Продавец "хурмы"

В квартирке Сайтамы никогда не было особых правил проживания. Шуметь тут можно было хоть до посинения, приводить гостей хоть целыми толпами, при условии, что визитеры сами принесут чего-нибудь к чаю, например, тот же чай. Сайтама даже как-то полунамеками сказал Геносу, что тот, коли уж потребность возникнет, может даже девушку сюда пригласить, но киборг то ли не понял, к чему клонит деликатный Лысый Плащ, то ли ему не было надобности в интимном общении с женским полом, то ли подле блондина не наблюдалось особы, готовой из чистой благодарности за подвиги дать своему кумиру (что было довольно сомнительно, учитывая, какими охапками юные барышни пишут письма Геноциду, видя в оном если не реинкарнацию Ромео, то какого-нибудь слащавого бисёнена, из-под которого колибри выносят). Однако ж, было одно не то, чтобы правило, но небольшое пожелание со стороны хозяина сих апартаментов – Сайтама просил не беспокоить его, когда он залипает в приставку. В отличие от Кинга, в большинстве случаев предпочитающего всяческие визуальные новеллы и дейт-симы, Сайтама любил порубиться с виртуальными монстрами, этакая небольшая отдушина от реальности, в которой эти самые монстры валились на раз-два. В силу многолетнего опыта, уровни сложности были где-то на уровне Сатаны, посему любое телодвижение, даже тихий шелест карандаша по бумаге мог спровоцировать напряженные до предела нервы парня. Одно неверное движение – и уровень коту под хвост, всё проходить заново, а ведь Сайтама не деревянный, вслед за полетевшей в окно приставкой мог полететь и зловредный источник шума, кем бы он ни был. Из коридора снова послышалась какая-то возня, сразу за ней – грохот кухонной утвари и мерзкий скрип входной двери, которую пытались закрыть. Сайтаме хоть и было интересно, что за светопреставление устроил Генос, но Лысый Плащ оккупировал уборную, пытаясь совместить досуг с потребностью организма, и ему было очень лень отрывать зад от стульчака только за тем, чтобы выглянуть наружу. — Что-то случилось, Генос? — раз уж киборг устроил экскурсию элефанта по стеклодувному заводу, значит, на то были довольно весомые причины. — Ничего такого, учитель! — слишком быстро и слишком уж правдиво ответили ему из-за двери срывающимся, запыхавшимся голосом, но Сайтама продолжал слышать, как в квартиру кто-то усиленно, молчаливо ломится. То ли Соник лишние яйца отрастил и теперь стремится избавиться от второй пары тестикул, то ли некий монстр пришел по душу Лысого Плаща. Однако, оба незваных гостя предпочли бы двери окно, да и Генос не стал бы с оными так церемониться, бахнул бы по обоим из своих огнедырок. Значит, к Сайтаме на ночь глядя пришел некто, кого Геноцид при всем своем желании калечить не смел. И это уже серьезно интриговало. Наскоро закончив со своими делами, Сайтама вышел из туалета, на ходу поправляя футболку. Генос, с видом кошки, напрудившей мимо лотка, прижимался спиной к двери, сотрясаемой от толчков снаружи. — Кто-то пришел? — ответ на его вопрос был очевиден, но он предоставил ученику шанс поупражняться во лжи, как ни крути, навык очень нужный для жизни в современном обществе. — Просто дистрибьютор какой-то дешевой косметики, — киборг продолжал сдерживать осаду квартиры. — Я сказал, что нам тут красить нечего и некому, но эта особа очень и очень наглая. Простите, учитель, я в два счета выпровожу ее про… Дверь, не смотря на то, что открывалась вовнутрь, распахнулась наружу, выламываясь вместе с петлями и кусками древесины. Геноса выволокло наружу, он неуклюже взмахнул руками, упал лицом вниз и проехался по полу, уткнувшись в ноги виновницы погрома. Судя по ее состоянию, Сайтама немного ошибся в сделанном ранее высказывании и элефант вместо стеклодувного завода забрел на ликероводочный, где можно было не только раскокать хрупкую тару, но и вылакать ее содержимое. Фубуки