Princsex

В помещении ужасно душно и много копошащихся людей. Стафф бегает туда-сюда, то и дело что-то поправляя, убирая со столов все ненужное. Хочется просто встать и выйти на улицу, вдохнуть свежего воздуха, не задумываясь ни о чем: ни о фанатах, ни о возможных проблемах, ни о предстоящем выступлении. Целый час кривляться перед фанатами, конечно, не так уж и страшно, но куда лучше было бы поспать часок другой, чтобы восстановить иссякнувшие силы. Огромные синяки под глазами скрывает тонна тональника, который тянет как-то совсем неприятно и еще больше заставляет беситься. А бесит, если честно, все, что находится вокруг. Если бы можно было забиться в углу и просто молча посидеть и подумать, то Чонгук бы согласился. Напряжение и усталость давит на все тело не только снаружи, но и внутри. Он, вроде как, уже совершеннолетний, но иногда хочется взять и заплакать. Но Чон себе этого позволить не может, пока он является частью группы, и пока фанаты любят его и ценят. Менеджер желает удачи и скрывается за дверью справа, чтобы дать парням еще несколько минут приготовиться и настроиться на предстоящий фансайн. В зале не слишком светло и не слишком темно, что просто безумно радует – глаза уже тоже болят от перенапряжения. Хены рассаживаются по своим местам за огромным длинным столом, накрытым дымно-серой тканью. Чонгук садится на стул, вытягивая ноги вперед так, чтобы ботинки не показывались из-под скатерти, и пытается придать лицу более спокойный и непринужденный вид. Одна миловидная девушка из стаффа оповещает о том, что сейчас запустят фанатов. Чонгук мысленно готовится к крикам и очередным, иногда глупым, вопросам. Неожиданно на место Намджуна, рядом с Чонгуком, присаживается Чимин. Он поправляет угольно-черные волосы, пытаясь уложить непослушный волосок на макушке, а потом поворачивается к младшему, натыкаясь на непонимающий взгляд. - Намджуна согнал? – ухмыляется Чон. - Мелкий, он же тебе хен, имей совесть, - Чим пытается сделать вид как можно более серьезней, но карие глаза напротив все еще жаждут ответа. Пак устало вздыхает. – Да, согнал. Сидеть рядом с Тэхеном невыносимо просто, он слишком много болтает. - Господи, как же я тебя понимаю, - сокрушается младший в тот момент, когда в помещение врывается толпа фанаток. Они кричат что-то нечленораздельное, но Чон даже вслушиваться не желает. Когда менеджер помогает пришедшим фанаткам встать в очередь, распределяя все так, чтобы никто не остался незамеченным, Чонгук выпрямляется на стуле и готовится быть милым. Он в этом плане немного завидует Чимину, потому что тот всегда выглядит ужасно мило. Даже если он огнем дышит и убить грозится, то все равно выглядит каким-то малышом из песочницы. Эти мысли немного расслабляют Чонгука, и он даже слегка улыбается подошедшей фанатке. Он послушно отвечает на все заданные вопросы в устной и письменной форме, краем глаза наблюдая за Чимином, что сидит слева. Чонгук старательно пытался уловить в его действиях и словах хоть что-то, что указало бы на его неприязнь к фансайнам и усталость. Он был, искренним каким-то, что ли. Пока младший во все глаза смотрел на Чимина, тот смотрел в ответ, пытаясь понять, что не так. Фанаты громко закричали, обращая все внимание на них, а Намджун отпустил какую-то шуточку, которую не услышал ни один, ни второй. Младший вовремя опомнился, обращая внимание на очередную фанатку, и оставил ей автограф, внимательно слушая, о чем она говорит. Когда всем фанатам были розданы автографы и посланы милые улыбки, они, довольные тем, что им выпал такой шанс, встали недалеко от длинного стола, стоя и внимательно наблюдая за тем, что произойдет дальше. Намджун толкал речь, старательно практикуя фансервис с Джином, а фанатам только дай потешиться, сразу слышны крики. Чимин потянулся, сладко зевая, и чуть отдвинулся от стола, вытягивая ноги точно так же, как это делал недавно и сам Чонгук. Младший повернулся на копошение слева, и взгляд его упал на колени Пака. Чону почему-то захотелось прикоснуться, а еще он был несколько возмущен