Bang! Bang!

      - Как же я пьян... - Рис входил в свой номер наощупь. Он пытался и не мог припомнить что-то простое, например, с кем именно он пил и по какому поводу. Но хуже всего - почему он позволил себе столько выпить. Добравшись в темноте до дивана в центре комнаты, он с недоумением опустился на него и стал мучительно припоминать, был ли в его номере диван. Он вытянул руку, ощупывая пространство рядом, и обнаружил низкий деревянный столик. «А в моем номере стол был только один и, однозначно, он был высокий... и поверхность была стеклянная», - подумал Рис. Он попытался подумать еще. Что-то о том, где он видел столик из дерева, и что-то даже припоминалось, но весьма смутно.       - Какого черта ты тут делаешь? - на Риса вдруг обрушилось сплетение изумленного, громкого голоса и ослепительного света. Первое было терпимо, второе - ни при каких условиях. И Рис замахал руками, требуя, чтобы свет немедленно погас. И он действительно погас. А точнее, сменился на более тусклый и приятный.       - Риси? Ты понимаешь, где находишься?       - Нет, - ответил Рис, пытаясь разглядеть, кто, собственно, с ним разговаривает. - Не думаю. Смотреть ему было тяжело. Впрочем, что-то навязчиво крутилось в голове насчет этого "Риси", что-то такое, знакомое и без внешности. И голос, тоже...       - Риси... - пробормотал он, а затем чуть громче добавил пришедшее следом: - Джек.       - Однако это забавно, - произнес человек, обретший теперь в голове Риса имя. - Никогда тебя таким пьяным не видел.       - Я тоже, - незамедлительно ответил подчиненный. Он теперь отлично помнил, что он подчиненный. И помнил, что отвечать надо непременно незамедлительно. Разглядеть собеседника теперь тоже удалось и он безошибочно узнал в нем своего прямого начальника. Выглядел он, стоит признать, необычно: разномастные глаза смотрели с непривычным интересом, да и губы растянулись в какую-то несвойственную им улыбку. Не было в ней насмешки... Было что-то совершенно инородное для этого человека. Во всяком случае, так всегда казалось. Только вот что? Не это важно. Почему он все таки напился? Они что-то праздновали. Они - это все, кроме Джека. И странно, что кроме, потому что праздник был скорее его, чем их. Ах да, какая-то крайне выгодная сделка. Но за это все пили, а он пил не за это.       - Кексик? - его трясли за плечи. - Эй!       - Да, да, - он нащупал руки начальника на своих плечах и попытался скинуть их с себя. - Извините за вторжение. - Рис наконец осознал, где находится. - Сам не знаю почему именно к Вам. Я уже ухожу, - и он попытался подняться, но тут же вернулся на диван. Он не был уверен, отчего. То ли это было усилие чужих рук, то ли голова, которая вдруг закружилась и потребовала вернуться.       - Сиди, - послышалось почему-то издалека. И Рис послушно сидел, пока снова рядом не прозвучало: - На, выпей. - В руки подчиненного опустился граненый стакан.       - Спасибо. - Не задумываясь ответил Рис и не задумываясь выпил содержимое стакана. Вкуса того, что ему дали, он не почувствовал, так как буквально опрокинул это в себя.       - А мне казалось, пирожочек, что алкоголь тебя не берет.       - Не могу согласиться. У всего есть своя мера. - Рис откинулся назад и улегся на упругую, кожаную спинку дивана. Его он теперь тоже помнил отлично. Это был тот самый диван, в номере у начальства, на котором Рис провел большую часть этой поездке за кипами бумаг, которые запрещено было выносить из этой комнаты, а подписать было необходимо. И, стало быть, Рис проводил на нем как дни, так и ночи. После третьих суток, проведенных здесь, он вышел и узнал от Вона, что среди работников, взятых в эту поездку в ограниченном количестве, ходит уже множество различных шуток о Рисе и его работе. И, как все были уверенны, об особом отношении начальства к Рису. Сам он в это не верил, так как вся особенность отношений легко объяснялось высокой должностью и все что было в них - это много и еще больше работы, и притом непременно на виду.       - Знал бы, что тебя возможно напоить, не остановился бы в своих попытках это сделать, - честно и задумчиво произнес Джек.       - Зачем? Вы сами можете видеть, это совершенно непривлекательное состояние. - Рис с трудом удержал себя от того, чтобы сказать "отвратительное" или "паршивое". Вряд ли это что-либо изменило, но он привык держать определенную марку перед начальством, даже сейчас. В конце концов то, что он вусмерть пьян - не является причиной для фамильярности.       - Я бы так не сказал, - произнес Джек. А затем случилось что-то странное. Сначала, Рису показалось, что он вовсе не на диване, а как будто бы в лодке, растянулся на ее дне. И его легонько покачивает из стороны в сторону. Затем Джек, сидевший где-то наверху, и направляющий их лодочку, вдруг оказался близко, совсем близко и все замерло. Лодка исчезла. И Рис понял, что он все еще сидит, облокотившись на спинку дивана, но теперь почему-то не свободно. Он был к ней прижат. А два цвета - зеленый и синий - были напротив глаз. И улыбка... Какое-то непозволительно долгое внимание к чужим губам. А затем, как тогда, в лодке, они совсем близко. Шершаво. Влажно. И воздуха становится мало. Меньше, чем нужно. И это заставляет сжать чужие широкие плечи, буквально вцепиться руками и удивленно распахнуть глаза. И все становится осязаемей, но непонятно по-прежнему. Джек отстраняется и Рис жадно вдыхает, глядя на него снизу вверх.       - Твои действия? Чисто ради альтернативы, - ухмыляется начальник. И Рис тщательно пытается придумать альтернативу. Довольно долго пытается, наблюдая, как медленно меняется выражение разноцветных глаз - от ожидающего, до теряющего всякий интерес к ожиданию. Где-то ближе ко второму, Рису все же приходит в голову, так называемая, альтернатива. Он поднимает руки, тянется к шее Джека и, обхватив ее, обнимает. Утыкается лицом в, пахнущую знакомым парфюмом, рубашку и закрывает глаза.       - Хороший выбор. - Тихо и мягко звучит голос Джека совсем рядом. Так нежно, как никогда не мог звучать и так близко, как никогда не мог быть. И что-то еще... Что-то он еще сказал. Но Рис уже не слышал, сдавшись наконец желанию уснуть.