Предательство... Или чудо?

"Суки!" - быстро идя по улице, гневно думал Герман. "Никогда не прощу этих мразей!" - впечатывал он тяжелыми ботинками свою ярость в мокрый после дождя асфальт. Около получаса назад, вернувшись в свою квартиру, Герман увидел картину маслом "Не ждали". Разложенный на кухонном столе его искренний и нежный омежка искренне и нежно извивался и стонал под ласками высокого, кудрявого альфы, которого Герман до этого момента считал своим лучшим другом. Молча избив приятеля и приказав уже бывшему возлюбленному собирать манатки и выметаться, он ушел, громко хлопнув дверью, и отправился слоняться по городу, в надежде хоть немного успокоиться и прийти в себя. Герман не помнил, как долго он шел, куда глаза глядят. Остановился и огляделся он лишь тогда, когда ноги стали мучительно отзываться на каждый шаг, напоминая о своем существовании ноющей болью, а сумерки, опустившиеся на лесопарк, где пытался остыть альфа, начали существенно мешать обходить лужи и в ботинках громко чавкала грязь. Ко всему прочему, начинал накрапывать противный дождь. Постояв и подумав, куда его занесло, Герман решил пройти еще немного и попытаться найти каких-нибудь прохожих или частный дом, где он сможет осведомиться, как вернуться обратно: судя по часам, прошло уже больше трех часов, и альфа мог спокойно вернуться в свою квартиру, твари - он их теперь иначе никак не называл - должны уже были покинуть его вновь холостяцкую обитель. Через какие-то десять минут быстрой, несмотря на боль, ходьбы Герман увидел впереди очертания невысокого забора и небольшого домика. Почти одновременно с этим он услышал лай пса, а точнее нескольких псов, что доказывало - домик не был миражем. Собрав последние силы, Герман уверенно зашагал в сторону жилища, надеясь узнать, где он, и попроситься немного погреться или, если хозяева будут милостивы, переночевать. Полный решимости Герман зашел в незапертую калитку и замер, будто громом пораженный. Запах! Весь двор заполнял сладкий, такой манящий и требовательный запах течного омеги. Герман не мог сдвинуться с места, но в то же время хотел резко вбежать в дом, чтобы увидеть, почувствовать и забрать себе навсегда того, кто так одуряюще пах. Такого с альфой не было никогда! Никакая омега не вызывала в его душе такую бурю чувств! Герман не мог понять, с чем это связано. Да и не хотел понимать. Сейчас он хотел только одного - этого омегу! Уверенным шагом, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег, Герман пошел ко входу в дом, находившийся с другой стороны. Ни оглушительный лай псов, ни возникнувшие мысли, что незнакомому омеге может не понравиться такое вторжение на его территорию - ничто, не могло сейчас остановить альфу. Но то, что он увидел, повернув за угол и ненароком заглянув в окно, заставило бы остановиться даже несущегося на полном скаку быка. В небольшой освещенной комнатке прямо на полу большой черный пес, неистово имел стройного, даже хрупкого омежку. Светлые волосы падали на раскрасневшееся лицо, лезли в приоткрытый ротик, но никто не собирался их поправлять. Маленький хозяин был полностью поглощен "игрой" с собачкой. Его худенькое и изящное тельце изгибалось под мощным псом, бедра ритмично насаживались на отнюдь не маленький член, а тоненькая ручка быстро ходила по аккуратному пенису, довершая и без того прекрасную картину. Герман не мог оторваться. В паху уже основательно тянуло, но он не мог отвести взгляда, такой невероятно восхитительной и чертовски похотливой была эта сцена. В какой-то момент альфа понял, что не только перевозбуждение терзает сейчас его тело и душу. Ревность! Невероятная жгучая ревность к этому псу. Герман хотел этого омежку! Хотел проникнуть, прочувствовать, ощутить, услышать, понять и потонуть! Именно с этими мыслями Герман оторвался от завораживающего зрелища и почти бегом рванул к входной двери. Почти разломав деревянный домик, Герман влетел внутрь и, ни капли не беспокоясь о согласии хозяина, еще в прихожей начал скидывать с себя одежду. Он будто обезумел! В домике запах был гораздо сильнее и противиться ему не было никаких сил, да и никакого желания. Хотелось наоборот окунуться в него с головой и сойти с ума окончательно. Ворвавшись в комнатку, где пес имел омегу, Его Омегу, альфа в этом уже не сомневался, Герман слегка притормозил, глядя в осоловевшие от течки и удовольствия глаза. В этих глазах промелькнул мимолетный страх, тут же сменившийся желанием - он почувствовал запах альфы, сильного и возбужденного. С легким стоном омежка опустился обратно на пол, а Герман, утробно рыкнув, кинулся к нему, сбросив взвизгнувшего пса и страстно прижимаясь губами к хорошо растянутой и сочащейся дырочке. "Вылизать! Всего! Чтобы никаких кобелей! Чтобы только мой! МОЙ!" - носились мысли в плохо работающей голове