Let it slip

what happened to us, what happened to me, what happened as i let it slip?

Уилл говорил про физику. Уилл всегда говорил про физику — когда спрашивали, когда не спрашивали, специалист или нет, — все темы сводились к ней. Особенно сейчас, когда прошло всего несколько месяцев после Разлома. — ...И таким образом я смог уговорить Фиону поработать вместе со мной, понадобиться еще пара рук для... Самое хорошее в этом потоке слов — то, что Джек мог просто кивать во время пауз и размышлять о своем. И в то же время самое разрушительное. — ...Может, не все последствия были устранены, хотя, я уверен, что в таком случае Бет Уайлдер просто сказала бы мне подготовить еще один Противовес... Уши резануло до боли знакомое имя. Бет. Джек обещал вернуться за ней. И он вернется. Ему просто нужно время и нужное развитие событий. Ему просто нужно... — ...Джек? — на его плечи неожиданно тяжело легли руки Уилла. — Что-то случилось? Джек перевел рассеянный взгляд на брата, с тревогой заглядывавшего ему в глаза, затем на свои ладони на столешнице и едва удержался от разочарованного вздоха. Руки как были руками, так и оставались ими, даже не собираясь окутываться облачком хрононов. А значит... Значит, это был один из тех разговоров — почти не влияющих на временной поток и поэтому — самых сложных. Потому что ему не дается выбора. Потому что он может сказать все, что угодно. Потому что это будет пустой болтовней. Потому что придется притворяться обычным человеком. — Джек? — Уилл по-прежнему держал его за плечи, и в его оклике Джеку чудились миллионы других голосов — тех, что прозвучали совсем недавно и в то же время чертовски давно, и тех, что он не услышит больше никогда. Он прикрыл глаза, судорожно пытаясь придумать тот самый ответ: ответ, который приблизил бы его жизнь к прежним определенностям, к уже привычным диалоговым развилкам. В какой-то момент ему показалось, что он нашел его, что почувствовал знакомую вибрацию времени вокруг ладоней, и потому выпалил эти слова, даже не взглянув на то, к чему они приведут. Не открывая крепко зажмуренных глаз, он тихо произнес в неестественную тишину: — Меня зовут Пол.