***
Рози, милая хрупкая роза, Совсем без шипов. Зачем шипы, если не будешь колоть? Зачем клетки, если в них не посадят птиц? Зачем двери, если их не откроют? Зачем быть такой легкой, если никогда не сможешь полететь? Она шагала медленно, тяжело переступая. Это было странно. От чего-то такое легкое тело вмиг стало неподъемным. Она шла и шла, а домик казался невероятно далеким. Бормотание грома как говор бездомного старика совсем рядом. Туман везде, он застилает глаза и звук… Звук давления на барабанные перепонки. «Все такое белое… Такое красное… Такое зеленое.» Девочка попыталась вздохнуть, когда поняла, что вода в комнате медленно поднимается от льющего как из ведра ливня, но ее ребра словно бы сковало свинцом. «Так тяжело…» Тело медленно качнулось и поплыло под стеклянными сводами теплицы. Поток нес ее все дальше, сквозь длинный коридор, сквозь дверь, в комнату, залитую светом и туманом. Рози замерла, зависнув перед огромным водоворотом, который в следующую минуту нежно, но мощно подхватил ее хрупкое тело, заставив вращаться и биться о кружащиеся вокруг предметы. Внутри и вовне ее тела была вода. Разве что внутри с небольшой примесью донного ила. Стеклянный взгляд распахнутых глаз потерянно направлен в потолок, словно она все еще видит там что-то или кого-то. Оглушающий удар грома совсем рядом заставил все тело Роуз содрогнуться, а сознание помутнеть.***
Шесть сестренок в красной комнате: Трое ушли по делам, Двое уже не вернулись, Кого не хватает там? «Холодно… » Дождь облизывает локти и колени, льется потоками по спине, заставляя футболку липнуть. «Почему же я не могу бежать? Странно.» Оглушительное шипение, словно скрип мела по доске. «Противно.» Дом заливает алый свет, алый цвет. Моя комната вся утонула в нем, как в крови. Бабочки на обоях сходят с ума и я падаю, закружившись в их водовороте. Я такая маленькая под своей кроватью…Стоп, разве здесь была не одна кровать? Я всегда мечтала, чтобы их было две. Тогда бы мы с тобой смогли устраивать ночевки, драться подушками… «Перья…» Перья падают с потолка. Такие же перья, как на моей голове и проволока как… На моей шее. Покосившись, рыжая голова падает на пол, за ней падает и тело. Джинджер удивлённо смотрит, как знакомая темнокожая фигура склоняется над ней, пододвинувшись совсем близко своими огромными черными глазами к ее лицу. Рука волчицы касается края раны, просовывая большой палец в трахею как в отверстие носочной куклы. Её губы улыбаются.***
Мы едем по дороге твоей жизни вместе, Я играю на гитаре, пою тебе песни, Ты куришь. Кто же ведет машину? Она лежала на земле. Дождь неприятно бил по лицу, еще больше размывая и так расплывшуюся косметику. Тело было распластано, на бёдрах все еще осталось ощущение чего-то горячего. Руби медленно встала, потерянно озираясь по сторонам. От чего-то в данный момент ей было невероятно одиноко и она обхватила себя руками. Идти совсем не далеко, вот уже и дверь. «Что это? Что со мной? Почему так тянет живот?» Комнаты полны яда, воздух отравлен, все переворачивается с ног на голову и я вижу… Клетку. Меня мотает как куклу, ломая о прутья, выворачивая как в барабане стиральной машинки, и я падаю, развалившись на куски и вижу… Машину. Где-то в груди болезненно заныло и ноги подкосились, когда я проходила мимо дымящего капота. Смрад. Потрескивающий двигателями коридор, воняющий бензином и почему-то кровью. Этот свет в конце больно бьет по глазам, и я застываю, едва войдя, а потом падаю от резкого удара качели. Я лежу на земле, и ты раз за разом вдаешься в мое тело. Я чувствую как ноет живот, слышу твое прерывистое дыхание и стоны. Ты стонешь прямо над моим ухом. Мне так противно, так гадко, так больно. Сквозь ускользающее сознание я чувствую как пыльная ткань касается моего лица, кутает мое тело, я в ловушке из которой не выбраться. А сейчас совсем рядом я вижу твои золотые глаза. Глаза, которые улыбались, когда ты говорил о любви, выпуская струйку дыма в небо, улыбаются и сейчас. У меня нет больше сил плакать.***