была, что называется, в дрова. Роскошная шуба спала с одного плеча и волочилась следом за женщиной, подметая пол, следом волочился Генос, ухватившийся за ногу Адской Метели в отчаянной попытке задержать оную. Сайтама бы подумал, что пьяная Фубуки пришла взять реванш, однако, в таком состоянии ей было даже на ногах трудно стоять, не то что сражаться. Следом за женщиной в квартиру вплыла большая спортивная сумка и Сайтама немного запаниковал. Если она положила глаз на его обитель, то уж ее-то он точно не пустит на постой, сколько бы денег за съем она ни сулила. Делить квартиру с Геносом, которому все едино, что лицо, что задница, еще куда ни шло, но вот от присутствия бабы, что называется, ни вздохнуть, ни пёрднуть спокойно нельзя будет, да и некуда ее селить, черт возьми, он с Геносом, считай, в одном футоне из-за нехватки места спит, ее-то куда ложить? Не дожидаясь приглашения, Фубуки плюхнулась на квакнувший под ней стул, по пути стряхнув с ноги балласт в виде киборга. Спортивная сумка приземлилась возле хозяйки, глухо стукнув чем-то тяжелым внутри. Неужто укокошила доставучую сестрицу и на радостях напилась, одновременно празднуя победу и поминая почившую родственницу? — Знаешь, сколько я зарабатываю, Сайтама? — начала издалека Метель, опустив всяческие «здрассте-как дела», не смотря на градус, речь ее была более-менее связной, и смотрела она на своего собеседника вполне осмысленно. Значит, она не в дрова, так, в легкий хворост, но все равно, суть ее посещения была не совсем понятна, не пришла же она только за тем, чтобы обсудить с героем C-класса свои финансовые возможности? — Наверное, очень много, — ответил Лысый Плащ, помогая Геносу встать на ноги. Киборг был немного помят, он крайне недоброжелательно поглядывал на женщину, благо, там было на что смотреть. Сегодня Фубуки обрядилась не в свое повседневное темное платье строгого покроя, а в какое-то ажурное, полупрозрачное нечто, больше похожее на ночнушку, чем на парадно-выходное одеяние. Просвечивало абсолютно всё – тело, трусики, отсутствие бюстгальтера, она как будто бы приперлась их сюда соблазнять своим эротическим туалетом, вот только она явно не туда попала. Генос явно не польстился на прелести Фубуки, а Сайтама, не общавшийся с девушками со школьной скамьи, одичал настолько, что уже не реагировал на женское тело должным образом. — Да, много... а вот судя по твоей квартире, твой уровень зарплаты слишком низок, — Метель с выражением крайней жалости огляделась по сторонам. — Учитель Сайтама из скромности живет в великой нужде! — встрял в разговор Генос, пытаясь оправдать нищебродство своего благодетеля. — Только сильные духом способны обходиться без излишеств, застилающих их внутренний взор и загромождающий их богатый внутренний мир! — конечно, рассуждать тому, кто зарабатывает столько же, сколько и Фубуки, если не больше, было легко, будь желудок Сайтамы наполненным какими-нибудь креветками за три тысячи йен кило, он бы тоже философствовал с заумным видом, поощряя быт бича. Свой нагоняй Генос получит позже, когда они выпроводят невменяемую женщину восвояси. — Сегодня нам выдавали зарплату, — Метель вольготно расселась, расставляя ноги, с каждым ее словом в помещении явственно слышался запах алкоголя. Ясно, значит, отмечала получку, теперь понятно, чего киборг сегодня вместо затрапезных, слегка перезрелых бананов припер авокадо, грейпфруты и прочую заморскую сволоту. Фубуки лениво огляделась по сторонам, мановением руки открыла ближайшую тумбочку, пошарила своими чарами в холодильнике, видимо, в поисках спиртного, и, не найдя ничего, чем могла бы продолжить возлияние, возобновила монолог: — Четыреста пятьсот тысяч. Жалкие гроши. Мой основной доход, к счастью, составляет поимка монстров и особо опасных преступников. Сегодня знаете кто был? Некий уголовный авторитет, важная