________________________________________
В следующую ночь он оказывается на той же доске, под тем же небом, в том же наполовину затонувшем городе, рядом с Фриск. Он хватается за их рукав и смотрит. — Не надо, — говорит он. Фриск наклоняет голову вбок. — Пожалуйста, — его голос срывается. — Ты не можешь мне помочь, — говорит Фриск. Он мотает головой. — Останься. — Я не могу. — Фриск, прошу. — Я не могу, Санс, — отвечают они. Санс открывает рот, чтобы возразить, когда кусок дерева внезапно опрокидывается — переворачивается с того краю, где они сидят, погружая их обоих в тёмную воду. Санс неловко двигает руками, прежде чем находит в себе силы выплыть. Он выныривает и оглядывается. — Фриск! Нет ответа. Он снова ныряет вглубь, но ничего не видать, и кости его пробирает дрожь.________________________________________
— Ты веришь, — спрашивает он у сидящего на плече Флауи, когда одним днём они прогуливаются по близлежащему городку, — что мёртвые могут навещать нас во сне? Флауи хмыкает, когда задумывается об этом. — Я это допускаю, — отвечает он. — В смысле, когда я стал цветком, то Чара всегда снилась мне. — И что она говорила? — Много чего, — Флауи сухо усмехается. — Знаешь, Чара никогда не отличалась болтливостью. Но в моих снах она много разговаривала. Иногда я понимал, что это лишь воспоминания; иногда же это были ужасные вещи. Санс взглянул на него. Он помотал головой. — Я не слышал от Чары ни одного плохого слова за всё время, что мы были вместе, — сказал Флауи. — Так что я не виню её. Думаю, говорил один я — просто эти слова облеклись в образ Чары. — Он улыбнулся сам себе. — Среди прочего, она часто упоминала, что её смерть на моей совести — потому что я не смог спасти. Но настоящая Чара никогда не обвиняла меня. Настоящая Чара всегда просила меня быть сильным. — Почему тогда тебе это снится? — Как я и сказал — наверное, просто разговаривал сам с собой. Думаю, это была моя вина. Думаю, я сам не мог себя простить.________________________________________
В этот раз они стоят на отвесной скале. Сильный ветер пробирается под одежду, где-то внизу рокочет море, и небо затянуто тучами. — Почему пейзаж поменялся? — спрашивает он. — Ты мне скажи, — говорит Фриск. — Это твой сон. Санс подвигается, чтобы встать рядом с ними, на краю скалы. Он глядит вниз, на разбивающиеся о скалы волны. — Ты спрыгнешь? — Почему я снюсь тебе, Санс? — спрашивает Фриск в ответ. Они раскидывают руки, словно пытаясь поймать ветер, а затем ощутить, как он утекает меж пальцев. Санс смотрит на это, и его лобная кость собирается в складки, как мог бы прорезаться морщинами чей-то покрытый кожей череп. — Я не знаю. Фриск хмыкает. Санс тянется, чтобы взять её откинутую руку в свою. Цветы, мягкие и холодные, касаются его пальцев. Он прижимает тыльную сторону ладони Фриск к переносице. — Прошу, Фриск, — шепчет он. — Останови это. — Санс... Он хватает их за плечи, отпуская руку, и прижимает к груди. Фриск ничего не говорит, когда он касается её макушки зубами в жалком подобии поцелуя, но также и не отстраняется. Он не знает, как долго они стоят так, потому что это сон, в котором время не имеет значения. Всё, что он знает, что чувствует: как их сердце ритмично бьётся напротив его грудной клетки, бьётся за двоих, и как шумит ветер, и рокочет море вокруг. — Санс, — в конце концов, говорит Фриск, бережно высвобождаясь из объятий. — Разве я позволял тебе уйти? — рычит он, сжимая их сильнее. Фриск замирает на миг, но всё же выскальзывает, и его руки безвольно виснут вдоль тела. Вода продолжает реветь; он думает, что так она зовёт Фриск, злясь на его попытку удержать их. Земля трясётся; Фриск поскальзывается и срывается с края. Они выпускают лёгкий вскрик и простирают к нему руки. — Санс — И видя эти крошечные изменения, когда вместо того, чтобы добровольно исчезнуть, они просят спасти их, Санс тянется к ним в ответ. И просыпается. Он никогда не видит, как они разбиваются о скалы.________________________________________
Они вновь в затонувшем городе. Снова на этом куске дерева. Фриск не успевает и слова сказать, прежде чем Санс хватает их. Его левый глаз сверкает, а голос хрипит. — Ты думаешь, что это смешно? — он трясёт их, но Фриск не выглядит напуганной. — Думаешь, мне нравится смотреть, как ты снова и снова умираешь, и не иметь возможности что-то сделать? Что-то стекает по его щеке. — Чёрт побери, не поступай так со мной, — он наклоняется, пока между ними не остаётся лишь несколько сантиметров, пока они не оказываются нос к носу. — Не смей так поступать со мной, Фриск. Он уверен, что силы, с которой он сжимает их плечо, достаточно чтобы сломать кость, однако Фриск не кричит от боли. Он думает, что если бы мог видеть их глаза, то те бы даже не моргнули. Они медленно поднимают руку и притрагиваются к его щеке, вытирая дорожку слёз. Их пальцы распрямляются, ладонь мягко ложится поверх, и Санс глубоко вздыхает, закрывая глаза. Он наклоняет голову, бессознательно принимая прикосновение. Ладонь Фриск тёплая. Тёплая, несмотря на холодные лютики, покрывшие их тело. — Санс, — говорит Фриск. Он приоткрывает глаза и видит, что с одной половины их лица цветы исчезли. Цветов нет, но Санс может видеть только одну половину. Вторая — расплывчатое пятно. Он понимает, что никогда не видел их без цветов. Они встретились, когда один глаз Фриск уже ослеп. — Ты не можешь меня спасти, — повторяют они, как и всегда. — Никто не может. Санс хмурится; не злобно, но в беспомощном раздражении. — Только я могу себя спасти, — говорит Фриск. — Но есть ещё кое-что, что нуждается в спасении, Санс. — Что это? — спрашивает он. — Так же, как только я могла спасти себя, — говорят они. — Только ты можешь возродить этот город. Я ни за что тебя не виню, Санс. — Фриск улыбается, кладя руку ему на затылок, и прижимается к его лбу. — Как ты можешь спасти кого-то, если не способен спасти даже себя? — Я могу попытаться, — хрипит он срывающимся голосом. — Оставайся решительным. Подними голову, — говорит Фриск, и её губы касаются его зубов. — Будь решительным, милый. И затем они падают назад, раскинув руки, и исчезают в тёмной воде. Их имя воплем вырывается из груди Санса.