Курама

      — Ух, бл…! Что это было?! — я чисто автоматически начал себя ощупывать — вроде цел, ничего не потерял.       — Да падай ты! — рыкнула Нова, бесцеремонно сбивая меня с ног ударом щита. Вовремя — в следующее мгновение мимо пролетела ракета.       — Так что это было?!       — Да черт его знает, может, танк выстрелил, — волчица присела рядом, прикрываясь щитом. Замерцали гексы защитного поля. — Не радуйся, от кумулятивной ракеты все равно не спасет.       — Как будто я не в курсе, что гексы такое давление не держат, — я фыркнул, стряхивая грязь со своего ружья. Прислушался к разгорающейся канонаде вдалеке — намного дальше границы действия моих способностей, изучил данные тактической карты. — Так, третий отряд прорвал оборону…       — Рано, — Нова покачала головой. — Ждем, когда четвертый пробьется, потом выдвигаемся.       — Первый и второй на базе?       — Да.       Я кивнул и сел, выглянул из-за кучи обломков, служащих нам укрытием. Если я ничего не путаю, в прошлом это было ДОТом, и отработали по нему сверхмощной артиллерией.       Да, мы снова ведем бои, конкретно сейчас мы пытаемся захватить стратегических вожаков — тех самых, что охраняли вход в туннель. На нашей стороне было невероятное техническое превосходство, но оно уравновешивалось нашей низкой численностью. Пехотная броня держала крупнокалиберные бронебойные пули, но тридцатимиллиметровые установки все равно шили ее, словно бумагу.       Вообще, волчьи многоствольные установки — это те еще монстры. Они использовали настолько мощные снаряды, что механизмы орудий разваливались после третьей-четвертой тысячи выстрелов. Тупо автоматика ломалась, такие же гильзы использовались нами в пятидесятимиллиметровых установках на стене Айронстоуна.       С другой стороны, «Хотстрайки» били на километр, с двухсот метров прожигали лобовую броню танка, а пехота от каждого попадания буквально взрывалась — мгновенное испарение жидкости в теле бесследно не проходит. Так что, в принципе у нас был паритет, и мое влияние на ситуацию снизилось почти до нуля.       — Четвертый прорвался! — я вскочил на ноги, и тут же упал обратно от могучего подзатыльника волчицы. Мигнуло защитное поле. — Какого х…я?!       — Я поняла, что стреляет.       — И что же? — я прикинул, с какой скоростью должен лететь снаряд, чтобы так быстро преодолеть расстояние в полкилометра, и, кажется, побледнел. — Они что, стырили нашу рельсовую пушку?       — Угу, и эффективно ее используют. Скорее всего, тактический вожак.       — Да понятно, что не малый и не рядовой, — буркнул я, старательно скрипя мозгами.       Понятно, почему снайпер не стрелял по Нове — толку ноль. Защитное поле, конечно, попадание противотанковой рельсовой пушки не выдержит, но ослабит настолько, что снаряд станет безвредным. А то и вовсе разрушится. Кумулятивные снаряды теряют около шестидесяти процентов мощности, но нам с Новой за глаза хватит и оставшихся сорока: ни у меня, ни у нее нет брони, равной по стойкости стальной плите полуметровой толщины. Так, я опять отвлекся… Слишком много всего пришлось уместить в свою маленькую рыжую голову.       — Надо звать снайперов, — я вздохнул и мысленно отправил запрос Олдиру. Спустя несколько секунд пришло подтверждение, а на тактической карте появилась отметка отряда. Увеличив масштаб, я выругался.       — Что?       — Это Алики отряд. Что она тут забыла?       — Твою хвостатую задницу, наверное.       Я недовольно фыркнул, но и только. Алика получила строгий приказ идти в бой только в крайнем случае, и моя ситуация таковой не была. Скорее всего, остальные снайперы заняты прикрытием третьего и четвертого отрядов.       — Нова, когда там твою пушку доработают?       — Через три дня, крайний срок — четыре. А что?       — Да вот думаю, что будь у тебя этот «Джекхаммер», нам бы не пришлось сидеть и ждать, пока Алика доберется до позиции.       — Я уже на позиции, — раздался голос лисицы в наушнике, а я с трудом удержался от того, чтобы завилять хвостами. Всеми четырьмя, угу. — Направление на цель?       — Сектор сорок пять на двенадцать часов, — ответила Нова.       — Плохо. Много позиций. Сможете выманить?       — Нова, каковы мои шансы уцелеть под твоим полем?       — Если ты про гравитационное — весьма высокие, — вот ведь язва.       — А если без шуток?       — Пятьдесят на пятьдесят — снаряд либо разрушится, либо сделает в тебе дырку.       — Дырка — не разлетающиеся во все стороны конечности, — я задумался. — А шансы выжить?       — Тут получше — процентов семьдесят.       — Я против, — произнесла Алика.       — А вот по мне — так нормально, — я вдохнул, выдохнул, и встал из-за укрытия.       Спустя долю секунды вспыхнуло защитное поле, но уже без одной гексы, а по моему нагруднику застучали осколки. Я нырнул вниз и принялся ощупывать грудь, а после и вовсе отстегнул пластину. Осколки почти пробили ее — с другой стороны виднелись острые края осколков от снаряда.       — Ф-фух, это было близко, — я выдохнул, поняв, что все это время не дышал. — Лика, солнце мое, ты выбила стрелка?       — Как ты меня назвал? — судя по голосу, лиса была в шоке. В принципе, я сам охренел от своих же слов.       — М-м-м, неважно. Так что со стрелком?       — Я его нашла, но вы не тех запросили.       — В смысле?       — У меня в отряде никто противотанковое оружие не носит.       — Там что, «толстяк»?       — Нет, он прячется в сгоревшем танке. Стреляет через дыры в лобовой броне, кажется.       — Приплыли, — я поскреб шлем, хотя хотел почесать затылок.       И что теперь делать? Все тяжелое оружие задействовано ударными отрядами, пятидесятимиллиметровая пушка Новы вот уже полчаса как без снарядов, а мне для залпа из биджудамы надо высунуться хотя бы на две секунды — найти цель, нажать на спуск. Я точно сделаю насадку-переходник, чтобы в случае необходимости ею могла Нова воспользоваться.       — Алика, у вас есть гранатометы?       — Есть два помповых, но у нас только осколочные и дымовые гранаты.       — Дымы какой модификации?       — «Затмение».       — Шикарно, поставь завесу перед нами. Я сменю позицию и дам залп, цель укажешь.       — Двадцать минут на передислокацию средств.       — Действуй.       Через девятнадцать минут и сорок девять секунд поступил рапорт о готовности к постановке завесы, я тут же подтвердил свой приказ. Еще через пять секунд в десяти метрах от нас начали взрываться сорокамиллиметровые гранаты, образуя облака густого серого дыма. Помимо визуальной маскировки, они были непроницаемыми для тепловизоров и лазерных систем обнаружения. Я тут же рванул в сторону другого укрытия, коим были обломки еще одного ДОТа, благо гранатометчики завесу поставили метров на сто в каждую сторону. И откуда у них столько гранат?       Выровняв дыхание, я отложил ПЛР и достал из-за спины биджудаму. Конструкция этого оружия оказалась невероятно прочной и надежной, так что недавнее падение на спину никак ей не повредило. Тихий «вжик», секундное гудение — и самое мощное ручное оружие в мире готово дать залп.       — Лика, отметь на тактике точку.       На тактической карте появилась метка цели. Быстро сориентировавшись, я выглянул из укрытия и навел оружие на остов сгоревшего волчьего танка. В лобовой броне танка и правда была дыра, достаточно большая, чтобы вести огонь из рельсовой пушки в широком секторе. С помощью цифрового увеличения я даже смог разглядеть прямоугольный ствол. До остова было триста восемьдесят девять метров.       — Получи, зараза, — прорычал я, нажимая на спусковой крючок.       Биджудама угрожающе загудела, а остов танка обзавелся еще одной дырой, диаметром где-то полметра. Невидимый луч этого оружия почему-то расширялся — на двух километрах луч буквально аннигилировал четыре танка, от пятого оставалась только корма. Сейчас я использовал лишь десять процентов мощности, ровно настолько, чтобы прожечь броню танка и того, кто за ней прятался.       — Готов, — я похлопал оружие по ствольной коробке. — Нова, выдвигаемся! Иначе там стратега без нас грохнут!       — Не утрируй, у них приказ брать в плен.       — Ой, да ну тебя, — я фыркнул, убирая биджудаму за спину и подхватывая «Хотстрайк». — Побежали уже.       Пока мы тупили с волком-снайпером штурмовые отряды успешно взяли стратегического вожака в плен и теперь отбивались от его охраны. Вот такой вот идиотизм — командующий в принципе не может отдать приказ сложить оружие, даже если от этого зависит его жизнь. Счет к Создателям рос день ото дня.       Захватить разум седого волка с выцветшими глазами было несложно, а вот дальнейшее вызвало у меня — и не только — ступор. Стратег потянулся, зажмурившись и чуть слышно поскуливая, и выдохнул:       — Наконец-то…       — Че? — уронив челюсть, я смотрел на разминающегося волка, которого успели развязать.       — Так значит, ты и есть Курама? Занятно…       — Что занятного? — я фыркнул, встопорщив хвосты. Чем-то этот старик неуловимо напоминал Юджара. Может, своим чуть прищуренным взглядом? Или интонациями?       — Впервые в жизни вижу лиса с более чем одним хвостом. Бесхвостых видел, с четырьмя — нет. Ах да, — волк хлопнул себя по лбу. — Забыл представиться… простите старика, память уже не та, что… в молодости. SL1A, но вам будет удобнее звать меня Алесом.       — 1А? — у Новы вытянулась морда, чего я не видел еще ни разу — хорошо, что шлемы мы сняли уже давно, такое я обязан был увидеть. — Первый объект первой серии?       — О, объект N08A? Вижу, ты вписалась в стаю?       — Так, стоп, попридержите хвосты, — я демонстративно потер виски. — По порядку можно?       — Если коротко — ему должно быть несколько десятков тысячелетий.       