шишка в определенных кругах. Мерзкий подонок. С женщинами вести себя совершенно не умел, сделал мне очень непристойное предложение («Ну, если ты ловила его в этом наряде, то ничего удивительного», — подумал Сайтама), вот я и перестаралась немного. Хорошо хоть на теле были особые приметы, голова не понадобилась... А, устроила ненароком кровь-кишки и сама же испугалась содеянного, решив залить неприятные впечатления выпивкой. Ну, что ж, бывает, она же, в конце концов, девушка, а они, как известно, существа ранимые. — Генос, вызовешь ей такси? — обратился Сайтама к своему ученику, но прежде чем тот ответил, Метель протестующе вскинула руки: — У меня к тебе дело. К вам обоим. — И какое же? Фубуки сделала заговорщицкий вид и, понизив голос до едва различимого шепота, пояснила: — У меня с собой много денег. Столько, что тебе и не снилось. — Я, конечно, очень рад за тебя, и все такое, — Сайтаму понемногу начинала раздражать ситуация, Метель и ее баснословные финансовые возможности, он был готов выдворить нахалку прочь, если она сию же секунду не объяснит цель своего позднего визита, да еще и в неглиже. — Но если ты пришла сюда только за тем, чтобы понаблюдать, как я зеленею от зависти, то вынужден тебя огорчить – я если и проникнусь этим чувством, то без особой перемены цветовой гаммы на своем лице. — О, нет-нет, я пришла сюда не за этим. — Так за чем же? — Сайтама чувствовал, что еще немного – и он бахнет огнем почище Геноса, только пламя будет вырваться не из рук, а из другого места. Метель похлопала себя по отсутствующим карманам, нарынула рукой в декольте промеж грудей и извлекла оттуда небольшую фляжку, больше похожую на флакон духов. Наверняка, она предвидела, что не найдет спиртного в доме Лысого Плаща, и позаботилась об этом заранее. Женщина отвинтила плохо слушающимися пальцами крышечку, приложилась к фляжке, а когда закончила поглощать спасительный алкоголь, поведала напряженным слушателям: — Я хочу, чтобы вы сделали ЭТО вдвоем, а я буду кидать деньги на ваши голые, потные тела. У Геноса, и в обычное-то время обладающего суровым, как отсутствие бумаги в общественном туалете, выражением физиономии, и вовсе приобрел вид, будто у него форматировался диск С, да и Сайтама, уж на что всякого дерьма повидавший, и то впал в ступор, пытаясь на скорую руку сообразить, что следует ответить на данное высказывание. В принципе, он уже должен был привыкнуть, что окружающие его женщины питают к нему особые чувства. То его донимала бабка, хозяйка прежней квартиры, в которой Сайтама жил в свое догеройское прошлое (старуха полагала, что в придачу к арендной плате парень должен был делать ей куни), то сестрица Метели с боевым кличем «В рот те ноги!» норовила в этот самый вышеописанный рот влететь ступнями, и не с намерением выбить пяткой зубы супостата, а из желания получить своеобразный футфетиш. Теперь еще и Фубуки лезет в ту же оперу, с совсем уж наглыми запросами. Если не считать бабку, у которой, видимо, других вариантов не было, то последние две особы вполне себе были в состоянии найти более сговорчивого парня, готового задаром исполнить все их похотливые фантазии, так нет же, именно к Сайтаме прицепились! Гадая, чем именно он вызывает такой нездоровый интерес у представительниц прекраснейшей (временами) половины человества, Сайтама на скорую руку взвесил все доводы «за» и «против», хотя думать было особо нечего. Из положительных аргументов была только платежеспособность Фубуки, готовой щедро оплатить эксклюзивное гей-порно, но Лысый Плащ еще не до такой степени бомжевал, чтобы в прямом смысле начать торговать собственным телом. Мысль о сношении с Геносом вызывала если не отвращение, так недоумение, это точно. Киборг плотских желаний не вызывал, Сайтама ему, судя по его вытянувшемуся лицу, тоже не был особо приятен как предполагаемый сексуальный