Жаркие касания острого предмета. Ты, одетая, одновременно раздета. Я устал держать себя в руках, Теперь это твоя забота. Мое тело вывернуто. Неудобно вставать. В голове все еще мутно-алкогольно, а лицо мокрое от дождя как и тело. Оно грязное, я грязная. Быстрее бы в ванну. От чего-то голова не держится, и я обхватываю ее руками. Это совсем не похоже на похмелье. Каблуки тихо стучат по доскам, и дверь открывается. Звук пилы и стоны, от которых к горлу подкатывает тошнота. От чего-то так жарко… Весь дом в огненном мареве. Мне кажется, что я схожу с ума, когда вижу везде ветки деревьев. Они прямо в доме, они проросли сквозь него, как ты сквозь мое тело. «Где я? Почему этот коридор такой маленький, узкий и кривой?» Голова оленя заставила меня вздрогнуть, и я ускорила шаг, чуть не упав на бревнах. Они пылали, как пылало мое лицо, когда я слышала свои же стоны, громкие, наигранные. А ведь мне было так страшно, так больно, когда ты так резко… Вошел. Мои ноги подкосились, и я упала на кровать. Маленькие листики падали на мои щеки, а я ощущала прикосновения горячих губ на своем лице, рук, так больно сжимающих грудь. Я помню каким тяжелым было твое тело, когда ты навалился в последний раз, изливая внутрь сперму. Так горячо, так больно, так мерзко. От тебя пахло пивом, потом и кровью. Я испугалась и попыталась выбраться из-под тебя, когда почувствовала тяжелый прожигающий взгляд. А потом был удар. Мои зубы… Мой нос… Я чувствовала как кровь льется по лицу, по языку, а ты все бил, и я не могла понять, почему. А потом ты взял топор и я поняла. Но уже ничего не смогла поделать. Ты был сильнее, всегда был. За это я и полюбила тебя. Слёзы медленно побежали по щекам, когда она почувствовала, как сталь топора коснулась ее шеи.***
Твоя жизнь — это искусство, Игра на пианино — смысл существования. Как странно и грустно, Как мерзко и пусто, Ведь ты совсем не умеешь играть. Я медленно встала и пошла к дому. Почему я была на улице так поздно? Почему я не взяла зонт? Холодно… Наверное, остальные тоже попали под дождь. Дверь тихо скрипнула, и Скарлет подумала, что петли неплохо бы было смазать. «Здесь пусто. Абсолютно пусто. Где всё? Где все?» Банки, банки… Квинтэссенция пустоты. Белые простыни, белые покрывала, белые пледы. Мои инструменты парят в воздухе. Куда вы? Я еще научусь на вас играть! Когда-нибудь… Когда появится хоть немного времени. Книги… Везде вокруг книги. Кто достал их из шкафов и не положил на место? Мои любимые книги, мои друзья, мои миры, моя свобода. Этот коридор никогда не был таким длинным и не заканчивался… Сценой. Так страшно и ноги подкашиваются, я падаю. Я лежу, словно на алтаре, и занавес колышется над моей головой. Я слышу ваш тихий голос, чувствую легкое касание прядей на своей руке. Вы… Переделали абсолютно каждую ноту в моей мелодии, говоря, что только так это возможно слушать. «Почему? Я ведь так старалась. Маэстро, за что? За что вы так жестоки?!» Слёзы подступили к горлу, но я промолчала, проглотив обиду и согласившись, а дома, закрепив веревку на широкой чердачной балке, я шагнула в пустоту. Я была свободна, как вы и говорили, я отпустила себя, как вы и хотели, я сделала действительно то, о чем мечтала. «Спасибо, маэстро.» И длинное тело содрогнулось под потолком. Лицо Скарлет стало серо-синим, а по ногам потекли струйки мочи. Сейчас я была отвратительна даже самой себе, а уж учитель бы и смотреть не стал. Она не услышала его шагов за спиной. P.S: И никто не спас их. Ведь это вовсе не сказка.