тем, что это не черные обтягивающие джинсы с дырками, потому что так зрелище было бы еще более впечатляющим. Пока Чим старался слушать то, о чем говорят другие мемберы, младший опустил широкую ладонь на коленку Пака, начиная незатейливо поглаживать. Чимин резко дернулся, но хватка на колене стала лишь сильнее, отчего он с непониманием посмотрел на младшего. - Ты чего делаешь? – тихо шепчет так, чтобы не услышал никто, кроме Чонгука. - Попытайся сделать вид, что все нормально. У тебя какой-то испуг в глазах, - так же тихо ответил Чон, сверкая непонятным Чимину хищным взглядом. – Или ты на самом деле боишься? В горле у Пака мгновенно пересохло, поэтому он лишь хрипло откашлялся, возвращая взгляд на фанатов и пытаясь игнорировать ладонь младшего, которая поднималась все выше. Когда Чон пальцами провел по внутренней стороне бедра, Чимин понял, что попал. В штанах стало немного тесно, и он поблагодарил стилистов за то, что сегодня на нем не черные обтягивающие джинсы - дискомфорта было бы больше. Пак не может понять, к чему эти прикосновения и сверкающий огнем взгляд, но тело реагирует не так, как хотелось бы, а еще ему, кажется, начинает нравиться. - Чонгукки! – вдруг кричит Намджун, заставляя Чима подскочить на месте. Он попытался было убрать руку Чонгука, но тот не позволил, поворачиваясь к лидеру и сладко улыбаясь так, как может только он. – О-ох, Чонгукки у нас сегодня выглядит как принц! Я думаю, что Чимину тоже не помешало бы нарядиться, скажем, в принцессу? Что думаешь, Чимин-щи? Чонгук, помоги Чимину! Пак вылупил глаза, мысленно расчленяя своего любимого, до этого момента, лидера, а потом вскакивает со стула, пытаясь увернуться от короны, которую Чонгук пытается нацепить старшему на макушку. Фанаты, откровенно говоря, веселятся, а мемберы успешно веселят их еще больше, смеясь и шутя. Чимин хочет съебаться. Ужасно хочет, но ему не позволяют руки, которые крепко сжимают бока и притягивают к себе. Пак мысленно измученно стонет, понимая, что теперь отступать уже некуда, но все равно упорно уворачивается от глупой короны, наклоняясь и тем самым заставляя Чонгука наклониться следом за ним. Они стоят в довольно двусмысленной позе. Чонгук упирается пахом прямо Чимину в пятую точку, заставляя старшего показать всем свою отличную растяжку. На самом деле, ему хотелось бы, чтобы о способности старшего растягиваться знал только он, но раз уж видят все, то пускай видят. Корона опускается на голову Пака, и он уже собирается отстраниться, но вдруг чувствует, как Чонгук, все еще прислоняясь сзади, совершает пару поступательных движений. В штанах все меньше места, на щеках пунцовые узоры, а сердце ужасно бьется, потому что Чонгук его вроде нагнул, а они, вообще-то, среди фанатов. Менеджер улыбается, поздравляя ребят с успешным включением фансервиса, а вот этим двоим не до улыбок вовсе. Чон уже сам себе по лбу зарядить хочет, потому что зря все это, и потому что «Блять, я хочу его». Прикрывая недвусмысленно выпирающий бугорок в штанах и поправляя съезжающую корону, Чимин быстро ретируется обратно на свое место. Чонгук идет следом, тоже прикрываясь белой тканью широкой рубашки, благо, длина позволяет. До конца фансайна еще около пятнадцати минут, а Чонгук уже больше не может. Пока Тэхен вытанцовывает какую-то непонятную кукарачу, улыбаясь квадратной улыбкой, младший хватает Чимина за руку и опускает его ладонь на свой пах, еле-как заставляя себя не прикрыть глаза от удовольствия. Пак шокировано смотрит, удивляясь, как младшему пришло в голову вытворять подобное здесь и сейчас, но права выдергивать руку не имеет. Потому что это привлечет внимание. Или просто потому, что он ни капли не против. Чон чуть надавливает на ладонь старшего своей, а Чимин принимает правила игры, скидывая руку Чонгука и принимаясь расстегивать ширинку младшего. Гук пытается делать вид, что все нормально, но все же тяжело выдыхает через нос, стараясь не привлекать внимания. Им повезло, что они сидят на самом краю, там, где света чуть меньше. Хотя, думает Чонгук, он