партнер. Но, черт возьми, пара десятков кусков сделала бы Сайтаму если не самым счастливым человеком на всей Земле, то хотя бы уверенным в завтрашнем дне. Парики нынче дорогие, самое обычное каре стоит таких деньжищ, на которые Лысый Плащ предпочитает питаться в течение месяца. А тут Фубуки со своей зарплатой... Это же сколько шиньонов можно накупить на четыреста пятьсот тысяч?.. Да всяких разных. Один день он будет брюнетом, в другой – блондином, в третий он будет снисходительно терпеть шутки про рыжих (куда менее обидные, чем те же прозвища, связанные с лысиной), в четвертый день он и вовсе будет отливать синим, как Милая Маска, или ходить с высоким зачесом, как у Биты. — Ты не в своем уме, Адская Метель, — строгим голосом учителя воскресной школы отрезал Геноцид, не польстившийся на посулы несметных богатств. — Ступай домой и проспись как следует, уверен, тебе будет очень стыдно завтра утром, но мы с учителем закроем на это глаза и не будет упоминать этот инцидент, верно, сенсей? Сенсей? Сайтама, с трудом вырвавшись из грез, где он играет в каком-то мюзикле роль Рапунцель, указал на сумку подле ног Фубуки и отрывисто произнес: — Сначала покажи нам деньги. Геноса можно было соскребсти ложкой с поверхности сего мироздания и отправить в мусорное ведро. Настолько охреневал, пожалуй, только доисторический человек, которому однажды удалось добыть огонь в пещерных условиях и при этом не сжечь к чертям собачьим всю общину. Сайтама ему буквально в пах заехал такой предательской репликой, и хотя в паху Геноцида не было ничего, что могло бы болеть от столь неласкового прикосновения, киборг выглядел крайне оскорбленным в лучших чувствах. — Учитель... — начал он гневную отповедь, но Сайтама прервал его: — Ты хотел узнать секрет моей силы? — подло, конечно, но подействовало. Генос напрягся и приблизился вплотную к парню, внимая, даже на Метель слова Сайтамы произвели неизгладимое впечатление: женщина пусть и немного, но протрезвела, ожидая откровений Лысого Плаща. Тот сделал максимально суровое лицо, что у него имелось в запасе, и отчеканил голосом, полным скорби: — На протяжении трех лет я подвергался насилию. Меня сношали так, как только могли. Это и была одна из причин моего становления тем, кем я являюсь сейчас, — если подумать, то он и не врал вовсе. Насилию подвергал он сам себя, заставляя выполнять физические упражнения даже тогда, когда он чувствовал, как ломаются его кости, а сношали его летний зной и зимний холод. Генос купился, не то слово. Его смазливое, как любят говорить монстры, личико страдальчески скуксилось в приступе острейшей жалости к своему наставнику. Сайтама подумал, что еще неплохо бы пустить скупую, мужскую слезу, но сколько бы он не моргал, влага не возжелала навернуться на глаза. Ну и пусть, киборг уже выглядит как завсегдатай всяческих телешоу, посвященных поискам пропавших без вести людей. — У... учитель... — Геноса накрыло основательно, киборг подрагивал, будто беззвучно рыдая. — Я и предположить не мог, что вы прошли через нечто подобное... я... мне очень жаль, что я невольно заставил вас вспоминать о том ужасном прошлом! — Да не кипишуй ты так! — Лысый Плащ заметил скорбную мину Фубуки и испугался, что немного перегнул палку – женщина наверняка устыдится своих низменных желаний и отменит сделку купли-продажи. — Это только первое время было больно, потом я привык, это вошло в норму вещей, да и вообще... — То есть, ты будешь снизу? — однако, Метель и из танка не прошибешь, ей тут впарили историю, душещипательнее, чем «Титаник» и «Хатико» вместе взятые, а ей хоть бы хны, ее волновали лишь технические вопросы. Трахнуть киборга ради приятно хрустящих и увесистых пачек денег Сайтама еще был согласен, морально настроившись на подобное извращение, но вот самому подставить свой холеный зад запала не хватало, и цифр-то таких