Я посмотрел на волка, который собирал разбросанные по полу бумаги, ворча что-то про молодых и неуклюжих, на Нову, снова на волка.       — Соврать он не мог физически… Но и выжить он не мог, верно ведь?       — Да как сказать… — волчица присела у стены, поставив свою пушку рядом. — Алес, можешь рассказать, как выжил?       — Да что там рассказывать… Этот огрызок континента был моей зоной ответственности. Всегда, с тех пор, как я принял управление стратегической стаей. Вот и выжил, когда управляющие от безысходности взорвали почти весь арсенал сверхмощного оружия.       — Ни одно живое существо не способно прожить столько лет, — я фыркнул.       — Так я — искусственно-созданное живое существо. И то, я все же одряхлел… За сорок-то тысяч лет…       — А временные промежутки все больше и больше, — я тяжело вздохнул и потеснил Нову, садясь у стены. — Но вообще, несостыковка выходит. Все лояльные лисам волки были уничтожены еще двадцать семь тысяч лет назад.       — Так и моя стая была уничтожена. Только я тогда в плен сдался, зря, как позже выяснилось… мозги мне не прополоскали, но все привязки перебили.       — И каким образом?       — А вы думаете, лаборатории серии «Эхо» — единственные? В нашей столице до сих пор действует комплекс «Камчский», там можно и привязку перебить, точнее, сбросить.       — Знаешь, я бы отреагировал очень бурно, но… — я вздохнул. — Я уже устал удивляться.       — Понимаю… — Алес сложил бумаги аккуратной стопкой и зажал их подмышкой. — Двадцать семь тысяч лет я ждал смерти, лис Курама. Двадцать семь тысяч. Пора заканчивать это безумие. Военная машина должна быть остановлена.       — Не остановлена, — Нова медленно встала на ноги, сопровождаемая взглядами всех присутствующих. — Уничтожена.       — Так сделаем это, — я встал следом, покосился на волка. — Идем, в штабе разберемся, какие ресурсы тебе доступны.       — Уже говоришь словами командующего? — Нова опустила ладонь мне на плечо. Я прижал уши, но ничего не ответил, и волчица отпустила меня. Снаружи уже ждали грузовики. Мы возвращались в Айронстоун с хорошим уловом.       Но меня очень сильно волновал один вопрос — где второй стратегический вожак и его стая?       В крепости было оживленно — Олдир уже доложил об успешном захвате стратега. Пусть часть стаи была уничтожена, но в нашем распоряжении все равно оказалось почти сто тысяч волков. Вообще, вся операция по захвату прошла очень легко и с минимальными потерями — из тысячи солдат было ранено сто три, и только одному из них потребовалась замена тела. Как позже объяснил Алес, его сопротивления хватило, чтобы рассеять большую часть своих войск по большой территории, что сильно упростило нам задачу.       Думаю, никого не удивит то, что Алес и Юджар спелись, и теперь регулярно бродили по Айронстоуну вдвоем, тихо о чем-то разговаривая. А вот информация о том, почему у туннеля была всего одна стая, заставила всех нас задуматься.       Волки вдвое сократили численность действующих войск, это при том, что мы как раз резко повысили свою боеспособность. Это было бы похоже на ловушку или какое-то чудо, если бы не одно «но», которое всплыло при всесторонней проверке этой информации.       Волки не могли обеспечить продовольствием свою армию. В смысле, буквально — интенсивное использование земли привело к тому, что земледелие перестало давать необходимое количество продуктов питания. Да и с животноводством у волков образовались проблемы: их производство было грязнее нашего, и как итог — плохая экология и проблемы с поставками мяса. У нас в этом плане все было получше, но и нас было заметно меньше. Теперь волков было около миллиона.       Итак, война окончена? А вот хвост нам всем, лысый, столица защищена таким же барьером, как и Айронстоун! А я все эти годы думал, что наш щит — вещь уникальная, и тут такой облом. После небольших испытаний выяснилось, что щит спокойно держит залпы рельсовых пушек, а лучевое оружие и вовсе отражает, что давало вполне реальный шанс подстрелить кого-то из своих. Единственное — биджудама щитом не блокировалась, но она — точно уникальная и неповторимая.       Я сидел на скамейке у дома, рядом сидела Нова. Увы, Алика была занята — тренировала пополнение своего отряда. Алина где-то пропадала, Ликор с семьей уехали на весь день на море. В общем, остались только я да волчица.       — Нова.       — М?       — Помнишь, Лоран сказал, что к прототипу 782 документации не существует?       — Ну?       — Так ведь из документов мы название и узнали.       — И?       — И больше я тех документов не видел.       — Хм.       — Мне кажется, он нас обманывает.       — М-м-м…       — Да, я понимаю, что ему резона это делать нет, но… что-то тут не так.       — Фр.       — Между прочим, моя паранойя нам жизнь спасала. И не раз.       — М?       — Вот например три года назад…       — Кхрм.       — Харе ржать, я серьезно, — я надулся, пихнул волчицу в бок, но та лишь фыркнула, отворачиваясь. Вот язва.       Я прикрыл глаза, наслаждаясь тихим вечером. Солнце уже не пекло, дул прохладный ветер, ероша мех. Из дома вкусно пахло едой, да и вообще. Где-то внутри шевельнулся червячок сомнений в правильности моих действий и моего поведения, но я его тут же раздавил. С каждым прожитым годом мне все легче делать что-то подобное, да и контролировать себя, не используя силу разума, становится проще. Была бы у меня чакра, решил бы, что баланс выравнивается, а так… кто знает, почему это происходит?       Четыре хвоста — это неплохо, но все-таки мало. Недостаточно для того, чтобы я мог защитить себя и тех, кто мне дорог. Первый хвост скорее всего ничего не давал — или давал силу разума. Второй — это живучесть, регенерация. Третий — контроль над энергией, а четвертый — сила, больше похожая на меч без рукоятки. Да, я могу перевернуть через корму танк, но в результате у меня рвутся мышцы, сухожилия, связки, трескаются кости… в общем, слава регенерации и умению отключать болевые ощущения.       — Ладно, пошли в дом. Скоро должны остальные подойти, — я встал со скамейки. Буркнув что-то согласное, волчица продолжила сидеть, закрыв глаза. Я не стал ее тревожить — пусть отдыхает.       Разувшись в прихожей, я потянулся, принюхался. Уже здесь чувствовался уют, а в гостиной так и вовсе хотелось развалиться на диване и лежать, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Но сначала — помыть руки и причесать хвосты, как раз занятие на часик-другой.       Насчет хвостов — я все же прошел полное обследование, и теперь знал, что хвосты у меня без костей. В принципе, я догадывался — хотя бы потому, что Нова однажды мне два хвоста бантиком завязала — но все равно было странно. Хотя бы потому, что контролировал я их настолько хорошо, что мог ими держать что-нибудь. Впрочем, а были ли у меня там кости, когда я был биджу? Вот честно — не помню, да и черт с ним. Контролируются, растут из одного места — как бы это ни звучало — значит, все хорошо.       Ночь прошла спокойно, разве что Ли с семьей остались на ночевку на море. А вот утром меня с моей маленькой стаей вызвали в штаб на какое-то экстренное заседание.       Ввалившись в полном снаряжении, мы встали у стенки — стулья вес брони не держали. Олдир обвел нас взглядом и кивнул.       — У нас ЧП, причем серьезное. Объект «Сохранение» штурмуется волками, и стоит признать — довольно успешно. Часть охраны уже выбита, судя по активному применению трофейного оружия — действуют тактические вожаки, не меньше двух десятков.       — А они там друг другу не мешают?       — Нет, судя по полученным данным, тактические вожаки действуют чуть ли не в одиночку — в сопровождении у них не больше пятерых волков у каждого.       — Малыми отрядами действуют, — цыкнул Эхон. — Нашу тактику перенимают.       — Для действий в закрытых помещениях — самое то, — Олдир вздохнул, опустив уши. — Но это не важно. Курама, возьмешь еще десяток лисов, снаряжение по усмотрению.       — Есть, — коротко ответил я, мысленно прикидывая, кого взять. К счастью, Ликор был все еще на море с семьей, а значит, как минимум его получиться «забыть» в Айронстоуне.       — Все, свободны. Вниз спустят квадроциклы, так что, доберетесь быстро.       Следующие пять минут я запомнил плохо — настолько быстро и стремительно они пролетели. Я набрал десятерых лисов из ныне расформированной роты диггеров, они — лучшие специалисты по бою в замкнутых пространствах, а вот Нове пришлось остаться в Айронстоуне. Нет, потолки на объекте высокие, но для нее еще не сделали квадроцикла, способного везти шестьсот килограмм с приемлемой скоростью. А без брони ее вниз никто не спустит.       Подбор снаряжения, набивание разгрузок, последние подгонки брони, крепежных систем — все это пронеслось мимо, не задерживаясь в памяти. Лучевые ружья не требуют огромного количества патронов, но аккумуляторы менять все равно надо каждые пятьдесят выстрелов. Боекомплект брали трехкратный, вместе с двукратным запасом гранат нескольких видов.       Спуском в комплекс нам служил тот самый провал, образовавшийся после взрыва природного газа. Лифты, ведущие в распределительный узел, восстановили, в том числе и огромные грузовые платформы, так что проблем быть не должно было. Особенно с учетом того, что все лифты — высокоскоростные.       Спускались, просто прыгая с обрыва — гравитационные лифты тоже работали. Как и положено, последние четыре метра мы не плавно спускались, а тупо падали. Мощный экзоскелет с легкостью «съел» нагрузку, после чего мы сели на заранее спущенные квадроциклы и рванули по туннелю на стоянку.       — Внимание группе — противник использует трофейное оружие! — на всякий случай напомнил я. — Лишний раз под обстрел не подставляться!       — Не нуди! — фыркнула Алина, ехавшая прямо за мной. — Мы все тут далеко не лисята!       — Все равно, ушки на макушке и нос по ветру! — крикнул я, не оборачиваясь.       До стоянки мы добрались за считанные минуты, еще две минуты занял спуск на скоростном лифте. Следом мы промчались по распределительному узлу, благо Лоран навел здесь порядок. Буферы мы так же проехали быстро, барьеры было решено убрать.       «Лоран! Что с обстановкой?!»       «Охранение держится, их осталось двое. Волков убили семерых, осталось восемнадцать»       «Местоположение?»       «Загружаю данные в тактику»       На тактической карте появилось две точки, тревожно мигающие красным цветом. Спустя мгновение был проложен маршрут, судя по тому, как он петлял, Лоран проложил его с учетом наших квадроциклов.       — Ускоряемся! Наших двое осталось!       Слаженный согласный рявк на секунду оглушил меня, но я лишь оскалился — я чувствовал уверенность, силу, скрытую в нашем отряде. Я выкрутил ручку акселератора до упора, двигатель квадроцикла взревел на высоких оборотах.       В зону столкновения мы буквально влетели, с ходу спрыгивая с квадроциклов, стреляя на ходу и разбегаясь по укрытиям. Я быстро оценил обстановку и смог только выругаться — двое выживших лисов забились за угол, причем к ним вела кровавая дорожка. Волки заняли все более-менее серьезные укрытия и прижимали выживших огнем из лучевых ружей и рельсовых пушек, а когда прибыли мы — то переключились и на нас. Точнее, попытались переключиться, я сразу взял под контроль десятерых и приказал им открыть огонь по своим. Но теперь обломался уже я — волки перестали стрелять в нас, но и в других волков стрелять отказывались, с подобным я сталкивался впервые.       Короткий анализ разума одного из подконтрольных тактиков заставил меня выругаться. Волки нашли способ намертво зашить в кокон разума определенный набор правил, даже не знаю, как им это удалось. Это что-то вроде запрета на проявление инициативы и других ограничений, но теперь волки не могли выполнять мои команды. Замерли они лишь потому, что я неосознанно перегрузил их разумы, заставив буквально зависнуть.       — Вышибайте всех волков! Они неконтролируемы! — прокричал я, продолжая перегружать разумы противника уже осознанно. В принципе, ничего особого я не делал — мне это было недоступно, ведь команды мои они не выполнят. Просто увеличивал интенсивность свечения нитей, тем самым заставляя разум перегружать себя самому.       Из-за своей занятости я не мог полноценно следить за обстановкой — меня хватало лишь на то, чтобы следить за своим положением в укрытии. Поэтому я пропустил момент, когда нам ударили в спину, сразу убив двоих лисов и ранив еще одного. От неожиданности я даже прекратил давать нагрузку на разумы волков, отчего те через несколько секунд начали прятаться в укрытиях.       «Лоран! Какого хрена?!»       «Сам охренел!»       «Лови пакет, важная инфа!»       «Принял, запрос на подкрепление ушел»       — Отступаем! Все назад! — закричал я, отстреливаясь из ружья.       Алика схватила за шкирку слишком увлекшуюся стрельбой сестру и потащила ее к выходу, выжившие диггеры, забрав лисов охранения, побежали следом. Только я остался на месте, просто-напросто затупив. Опомнившись, я рванул следом, и закричал от боли в левой ноге. Упав на грудь, я потерял «Хотстрайк», но быстро перевернулся за спину, выдергивая из кобуры револьвер, одновременно отключая связи в разуме, по которым шли болевые сигналы.       Левой ноги ниже колена просто не было. Характер раны показывал, что в меня попали из рельсовой пушки — кровь вытекала очень быстро, и если бы не моя регенерация, я бы уже потерял сознание от кровопотери. Я поднял револьвер и расстрелял все шесть патронов, целясь противникам в головы. Руки не дрожали, да и в глазах не двоилось, так что шестерых я завалил точно. А вот теперь… теперь все. Волки профессионально задавили лисов огнем — воздух наполнился зелеными лучами ружей. Мне в принципе повезло — я упал так, что от волков меня закрывал противолучевой барьер, но вот снаряды рельсовых пушек он не держит.       Ни отползти в сторону, ни начать эффективно отстреливаться. Я, конечно, перезарядил револьвер, но противников не меньше двух десятков. Волки не пожалеют и сотни жизней чтобы от меня избавиться, а значит, скоро придут меня убивать. Я начал вытягивать энергию металла из пола, но это поможет мне только от лучевого оружия — снаряд пушки просто выпотрошит мою железную тушку. Да и нет у меня десяти минут — я уже слышал топот волчьих ботинок. Мой «Хотстрайк» расстреляли в первую очередь, вытянуть энергию из волков или их оружия я не успею, моя физическая сила ничего не решит, равно как и регенерация, а управлять ими я не могу. Что это, конец? Неужели все закончится вот так — в банальной ловушке на территории своей же базы? Внутри все сжимается от страха… ведь покончив со мной, волки не остановятся — они пойдут дальше, нагонят остальных лисов, и тогда… тогда все…       Вот в поле зрения попал первый волк, тут же получивший пулю в лоб, следом еще один, трое, четверо… время замедлилось, я отчетливо видел, как двигаются их пальцы, нажимая на курок. Вот они давят, давят… спусковые крючки не двигаются, выражения морд волков становятся удивленными, а следом — и вовсе паникующими, что действует на меня, как пощечина. Странное чувство пониже спины, которое я принял за… кое-что другое, оказалось растущим хвостом.       