сына у нуждающихся в ребенке людей, а не бросишь его под забором, как шлюха нагулявшая ублюдка, - с нажимом сказала ведьма. - Обещаю, - выдавила Ехидна, взяв у прорицательницы флакон и подхватывая колыбель сына, следуя к выходу. Провожая женщину взглядом, Геката сомневалась, подействует ли в полной мере эликсир забвения на маленького жителя Олимпа. Но в чем она была абсолютно уверена, так это в том, что все возвращается на круги своя.

***

Покинув гостеприимный дом Гекаты, Ехидна задумалась, куда бы ей отправиться на поиски приемных родителей для своего маленького чудовища. Большинство жителей Олимпа предпочитали Европу и самые престижные города США. Щелкнув пальцами, она оказалась в одном из часто посещаемых городов Флориды, Майами. Самым простым решением было найти центр лечения бесплодия или усыновления для бездетных пар. Посмотрев в справочной книге несколько адресов, Ехидна направилась по одному из них, надеясь, что ее утомительные поиски очень скоро увенчаются успехом. Молодая мать уже собиралась подняться на крыльцо здания одного из центров, как навстречу ей, громко хлопнув дверью, выскочила заплаканная женщина и пытавшийся ее догнать мужчина. - Пегги, родная, погоди! Что сказали врачи?! – закричал мужчина, догнав беглянку и разворачивая ее к себе лицом, заглядывая в глаза. - Я пыталась, Майкл! Видит Бог, я старалась пройти через все процедуры и была терпелива к любой боли и ожиданиям, но все напрасно! – всхлипнула женщина, уткнувшись мужчине в плечо, прикрывая ладонями покрасневшие от слез глаза. Ехидна притаилась в тени лиственницы и стала внимательно оглядывать пару и прислушиваться к их разговору. Судя по обручальным кольцам, это могла быть супружеская пара. Обоим было чуть больше тридцати. Одежда и обувь была добротной, но не вычурной, оба выглядели опрятно и культурно разговаривали. - Пять выкидышей подряд! Каждый раз я думала, вот сейчас все будет нормально и у нас появится долгожданный малыш! А теперь все! Врачи сказали, что я больше не смогу забеременеть! За что, Майкл! Я просила у Бога одного единственного малыша! – не сдерживая эмоций, причитала женщина. - Поедем домой, родная! Ты измотана и морально и физически! Мы обязательно что-нибудь придумаем! – стал уговаривать ее супруг, аккуратно подводя жену к стоявшему рядом автомобилю. Мужчина старался утешить свою спутницу, хотя на его лице лежала печать вселенского горя и разбившихся вдребезги надежд иметь нормальную семью. Глянув на свое маленькое чудовище, которое вскоре проснется и потребует еды, Ехидна посчитала, что эти двое вполне подойдут для ее выбора приемных родителей. Не зная, куда направились мужчина и женщина, молодая мама поймала такси, велев ехать за следующим впереди автомобилем. Спустя время, машина остановилась на тихой улочке перед весьма неплохим двухэтажным домиком с зеленой лужайкой и небольшим открытым бассейном. Такси, в котором ехала Ехидна с сыном, остановилось чуть дальше, объехав машину супругов. Майкл быстро выскочил из авто, и открыл для жены двери, предлагая ей руку. Плечи Пегги подрагивали, она тихо плакала, прижимаясь к мужу. - Все будет хорошо, Пегги! Вот увидишь! – говорил он, целуя жену в светлую макушку. Расплатившись с шофером, молодая мама вышла из авто и стала переходить улицу, следуя в небольшой скверик напротив дома несчастных супругов. Цербер открыл свои осмысленные глаза цвета весенней травы, тронутой заморозками, и уставился на мать. Потом стал крутиться и кряхтеть, что означало, если ему в ближайшее время не дать еды, орать он будет похлеще пожарной сирены. Расстегнув пуговки шелковой блузки, Ехидна приложила его сперва к одной груди, а спустя время к другой. Удовлетворенно выпустив материнский сосок, маленький монстр затих, вновь уставившись на мать. Дыхание Ехидны сбилось, а сердце, пропустив удар, резко изменило ритм, учащенно забившись в груди. Возможно, интуитивно почувствовав, что женщина задумала недоброе, глаза Цербера полыхнули пламенем, а сам он стал краснеть и накаляться. - Прости меня, малыш, здесь тебе будет лучше, - выдавила Ехидна, проведя ладонью по горячему лобику и пухлым щечкам, даря сыну, свой первый и