нет, чтобы оценить стоимость анальной девственности Лысого Плаща, да и к тому же... — Я бы очень не хотел тебя разочаровывать, но у Геноса в штанах кроме мести ничего нет. Он при всем своем желании не смог бы... — На самом деле, если вы очень этого хотите, доктор Стенч вполне мог бы изготовить... — Лысый Плащ наступил на ногу Геносу, невербально попросив его заткнуться, и хотя киборг не почувствовал боли, он послушно смежил челюсти. — Ничего страшного, я как раз и предполагала, что Демон-киборг будет пассивом, — «успокоила» парней Метель, она подняла в воздух сумку, медленно расстегнула молнию и показала Сайтаме лежащие внутри банкноты номиналом в тысячу йен. — Деньги при мне. Приступайте. Приступать было решено в футоне, хотя Фубуки настаивала на экзотике, скажем, на обеденном столе, или в ванне, или на подоконнике, прижимая пассивного партнера спиной к окну, но невольные любовники наотрез отказались от идей женщины. За столом им потом еще кушать, ванна тоже одна на двоих и не хотелось делать в ней что-то подобное, а стеклопакеты были очень хрупкими и вероятность того, что они могли вывалитьс наружу во время прелюбодейства, была слишком высока. К тому же, последний секс Сайтамы был так давно, что его любовницей был чуть ли не мамонт, ему было бы намного камфортнее сделать это в футоне, да и Генос, еще не то что мужчину, даже женщину не познавший, будет чувствовать себя куда спокойнее в постели, недели на какой-нибудь стиральной машине. — Расслабься, — велел Сайтама своему ученику, опускаясь рядом с ним на футон. — Я расслаблен, — резко ответил Генос, у которого все на лице было написано, благо, доктор Стенч постарался на славу, работая над мимикой парня. Блондин был насторожен, внимательно следил за каждым телодвижением наставника, в общем, выглядел так, будто был готов в любой момент рвануть прочь, спасая свою металлическую задницу. — С тебя не убудет, — «обрадовал» его Сайтама. — Ты не чувствуешь боль, даже когда тебе руки-ноги отрывают, думаю, вторжение моего титана ты вполне переживешь. — В любом случае, я буду чувствовать себя неловко, — промямлил Генос, поджимая под себя ноги. — Все-таки, это нечто особенное. — А ты помни, что в твоем случае это не нечто особенное, а одна из ступеней твоей тренировки, — ответил парень, опрокидывая блондина на спину и нависая над ним. Сайтама чувствовал себя самой настоящей скотобазой, но дал себе слово, что остановится, если Геноцид совсем уж начнет брыкаться и орать дурниной. Фубуки алчно наблюдала за парнями, остро жалея об отсутствии в квартире Сайтамы глубокого, мягкого кресла, в котором было удобно сесть, широко раздвинуть ноги и нырнуть ладонью в собственные трусы. Увидевший недвусмысленную возню женщины на стуле Сайтама поежился и поспешил отвести взор, пока сей ужас не въелся в память и не стал сниться ночами. Все еще сильно было его впечатление от встречи с похотливой старухой, однажды пришедшей за квартплатой в кружевном белье поверх дряблого, немощного тела. Лысый Плащ поежился, сгоняя мурашки, Генос же расценил подергивания как начало прелюдий и испуганно пополз на заднице прочь, не представляя, какие ласки могут быть у человека, одним ударом сносящим монстров Божественного уровня. — Генос, черт, не мешай мне! — взмолился Сайтама, одной рукой придерживая ученика, собравшегося улизнуть, а второй – снимая с себя пижамные брюки. Ему уже надоели ерзанья киборга, колеблющегося между желанием приобщиться к источнику вселенской мощи Лысого Плаща и попыткой сохранить свою девичью честь в первозданной узости. — Я так давно не занимался этим делом, что уже почти что забыл, что там и как. Если хочешь, могу тебе семок насыпать, будешь лузгать, пока я буду стараться за нас двоих, или вязанье свое возьми, Фубуки, вроде как, не будет против. Лузгать семки Геноцид не хотел, равно как и брать в руки