Светящееся счастье

Фиксит давно не видел её настолько счастливой. Не то что бы она пребывала последние месяцы в депрессии, вовсе нет. Сторонний наблюдатель так и вообще считал бы, что она, как и всегда, полна радости и неутомимого энтузиазма. И даже близкие друзья очень редко замечали, что что-то меняется в её характере и настроении. Но не зря же Фиксит был большим, чем просто близким другом Хотя даже ему порой было непросто понять, какой именно логике подчиняются её эмоции и почему ему так сложно повлиять на них. Он привык все анализировать, искать десятки разных путей решения и выбирать рациональные и логичные варианты, но тут это совершенно не работало. Наверное, он просто не мог соотнести масштабы, ведь привык к тому, что крохотный кусочек микросхемы делает его необычно радостным. Но тут требовалось что-то действительно колоссальное. Здесь колоссальное все — начиная от палаток со сладкой ватой и заканчивая фигурами диких животных посреди площади. И яркое, раскрашенное в самые невообразимые цвета и облаченное в самые необычные формы. Тут шумно, многолюдно и очень-очень жарко, но кажется, это именно то, что приводит Чатту в неописуемый восторг. Она с нескрываемым удовольствием носится по приехавшей в Пиксивилль ярмарке, стремясь быть везде и сразу, а ему лишь приходится бежать следом и стараться не упускать её из виду. Хотя это не сильно-то и сложно, ведь кажется, что она просто светится от счастья как рождественская елка. Чатта то и дело оглядывается по сторонам, и её глаза отражают все светящиеся фонарики, переливающиеся всеми цветами радуги, отчего кажется, будто внутри неё настоящее световое шоу, в тысячи раз лучше того, что снаружи. Толпы народа заполонили площадь и протолкнуться совершенно негде, но её это, кажется совсем не волнует, ведь издали слышно какую-то чересчур быструю, но безумно зажигательную песню, и уже меньше чем через минуту вся толпа начинает пританцовывать и подпевать — неважно, в такт или нет, — и все вокруг вертится, крутится и смешивается в один большой светящийся шар. Огромное, ярко-желтое колесо обозрения в центре ярмарки собирает вокруг себя колоссальное сборище людей, и приходится ждать чуть ли не полчаса, но это определенно того стоит — потому что наблюдать бушующее море красок и огней с высоты действительно захватывающе, но еще более потрясающий вид открывается на весь город — такой маленький, но кажущийся неимоверно огромным, когда ходишь там, внизу, по брусчатым дорожкам среди аккуратно подстриженных клумб, которых сейчас совершенно не видно, и можно лишь догадываться, где они, по светлым силуэтам припаркованных автомобилей. Чатта напрочь игнорирует ремни безопасности, бегая от одного края смотровой кабинки к другому, не переставая восторженно взвизгивать и стремительным словесным потоком описывать все, что видит.: — Я вижу отсюда мой дом, и твой тоже, и издательство, да, оно все такое маленькое-маленькое, можно подставить палец и кажется, будто сейчас можно все этой раздавить! Смотри, отсюда можно видеть больше звезд, чем когда ты там, внизу, потому что мы сейчас наверху и ближе к ним, а внизу они дальше и незаметнее, но их все равно видно, только не так хорошо. И луна, она такая огромная, как воздушный шарик, и круглая, как тоже воздушный шарик, и легкая, потому что висит в воздухе, опять как шарик. Как знать, вдруг луна — это всего-лишь воздушный шарик с лампочкой внутри, а мы этого не знаем, а те, кто запустил его в небо, над нами смеются? Фиксит едва успевает следить за ходом её слов, что ещё говорить о понимании и осмысливании этих самых слов. Но Чатту это, кажется, совершенно не волнует, и она продолжает с детским восторгом смотреть сквозь толстое стекло на ночной город. Фиксит ощущает странное удовлетворение в душе и даже не пытается проанализировать это. Фиксит улыбается и на время забывает думать о логике и просто наслаждается бесконечно счастливым моментом.