Никто не может нагнуть Александра!

       Митрич, слегка уставший после трудового дня, вытянул ноги в гамаке, слушая, как ветер шумит в листве яблонь. А точнее, он просто-напросто наслаждался пивом, пусть тёплым, зато не пришлось закусывать постоянным зудёжем жены, попрекавшей даже лишней сигаретой. Благоверная и так и эдак заботилась о сохранении мужнина здоровья, считая, что труд — всему лекарство.        Митрич потому устал лишь слегка, что жена укатила к «кровиночке», достигшей нежного подросткового возраста учащейся ПТУ, чудившей и попадавшей в неприятности.        Но, по мнению благоверной, виновны были все, «обижавшие» дочурку косым взглядом, включая Митрича, в которого непутёвое дитятко уродилось.        Сам Митрич был благодарен дочери за спокойный вечер и полтора литра пива, которые можно распить, не боясь склок.        Не тут-то было! Калитка скрипнула, Митрич соскочил с гамака, лихорадочно соображая, куда спрятать бутылку. Хорошо, если гость спиртное принесёт. А если сам желает на халяву выпить?        Митрич, едва увидев, кто к нему пожаловал, тут же обрадовался, что успел.        Санька, соседушка.        «Деньги клянчить припёрся. Не иначе!» — разозлился Митрич.        Не то чтобы он не хотел давать в долг, но Александр никогда не возвращал занятого. Жена Митрича только диву давалась, почему все сельчане ему прощают.        Сам Митрич знал. Слухи ходили, дескать, Саня в очко даёт, чтобы долг простили. И это было странно. Был бы красавцем писаным, тогда можно было бы понять, почему ему «прощают», а так… Немолодой, лысеющий, усатый. Ни такта, ни воспитания. Ещё и речь забавная, с геканьем.        — Чего припёрся? — вместо приветствия выпалил Митрич. Никакого уважения к соседу не было.        — Как чего? Денег занять! — Саша развёл руками, не на шутку удивившись вопросу. Кроме как одалживать деньги, причин похода к соседям не было. — Одолжи, а? Только на тебя вся надежда!        — Ещё чего! — фыркнул Митрич. — Ты отдай, что занял в прошлом году! — Александр сделал вид, будто впервые слышит об этом. — Моя благоверная по доброте душевной заначку тебе отдала. Предупреждал сердобольную, не надо. Нет же, не послушалась! Теперь по её и твоей милости крыша протекает, чинить не на что!        — Да отдам я всё! — Саша округлил глаза. — Придумал, как заработать много денег. Эти, манда… Как их?.. Посажу! — он поднял палец вверх. — О! Вспомнил! Мандарины.        — Лучше бы ты картошку выращивал и продавал. Растёт она у тебя хорошо!        — Да ну! — Александр махнул рукой. — Её выращивают все. А у меня будет что-то особенное!        Так он всегда обещал. Понятно было, что экзотика на местных землях не вырастет, но Саша упорно сажал заморские фрукты и овощи, и каждый раз они вяли, а порой и не всходили даже. Сам неудачливый «селекционер» набрал уйму долгов.        Митрич снова подивился, почему соседи не потребовали вернуть деньги, да вовремя вспомнил презабавнейшие слухи.        — Са-аш! А, Саш! — Митрич усмехнулся. — Как рожу-то не начистили? Ходят слухи, что ты нагибаешься да штаны снимаешь, потому и прощают!        Александр вытаращил глаза.        — Что? — он сжал кулаки. — Меня? Нагибают? Да за кого ты меня принимаешь? — Митрича бить он вовсе не собирался. — Никто не может нагнуть меня!        «За обычного педика!» — Митрич побоялся высказать это вслух. Зато Саша вдруг показался ему весьма милым. Шутка ли — не укладывать давно благоверную в койку. Всё причину находила, чтобы увильнуть от прямой супружеской обязанности, зато за Митричем в оба глаза следила да рубахи обнюхивала. Времени найти девицу лёгкого поведения не было.        — О-о-о! Ты, как его, изфр… — он не сразу вспомнил нужное слово. — Ну, тот, кто нестандартно может! — Митрич почувствовал вожделение. Годы, проведённые в одной и той же позе, дали о себе знать. Да и жена была как бревно. — Ну, покажи, как можно не нагибаясь, тогда, так и быть, займу!        Саша поозирался, боясь любопытных взглядов. Митрич-то болтлив, но с другой стороны, жена ему не простит позорной связи с соседом мужского пола.        — Ну ладно, ложись!        — Ты… чего? — Митрич опешил. — Ещё не хватало, чтобы ты меня драл!        — Так я и не буду! — Саша легонько его подтолкнул. — Членом кверху ложись!        Он стоял слишком близко от Митрича. Тому пиво, видно, дало в голову, Саня расстегнул его ширинку и принялся ласкать член. Митрич застонал от неожиданно приятных ощущений и послушно лёг.        Саша расположился рядом и притянул его голову к себе. Усы щекотали кожу Митрича, а руки шарили под рубашкой.        Митрич достиг той точки возбуждения, когда стояк оказался таким, как в отроческом возрасте. Даже в такой ситуации он порадовался, что не импотент. Значит, просто нужно молодуху найти. На жену так не встаёт уж.        Да что молодуха?! Вон, Санька-сосед такое вытворяет! Сразу видно — не впервой ему с мужиками сношаться! Видать, нравится, когда его дерут-то!        Саша некоторое время повозился со штанами, чтобы не мешали, после развернулся спиной да уселся на вздыбленный член. Митричу осталось лишь лежать под соседом да наслаждаться. Дырка-то у Сани что надо разработана, сам он едва ли не подпрыгивал на Митриче да стонал в голос. Ещё и нравилось ему!        Митрич сдался первым. Молодуха ему стала не нужна. Он кончил в Александра — тот уж наверняка не придёт и не объявит о беременности.

***

       — Ух, хорошо-то как! — Митрич улыбнулся. — Даже занять не жалко! — Он протянул деньги. — Как понадобится чего — заходи, когда благоверной не будет!        Саша улыбнулся да погладил усы.        — Я же говорил: никто не может нагнуть Александра! — выкрикнул он, подняв палец вверх.