спицы, чисто из опаски случайно пырнуть ими своего учителя. Ему все еще не особо нравилась эта затея, в частности, тем, что за ними наблюдала Адская Метель. Если уж и воспринимать сношение с Сайтамой как нечто необходимое, то парень предпочел бы, чтобы это происходило наедине, в более настраивающей на романтический лад обстановке. Что-нибудь вроде интимного полумрака, скрывающего эмоции Геноса, немного ароматических свечей, долгие, неспешные ласки, жаркие объятия, слова о любви, нашептываемые на уши, ленивая прелюдия и упоительный секс. Но у учителя не было ничего из этого и Генос был просто не в праве просить даже быть с ним понежнее. Напротив, следовало поощрить его неумелые прикосновения и грубоватые движения. — Сенсей... — киборг быстро пробежался по базе хентая, подбирая из тамошнего словарного запаса то, что подстегнуло бы наставника. — Пожалуйста... сделайте меня мокрым и грязным... — в обычное время, мокрым и грязным его делали монстры, покрывая тело Геноцида своей мерзкой слизью и ошметками их уродливых тел, но сейчас был особый случай с особым человеком. Снова заглянув в свою шпаргалку, блондин чуть раздвинул подрагивающие ноги и призывно протянул руки к Сайтаме, обвивая его шею и притягивая к себе учителя. От такого Лысый Плащ даже позабыл, что за ними наблюдает мастурбирующая Метель. Генос преобразился так, будто его в одно место ткнули волшебной палочкой. Разгон от сурового асексуального киборга до куртизанки, просящей любви, был настолько резким, что Сайтама сначала подумал, что у бедного Геноса от треволнений операционка полетела, но тот вполне осознанно потянулся к члену наставника, настраивая плоть на рабочий режим. У Геноцида чертовски холодные руки, Лысый Плащ подрагивал, едва не повизгивая как курортник, надумавший открыть плавательный сезон в середине мая, но ему нравился контраст тепла собственного тела с бездушной прохладой металлических ладоней. Неожиданно, блондин приобрел сексуальность, до этого шлявшуюся невесть где, и Сайтама реально начал понимать людей, сметающих дакимакуры с изображением полуголого, развратного киборга. Только слепой идиот, видящий в Геносе лишь домработницу и докучающего, назлойливого и проблемного соседа по комнате мог не заметить, насколько он красив. Будто Стенч создал современную Галатею, существо безупречной внешности. Если приглядеться, то можно мысленным взором увидеть за железным корпусом часто вздымающуюся юношескую грудь с напряженными сосками, как по бокам стекают капельки пота, живот подрагивает, а налившаяся кровью плоть свесилась набок, истекая предсеменем. Сайтама почувствовал, что теперь действительно хочет этого дрянного мальчишку, посмевшего столь долгое время скрывать эту свою личность. Чувствуя, что еще немного, и он просто накинется на киборга, как житель голодного края на картошку фри, Лысый Плащ скользнул ладонью по паху Геноцида, нырнул в промежность и нащупал небольшое, эластичное на ощупь отверстие. Уже хорошо, что парень располагал местом, годящимся для полноценного соития, раз уж Стенч обделил его пенисом. Хотя, помимо некоего подобия ануса, у Геноса был еще и рот, Сайтама уж точно не остался бы в накладе. Геноцид был все еще напряжен, так как боялся сам не зная чего. Боли первого раза он все равно не сможет почувствовать, да и тело его не было тем самым телом, над чьей девственностью следовало трястись, как над хрупкой вазой династии Хуинь. Наверное, дело было в том, что он за свою короткую, человеческую часть жизни так и не успел познать таинство секса (что было не мудрено, в те-то четырнадцать лет) и гадал, что его сейчас ожидает. — Тебя надо… эм… растягивать? — пальцы входили в киборгский задок вполне себе спокойно, как будто Генос на досуге только и занимался тем, что «отоваривал» желающих трахнуть не совсем одушевленный предмет. — Н… не думаю… — на лицо парня