Я просто заберу вещи...

Голос разума – чудесная вещь. Однако он начинает звучать различимо слишком поздно. Например, то, что не стоило сразу идти домой, а стоило заскочить на работу, я понял только сейчас, когда незваный гость уже нарисовался на пороге. Как ни странно, сам Алекс удивлённым столь холодным приёмом не выглядел: он схватился за край двери и медленно потянул её в сторону, выдёргивая ручку из моей хватки. -Ну, впустишь меня? – он сделал полшага вперёд и уперся в порог, который я недавно косолапо задел, и теперь металл немного погнулся, - Или снова попытаешь закрыть передо мной дверь? -Я ничего не закрывал, ты сам это сделал. Лёд в голосе – это не про меня. А вот «испугаться до дрожащих коленок» - пожалуй, полностью соответствует ситуации. Потому что я сейчас был готов рвануть к окну и прыгнуть вниз, только чтобы снова избежать того ужаса, что уже напомнил о себе негромким звоночком на краю сознания. Дзынь-дзынь… У тебя нет выбора, ты – жертва, и ничто не в силах это изменить. Дзынь-дзынь… Он настолько сильнее, что может задушить тебя одной рукой. Дзынь-дзынь… Хочешь ты, или нет, он способен везде тебя найти. Я потряс головой, силясь отогнать воспоминания, но не смог: они захватили сознание, поработили руки и ноги, которые почти сразу же подкосились. И я рухнул на колени, стараясь удержаться за дверь, но она куда-то ускользнула прямо из-под руки. Перед глазами всё поплыло. Сквозь туман я различил, как он проходит в комнату, как поднимает меня с пола и переносит на кровать. А потом сознание медленно уплыло… *** Просыпаться по утрам не совсем приятно, если ты связан и лежишь в углу. Я нелепо дёрнулся несколько раз, но это привело только к тому, что верёвка затянулась потуже. -Что, проснулся? – Алекс склонился передо мной со стаканом воды в руках, довольно улыбаясь, - А я сделал тебе завтрак. Прямо как ты любишь. Кстати, вчера приходил какой-то тип. В каких вы отношениях? Я молча посмотрел на альфу, гадая, зачем он вчера явился и чего, соответственно, хочет. Но тот, казалось, не собирался переходить к основной части своего повествования. Поэтому я прикрыл глаза, изображая вселенскую усталость. Подступающую в очередной раз панику пришлось спрятать куда подальше – сейчас на неё попросту не было времени. И сил. Судя по всему, у меня была тихая истерика, а он этим воспользовался. Теперь же, когда я реально беззащитен, шансы вырваться были настолько малы, что хотелось сумасшедше рассмеяться и снова вырубиться. -Он очень удивился, когда я сказал, что тебя нет. Даже сильнее, чем твой сосед. Старикашка заходил с каким-то зельем, всё пытался войти внутрь. Но я его не пустил. Мало ли, что может случиться с пожилым человеком в чужой квартире, когда у него нет того, кто бы мог его защитить. Тем более, что и хозяин также беззащитен. Маленькая глупая альфа. Неспособная защитить даже себя, не то что – свою территорию. Я бы тебе даже старый носок не доверил. От подобных слов задрожало всё внутри. Гнев рвался наружу, но нашёл единственный выход - слёзы. Горячие капли потекли по щекам, мешая видеть Алекса и спускаясь вниз по подбородку. Когда первая исчезла за воротником футболки, альфа зашевелился. Рукам стало немного легче. Видимо, он ослабил узел. За этим последовали ноги, с которых вообще сняли верёвки. Сильные руки перевернули меня на живот и немного приподняли, заставляя опираться на колени. -Ты такой сладкий, когда плачешь. Фраза повисла в воздухе, больно ударяя в виски каждым слогом. И одновременно с этим, слова и действия начали сливаться в единую картину. Ему нравится, как я плачу. Он поставил меня на колени. Он назвал меня «сладкий», так говорят только любовникам. Он заведён. Он возбуждён. Он меня хочет. Насилие! Слово было колючим, оно превратилось в ежа и закатилось под рёбра, мешая дышать. На краю сознания остались мысли о сопротивлении, но они были слишком слабы для того, чтобы стать идеей. Сразу же заболел нос, потом правое колено, которое недавно пострадало. Руки, кожа на которых ещё не восстановилась, начало саднить. -Пусти. Губы не слушались, руки, перетянутые верёвкой, начали затекать. Они не смогли удержать тело и я, нелепо выгнувшись, рухнул на пол, ударяясь челюстью и вытягиваясь, нелепо оттопыривая зад. - Вот так, маленький, всё правильно, - руки, огладившие ягодицы, были грубыми и причинили боль, когда попытались залезть под резинку штанов. Но я второпях завязал настолько сильно, что она не поддавалась. -Не надо. -Прекрати просить, я же вижу, что ты тоже хочешь! Ведь сам подставляешься! -Я не… - треск штанов известил меня о том, что терпение у насильника кончилось, - Стой! Собрав все силы, я попытался опереться на руки и отползти, но он