Я оскалился, тщательно прицелился и выстрелил, еще раз. Весь барабан в противников, итого — двенадцать трупов, и скоро их станет еще больше, потому что никто из волков не мог выстрелить. Крича что-то, в помещение вбежали лисы, воздух снова заполнился росчерками лучей, искривлениями воздуха от снарядов рельсовых пушек. Через минуту все закончилось, револьвер выпал из ослабшей руки, и я позволил себе провалиться в беспамятство.       В сознание я пришел резко, словно меня включили. Резко вдохнув, я открыл глаза и наткнулся на внимательные глаза Алики. Над ней возвышалась огромная заспанная мордища Новы, в дальнем углу комнаты свернулся калачиком Ли, чуть в стороне спала Алина, разбросав руки-ноги в разные стороны. Я почувствовал, как в груди все сжимается — они ведь тут ночевали…       Алика приподняла мою голову, пока Нова поила меня из фляги. Напившись, я прикрыл глаза.       — Сколько времени прошло?       — Неделя.       — Мы твою ногу нашли, кстати, — волчица покосилась в сторону спящих лисов.       — И на кой она вам?       — Забальзамируем и в музее выставим, — ответила Алика с все тем же серьезным выражением мордочки. Я хлопнул себя по лбу, но достаточно тихо, чтобы не разбудить Ли и Лину.       — Где мы?       — В Айронстоуне. На «Сохранении» не безопасно.       — Почему?       — Системы наблюдения Лорана оказались бесполезны против этого, — Алика чуть повернула ухо в сторону волчицы, и та достала откуда-то очень знакомую коробочку.       — Твою мать, — я упал на подушку. — Я думал, что ее расхреначило еще тогда…       Это была та самая коробочка, чудо, мать его, инженерной мысли. Не глушит системы наблюдения, а делает носителя невидимыми для них. Я так и не понял, как она работает, а вот волки разобрались, пусть на это у них ушло очень много времени.       — И что теперь?       — Склады «Сохранения» мы опустошили, Лоран сказал, что сможет поселиться в Айронстоунской серверной, — Нова тихо отошла от кровати. — После этого объект «Сохранение» будет запечатан.       — Ты куда?       — Куда, куда… готовить пойду. Нирика на всю вашу ораву готовить устанет.       — Между прочим, ты ешь больше всех, — я надулся.       — Большому телу — большая порция, — волчица фыркнула и ушла. Естественно, на четвереньках — во весь рост она встать может только на улице или у себя дома.       — Лик, останешься? — я прижал уши. Лисица провела ладонью по моей голове, в груди сразу потеплело.       — Конечно. А теперь спи, ты еще не восстановился.       Тихо вздохнув, я опустил голову на подушку и закрыл глаза. Да… еще не восстановился… Ноги я все еще не чувствую, да и в сон клонит, а это — явный признак истощения организма.       Проснулся я бодрым, отдохнувшим, и даже нога отросла обратно — регенерация у меня все же поистине бешеная. Но ценой стали выпирающие ребра, туго обтянутые шкурой. Даже мех сильно потускнел, не говоря уже о том, что свалялся. Да и помыться бы не помешало… И хвосты расчесать, да и вообще. Но сначала — разобраться с огромной порцией аппетитно пахнущего шашлыка, который принесла Алика. Сглотнув набежавшую слюну, я прилип взглядом к тарелке, в которую и было навалено мясо.       — Воду Ликор принесет.       — К Создателям воду, — буркнул я, впиваясь клыками в сочащийся жиром кусок жареного мяса. Сейчас меня не интересовало ничего, только еда.       На отращивание потерянной конечности организм потратил все имеющиеся запасы и даже больше. Проще говоря, часть мышц было отправлено прямиком в ногу, да и кости ослабли. Для полного восстановления мне требовалось много белка, кальция, углеводов, и нехилый такой комплекс витаминов. Через неделю, в течение которой я даже в туалет не ходил — все уходило на восстановление — я начал посещать спортзал и тренировочные площадки. Если навыки остались, то вот силы в мышцах и выносливости уже не было, надо было нарабатывать заново. Хорошо еще, что и в этом направлении я очень быстро восстанавливался, буквально месяц, и я снова в форме.       И надо было так совпасть, что реабилитацию я закончил точнехонько за день до своего дня рождения!       