можно было отбивную нашлепнуть, чтобы та зажарилась, он смотрел куда-то вбок, избегая встречаться взглядом с Сайтамой. — Мне не больно, и я не думаю, что вы сможете что-то там навредить, это всего лишь сливное отверстие. Пожалуйста, приступайте, сенсей, не беспокойтесь за ме… мх… — согнутые в коленях ноги Геноса медленно вытянулись, он приподнял таз над постелью и мелко задрожал, явственно простонав. Лысый Плащ втолкнулся глубже, прислушиваясь к ощущениям. Не вагина одноклассницы, отдавшейся ему на выпускном (и то, потому что всех остальных парней разгребли и бедной девахе просто не оставили выбора), а нечто гораздо более приятное, тугое, плотно обхватывающее, но не мешающее двигаться внутри тела. Этот старый пердун Стенч, очевидно, предполагал, что при такой сладенькой физиономии за Геносом рано или поздно придут, точнее, за его жопенью, вот и снабдил свое творенье очень даже рабочим анусом. Вот ведь извращенец мерзкий. Осмелев окончательно, Сайтама закинул ноги Геноса себе на плечи и вогнал на всю длину, ощутив яйцами, что шлепать ими об металлический зад любовника будет довольно неприятно, местами даже больно. Хотя, то, что вытворял Генос, было компенсацией всех неудобств. Киборг стонал самым непристойнейшим образом, комкал простыни, которые потому ему же и гладить, просил глубже, грубее и быстрее, настаивал на том, чтобы Сайтама использовал свой особый «один удар» внутри него, но Лысый Плащ не повелся на провокации этого начинающего, но идущего семимильными шагами в своем новом роде деятельности соблазнителя, боясь расколотить его изнутри. Как хорошо, что пьяной Фубуки пришла идея «скрестить» его с Геносом, если бы не совсем трезвая выдумка Адской Метели, Лысый Плащ еще не скоро сообразил бы, что ученичка можно нагнуть под таким вот благовидным предлогом. Осталось только сообразить, как он будет оправдываться, когда парнишка не найдет в себе силищи после таких вот «тренировок». Ну, об этом можно подумать потом. Сейчас у Сайтамы были куда более приятные заботы. — Сен… сей… так приятно… ах… пожалуйста, дайте мне больше… больше… — блондин себя уже не контролировал, он двигал бедрами навстречу Сайтаме, стремясь сильнее насадиться на пронзающий его член, тек как кран после посещения нерадивого сантехника и стонал, так сладко стонал, что Лысому Плащу эти чарующие, похотливые звуки были ему куда большей наградой, чем пошлепывания падающих пачек банкнот по его покрытой потом спине. Стенч озаботился не только наличием подходящего для занятий любовью заднего прохода у своего подопечного, но и умением своеобразно кончать. Генос весь затрясся под Сайтамой, скривил лицо в вымученном полувздохе и обмяк, осоловело глядя в потолок и сонно моргая глазами. К счастью, когда Лысый Плащ обернулся на Фубуки, чтобы потребовать премиальные за то, что кончил внутрь, так уже вынула свою руку из нижнего белья. — Идеально, — женщина довольно растянула губы в улыбке и, больше ничего не сказав, подняла спортивную сумку в воздух, вытряхнула остаток денег на пытающихся отдышаться парней и ушла восвояси, даже не удосужившись закрыть за собой выломанную в обратную сторону дверь. А, к черту, Сайтама запросто оплатит и ремонт входа в квартиру, и лечение Геноса, если у того с задницей все-таки будут какие-то неполадки, и, о господи, хватит даже на несколько томиков новой манги от Two, не говоря уж о крабах, лососях, омарах, машине, ручном кенгуру, фонтане из вишневого сока… Не один Сайтама грезил о счастливом будущем, маячившим впереди. Генос рассеянно погладил свой пах, прикидывая, как скоро доктор Стенч сможет приладить ему член. Сенсей просто обязан прочувствовать все то удовольствие, которое подарил блондину! Не обращая внимания на киборга, медленно перезагружающегося от счастья, Сайтама поднялся с футона и, голым пополз по полу, собирая туго перевязанные пачки денег. Когда