последний материнский поцелуй, - твоя новая мама Пегги заслуживает тебя, как никто другой. После чего она быстро положила его обратно в колыбель и, решительно достав маленький флакон из кармана брюк, открыла его, капнув пару капель в раскрытый пухлый ротик. Недовольный плачь Цербера грозился в скором времени перерасти в громогласный ор. Подхватив люльку, Ехидна резво направилась к дому супругов. Оставив орущего сына под дверью, она быстро позвонила в дверной звонок. Оглянувшись по сторонам, молодая мать юркнула в тень огромного дуба рядом с крыльцом, при малейшей возможности обнаружения собираясь тут же перенести себя в Олимп. Цербер не на шутку разошелся и стал пылать. - Майкл, ты это слышишь?! Ребенок плачет! Совсем близко! – донесся из-за двери голос женщины. Пегги отвернула занавеску небольшого окошка рядом с входом и удивленно уставилась на переносную колыбель, в которой лежал младенец, окутанный пламенем. - О Боже, Майкл! Иди скорее сюда! Там действительно ребенок, и он, кажется, горит! - Ну же давай, действуй! – взывала Ехидна к эликсиру забвения , которым она миг назад напоила сына. К моменту, когда ошарашенная пара выскочила на крыльцо, Цербер перестал пылать и слегка затих. - Господи! Кто горит?! Где?! – взволновано вскричал Майкл, оглядывая крыльцо и улицу. - Мне показалось… - не веря глазам, словно в трансе, начала Пегги, глядя на каменный пол крыльца, где стояла колыбель с младенцем. Женщина стала озираться вокруг, пытаясь найти инициатора столь жестокой и глупой шутки, но потом на нее вдруг сошло озарение и нечаянная радость, что Бог, наконец-то, услышал ее молитвы. - Смотри, Майкл, да ведь это чудо, - завороженно прошептала Пегги, наклонившись к колыбели и не решаясь взять младенца на руки. Потом, все же отважившись, аккуратно вынула его из люльки и прижала к своей груди. И тут она с абсолютной ясностью осознала, что не отдаст это маленькое чудо никому на свете. - Пегги, дорогая, я бы не стал… - начал было Майкл, пытаясь убедить жену, в том, что кто бы ни выкинул подобный жестокий фокус, рано или поздно объявится и затребует ребенка обратно. - Я молилась, Майкл! Я день и ночь молилась, и Господь меня услышал! Ты разве не рад? – отстраненно говорила его жена, покрывая малыша нежнейшими поцелуями и глубоко вдыхая сладковатый молочный аромат. - Конечно, рад, дорогая! – ответил ей мужчина, нерешительно улыбнувшись. - Но я не думал, что все случится так скоро, - не веря общему счастью, добавил Майкл, обнимая жену за плечи и с любопытством заглядывая в лицо ребенку. «Смотрит, как будто все понимает», - подумал Майкл, еще раз оглянувшись по сторонам. - Мы ведь оставим его, правда? Пожалуйста! - с дрожью в голосе произнесла Пегги, напоминая сейчас маленькую девочку, слезно молящую родителей оставить у себя нуждающуюся в ее персональной заботе, найденную на улице бездомную живность. - Конечно, оставим, дорогая. Пойдем в дом, - заботливо предложил мужчина, открывая перед ней входную дверь. - Надеюсь, теперь все будет хорошо, - произнес он, последний раз оглядев двор и окрестности. Когда дверь за супругами закрылась, Ехидна перевела дух, ловя себя на том, что все это время обходилась без кислорода. Проглотив ком в пересохшем горле, она бросила прощальный взгляд на дом новообретенных родителей Цербера, искренне надеясь, что и у нее с Тифоном и их детьми, какими бы они ни были, все будет хорошо. Щелкнув пальцами, молодая мать перенесла себя в Олимп к маленькому сыну и любимому мужу. Продолжая находиться в приподнятом настроении, счастливые родители положили младенца на диван и убедились, что с ним все нормально. - Крепкий и здоровый мальчик, - с благоговением произнесла Пегги. Оглядев вещи ребенка и саму колыбель, супружеская пара не обнаружила и намека на имя или обратный адрес малыша, в случае чего. - Наш мальчик, Майкл! Наш сынок! – защебетала Пегги, не сдерживая слез. - Ну, и как мы его назовем? – улыбаясь, спросил мужчина, склонившись над младенцем и беря в руку его маленький пухлый кулачок. - Пусть будет Джорданом, - с придыханием ответила Пегги. - Ну, здравствуй, Джордан Пэрриш! – гордо сказал Майкл. – Добро пожаловать в нашу семью!