Вызов в штаб не был неожиданностью, скорее даже, я ждал его. Ждал, сжимая кулаки и клыки, отчего вокруг сами собой в воздух поднимался всякий мусор, вроде травы и гравия. Я еще со своим пятым хвостом не успел разобраться, как мне снова может грозить смертельная опасность! Но самым сильным чувством был страх, что сжимал сердце. Подняла голову не паранойя, но интуиция, которая у меня проявлялась редко, но никогда не обманывала.       И она подсказывала, что из этой миссии смогу вернуться только я, какой бы она ни была. Я метнул короткий взгляд в сторону друзей, что пришли следом за мной в штаб на брифинг. Единственным, кто заметил мой взгляд, был Ликор, и он сразу нахмурился. Я прикрыл глаза, подтверждая его опасения, на что лис одними губами прошептал: «не смей».       — Задача простая — вы должны проникнуть на заброшенную лабораторию «Хидден», «Фолиаж», если быть точным, — Олдир ткнул карандашом в точку на карте. — Ваша задача — найти и изъять все носители информации, в том числе и бумажные, если те сохранятся. Сопротивления не ожидается, лаборатория запечатана, но будьте начеку. Волки при нападении на объект «Сохранение» успели скачать часть данных. Курама, бери свой отряд…       — Нет, — я покачал головой. — Я пойду один.       — Тебе точно в ногу прилетело, а не в голову? — спокойно поинтересовался бурый лис, но в его глазах разве что молнии не искрили.       — Я сказал, что пойду один, — я сжал в кулаке подвеску с жетоном Новы. Большинство присутствующих прижали уши, по залу пробежались шепотки.       Жетон Новы, подаренный мне перед плаванием на остров-лабораторию, я не снимал никогда. А когда сильно нервничал, начинал его теребить пальцами — дурацкая привычка, от которой я никак не могу избавиться. Впрочем, до появления жетона я все равно начинал активно что-то перебирать, будь то четки или складки на одежде. Эта привычка натуральным образом палила мое душевное состояние, но так же была индикатором надвигающейся задницы эпичных масштабов — сильно нервничал я в основном при пробуждении интуиции.       — Ты уверен? — Олдир сел в кресло и откинулся на его спинку.       — Когда просыпается интуиция — я просто знаю, что будет тяжело. Но сейчас… — я на секунду замолчал, думая, стоит ли говорить, но внимательные взгляды убедили меня в необходимости рассказать о своих ощущениях. — Сейчас я абсолютно точно знаю, что не вернется никто. Кроме меня.       — Тогда, может, наоборот, усилить охранение?       — Нет, — я настолько активно мотнул головой, что жетон улетел за спину. — Я чувствую, что там справлюсь только я. И что обязан туда пойти, если хочу чего-то добиться.       На моем плече сжалась огромная ладонь волчицы, но она не успела ничего сказать — Алес кашлянул, привлекая к себе внимание. Я тут же прижал уши, нервно дернув хвостами — рядом с этим поистине древним волком я чувствовал себя маленьким глупым лисенком. О нет, он не изрекал мудрости, ничего не советовал — просто смотрел, словно мотая на ус, и иногда щурил глаза. Но мне всегда казалось, что этот волк видит меня насквозь.       — Если бы кто-нибудь другой сказал об интуиции — я бы посмеялся, — как обычно Алес начал издалека. — Но не тогда, когда об этом говорит магистр разума. Курама, часто ли твоя, кхм, интуиция поднимает уши?       — Нет. Раз шесть было, за все время.       — У вас, лис, есть одна труднообъяснимая особенность… вы буквально чувствуете события. За время войны произошло множество случаев, когда лисы просто отказывались от своих планов наступления, перекраивали оборону, резко меняли дислокацию войск. Причем именно тогда, когда мы были готовы затянуть петлю ловушки. Сначала мы думали, что действует разведка, но нет. Однажды я просто взял и начал массированное наступление, через пять минут мы пришли на территорию лисьей перевалочной базы, а там пусто. В смысле, вообще пусто, даже мусора не осталось — только трава скошена.       — Алес, давай покороче, — попросил Юджар, видя, что у меня заканчивается терпение, а с ним — и весь пиетет перед древним стариком.       — Ох, увлекся… в общем, если кратко — ваша интуиция работает безошибочно. Думаю, вы сильно удивитесь, если поспрашиваете у других лисов, просыпалась ли у них хоть раз эта самая интуиция.       — И что позволило сделать такой вывод? — Олдир покосился в сторону волка. Тот потер кончик носа, хмыкнул.       — Когда лисы резко покинули линию обороны, которую удерживали под нашим массированным обстрелом, а через пять минут произошло землетрясение, а вся линия — и примерно по половине обеих армий — ушла под землю. То было страшное время, время после применения сверхмощных зарядов. Планету еще несколько лет сильно трясло.       — Короче, — я хлопнул ладонью по столу, но не слишком сильно, просто привлекая к себе внимание. — Я иду один. Точка. Нет, не точка — запятая. Если я увижу хоть одного из вас, — обвел внимательным взглядом своих друзей. — Поблизости, клянусь хвостами, закопаю в землю по шею и каменной плитой придавлю, с дыркой, конечно. А тебя, Нова, так и вовсе десятком.       