make it right
Мальчик из Нидерландов в первый раз улыбается Лазареву во время репетиций так, что неловко становится всему залу. А потом Лазарев находит записку с приглашением в кафе на двери гримерки. Мальчик Боб открыто флиртует, беспричинно обнимает Сергея за талию прямо на улице, спрашивает, есть ли у его имени уменьшительно-ласкательное, старательно пытается выговорить «Сережа». Сам Сережа думает о том, насколько же нагло его провоцируют, а позже целует мальчика, когда они гуляют по ночному Стокгольму. Боб в него влюблен до боли сильно — чуть ли не молится. Лазареву с ним очень хорошо, у его мальчика безумно горячие руки и дыхание, а еще он приносит к двери его номера цветы по утрам и нагло заваливается туда каждый вечер.thereʼs nothing to fear when I know you are there
Противный страх проходит по телу, заставляет дрожать пальцы, плотно сжимающие колено. Скулы сводит. Когда Джамала становится первой в списке, хочется сдохнуть (зачеркнуто) порадоваться за победительницу. От политизированности тошнит до ужаса — но тут можно только в пол смотреть, не слушая, что там говорят тихим успокаивающим голосом все остальные. Боб целует Сережу в номере, забывая даже закрыть дверь до конца, говорит, что обязательно приедет к нему в Москву. Он до боли милый — произносит имя Лазарева со своим жутким нидерландским акцентом и невозможной улыбкой, признается ему в любви каждые пять минут, даже во время выступлений. Разве что не поет баллады о любви под окном его номера; Сережа ухмыляется: «И слава Богу». Сладкий мальчик на время спасает от желания закричать в голос и разбить от злости все содержимое мини-бара. От поцелуев Боба остается приторный привкус на языке.take my hand and never let go
Утром они по очереди садятся в такси и едут в аэропорт; Лазарев уезжает чуть раньше. Боб целует его в номере, почти у дверей, и прощание их очень скомканное, быстрое, с кучей фраз: «Я приеду», «Я люблю тебя», «Я не хочу, чтоб ты уезжал». Я, я, я. Сережа держит его за руки, тянет к себе, целует на прощание, уходит. Дверь еле слышно хлопает, и Боб скользит по ней спиной. Звуки растворяются в предутренней тишине. Самолет приземляется в московском аэропорту; они почти мгновенно проходят от своих кресел до пункта выдачи багажа. От непривычной тишины становится неуютно. А потом совсем тошно, когда они уже выходят. Рядом с таксистами стоит Топалов с букетом красных роз в хрустящей пленке — Сережа чувствует, будто кто-то снова расцарапывает еле зажившую рану. А Влад все такой же — и улыбается по-прежнему, и глаза те же. Повзрослел разве что. Лазарев давит в себе желание кинуться на шею, вздыхает и проходит мимо.