альфы. Омежка же лишь стонал и выгибался, резко реагируя на быстрый и настойчивый язык. Скоро язык сменился пальцами, хотя этого и не требовалось. Один. Два. Три. Вся рука! Герман был готов смотреть вечно, как незнакомый, но уже такой родной омежка насаживался на его ладонь, но хотелось большего. С хлюпающим звуком альфа вытащил руку из сочащегося ануса, тут же заменяя ее своим членом, вошедшим почти на всю длину. Герману определенно было чем гордиться. Его член заметно превосходил по размерам член кобеля, что сразу же доказал омежка, громко вскрикнув и прогнувшись в спине, стараясь насадиться еще. "Да! Еще! Сильнее!" - надрывался, срывающимся голосом светловолосый, энергично двигая бедрами и доводя Германа до предоргазменного состояния. Чувствуя, что разрядка близко, альфа обхватил одной рукой член омежки, а другой повернул его голову на себя, впившись в губы первым страстным и горячим поцелуем. Тот ответил так же яростно, полностью отдаваясь ощущениям, и, буквально через минуту, впившись зубками в губу Германа, излился тому в руку. Альфа тут же последовал следом за ним, почувствовав, как сокращаются стенки и без того тесного ануса. Сцепившись, они оба рухнули на пол абсолютно без сил. *** - Кто ты? Двое лежали на полу уже немного придя в себя после невероятного секса. Узел уже спал, но светловолосый не спешил покидать объятия незнакомца, так неожиданно, но так кстати появившегося в его доме и, к тому же, так вкусно пахнущего. - Я Герман, - с легкой улыбкой ответил альфа, поглаживая омежку по плечу и наслаждаясь запахом его волос. - А что ты тут делаешь? - все так же лениво продолжил парень. - Я заблудился, - честно ответил Герман и продолжил, чуть помолчав, когда понял, что не хочет ничего скрывать от этого омеги. - Я застал омегу, с которым встречался под моим лучшим... бывшим другом, - вспомнив, что привело его в этот лесопарк, альфа непроизвольно напрягся, и светловолосый сочувственно и нежно потерся головой о его грудь, успокаивая и отгоняя неприятные мысли. - Я шел, сам не зная куда, - продолжил Герман, - а когда стемнело, решил спросить, где я, в твоем домике, а тут ты, - альфа нежно поцеловал омегу в макушку. - А почему ты вошел? - спросил неуспокаивающийся паренек. - Обычно же альфы избегают омег во время течки, чтобы не нажить неприятностей. - Не знаю, поверишь ли ты мне, - Герман хмыкнул, а светловолосый поднял на него любопытные глаза. - Я почувствовал ревность к кобелю, который имел Моего Омегу, - он скосил глаза к двери, из-за которой слышалось поскуливание выгнанной псины. - Твоего? - любопытство переросло в искреннее удивление, а глаза стали размером с блюдца. - Да. Моего. В голосе альфы было столько уверенности, что у омеги не осталось абсолютно никаких сомнений в его правоте. - Твой... - медленно повторил он, будто пробуя новое слово на вкус. - Это гораздо лучше, чем один с собаками, - радостно подытожил он, широко улыбаясь. - Теперь ты не будешь ни один, ни с собаками! - хмуро произнес Герман. - В период течки, я имею в виду, - быстро поправился, увидев обиженно сведенные брови малыша. Собак тот любил, и это альфа понял почти сразу. - А в остальные дни? Мы будем все вместе в остальные дни? - с надеждой протянул светловолосый, доверчиво заглядывая Герману в глаза. Не выдержав такого пронзительного взгляда, альфа перекатился, оказавшись над омегой. - Все остальные дни... Мы будем... Все вместе... - ответил Герман, прерываясь на нежные поцелуи. - Я больше... Никогда... И никуда... Тебя не отпущу, мой дорогой...кхм... - Андрей, - подсказал сияющий омежка. - Мой дорогой Андрей, - закончил Герман и запечатал свои слова долгим и сладким поцелуем. *** Прошло несколько лет. Герман и Андрей счастливо жили в большом доме, который они приобрели, продав лесную избушку и квартиру альфы. У них было два прекрасных сына-омежки и целый двор собак. Иногда Герман не понимал, кого Андрей любит больше, из всех обитателей дома, но молодому и счастливому омеге хватало любви на всех. Казалось, весь мир можно укутать его мягкой и нежной любовью. Порой, глядя в счастливые глаза своего любимого мужа, Герман задумывался, что бы произошло, если бы он не застал в тот день ту парочку на своей кухне. Его мысли каждый раз заходили в тупик, но одно он знал точно: он нашел бы его! Нашел в любом месте Земли. Когда-нибудь, но нашел бы. Ведь он его чудо, а в каждой жизни должно случиться чудо, хотя бы одно. Потом, Герман ласково улыбался, наблюдая, как его возлюбленный занимается чем-нибудь по хозяйству. Наблюдал, наблюдал... А потом брал Андрея в охапку , с улыбкой блокируя любые сопротивления, и под счастливый хохот своего омежки нес его в спальню. Потому что три чуда в его жизни явно маловато (собак за чудеса он не считал), и он уж точно постарается, чтобы чудес стало намного больше.