После (рабочее/не окончательное)

      Лана нервно щелкала авторучкой, то и дело косясь на висящие над доской часы. До звонка оставалось еще пять минут, а последняя перед двухчасовым перерывом электричка отходила через пятнадцать. Девушка уже почти не слушала объяснения преподавателя, готовая в любой момент смахнуть ручку с тетрадью в рюкзак.       — Госпожа Иоланта, расскажите нам об этой химической реакции. — голос пожилого профессора заставил Лану вздрогнуть, — Раз Вы позволяете себе отвлекать всю группу щелканьем, значит эта тема Вам уже хорошо знакома.       Девушка вгляделась в исписанную формулами доску и нехотя встала со стула. Почерк преподавателя считался самым неразборчивым во всем институте, и химические формулы в его исполнении больше напоминали эльфийские письмена.       — Григорий Валентинович, о какой именно реакции рассказывать? — Лана надеялась, что профессор назовет хотя бы элементы.       — Вот об этой, например. — он небрежно махнул рукой и наугад указал пальцем на одну из формул.       Иоланта мысленно выругалась. До звонка оставалось меньше минуты, но Григорий Валентинович был принципиален и не отпускал студентов, пока не получит ответ на свой вопрос. Девушка с надеждой посмотрела на Артема — единственного отличника в потоке, сидящего на ряд ниже. Тот переводил взгляд с профессора на Лану и ерзал на стуле. Он явно знал правильный ответ и рвался его озвучить, но подсказывать не любил. Парень был едва ли не единственным, кто мог разобрать почерк «Эльфа», как Григория Валентиновича называли студенты.       — Я не могу разобрать формулу. — Иоланта виновато опустила взгляд. Химию она знала на твердую четверку и скорее всего нужную реакцию могла бы описать, но разобрать письмена на доске — это было выше ее сил.       — Кто желает помочь даме? — преподаватель усмехнулся, оглядывая огромную аудиторию.       За дверью прогремел звонок, но никто не двинулся с места. Лишь Артем молча тянул руку. Лана прикусила губу, прикидывая как ей побыстрее добраться до платформы.       — Господа, занятие окончено. — профессор кинул взгляд на часы и засобирался, — А с Вас, госпожа Иоланта, я начну на следующем занятии.       — Да, профессор. — с трудом скрывая радость в голосе кивнула девушка, скидывая в рюкзак толстую тетрадь и ручку.

***

      На станции Лана была за три минуты до прибытия электрички. Она сидела на металлической лавке и пыталась отдышаться после пробежки от института. Чуть в стороне устроились цыгане — немолодая уже женщина в ярком платке, скрывающем вьющиеся угольно-черные волосы и семеро детей лет восьми, похожих друг на друга — девочки отличались от мальчиков лишь длиной волос. Иоланта искоса разглядывала цыганку. Та отчитывала мальчика, казавшегося старше остальных, качая головой. На взгляд Ланы на цыганке было слишком много украшений: по нескольку браслетов на каждой руке, тяжелые ожерелья и амулеты на шее, громоздкие перстни на пальцах. Со стороны казалось, что она надела на себя все свои украшения.       «А может это и правда все ее богатства…» — усмехнулась девушка, поднимаясь на ноги. Электричка с коротким гудком подъехала к платформе, и Иоланта юркнула в вагон. Она с комфортом устроилась на сиденье около окна примерно в середине вагона и прикрыла глаза, притворяясь спящей. Диктор неразборчиво объявил следующую остановку и вагон тронулся. Лана любила сидеть в транспорте с закрытыми глазами и полагаться только на слух, угадывая где сидит шумная компания или с какой стороны идет торговец пирожками.       Под мерное покачивание вагона девушка начала и в самом деле засыпать. Звуки становились какими-то далекими, веки потяжелели. Пальцы, сжимавшие билет разжались и Иоланта уснула.