Быть вместе

Кpуговая поpука мажет, как копоть. Наутилус-Пампилиус.

      Северус Снейп сидел в Большом зале и с грустью гипнотизировал ломтик картошки на вилке. Желудок жалобно заурчал. Но только взгляд коснулся стола Гриффиндора, как желание есть мгновенно испарилось, а сердце забилось быстрее. Даже сквозь спины снующих туда-сюда учеников Северус всегда разглядит этих двоих: рыжеволосую Лили и всегда растрёпанного Поттера. От одного взгляда её бутылочных глаз Северусу хотелось краснеть и быстро говорить всякие глупости, от которых потом самому становилось стыдно. Да, они — друзья с первого курса, но сейчас что-то в нём поменялось, и пришло понимание, что Лили для него намного больше, чем друг — дороже, ближе, роднее. Жаль, но для неё Северус по-прежнему только извечный сосед в библиотеке, с которым она наперебой спорит об очередном рецепте зелья, написанном с ошибкой в учебнике.       Ещё Поттер. Запустить бы в него Левикорпусом или даже запретным Круциатусом. До чего противный и самовлюблённый тип: постоянно ставит себя выше других и при любом удобном случае издевается над Снейпом. Неважно над чем: над его сальными от постоянных экспериментов с зельями волосами, старыми, изношенными, но до сих пор крепкими ботинками, доставшимися от отчима, или над страхом высоты, из-за которого Северус и получил обидное прозвище — Нюниус. Всё ему смешно. И его прихвостням — тоже. Но к оскорблениям он привык, только как этот идиот смел при первой возможности приставать к Лили, к его Лили. Прохода ей не давал. И сейчас бледные пальцы Поттера коснулись руки Лили, и Северус от возмущения выронил вилку. Что будет, если она о нём забудет? Эта мысль так пугала, что подростку кусок в горло не лез. Но Лили резко оттолкнула мистера совершенство, чем вызвала улыбку Снейпа.       — Опять на свою грязнокровку с видом идиота пялишься? — ухмыльнулась сидящая рядом Беллатриса. — Свари уже приворотное зелье наконец!       Тонкие губы Северуса сжались до линии. Он промолчал. За любовь к гриффиндорке над ним потешалось пол факультета, но не в открытую, втихаря, за спиной, когда Снейп делал вид, проходя мимо, что не слышит.       — Не говори глупостей, иначе реферат по трансфигурации сама писать будешь! — осадил её Северус с наносной уверенностью в голосе. — Грязнокровки меня не интересуют, а я просто думаю каким бы заклинанием в Поттера запустить. Сама знаешь: наш ловец — бездарь, а до победы факультета всего ничего.       — Ты же зелья лучше Слизенрота готовишь! — фыркнула Цисси. — Устроишь ему понос, и никаких проблем. Если, — она толкнула Северуса в плечо, — Поттер тебя опять твоим же заклятием не угостит.       Несколько учеников по соседству глумливо загоготали. Его терпели только потому, что в арсенале Северуса было слишком много опасных заклятий, и он мог уже в свои четырнадцать приготовить зелья, с которыми путались половина старшекурсников школы.       А вот Слизенрот Северуса невзлюбил и считал выскочкой. Снейп все его пары сидел, прикрыв лицо рукой: половину зелий можно было приготовить в два раза быстрее, тратя меньше ингредиентов, слегка поменяв рецепт, и работали они лучше, но нет… А потому подросток редко удерживался от ехидных замечаний по этому поводу и делился ими вслух с Малфоем и компанией. Они отвечали гоготом, а Слизенрот краснел, но баллов со своего факультета не снимал.       А ещё Северус перекидывался с Лили записочками, когда вставал к шкафчику за ингредиентами. Впрочем, они могли общаться и в открытую: Малфой и его прихвостни, как, впрочем, и Поттер, не видели дальше носа, особенно перед матчами по квиддичу. И ему нравились эти дни.       Лили всегда обижалась, ей казалось, что Северус стесняется её, а он не знал, как объяснить происходящее между ними.       Всего лишь четвёртый курс, ещё столько лет вместе, экзамены: козлом отпущения становиться не хотелось и перевестись на иной факультет нельзя. Так и приходилось вертеться ужом. И все же, ему нравилось учиться на Слизерине, тут он нашёл друзей. Не важно, что те вспоминали лишь тогда, когда не могли сварить сложное зелье, а маглорождённых презирали и тех, кто их любил, — тоже. А он уже тогда отчего-то знал, что ему никто не нужен, кроме Лили. И признаться бы в своих чувствах, но страшно. Тёмных в закоулках замка, которые ему бы устроили, начни они встречаться в открытую.        Грязнокровка. Гриффиндор. Конкурирующий факультет. Вековая вражда. Так нельзя. Нельзя.       Северус не знал, как объяснить это Лили. Ни с Пуффендуем, ни с Когтевраном ничего такого не было, но Гриффиндор. Его не поймут. Друзья. И вдруг — это пугало сильнее всего, — сама Лили. Станет считать его трусом. Решит, что он сдался и повелся на мнение слизеринцев, а ведь так и было когда-то: Северус, действительно, ненавидел маглов из-за своего отца, но Лили… Стоило взглянуть в её зелёные глаза, как он мгновенно забывал про все обиды и предубеждения. Всё казалось редкой чушью.       — И всё же, ты продолжаешь смотреть только на неё! — насмешливый тон Беллатрисы вывел из забытья. Северус ссутулился и повернулся к своему столу. Девушка ухмыльнулась и достала из мантии толстый кожаный кошель, наполненный золотыми монетами. Она достала одну из них и положила рядом со Снейпом. Монета сверкнула солнечным зайчиком и заставила улыбнуться. — Это за прошлый реферат по зельям, надеюсь, ты и с трансфигурацией сделаешь всё, как надо?       — Всё будет в лучшем в виде! Уже сегодня вечером! — сказал он подобострастным тоном.       — Я не сомневаюсь, — фыркнула Белатриса и встала с табуретки.       Северус проводил её презрительным взглядом. Она мало отличалась от брата Сириуса Блека. Такая же высокомерная. Зато хорошо платила, когда он делал ей часть домашней работы. И Северус обзавелся новыми и качественными ботинками. Осталось докупить несколько ингредиентов для Феликс Фелицитас, и Северус его приготовит, выпьет. Он сможет все объяснить Лили. Она поймёт его правильно. Ему повезёт. Обязательно.       А в часы Гриффиндора и Слизерина продолжали падать рубины и изумруды. И на миг показалось, что так будет всегда.