Генос вернулся в реальность, первое, что он услышал, это было довольно грязное, бранное слово. Обычно, от Сайтамы даже в самые критические моменты не было слышно ничего крепче довольно детского «блин» или «фигня», и Геносу было довольно интересно, чем же была вызвана такая ненормативная лексика женского рода. — Эта… — Сайтама тяжко вздохнул, поводя плечами, сел на зад и помотал перед лицом приподнявшегося на локтях Геноса листом обыкновенной бумажки, разрисованной под купюру достоинством в тысячу йен. — «Кукла». Напихала в пачки простецкой, отпечатанной на принтере бумаги, а сверху положила подделки более качественного вида. Нас с тобой надули, Генос. «И поделом», — уныло подумал закручинившийся Лысый Плащ, взирая на то, как воздушные замки рушатся, падая на грешную землю. Нечего было пользоваться наивностью Геноса и практически силой брать парнишку, хоть он и не был против в последствии. Ну да ничего, Фубуки свое еще отхватит, и Сайтама не сделает ей скидку на ее невменяемое состояние. Раз дурить она не пьяная, значит, и отхватит так, как должен отхватить человек в трезвом уме и здравой памяти. — Хотите, я догоню ее и уничтожу? — вызвался добровольцем Геноцид, уже мысленно желая женщине провалиться сквозь землю. — Пусть ее, — отмахнулся Сайтама, потирая затылок. — Мы еще найдем удобный случай, чтобы нанести ей ответный удар. Займемся пока более насущными вопросами, нежели месть. Где взять деньги на замену двери? Генос, совсем как Адская Метель, растянул губы в довольно ехидной улыбочке. Пару дней спустя Кинг, надвинув бейсболку по самый нос, бочком протиснулся к фигуре в желтой толстовке, стоящей в самой гуще людей, ожидающих прибытия подземного поезда. Человек старательно скрывал свое лицо, надев нелепые солнцезащитные очки на пол-лица, но мужчина хоть и опознал Сайтаму по его одежде, сделал вид, что Лысому Плащу удалось сохранить свое инкогнито. — Это вы продаете «хурму»? — шепотом поинтересовался Кинг, чуть наклонившись к жутко таинственной персоне. Та повернула голову в сторону испрашивающего аудиенции и качнула пакетом, висящим на запястье. — Первосортная «хурма», всего пару дней, как сорвали. Свежая, налитая, сочная, хоть прям с экрана скусывай. — А «клубничка» есть? — быстро спросил Кинг, с замиранием сердца. Фигура нахмурила брови так, что те ушли за темную оправу очков. — Да ты охренел, чувак, какая тебе, нафиг, «клубничка», сравнил, блин, S-класс с В-классом, эта твоя «клубничка» барьер выставит, да в космос улетит, разве ее поймаешь? Как будто тебе твоих визуальных новелл мало, в самом деле, — продемонстрировав блестящие познания натуры незнакомца, продавец «хурмы» отвернулся к перрону и бормотнул: — Бери, что дают, HD, посторонние предметы, по принуждению и немного киборгофилии. Не каждый день тут стою, учти. Потом днем с конем и прочей живностью не найдешь. Кинг вздохнул, надвинул бейсболку еще ниже и просунул в карман продавца скомканные ассигнации и протянул руку за пакетом. — Стооой, — тпрукнул его парень, полез в карман и проверил на свет банкноты. — Я теперь, знаешь ли, нюханный, то есть, тьфу, блин, стрелянный, ходили-покажем, ну, ты понял, — от волнения перепутав все поговорки и афоризмы вверх тормашками, фигура в желтой толстовке убедилась в подлинности купюр и растворилась среди людей, оставив мужчине пакет. Тот, подождав, пока основной поток людей схлынет в сторону прибывшего поезда, раскрыл пакет и заглянул внутрь, оценив полное неумение одной личности работать с фотошопом. Ну, хотя бы Фубуки узнавалась на обложке, а то, что окружающие ее члены нарисованы в редакторе изображений, можно было и простить начинающему порнорежиссеру. Понадеявшись, что в следующий раз все-таки удастся поймать вертлявую, недоступную, но столь желанную маленькую «клубничку», Кинг побрел домой, бережно спрятав пакет под куртку. Конец.