Иней

Осенью поздней, в городе N, иней накрыл деревья, оградки. Бог был здесь раньше. Он не вернётся. Я за тобой наблюдаю украдкой. Страшные сказки, глупые маски. Люди давно уже просто масса. На кладбище старом, в той отпевальной, я стоял у иконостаса. И было тесно в клетке из рёбер, твоё сердце рвалось на волю. Даже в размеренной вечности космоса, ты не нашла бы покоя. Интересно, из какого металла, экзоскелет под нежной кожей. Этот город давно уже мёртв. Ты — тоже. Тебе было страшно и неуютно, ну, а как же иначе? Миру жестокому, необоюдному ты совсем не могла дать сдачи. Тогда, накрывшись чёрной вуалью, ты улетела в ночь не слыша, голоса разума. Чёрной кошкой, белой вороной бродила по крышам. Ты накройся вуалью из инея нитей, серебряный свет луны, тебя окружает. Ты утопаешь в нём, идёт блеск во все стороны. Эй, маэстро, смелей, ну же, давай, гремите скорее в фанфары! Эй, перед вами Алиса! Перед вами принцесса чудес и кошмаров! Месяц юный, печальный и кроткий на руках здесь тебя укачает. Чаем с привкусом звёзд тебя древние боги напоят случайно. «Ты здесь останься, забудь обо всём» — песню тихо поют херувимы. И зачем тебе возвращаться назад, коль была на земле нелюбимой? Но закончен тот миг, мир мерцает и блекнет, ты сползаешь по стенке, ладонью пытаясь за что-то схватиться, но тебя не спасут никакие уценки. Карусель жизни, фактов, опять замирает. И ты вздыхаешь опять, всё в огне. Еле слышно, одними губами, ты шепчешь: — «Господи, помоги мне» … Бог был здесь раньше. Он не вернётся… Я касаюсь твоей щеки. Иней на бледной коже. Этот город давно уже мёртв. Ты — тоже.