сделал бы это даже если бы они сидели в самом центре. Когда с ширинкой дело покончено, Чим просовывает ладонь под резинку чонгуковых боксеров и касается подушечкой большого пальца набухшей головки младшего. Чонгук мгновенно напрягается, незаметно раздвигая ноги чуть шире, чтобы дать Чимину возможность доставить как можно больше удовольствия. Пак принимается надрачивать Чонгуку со знанием дела, а младшему ужасно хочется Чимина сейчас поцеловать. Поцеловать так, чтобы дыхания не хватило, чтобы со страстью и желанием. Но если он сейчас сделает так, то это будет самым опрометчивым поступком в его жизни. Когда у Чимина затекает рука, а Чон уже на пределе, пытаясь скрыть дрожь в теле, менеджер оповещает всех об окончании фансайна. Оба испуганно оглядываются, понимая, что пропустили совершенно все. Пока Чимин пытается понять, как смог упустить большую часть фансайна, Чонгук хватает его за руку и быстрым шагом направляется к двери слева, которая ведет в небольшой склад для стульев и прочей мебели, необходимой для подобных мероприятий. Дверь закрывается на защелку, а Чимин оказывается прижат к стене. - Ты не мог потерпеть до общаги? – бузит Чим и хмуро смотрит в остервеневшие глаза младшего. Тот горит, и старший чувствует это даже сквозь одежду. – К чему все эти выходки на людях? - Когда ты рядом, у меня нет сил сдерживать свои желания, - отвечает Чонгук и порывисто целует. Он приподнимает Пака, усаживая на какую-то большую коробку. – Как думаешь, выдержит? - Даже если не выдержит, тебя это не остановит, - ухмыляется Чимин и раздвигает ноги, обхватывая ими Чонгука. - И то верно, - хищно улыбается Чон, принимаясь выцеловывать шею старшего. Чим приглушенно стонет, подставляясь горячим губам, и блаженно прикрывает глаза, предвкушая такую необходимую сейчас им обоим близость. Где бы они ни были, им всегда мало друг друга. И если Чимин еще хоть как-то пытается скрыть это, то Чонгук даже не пытается, то и дело завлекая Пака трахнуться где-нибудь в общественном месте или в самый непредсказуемый момент. Старший упорно скрывает тот факт, что ему нравится это все не меньше, чем Гуку, но младший видит его насквозь, поэтому останавливаться не собирается. Рубашка, еще недавно удачно прикрывающая прилившее возбуждение, летит на пол, а Чимин и сам уже весь горит, когда младший поцелуями опускается к его соскам. Он вбирает по очереди то один, то другой, не забывая руками стягивать со старшего штаны. Чимин явно недоволен тем, что наполовину раздет здесь только он, поэтому отстраняет Чонгука от себя, принимаясь снимать с него мешающую одежду. - А-ахх, - раздается первый стон, и Чон самодовольно ухмыляется. Они занимаются любовью очень часто и почти везде, но Гук не позволяет себе пропускать прелюдий, потому что Чимин хоть и делает вид, что ему не больно, Чон знает, что все совсем наоборот. Первый палец проходит почти без труда, но на Чимина проникновение действует довольно сильно. И не удивительно, подмечает Чонгук, ведь Пак до ужаса чувствительный. И это не может не заводить даже тогда, когда, казалось бы, больше уже некуда. Чонгук проникает вторым пальцем уже чуть резче, выбивая из легких Пака уже больше воздуха. Чимин, с раздвинутыми ногами и горящими щеками, пытающийся заглушить свои стоны, действует, как самый дорогой и эффективный возбудитель в мире. Когда Чим начинает насаживаться на пальцы сам, тихонько поскуливая и ожидая большего, Чон вынимает пальцы и притягивает старшего к себе. Он дарит Чимину до безумия мокрый поцелуй, покусывая его губы и играя с небольшим язычком старшего. В тихой кладовке слышно только тяжелое дыхание и до неприличия громкое причмокивание. Чонгук отстраняется от губ старшего с характерным звуком, а затем, не предупредив, резко входит. Чимин кричит, только потом приходя в себя и вспоминая, что могут услышать. Но Чонгуку, видимо, наплевать, потому что он с первого толчка начинает набирать темп, входя резче и глубже в старшего, дарит невообразимые ощущения. Он знает тело Чимина слишком хорошо для того, чтобы сразу же найти