уследил этот рывок, и, схватив щиколотки, рванул их к себе. Удар был не сильный. Лёжа на животе, я убедил себя, что звёзды перед глазами – от неожиданности, и никак не связаны с ударом и тем, что из носа обильно текла кровь. Над головой щёлкнула расстегиваемая пряжка ремня, упали на ноги чужие брюки. Я весь поджался, понимая, что дистанция между обычным издевательством и полноценным изнасилованием становится всё меньше. -Что, любишь поиграть? – от сильного удара по спине я почти закричал, - Так давай поиграем! Я думал просто забрать всё, что мне приглянется. Но потом ты так соблазнительно заплакал. О, так и хочется поиметь тебя прямо на полу, чтобы каждый раз со своим новым сторожевым псом ты вспоминал, как утыкался носом в пол, выл, но подмахивал, - следующий удар пришёлся чуть ниже, но менее болезненным он не стал: из-за того, что рука была неопытной, пряжка соскочила и я получил дополнительную атаку металлической буквой по ягодицам, - А я позабочусь о том, чтобы ты тоже получил удовольствие. Может быть – даже кончил. Но только после того, как попросишь. Ты будешь умолять меня, стоя на четвереньках и раздвигая свои ноги, призывно и пошло. Чтобы не оставалось сомнений в том, кто – твой хозяин, - третий по счёту шлепок вышел почти ласковым: его рука нашла неправильный угол и ремень попал на резинку штанов, что сильно смягчило удар, - Я кончу на тебя. Помечу тебя всего, чтобы никто и никогда не захотел находиться с тобой рядом. Ни один альфа никогда не прикоснётся к меченому омеге. Тем более – ТАК меченому. Бежать было некуда и не за чем: опутанные верёвкой руки вряд ли могли сопротивляться, а до ближайшей двери было шагов пять, не меньше. Со своими длинными ногами он был вне конкуренции на этой дистанции. Кричать смысла не было: если кто и услышит, то как сумеет попасть в квартиру, насколько силён он должен быть, чтобы была хоть какая-то возможность усмирить взбешённого, полного сил альфу?.. *** Я закрыл глаза, когда руки опустились на ягодицы и сильно сжали, от чего наверняка останутся синяки. На моём теле уже было достаточно отметин, чтобы сойти за далматинца. Чёрный шрам наверняка уже начал наливаться на шее, которую он слегка придушил ремнём, заставляя меня в прошлый раз открыть глаза. Но теперь, уткнувшись носом в пол и понимая, что он не собирается останавливаться, я мог позволить себе обморок, который, как назло, совершенно не собирался приходить. Как ни странно, сознание было чистым и ясным, как никогда. В отличие от вчерашнего вечера, когда я даже не подумал посмотреть глазок, поскольку был окрылён мыслью о Рике. -Что за? – ощупывание прекратилось. Не веря в возможность отдыха, я открыл глаза. И почти сразу же ощутил, как знакомый запах наполняет лёгкие. Профессор Нокс мелькнул тенью на фоне балконной двери, выставляя на табурет какое-то растение. Щёлкнул замок, впуская в комнату звуки утренней улицы. И запах. Невероятный сладкий запах, от которого меня сразу же потянуло в сон. -Это что ещё за… - звук упавшего тела завершил фразу лучше любого ругательства. -Молодой человек, я всё-таки осмелюсь поинтересоваться, всё ли у вас в порядке?.. *** -Что это было за растение? – я устроился в кресле, шумно отпивая из громадной белой чашки с толстыми стенками, - Я никогда о таком не слышал. -И не услышите, ведь оно очень редкое. Это растение выделяет редкий наркотик в период цветения. -Он усыпляет? -Только омег. Альф он погружает в глубокий, почти коматозный сон, - он встал и снова проверил дверь на балкон, - Не стоит рисковать. Ведь он может проснуться в любую минуту. А нам только и надо, что дождаться скорую и полицию, сдать им на руки насильника и получить необходимое лечение. Вы на удивление плохо выглядите. -Вы не поверите, профессор: и чувствую себя так же. В кой-то веки мои ощущения совпали с реальным положением дел. -Ну, если у вас остались силы на сарказм – то я спокоен. Потому что способность смеяться над собой – великая сила. -Если бы она и вправду была великой силой, я не получил бы столько синяков, - я против воли погладил себя по шее, но тут же дёрнулся от вспышки боли, - Всё, что делает альф сильными, превращает омег в жалкие куски мяса. И наоборот. Вот только я ни разу не видел, чтобы альфа умер от логической цепочки, мастерски построенной агрессивно настроенным омегой. А вот про омег, ставшими жертвами удушений – отнюдь. -Вы слишком предвзято относитесь к себе, - он встал и тут же двинулся к двери, - Что-то они совсем не торопятся. Может, застряли на лестнице, забыв этаж? Они это могут, я сам видел. Он взял куртку в руку и распахнул дверь. Вырвавшийся из горла крик прошил, казалось, всю округу: в проёме стояла высокая фигура в тёмной куртке…