Меня секунд пять пытались прожечь четырьмя крайне недовольными взглядами, но я еще года два назад выяснил, что даже горя заживо могу прибежать к своим — огнесмесь, она такая, водой не тушится.       — Мы будем в состоянии полной боевой, — коротко бросила Алика, развернулась и ушла, громко хлопнув дверью. Следом вышли остальные друзья. Напоследок Ликор посмотрел на меня с плохо скрываемой болью в глазах.       А я… я просто закрыл глаза, мысленно гася свечение своих нитей. Грустить и горевать о сказанном и сделанном я буду потом.       Если это потом вообще будет.       К заданию я подготовился основательно. Помимо специально адаптированной для меня пехотной брони я взял со склада дополнительные бронепанели, которые закрепил поверх основных защитным элементов. Защиту хвостов все же сделали, обтянув каждый высокопрочным арамидом и обшив маленькими защитными пластинками — а сверху так и вовсе лентами сегментированной сплошной брони. Чтобы всем этим двигать, пришлось хвосты снабдить фибромышцами.       Штурмовой рюкзак я наполнил запасными аккумуляторами к «Хотстрайку», «Санрэю», а так же коробками патронов для «Тарана». Туда же отправились две аптечки, четырехдневный запас сухпайков, две фляги на два литра. Слева на рюкзаке были закреплены три метательных топорика, справа — Биджудама. Снизу был приторочен «Санрэй», ПЛР в случае чего должен был висеть на ремне на шее. Кобуру с револьвером я разместил на груди, нож Шодая — под левой подмышкой, Алики — под правой. На предплечьях — ножны для метательных ножей, по два на каждом, на правом наплечнике на двухстороннюю клейкую ленту был прилеплен аккумулятор к «Хотстрайку», на левом — осколочная граната, крест-накрест приклеенная изолентой. Поясные подсумки были набиты аккумуляторами, скорозарядниками к револьверу, гранатами. Слева на поясе — ножны для полуторного меча и кинжала. На голенях я закрепил по тяжелому ножу.       Все снаряжение очень много весило, но это ерунда — пехотная броня позволяла это игнорировать. А вот что нивелировать было нельзя, так это резко снизившуюся маневренность: если бегать по прямой я мог быстро, то вот резко повернуть из-за инерции было уже сложнее. Но все это было неважно, так как вооружаться я перестал только после того, как чуть притихла моя интуиция. Что-то мне подсказывало, что всего этого может мне и не хватить…       До точки я добирался на специально модифицированном под меня внедорожнике. Приземистый, квадратный, но самое главное — на его сидении я мог разместиться даже с бронированными хвостами. Тупо потому, что спинка крепилась не к сидению, а к прочным балкам, что делили салон на переднюю и заднюю части. Хвосты просовывались в просвет между спинкой и сидением, и можно было ехать. По моей просьбе в машине оставили стандартную механическую коробку с синхронизатором — пять передач вперед, одна назад, сто восемьдесят лошадиных сил под капотом.       До точки ехать было почти тысячу километров — если напрямик, через буераки, то в полтора раза меньше — для чего машину снабдили дополнительными топливными баками общим объемом 200 литров. Вкупе с родным столитровым баком дальность хода впритык приближалась к двум тысячам километров, но только если ехать в экономичном режиме — две тысячи оборотов на пятой передаче, то есть километров семьдесят-семьдесят пять в час. Это больше тринадцати часов дороги… Но я справлюсь. Потому что у меня нет выбора. В этот мой день рождения ни один лис не умрет.       Дорога, как я и предполагал, заняла тринадцать с лишним часов. Местом назначения была небольшая опушка — если бы не карта, я бы ни за что не догадался, что здесь есть вход в подземную лабораторию «Хидден Фолиаж». В переводе — Скрытая листва. Слишком много не самых приятных воспоминаний навевает это название, да и место подходит — опушка окружена высокими лиственными деревьями. О других лабораториях этой серии Лоран ничего не знал, но если бы они назывались «Облако», «Песок», «Туман» и «Камень», я бы даже удивляться не стал. Как-то нет у меня сил больше удивляться.       Входом был люк, который вполне естественно зарос травой, да и петли проржавели. Впрочем, для пехотной брони — не проблема, фибромышцы, дополненные хорошим малогабаритным экзоскелетом позволяли выполнять функции танкового домкрата. Короче, выломал я люк… случайно. Кто же знал, что петли настолько проржавели?       Вниз вела бетонная лестница. Свет фонаря дна не достиг, а ведь это был мощный светодиодный фонарь, бьющий почти на сто метров. Конечно, до чудовища Новы, что прошибал темноту на полкилометра, ему далеко, но тем не менее. Глубоко вдохнув, как перед нырянием в воду, я начал спускаться, держа ПЛР готовым к стрельбе.       Первая в моей жизни одиночная миссия началась.