заветную чувствительную точку. Он входит именно под этим углом, придерживая Чима под коленки. Старший отчаянно хватается руками за крепкие плечи Чонгука и закатывает глаза, потому что «Ну нельзя быть таким ахуенным, Чон Чонгук». - Мне стоило потерпеть до общежития хотя бы потому, что там я могу слышать твои стоны на всю громкость, - судорожно шепчет Чон, замедляя темп. Чимину подобная пауза не нравится совсем. Чонгук замедляется донельзя, проникая в старшего медленно и совсем по чуть-чуть, заставляя Пака поджать пальцы на ногах и откинуть голову. - Я т-тебя прокляну, если ты сейчас же не ускоришься, сукин ты... – Чимин обрывается на полуслове, вскрикивая от того, что Чон снова резко вошел, выбивая искры из красивых глаз старшего. - Не матерись, блять, - рычит Чонгук, заново наращивая темп и придерживая Чимина чуть крепче за бедра. На нежной, чуть смуглой коже остаются красные пятна, которые завтра уже будут синяками, но Чимину это льстит, потому что так сразу понятно, что он, вроде как, Чонгуку принадлежит целиком и полностью, и сердцем, и душой. Внизу живота приятно покалывает, узел внутри затягивается все туже и младший чувствует приближающуюся разрядку. Он резко прислоняется губами к чиминовой коже чуть ниже ключицы и больно кусает, оставляя следы, помечая Чимина. Паку сдерживаться все тяжелее, поэтому он все же позволяет себе несколько особенно громких стонов, когда Чонгук с рвением входит все глубже раз за разом. Гук опускает ладонь на член старшего и слегка сжимает, начиная надрачивать в такт своим движениям. У Чимина от этого искры из глаз и предоргазменная дрожь во всем теле. Он еще сильнее сжимает пальчики на ногах и подается бедрами навстречу такому желанному Чонгуку, пытаясь как можно скорее кончить, потому что терпеть тяжесть внизу живота невозможно совсем. Чимин громко стонет, содрогаясь всем телом и сжимаясь вокруг члена младшего, и кончает, пачкая торс Чона белой жидкостью. Старший обхватывает слишком сильно, и Чонгук совершает финальный толчок, больно кусая Пака за плечо и изливаясь внутрь особенно глубоко и обильно. Они оба дрожат, прижимаясь друг к другу. Чон целует тяжело дышащего Чимина в висок и отстраняется, выходя из тела старшего, заставляя его содрогнуться вновь. Пак притягивает Чонгука обратно и целует уже серьезнее, позволяя себе запустить пальцы в шоколадные пряди младшего. - Ты божественный, знал? – хрипло смеется Гук, надевая на старшего помятую рубашку. Пак смеется в ответ и натягивает штаны, поправляя на себе одежду, и устало выдыхает. Он уже собирается выйти, как слышит смех за спиной. - Чимин, подожди, - Чим непонимающе оборачивается, а потом замечает в руках у младшего злополучную корону. – Возьмем ее с собой? - Тебя заводят принцессы? – старший вопросительно вздергивает бровь и смотрит на Чонгука. Чон подходит к Чимину вплотную, притягивая его к себе за талию одной рукой, а другой надевает на него миниатюрную корону. - Если принцессой будешь ты, то да, я заведусь не на шутку, - улыбается младший, укладывая на талию старшего и вторую ладонь. - Тогда я подумаю, - задумчиво тянет Пак, прижимаясь к крепкому телу. - Чимин? - М? - Я думаю, что мы в ближайшее время должны попрактиковать твою растяжку, - Чонгук хищно ухмыляется, замечая растерянный взгляд напротив. – Я даже не знал о том, что ты так умеешь. - Тогда, - улыбается Пак, приставляя пухлый указательный палец к нижней губе, делая задумчивый вид. – Тэхен сегодня ночует у Хосока, а мы с тобой занимаемся растяжкой? - Именно, - хмыкает младший и собственнически сжимает ягодицу старшего. Когда они выходят из кладовки, Тэхен тыкает Хосока пальцем в бок, заставляя обратить на себя внимание. Они произносят почти одновременно: - Хосок-хен, мне кажется, или мы сегодня снова ночуем вдвоем? - Тэ, родной, мне кажется, или по пути в общежитие нам стоит заехать в аптеку? Тэхен смущенно улыбается, прикрывая покрасневшие щеки, и позволяет Чону переплести их пальцы. И только Намджун стоит и наблюдает за происходящим в группе. Стоит, обнимая Юнги за талию.